Утро выдалось в таверне «Крыса в котелке» на удивление спокойное. Даже несмотря на маленького старичка – лесного эльфа в смешной желтой шапочке, мельтешившего перед Лириэль Стойн, хозяйкой гостиницы, с советами как лучше мыть посуду или делать бражку из зеленого лишайника. К каждому редкому в ранний час посетителю он резво для своего возраста подбегал и интересовался, не по объявлению ли тот пришел. И, получив отказ, понуро возвращался к терпеливой Лириэль, чтобы рассказать о выгоде выращивания светящихся сыроежек на острове Шигорад. Когда смешливая бретонка, ехидно подтрунивавшая над проектами ученого, откланялась под предлогом неотложных дел, Тариэль взял свой поднос с завтраком – вареным вкрутую яйцом квамы – и спустился к столику на нижнем этаже. Затем он осторожно выдрал чистый лист из своей тетради для различных записей и кривоватым почерком вывел строки: «Научный деятель, алхимик и историк, Тариэль. Экспедиция при содействии и поддержке Великого дома Хлаалу». Немного подумав, он приписал в углу листа мелкими буквами: «Очень жду». Босмер закрепил бумажку между длинными стеблями небольшого комнатного растения и пододвинул горшок с ним поближе к краю стола, чтобы объявление привлекало внимание любого спускающегося по лестнице.

     Народу с последнего посещения Лестой "Крысы" заметно прибавилось. Девушка заметила прошмыгнувшую по лестнице на нижний этаж хозяйку и решила поинтересоваться у нее, как найти в этой обители пивных паров и табачного дыма хлаальского ученого. Неожиданно кто-то за ее спиной громко рыгнул, а затем этот кто-то положил огромную зеленую лапу на казавшееся крохотным по сравнению с ней плечо данмерки.
     - К-к-красотуля, пшли угощу тебя выпвкой!
     Не успела девушка и рта раскрыть, чтобы окатить неудавшегося ловеласа отборным балморским матом, как тот вдруг рухнул, словно мертвый, с грохотом на пол, подняв облако пыли.
     - Пусть проспится, ему пойдет на пользу. Это ж надо вообще столько пить, вон зеленый уже какой!
     Лесной эльф, в песочно-золотистой мантии и желтой шапочке с белой меховой оторочкой, едва дотягивающий Лесте до груди и появившийся невесть откуда, носком ботинка осторожно попинал орочью тушу.
     - Жить будет. Это ты та самая девочка, - обратился он к ошарашенной резко сменяющимися событиями данмерке, - на которую была наложена печать Зенитара? Мое имя Тариэль, ученый и... кто же, дремора меня побери... забыл!.. А! Вспомнил! Ученый и маг, к вашим услугам.

- Угу, я самая. Представляю интерес для науки? Будете меня препарировать? - Леста тут же сама себя одёрнула. Смертельная усталость - не повод срываться на людей, - Извините. Думаю, вы как раз тот, кто мне нужен. Меня зовут Леста Мурри, я по объявлению, - девушка примиряюще улыбнулась, - День сегодня был... гхм, весьма и весьма тяжёлый. Мне бы хотелось узнать у мас некоторые подробности предстоящего... гхм, мероприятия, и как можно скорее лечь спать, потому что, если честно, я еле стою на ногах.
Данмерша посмотрела на босмера сверху вниз, но так, словно он был выше её головы на две. Её мучили мысли о таинственном и могущественном незнакомстве, которого она лицезрела всего минут десять назад. И о том, что в данный момент она, по сути, уже скорее не пришла наниматься на работу, а работала под прикрытием. Леста усмехнулась своим мыслям, звучащим как-то глупо и пафосно.

