Небольшой рассказ, написал давно, так что не судите строго
...
Случайная трагедияПтицы весело щебетали в зеленых густых кронах высоких деревьев. Можно было бесконечно сидеть в этой роще и чувствовать, что ты уже при жизни попал в рай. Казалось, будто сейчас тяжелая жизнь с тревогами, тяжелой работой, потом и кровью проходит мимо этого места, где время как будто остановилось.
Они лежали прижавшись друг к другу в мокрой от росы траве. Сиан ласково смотрел на девушку, чья голова отдыхала на его плече. Он осторожно провел пальцами по ее нежному лицу, коснулся мягких темных волос, пощекотал шею.
- Перестань,- шутливо прошептала Мита. - Щекотно.
Сиан заглянул в ее теплые карие глаза, в которых застыла бесконечная нежность. В ответ Мита рассмеялась и легонько оттолкнула его от себя.
- Да и вообще мне уже давно пора. Ты же знаешь, что мы с отцом сегодня уезжаем в Арасат.
- Ох уж этот Арасат, - вздохнул Сиан. - Я конечно понимаю, что ты там выросла, что у вас там дом, хозяйство. Но уж места-то больно неспокойные. Как-никак, граница. Переезжали бы вы к нам, сюда. У нас, конечно, тоже не все гладко, но северяне из пограничья как к себе домой не шастают. Я же себе места не нахожу, - он провел рукой по щеке Миты, - когда ты так далеко.
- Не волнуйся, Сиан, - Мита быстрым, грациозным движением вскочила с травы, - это всего лишь на несколько дней!
Ее синее как небо платье было мокрым от росы и облегало точеную фигурку. Она была похожа на лесное божество, о чем Сиан не замедлили ей сообщить.
Мита поморщила носик в шутливом раздражении:
- Ты всегда был мастер делать комплименты, Сиан.
Юноша вслед за Митой поднялся с земли и подошел к ней:
- Лестные слова говорить могут многие. Но я говорю правду. Ты действительно богиня. По крайней мере, для меня...
Фраза Сиана закончилась долгим поцелуем.
- Я вернусь очень скоро, - прошептала Мита. - Очень скоро.
Сказав это, она решительно повернулась и быстрым шагом ушла прочь, чтобы, не дай Бог, не обернуться еще раз, что заставило бы отца ждать еще как минимум час. Сиан остался позади со вкусом ее губ на своих губах.
Перестук копыт затих вдали и Сиан вернулся домой. Перед его глазами все еще стоял образ Миты.
- Ну что, - недовольно осведомился его седой отец, - уехала твоя Мита?
Не дожидаясь ответа сына, старик продолжил:
- И то хорошо, а то ты сам не свой, когда она рядом. Тебе сейчас не о ней думать надо. Дел невпроворот. Жатва же идет, сынок! Забудь хоть на время о своей ненаглядной, помоги отцу!
Сиан молча сидел, привалившись спиной к стене и, казалось, не обращал внимания на уже ставшее привычным ворчание отца.
Старик вконец махнул на него рукой и добавил, обращаясь скорее к себе, чем к сыну:
- Ох, Сиан, Сиан. Не будет тебе счастья с ней. Она же не из нашего сословия. Мы - люди простые. Мой дед землю пахал, отец землю пахал, я землю пашу. И ты будешь. И твои детишки тоже. Что, мало у нас в деревне девчонок хороших? А ты за этой погнался, за аристократкой... Не сможете вы вместе быть, только сердце твое зря страдает...
- Отец, - Сиан укоризненно посмотрел на старика. - Я много раз говорил тебе, что мы действительно любим друг друга, и ничто не сможет встать между нами. В конце концов, каждый волен изменить свою судьбу, и то, что я родился в семье крестьянина, не значит, что я обречен до конца жизни шагать за плугом!
Отец, выслушав тираду сына, вышел из дому. Из сеней донеслось:
- Слова... Только слова, сынок...
