Утро шестого числа месяца Первоцвета. Имперский город. Дендрарий.
По старой каторжной привычке Снорри проснулся ни свет ни заря. В Имперском Городе стоял как раз тот самый волшебный час, когда любители ночных увеселений уже разбрелись по домам, а честные граждане еще не приступили к работе. Так что улицы были почти пусты, если не считать зевающих стражников, уныло мерявших мостовую шагами и отчаянно мечтавших о наступлении пересменка. Даже в палаточном городке сейчас стояла почти полная тишина, перемежавшаяся лишь храпом артистов, уставших мучить флейты с мандолинами и потрясать бубнами. Попытки заснуть по второму разу не увенчались успехом. Так что некоторое время зверолюд, успевший сменить шутовскую одежку на привычные походные штаны и куртку, просто молча сидел, прислонившись спиной к тележному колесу. Обманчивое спокойствие вокруг казалось затишьем перед бурей. Мысли же о самой буре кот тщетно пытался отогнать. Даже если все пройдет успешно, то с завтрашнего дня его жизнь изменится навсегда. К лучшему, или нет, но цена за это изменение в любом случае будет чудовищно высока. В конце концов, зверочеловеку надоело изводить себя бесплодными измышлениями и он принялся потихоньку готовить еду. Костер разводить было негде и не из чего, но в распоряжении группы была небольшая горелка, работавшая на тростниковом спирте – очередное творение Джо’Таши. Возня с горелкой и котелком помогла на время забыть о проблемах – Снорри так боялся ненароком что-нибудь взорвать, что как-то не до совести было. Таши, конечно уверял что механизм абсолютно безопасен, но после эпизода с метанием пиройловой смолы полухаджит ему не слишком верил. Тишина постепенно умирала, по мере того как небо светлело все сильнее и сильнее. Артисты и торговцы просыпались, отовсюду доносился звуки и запахи приготовления пищи. Неподалеку вначале неуверенно, но затем все настойчивее и наглее завелась флейта, с другой стороны ей вторил голосок распевающейся артистки. А вскоре городок вновь забурлил нестройной и изрядно раздражавшей чутких хаджитов какофонией звуков.
Снорри и подтянувшиеся на запах съестного Ренриджи промаялись бездельем почти до полудня. До тех пор, пока не вернулся Ярги, незаметно улизнувший куда-то сразу после завтрака. Катая сопровождала незнакомая полосатая хаджитка. Террористы было встрепенулись в ожидании обещанных приказов, но Вожак в ответ на невысказанный вопрос лишь махнул лапой: - Всем успокоиться. Дело идет даже лучше, чем мы могли прредполагать. Под районом, в водостоках, сидит отрряд наших братьев и сестерр. Не думали же вы, что мы бы смогли так славно отдохнуть, если бы никто не охранял нашш покой? В общем они позаботятся о дальнейшем а вы, если прекрасная Ахртаджи не найдет вам занятия до вечерра, можете и дальше отдыхать, - Ярги бросил вопросительный взгляд на свою спутницу. - Ладно паррни, по дороге сюда вы хоррошшо потрудились, так что отдых на сегодня заслужили. Хотя, между нами говоря, я бы советовала вам сходить погулять по городу... ему ведь так недолго осталось быть таким веселым и разукррашеным, - хаджитка недобро усмехнулась.
Воспользовались ее советом, впрочем, лишь Снорри и Джо’Таши. Ма’Жара все еще слегка мутило после данмерской отравы, альфику муравейник безшерстых откровенно не нравился а Ярги отговорился желанием еще раз все проверить. Саблезубый крепко подозревал что и пироман напросился к нему в спутники больше из желания приглядеть за все еще внушавшим подозрения новичком, нежели из желания расширить свой кругозор. Во всяком случае, судя по тому, как сутай при взгляде на особо крупные скопления имперцев прижимал уши и топорщил шерсть на загривке, удовольствие от променада он получал почти нулевое. Правда, Снорри вскоре перестал обращать внимание на мрачную морду и недовольное шипение спутника. Не до того было. В городе он до того был всего однажды и крепко боялся заплутать посреди всех этих огромных, похожих друг на друга как две капли воды домов-кварталов. К тому же он точно помнил, что в прошлое посещение не вызывал столь пристального и неприятного внимания аборигенов к своей скромной персоне. Тогда город и в самом деле казался центром огромной, многонациональной империи. Эдаким плавильным котлом, в котором смешивались и сплавлялись десятки разных культур и религий, где даже столь необычный внешний вид как у С’Неррира не вызывал толков и пересудов. Теперь же толерантные и наикультурнейшие нибенейцы источали прямо-таки материальную ненависть ко всем проходящим мимо зверолюдям. Прогуливавшиеся по бульварам матроны судорожно оттаскивали своих отпрысков подальше от мохнатых, отцы семейств сжимали кулаки и бубнили невнятные проклятия, а патрульные стражники так и норовили толкнуть закованным в броню плечом. Неудивительно, что немногочисленные попадавшиеся на пути хаджиты казались забитыми и зашуганными. Да что там, сам Снорри понемногу стал приходить к мысли, что зря оставил ятаган на попечение Ярги. Катай строго-настрого запретил им брать любое способное спровоцировать стражу оружие, но теперь без клинка террорист под ненавидящими взглядами имперцев чувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Пожалуй, чуть ли не впервые в жизни саблезубый пожалел, что окружающие принимают его за настоящего хаджита.