     – Препарировать? Хах! У науки есть и другие, не менее действенные методы. – В глазах босмера заплясали озорные огоньки. – Пойдем, у меня заказан… э-э-э, что у нас там сейчас? Обед, наверное, да? Или ужин? Ну неважно, впрочем.
     Леста покорно последовала за ученым на нижний этаж, где и в самом деле был накрыт стол на восемь персон. Еда ароматно дымилась: видимо, ее только недавно приготовили.
     – Принесите нам вина, милочка, – сказал Тариэль пробегавшей мимо хозяйке, затем галантно помог Лесте расположиться за столом, а сам уселся напротив. – Кушай, не смущайся, я уже сыт. Остальные еще неизвестно когда придут, как и неизвестно, придут ли вообще.
     Эльф оперся локтями о стол и, чуть растопырив недлинные пальцы, стал легонько касаться кончиками одной руки пальцев противоположной. Внимательными золотисто-карими глазами он следил за каждым движением девушки.
     – Прекрасные зубы, н-да… – Произнес он чуть погодя и едва слышно. – Так вот, – более громко и отчетливо заговорил эльф, пока девушка отправляла очередную ложку жаркого себе в рот, – прежде чем я стану рассказывать о предстоящей экспедиции, поведай-ка ты мне лучше о себе. Пойми меня правильно, лучше я объясню один раз, толково и всем, чем сбивчиво и каждому. И мне нужно понять, каким местом думали наниматели, когда подписывали контракт с хрупкой девочкой вроде тебя. Путешествие будет не легкой прогулкой, а рискованным и опасным мероприятием. Еще не поздно отказаться.

Когда босмер назвал Лесту "хрупкой девочкой", данмерша даже подавилась.
- Это я-то хрупкая?! - кашляя и безумно тараща глаза, возразила девушка, - Я с детства сама за себя! Росла на улице, только потому что, видите ли, мамаше своей была в тягость! Я работала и в городе и далеко за его пределами! Да только по дороге от Балморы до Альд'руна я в такие передряги попадала, что тебе и не снилось! Я рисковала жизнью и выходила победительницей из битвы со смертью! Я могу за себя постоять! Гораздо лучше чем ты думаешь!
Леста, наконец, совладала со вставшим поперёк горла жарким и угрожающе приподнялась за столом, оперевшись о столешницу обоими ладонями. Вызванная усталостью раздражительность могла, конечно, привести её к новым неприятностям, но мысли данмерши были далеки от этого. Не замечая, что почти кричит на Тариэля, про себя девушка досадовала на то, что ей, судя по всему, пока ничего не расскажут, да и вообще не хотят брать её в этот поход. А что, спрашивается, она будет докладывать этому... чудовищу?
- И потом, - с нажимом продолжала Леста, демонстрируя неплохую силу голосовых связок, - как я могу объективно оценивать свои силы в отношении предстоящего похода, если ты отказываешься мне о нём рассказывать?!
Внезапно, девушка почувствовала лёгкое головокружение. Стараясь скрыть от Тариэля эту слабость, Леста сделала спокойное серьёзное лицо и тяжело опустилась на стул.
- Извините, - снова переходя на вы попыталась оправдаться данмерша, - опять сорвалась. Устала сегодня очень...

     – Дитя мое, – босмер и не шелохнулся, а только чуть изогнул правую бровь, – четвертый номер в твоем полнейшем распоряжении. Сходи прими ванну, устала с дороги, небось, потом подремай, и возвращайся. Надеюсь, к тому времени подойдут остальные наши компаньоны. Посмотрим на них и решим, что делать, да-с. – Эльф взял лопатку из салатницы, поднес ее почти к самому носу и… понюхал: – ручная работа, очень недурно. Ну где же там наше вино застряло?

- А кому, спрашивается, я это десять раз повторяла? - забубнила себе под нос девушка, подявшись со стула и отвернувшись от босмера. Коротко и воровато оглянувшись в поисках дороги к четвёртому номеру, Леста тяжёлой мужской походкой двинулась в нужном направлении, задевая плечами тех, кто задерживался у неё на пути.
Вломившись в нужную дверь, данмерша, задержавшись на секунду только для того, чтобы захлопнуть дверь движением ботинка, не снижая скорости прошла через всю комнату прямо к кровати и рухнула на неё лицом вниз, не раздевшись и не умывшись... После чего, невнятно простонав пару проклятий в адрес судьбы, Леста провалилась в сон.
"Разбудят, когда понадоблюсь" - промелькнула последняя здравая мысль в голове девушки, прежде чем и её утопила волна сновидения.