Топор методично поднимался и опускался - Сиан колол дрова. Августовские ночи прохладны, да и осень уже не за горами. Мысли его вертелись вокруг Миты. Она обещала вернуться через несколько дней. Прошло уже больше недели, а ее все не было. Что могло ее задержать? Сиан терялся в догадках, каждая следующая из которых была неприятнее всех предыдущих вместе взятых.
Краем уха он услышал стук копыт на окраине деревни. Еще через пару минут всадник на разгоряченном черном жеребце пронесся мимо его дома.
Перестук копыт затих где-то посреди деревни. "Как-никак, - подумал Сиан, - гонец скачет. сейчас небось у старосты сменных лошадей требовать будет!".
Отложив топор в сторону, Сиан умылся из стоявшей неподалеку бадьи с дождевой водой и, накинув на плечи рубаху, неспешно направился в центр деревни. Гонец - даже если он очень торопится - всегда большое событие. Это - вестник из внешнего, большого, мира для забытой богами деревеньки, затерянной среди лесов и полей. Как и думал Сиан, у дома старосты уже толпился скучающий народ.
Гонец, видимо, действительно торопился, потому что уже выводил из конюшни свежего коня. Недовольный этим староста плелся следом.
Народ, не обращая внимания на гонца, качнулся к старосте. "Какие новости?" - читалось в невнятном гуле толпы.
Сиан не стал продираться к раздраженному старосте, а подбежал к гонцу, который уже поставил ногу в стремя.
- Какие новости, почтенный? - спросил Сиан.
Гонец недовольно покосился на него и, запрыгнув в седло, выдавил из себя:
- Арасат варвары пожгли.
Сказав это, гонец хлестнул коня по крупу и вскоре скрылся в дорожной пыли, оставив Сиана позади и даже не подозревая, что эти слова ударили того сильнее, чем удар вражеского копья под сердце.
Вдоволь надышавшись пылью, Сиан побежал домой. Ноги сами несли его - туда, туда, где стоит сундук, уже успевший покрыться пылью. Да, вот она - славно справленная кольчуга, которую носил еще его дед, который, вопреки заверениям отца, не только всю жизнь пахал землю, но еще и успел вдоволь повоевать в той давней войне с северянами. Вот и меч в потертых кожаных ножнах - давно не пускали его в дело.
В голове Сиана вновь и вновь эхом отдавались слова гонца: "Арасат пожгли..."
- Ты что, на войну собрался? - с иронией осведомился возникший на пороге отец.
- Арасат пожгли, - отозвался Сиан.
- Да ты что, туда собрался, что ли, сынок? - засуетился отец. - Нечего тебе там делать, пусть солдаты разбираются. Не езди, сынок!
- Я должен. Там Мита, - Сиан вплотную подошел к отцу и заглянул тому в глаза. - Может, все, что я тебе говорил о любви - действительно пустые слова. Но я должен там быть. И я буду.
Не слушая больше причитаний отца, Сиан оседлал их немолодую уже кобылу, и непривычным старому животному галопом умчался на север, оставив за спиной поселок, родной дом и родного отца, на глаза которого навернулись слезы.
Пепелище Арасата Сиан увидел еще издали. Он бывал в этих местах всего пару раз, но, насколько он помнил, с холма, на котором он стоял, всегда открывался отличный вид на процветающий поселок. Сейчас же впереди не было ничего. Только выжженная земля и обгоревшие остовы домов. Сердце защемило, дыхание сдавило. Приглядевшись, он увидел снующих по пепелищу королевских солдат. Тяжело вздохнув, Сиан тронул поводья.
Спустившись в поселок, Сиан спешился и окликнул первого попавшегося солдата, который оказался местным сотником:
- Почтенный, многие ли выжили? - спросил дрогнувшим голосом Сиан.