Когда “туристы” добрались до Торгового Квартала стало чуть полегче. Здесь народ был по большей части деловой, из тех, кого больше интересует звон монет в кошельке потенциального покупателя, чем наличие или отсутствие у него хвоста и шерсти. Джо'Таши почти сразу же вступил с каким-то странствующим алхимиком в высокоученый спор о свойствах горючих веществ и ядов. Снорри, наконец-таки избавившийся от назойливо сопящего у уха “собрата”, пошел вдоль прилавков, заваленных товарами со всех концов империи. По мере того, как близилось завтрашнее мероприятие, все больше и больше хотелось хоть чем-то забить время. На малое время коту это и вправду удалось. Он с интересом рассматривал пришедшие из дальних краев диковинки, до хрипоты спорил с торговцами о цене и даже купил на память несколько безделушек, рассчитывая отправить их с очередным письмом домой. А затем, произошло нечто, заставившее его разом позабыть о покупках. Краем глаза серый хаджит заметил мелькнувшую в толпе высоченную, подозрительно знакомую фигуру. В следующую секунду он бросил нож, который до того придирчиво осматривал обратно на прилавок (едва не отхватив испуганно вскрикнувшему торговцу пальцы) и прямо сквозь толпу понесся к выходившему из торговой палаты норду. Прохожие шарахались от перевшей не разбирая пути зверюги, осыпали ее заковыристой бранью, но ей походу на ругань и приличия было в высшей степени наплевать. Подлетев к северянину, Снорри радостно хлопнул его лапой по плечу, едва не свалив на землю. Норд молниеносно развернулся, срывая чехол с украшенной серебряной проволокой секиры, затем, наконец, разглядел обидчика и со странной смесью негодования и облегчения выдохнул: - Снорри, Дагон тебя дери, однажды ты меня точно до разрыва сердца доведешь! - Я тоже рад тебя видеть Бьеррн, - оскалился в довольной улыбке зверолюд. - Рад он меня видеть? С каких это пор? – северянин до сих пор сердито хмурил белесые брови, но вот голос помимо его воли уже потеплел. - С таких. Ты дашше не прредставляешш, как приятно встретить здесь бесшерстного, который не таращщится на тебя, как на отродье обливиона. - Не представляю, но догадываюсь. Какого ты вообще сунулся в эту дыру в такое время? Жить надоело? Твоим южных родственничкам здесь не рады. - Рработа, - как можно безраличнее пожал плечами кот. - Работа? Неужто тебя в Гильдии восстановили? - Не совсем, - досадливо поморщился Снорри, - Скашшем так, я нашел новых нанимателей. Неплохие ребята, платят хоррошо, и кое-какие понятия о чести имеют. Даже удивительно для хаджитов. - Сто-оп. Я не ослышался? Ты работаешь на хаджитов и вы еще не перегрызли друг другу глотки? - Последнее врремя вообще странные вещи случаются. - Да так я скоро увижу тебя побратавшимся с эльфом… - А вот это вряд ли, Бьеррн. Думай, о чем говоришш, - холодно прервал северянина Снорри, но затем, первым не выдержав последовавшего за этой фразой неловкого молчания, виновато прижал уши и проговорил: - Извини, последнее время со всеми этими событиями неррвы шалят… Ну а сам-то ты здесь какими судьбами? Караван вроде собирался на северр уходить? - А он и ушел на север. Почти весь. Я его с Шорстейном отослал, пора уже мальчишке начать пользу клану приносить. Понимаешь, когда я еще был в Бруме, там прошел слух о неком празднике в Столице. Поговаривали, что местные воротилы готовы выложить очень большие деньги любому, кто доставит на эту свистопляску лишнюю бочку вина или пива. А у меня как раз целая телега с элитным Скайримским медом нераспроданной осталась. Так что я теперь во всем этом участвую, - северянин довольно усмехнулся в бороду, так, словно барыши за проданный мед уже лежали в его карманах, - А что лучше всего, за небольшую мзду тетка из торговой палаты разрешила мне поставить ларек прямо по соседству с платформой для выступлений. Только представь себе – все эти богатенькие сиродиильцы напляшутся вдоволь, напоются всласть, горлышко у них пересохнет, а рядом окажется питье с лучших уцелевших медоварен Севера! Скамп, да они… Эээ, ты чего это?