Жизнь - это большая сточная яма. Это гниющая клоака огрима, сдохшего от старости и разлагающегося под безжалостными лучами солнца. Как все это тускло, как безвыходно, как пошло, глупо, идиотски-бессмысленно! И эти корявые дома из панцирей каких-то допотопных уродов, и стражники в безвкусных доспехах, похожие на оживших статуй, и местный люд, свихнувшийся от безделья и ожирения. И сам он, рыцарь недоделанный. Какого ... его понесло спасать этого трусливого пьяницу? Спасибо, хоть голова цела... Нет, хоть эти хаджиты и аргониане не похожи на нас, но они куда больше люди, чем эти синюшные напыщенные придурки!

С этими невеселыми мыслями бард добрел до трактира. Его знакомец, орк, куда-то запропастился. Пошатываясь и щурясь от яркого света, поминутно прикладывая ладонь к раскалывавшейся голове, Аль протолкался к стойке и обессиленно облокотился на нее.

Подоспевшая хозяйка оценивающе оглядела его.
- С чем пожаловали, странник? - осведомилась она. - Будьте столь любезны, уберите свою голову, мои посетители не любят жаркое с волосами...
Генирес с укором посмотрел на нее:
- Я по объявлению. Мне ну...
- А-а! Что ж вы, господин хороший, сразу-то не сказали - прошу, прошу за мной. Господин Тариэль уже ждет вас. Нет, умоетесь после, он просил не задерживаться.

Разочарованный в жизни вообще и в приключениях - в частности, бард поплелся за бойкой трактирщицей...

     Одновременно к дверям таверны подошли странный – с пепельно-синим лицом – юноша и хорошо физически сложенный хаджит. Они долго обменивались любезностями, уговаривая друг друга пройти вперед, а потом удивленно переглядывались, когда оказалось, что у них общая цель визита. За большим и неплохо обставленным столом уже почти доедал к этому времени тарелку ароматных щей чернявый имперец, дружелюбно представившийся Алем Генриесом. Тариэль оказался маленьким, едва дотягивающим парням до пояса старичком, широко улыбающимся и непонятно над чем посмеивающимся.
     Чуть погодя к столу подошел заметно уставший босмер, волочивший за собой по полу колчан со стрелами. Ученый радостно подскочил и энергично потряс руку соотечественника, весело подмигнул ему и помог расположиться за столом. Как ни старался Эллеорн есть не торопясь, порывистость движений выдавала его дикий голод.
     – Душенька, – Тариэль ухватил за юбку пробегавшую мимо хозяйку таверны, – позовите к нам девушку, у нас уже собралась неплохая компания и без нее, пожалуй, теперь не обойтись.
     Лириэль задорно рассмеялась, собрала со стола пустые тарелки и скрылась в подсобных помещениях.
     – Ну а теперь пришла пора рассказать вам о себе. – Эльф несильно постучал вилкой по бокалу с вином, привлекая к себе внимание: – после тоста за наше здоровье, разумеется. Имя, откуда будете, чем полезны в походе и всё такое… – и залпом опрокинул в себя бокал вина.