- Сынок, не знаю. Погибших много, а если кто-то и успел убежать, то пока никто не возвращался. Да мы и сами здесь всего несколько часов. А ты что, ищешь кого-то?
- Моя девушка жила здесь, - отрезал Сиан. - Но ее не должно было здесь быть во время набега, - это юноша сказал скорее для себя, нежели для седого сотника.
Старый вояка отвернулся в сторону:
- Мы всех погибших сложили на главной площади. Если в силах - сходи, посмотри, и моли богов, чтобы твоей девушки там не было.
Сказав это, сотник ушел прочь. Сиан почти что с ненавистью посмотрел тому в спину, но, тем не менее, немного помедлив, пошел к центральной площади.
Сгоревшие дома смотрели на него пустыми провалами окон, и от этого зрелища почему-то становилось очень жутко.
Погибших было много. Очень много. Сиан быстрым шагом побрел вдоль рядов тел, с ужасом глядя на искалеченных, обожженных людей, боясь увидеть знакомое лицо.
И он увидел. Увидел издали - знакомое лицо, знакомые черты, знакомые волосы. И страшная рана посреди груди... У Сиана не хватило мужества подойти ближе. Он понял только одно: его любимой больше нет в живых.
Страшный крик отчаянья разнесся над Арасатом. Сиан упал на землю там же, где и стоял - среди мертвых, изуродованных тел. Солдаты, проходившие мимо, смотрели на него со странным спокойствием и какой-то отчужденностью, свойственной людям, которые видели подобные картины не раз, но до сих пор не смогли к ним привыкнуть...
Хальстаг Суровый недавно возвратился со своей дружиной в свое летнее стойбище из удачного похода. А поход действительно был удачным. Мечи детей севера испили достаточно крови недостойных жизни южан. Было вынесено много неплохой добычи, а главное Хальстаг заплатил за это небольшую цену. Двое погибших дружинников уже были похоронены со всеми достойными воинов почестями.
Лагерь северян расположился у подножия одного из холмов. Они чувствовали себя истинными хозяевами на своих землях и даже не удосужились выставить стражу, располагаясь на ночлег. Не мудрено, что никто не заметил измученного голодом и лишениями человека, который с обнаженным мечом соскользнул с холма к шатрам бивуака...
- Командир, - подбежал к офицеру один из солдат. - Тут были двое северян. Сначала мы едва не пустили им кровь, но, к счастью, лучники вовремя остановились. Они принесли тело воина, говорят, он из наших, южных, и рассказали интересную историю. Поздним вечером он неожиданно появился в их лагере и, ничего не объясняя, вступил в схватку. Пятеро северян пали от его руки. Даже смертельно раненый, он не выпустил из рук меч. Их вождь подивился его храбрости и безрассудности, и даже вернул нам его тело, чтобы мы могли похоронить его как подобает, по нашим обычаям.
Офицер нахмурился:
- И что же это за герой такой?
- Мы не знаем его имени, - пожал плечами солдат. - Но, думаю, все, что произошло, связано с набегом на Арасат на прошлой неделе. По крайней мере, эти варвары утверждают, что он пришел мстить им.
- Интересно, - хмыкнул офицер. - Как же они узнали это?
- Во время боя он несколько раз выкрикнул фразу: "За Миту". Думаю, он действительно мстил - за какую-то женщину... Хорошая смерть. Красивая.
Между тем на площади вокруг тела Сиана собиралась толпа. Арасат еще не оправился от набега, но выжившие возвращались на старые места, чтобы снова построить дома, снова восстановить хозяйство, и снова начать жить - до следующего набега. А среди этой пестрой толпы, глядя на мертвого юношу, одиноко и потерянно стояла красивая девушка...
Мита приехала в Арасат, чтобы оплакать свою сестру-близняшку, убитую варварами. Но теперь она понимала, что слез прольется гораздо больше...
Сообщение отредактировал Pegas216 - 31.05.07 - 16:56