Пока норд говорил, выражение морды Снорри становилось все мрачнее и мрачнее. Не дав Бьерну закончить монолог, серый ухватил его за руку и, не говоря ни слова, поволок под галерею, подальше от людской толчеи. А уже там, стараясь не смотреть соотечественнику в глаза, сказал по-нордски: - Бьерн, забудь о деньгах, ты сегодня же должен уехать из города. На северном языке Снорри говорил куда как получше, чем на тамриэлике. Даже неистребимый “звериный” акцент стал почти незаметен – сказывалась многолетняя практика и, что уж тут скрывать, более грубое звучание пришедшего с Атморы языка по сравнению с общеимперским. Однако, несмотря на то, что на почти родном наречии говорить было намного легче и приятней, зверолюд использовал его впервые за пять лет. Бьерн всерьез полагал, что саблезубый таким образом пытается как можно дальше дистанцироваться от прошлой жизни, и, потому, настолько удивился нарушению этого негласного табу, что поначалу даже не вник как следует в смысл фразы. Но уж когда вник… - Да ты от сахара совсем ума лишился, я смотрю? Ты хоть знаешь, чего нам стоило вновь наладить торговлю после Кризиса и выкупить эти дагоновы бочки с медом? И ты предлагаешь мне, после всего этого, в преддверии праздника загнать выгодное место и товар какому-нибудь барыге и потерять большую часть денег? То, как Бьерн говорил, наводило на мысли о заледеневшей желчи – слова были столь же холодными и горькими. Сейчас северянин ничем не напоминал того добродушного торговца, которого сиродильцы знали под прозвищем Миротворец. А вот фамильное сходство с дедом-берсерком проступило как никогда отчетливо. Полухаджит упрямо покачал головой. - Не предлагаю, Бьерн, а говорю, что ты должен уехать отсюда. Завтра здесь будет слишком жарко, и я не хочу, чтобы пострадали ты или твои люди. - Так, - выдохнул сквозь зубы Бьерн. – И в какую же скамповщину тебя угораздило влезть в этот раз? - Слишком долго объяснять, - Снорри бросил хмурый взгляд поверх плеча собеседника. – К нам сейчас как раз подходит один из моих нанимателей. Им не понравится что я тебя предупредил, и лучше будет, если мы этот разговор сейчас закончим… Прости, Бьерн. - Да пошел ты! Северянин из всех сил шарахнул кулаком по стенке стоящего рядом ящика, едва не проломив доски, и растворился в толпе. Спустя секунду на его месте уже стоял не кто иной, как Таши-Пироман. Сутай где-то разжился экзотическим оранжевым то ли фруктом, то ли овощем, наверняка приторно-сладким, если только Снорри вконец не запамятовал хаджитские вкусы. -С кем это мой бррат сейчас говорил? – дружелюбно-вкрадчивым тоном полюбопытствовал ренриджр. Вот только глаза его смотрели с буквально-таки хищнической настороженностью. - Это друг. - Дрруг? Если Джо’Таши ещще окончательно не разучился понимать безшеррстных, друзья прри встрече с такими свирепыми мордами на собеседника не таращщатся. И не оррут подобно имга. Джо’Таши кажется что такие друзья могут и до имперской темницы довесссти. Смысл последней фразы прозвучал двояко. Снорри досадливо поморщился и проговорил, безуспешно пытаясь чтобы это прозвучало горделиво, а не горько: - Не бесспокойся. Бьерн из тех норрдов, что еще не забыли о чести рода. Такие родню не сдают страже и не раскрывают доверренных им секретов. - Вот как? С’Неррир – побратим этого человека? – враждебности в глазах сутая не поубавилось, зато шевельнулся вялый интерес. Снорри смерил взглядом вгрызшегося в экзотическую покупку сутая. Саблезубу отчаянно хотелось оставить этот вопрос без ответа. Или просто кивнуть, а там пусть Таши сам додумывает чего хочет. Но с Бьерном и его порядочно устаревшими идеалами преданности роду он так поступить не мог. - Не побратим. Бьерн - мой двоюродный брат. Кузен, иначе говоря. Таши подавился фруктом. Сквозь кашель Снорри ухитрился расслышать прозвучавшее чуть ли не жалобно: - С'Неррир - полукрровка? Но… но так же не бывает! Серый лишь пожал плечами, повернулся и пошел в сторону выхода из квартала, не особо волнуясь о том, следует ли за ним ренриджр. На душе вдруг стало легко, как будто с нее сбросили груз некой страшной тайны.
Да собственно, так оно и было.
Сообщение отредактировал Snerrir - 30.10.09 - 12:32
|