Странные сны терзали Лесту. Странные и неожиданные. Ей снился её новый "хозяин", этот могущественный колдун... Девушка не знала о нём ничего, но их недолгая встреча произвела на данмершу такое неизгладимое впечатление, что не присниться ей, он, пожалуй, не мог. Хотя, кто знает, может быть сны эти были его работой...
... вот его сильные руки так же, как накануне, стискивают её в объятьях, однако недавней жёсткости не было и следа. Он что-то шептал ей на ухо, но Леста не могла разобрать ни слова, боялась переспросить, боялась, что он вдруг её отпустит... Ей было спокойно в его руках, пьянящая нежность, щемящей, возбуждающей волной захлёстывала не совсем ясный рассудок. В глазах мутилось, а сердце стучало отчаянно и нервно... Затем она шла за ним по пятам, а кругом простирался район Эшленда, и небо было ясным и невероятно, непостижимо голубым, в то время, как солнечные лучи, вопреки обыкновению, не били по глазам. Колдун развернулся, и девушка, трепеща, подошла к нему вплотную, глядя снизу вверх в его серьёзное лицо. В эту секунду он вдруг схватил её за плечи и дёрнул на себя. Последнее, что увидела Леста - его блестящие клыки и полные жажды крови глаза...
- ВАМПИР!!! - крикнула данмерша, открывая глаза. Над ней застыло оглушённое неожиданностью лицо  Лириэль.
- Где? Милочка, тебе приснился дурной сон. Тариэль и остальные ждут только тебя - все уже собрались.
Леста недовольно проматерилась в спину удаляющейся хозяйки таверны и поднялась с кровати. Её шикарная белая рубашка помялась, голова трещала, глаза слипались... девушка катастрофически не выспалась, и обрывки сновидений вились вокруг неё, пытаясь затащить Лесту обратно в сон, но та не поддавалась. Это было озарением, посылкой каких-то потусторонних сил.
- Он вампир, - прошептала Леста, приглаживая рукой вставшие торчком волосы.

За столом собралась весьма пёстренькая компания. «Бретон, два босмера, имперец и хаджит, - оценила девушка, - И с этими мне надо будет работать? Понаехало н’вахов в Морровинд... Мужланы... Что этот катай глаза  прячет, мне интересно. Уже что-нибудь стащил? Смотрю, лица прямо-таки горят энтузиазмом! Ха, этот тощий брюнетик очень даже ничего»
Хмурый и недружелюбный взгляд девушки никто не смог заметить – его снова прятали нависшие над лицом серовато-белые пряди волос, но её плотоядную улыбку, в которую сложились узкие губы при последней мысли, не заметить было невозможно.
Леста кивнула собравшимся в знак приветствия и уселась за общий стол на одно из свободных мест с краю.

Неподалеку от безмолвных городских стен славного града Альд'Руна стоял безумный Аунда, с ненавистью глядя в небеса. Как назло, солнце палило нещадно, будто бы с утроенной, удесятеренной яростью и неистовством. Август намеренно не прилагал никаких усилий, чтобы оградить себя от губительного светила, нарочно пытался ослабить тело, которому полагалось истлеть четыре столетия назад, и разум, чья искорка должна была давным-давно погаснуть. Хотя не велик ли гонор - рассуждать о здравомыслии безумца?..
Вампир тяжелой поступью, так непохожей на его привычные плавные, грациозные и неуловимо быстрые движения, направился к воротам. Благополучно миновав заставу городской стражи и укрывшись под непроницаемым для глупцов-обывателей мороком, он просто и без затей вошел в трактир "Крыса В Котелке" - уже как знакомый Ювелиру и тавернщице пожилой редгард. Привычная личина была куда устойчивее прежнего образа надменного редоранца. Ее хватило ровнехонько на то, чтобы пересечь эркер, кивком головы поздороваться с Лириель, приветственно ощериться Аенготу, зайти в заранее уплаченные покои и совершенно по-человечески плюхнуться на ложе. Предварительно закрыв за собой дверь... или нет?
"Плевать," - устало отмахнулся Август от пакостной мыслишки. Даром что, как и все вампиры, он был неспособен полноценно отдохнуть и восстановить силы во сне, однако хотя бы крохи, ничтожные крохи... Хоть крупицу. Малость. Тысячную долю.
А потом придет пора эликсиров и зелий; сума опустеет, похваляясь холщовым дном в мелкую дырочку, да и на поясе останется лишь порядочно похудевший за все время путешествия кошель. Все, что нужно - это проснуться после заката, а затем - выйти из таверны навстречу ночной прохладе, в объятия вечного, неутолимого Голода, под безучастные звезды и неразлучную пару ночных светил.
А быть может - чем Дагот не шутит - не придется даже покидать сие уютное зданьице...
Аунда препаскуднейше ухмыльнулся сквозь полудрему.

