С 6 лет я не вижу ничего, кроме кошмаров. Ну и ещё боевички, если их можно так назвать. Лёгких снов с бабочками я с тех пор больше никогда не видела. Лет в 9 во сне увидела Сайлент Хилл и была в шоке, когда посмотрела кино - я наконец увидела то, что некогда мне приснилось. Это при том, что в реале мне ничего страшнее Чебурашки смотреть не разрешали вплоть класса до седьмого. В другой раз во сне я видела Сан Франциского будущего. Я думала, что это какой-то вымышленный город, как всегда, и только не так давно, когда наткнулась на панораму этого города, вспомнила всё. Сны у меня делятся на несколько категорий: сны Бегущей, отдых больного мозга и притчи. Когда я год назад отказалась быть Бегущей и попросила "дать мне отпуск", я перестала видеть сны. Поначалу это даже удручало. А потом я начала видеть притчи. Для кого-то другого, возможно, это просто нагромождение бреда, но для меня как для человека, который давно увлекается психологией и символикой, во всём этом нет ничего необычного. Когда мне было 6 лет, мне приснились два диких сна. маленькая кухня, поздний вечер, я, мать и отчим сидим и ужинеам. Я сижу на стуле спиной к тёмному коридору, в конце него - шкаф с зеркальной дверью от пола до потолка. И я слышу, как кто-то поднимается в моей комнате и идёт сюда. Вот он выходит в коридор. Он огромный, переливающийся, голубой. Я пытаюсь убежать, но он хватает меня за ноги и волочит по полу к зеркалу. Я очень хотела, чтоб этот сон закончился, и он закончился. Но он мне начал сниться снова в следующую ночь. Снова кухня, вечер, ужин. Я сразу же сказала родителям, что сейчас за мной придёт нечто ужасное. И он пришёл. Отчим набросился на него и стал драться, а я шмыгнула в свою комнату, забралась под одеяло и почувствовала себя "в домике". И тут я увидела лицо на шторах. Женское, властное, жестокое и холодное. Сами шторы были им. И я поняла, что за ними нет окна, ничего нет. Всё меняется. Квартира скрипит и переделывается. Ничто уже никогда не будет прежним. Женщина сказала мне, что очиму монстра не победить, тот убьёт его. Потом мать. Разве мне не жаль их? Я могла бы вернуться, монстр бы забрал меня одну и больше никого не трогал. На что я ответила, трясясь под одеялом, что пусть он съест маму и папу, а я живая останусь. Тогда женщина сказала, что я сама приговорила себя, и она дарует мне своё проклятие и благословение: отныне я всегда буду Бегущей, и не будет у меня дома, и не будет родных. И только когда я смогу убить Страх, когда я увижу все лики ужаса... А вот дальше я не помню. Я прослушала! И уже двенадцать лет себя за это корю. Потому что её проклятие сбылось. Триста шестьдесят пять дней в году по ночам я вижу лики ужаса. Сумасшедшие больницы, снега, замёрзшие люди, психи, с нечеловеческими воплями выпадающие из окон и ломающие ноги, бешеные псы, холод, голод, боль, смерть, слёзы, растерзанные дети, бронированные поезда, крушения, пожары в театрах, твари, грязь, вонь, пыльные окна, тупики, жестокость, жестокость и море, бескрайнее море равнодушия. Сколько раз я садилась во сне на корточки, зажимала голову ногами и говорила себе: я не хочу больше это видеть. Я не хочу больше Бежать. Мне надо проснуться. Это всё ненастоящее. При этом я знаю, что всё более чем настоящее на время сна, и когда во сне я отшибла ноги, я проснулась с отшибленными ногами. Можете не верить, если не хотите. Мне всё равно.
Сообщение отредактировал Lira Lekter - 24.07.09 - 04:46
|