|
>> novoxodonossar
– Что это? Даже монахи здесь разливают вино быстрее, чем ты, мой трактирщик, – сказала данмерка, даже не обернувшись, чтобы взглянуть на бретона. – Верно, я встала сегодня с левой ноги, и всё у меня не так. Мне кажется в такие дни, что смерть идет за мной и наступает мне на левую пятку… – И она издала короткий грудной смешок – так изредка смеются редгардки и почти никогда – светлокожие женщины. – Если так пойдет дальше, трактирщик, я, пожалуй, засохну от жажды и застыну возле стойки как памятник твоей нерадивости. Но мне совсем не хочется этого, совсем нет.
С этими словами женщина, оперевшись на руки, уселась на помянутую стойку и, перекинув через нее ноги, носком туфельки легонько потыкала хозяина «Последнего Приюта», отрывая его от подсчета выручки.
– Мой хитрый трактирщик, – сказала она вкрадчиво, – должно быть, ты хочешь обидеть меня. А ведь я не люблю обид. Вот послушай, что стало с одним господином. Двадцать семь зим назад жена родила ему девочку. Пока она мучилась родами, скальные наездники роняли перья за северной стеной его замка, и он спросил у местного жреца, что это за знак. Лучше бы тебе не знать об этом, сказал ему жрец, но он настаивал, и тот открыл, что дитя принесет ему смерть. Тогда он взял свою дочь и поступил с ней так, как поступают крестьяне с четвертым ребенком в неурожайный год – оставил ее вопить на обочине дороги… Да, так он и сделал. Слушай дальше. Мимо шел странник в плаще из одних дыр, отчаявшийся, зовущий смерть. Он услышал, как плачет младенец, и взял меня на руки. Вот ребенок, брошенный умирать, сказал он, а я говорю, что моя жизнь худа. Душа его вздрогнула надо мной, и он назвал меня Дрёжа – ведь он был бретон, трактирщик, белый, глупый, пучеглазый бретон, как же он мог назвать меня верно? С тех пор он делал все, чтоб прокормить меня - а впрочем, иногда мы месяцами ели только крыс, чтоб те не съели нас - но чем больше он старался, этот добрый человек, тем ненавистнее мне становился. Он врал и говорил, что это для меня. Он воровал, и говорил, что это для меня. Он унижался, подличал, побирался и плакал, как девка – скажи мне, трактирщик, разве не должна была я убить его? Но прежде он рассказал, где и как он нашел меня. Два месяца я провела в окрестностях замка, расспрашивая крестьян, пока мне не попался местный жрец, умелец делать предсказания по перьям. С тех пор он ничего не может предсказать. Я тогда не умела еще словом сушить языки, но резать умела. Его язык я храню до сих пор – просто на память, ведь я так впечатлительна, трактирщик, что могу заплакать, глядя на этот язык. И еще я скажу тебе. Недавно – недавно лорда, что живет в том замке, коснулся нехороший ветер, и он стал умирать. Должно быть, ему очень больно. Должно быть, все кости кричат в его теле. Кто знает, умрет ли он быстро, или будет мучиться долгие годы, покуда старость не позовет его в гроб? Как ты думаешь? Исполнится ли предсказание жреца? В моем заплечном мешке лежит сухая веточка, и я могу нечаянно сломать ее… Трактирщик, мой славный трактирщик, я так спешила сюда, а ты не даешь мне напиться. Не плюнуть ли мне на пол, чтобы весь твой эль скис прямо в бочках – или ты все же продашь мне вина?
Сообщение отредактировал Ljuton - 17.06.07 - 19:33
|
Последний Приют - 5, очередная реинкарнация таверны
ElderScrolls.Net Conference 
07.06.07 - 21:48 (Ответ #241)