Бард потихоньку облизал ложку и осмотрелся. Компания, однако, подобралась пестрая - ну да это не беда, главное, что физиономии у всех свойские, не выпендрежные... О, и девушка есть! Симпатичная, только сердитая какая-то. И загрызи меня крысы, где-то я ее уже видел...

Пригубив вина, собравшиеся смущенно переглядывались. Почувствовав, что пауза затягивается, Аль встал со стула, при этом едва не перевернув тарелку, и, откашлявшись, заявил:
- Ну что ж, приятно видеть всех, давайте познакомимся - Аль Генирес, для друзей просто Аль. Сразу признаюсь, что я многовато болтаю, это чисто профессиональное - я, видите ли, бард. Ну, если кому интересно, балморская школа, напевы все больше западные, но, в принципе, и данмеры одобряли. Ну что еще сказать? Вояка я не ахти какой, недавно, правда, скального наездника завалил, но это так, повезло. Так, понемножку из лука стреляю, фехтованию тоже учился, но, признаться, это не мое... Поторговаться с кем, договориться - это другое дело! А еще я умею показывать фокусы, вот глядите...

Бард нахмурился и повел руками в сторону тарелки с недоеденными щами. Никакого эффекта. Еще одна попытка - и снова провал. Мучительно покраснев, Генирес махнул рукой и торопливо прикоснулся к Тариэлю. Тот словно бы покрылся дымкой и вроде как стал прозрачным. Аль удовлетворенно уселся на место:
- Вот это другое дело! Дамы (кивок в сторону Лесты) и господа, перед вами пример уникального магического феномена, именуемого "Хамелеон" или "Застенчивая эльфийка". Говорят, впервые его открыла одна альтмерская леди, когда на парадном приеме ей жутко захотелось эээ... выйти. Она наколдовала себе вот такую вот штуку и ее никто не заметил. Но это только слухи... Да, ближе к делу: если что, я очень быстро бегаю. Очень быстро. Говорю без ложной скромности, ибо это у меня природное. Специально не тренировался. Ну вот, собственно, и все. Так, в принципе, я не склочный, что командир прикажет, то и буду делать...

Леста, пользуясь безупречным прикрытием нависших на лицо волос, сверлила компанию презрительными взглядами. "Симпотяжка оказался выскочкой, - подумала девушка, кривя рот, - Хотя чего ещё ожидать от имперцев? Фи... И, скамп меня задери, тоже балморский! Да, теперь я и хаджита этого припоминаю... Гильдия магов, он перехватил задание Ажиры прямо у меня из под носа! А я была в тот день страшно голодна... Ну я тебе ещё покажу, хвостатый."
- Фокусы, это, конечно хорошо, Аль Генирес, - Леста неспеша выговорила полное имя барда, должно быть, чтобы тот и не подумал записывать её в число своих "друзей", - Приятно познакомиться, господа... - cлово "н"вахи" девушка добавила уже про себя, - Моё имя Леста Мурри, и попрошу без сокращений, оно и так не слишком сложное.
Данмерша говорила вполголоса и, воспользовавшись привилегией прекрасного пола, с места вставать не стала. Чтобы не быть совсем невежливой, Леста провела ладонью по лицу, откидывая волосы, чтобы компания могла хоть пару секунд посмотреть на её лицо, пока грязные патлы волос не вернулись в привычное положение. После чего Леста продолжила:
- Заниматься саморекламой считаю ниже своего достоинства, - девушка многозначительно посмотрела на Аля, хотя взгляд её опять же остался незамеченным, - поэтому если у кого-то есть вопросы, задавайте, я отвечу.
Девушка начала накладывать еду себе в тарелку, отчаянно давя челюстями хороший зевок.
"Когда уже этот коротышка выдаст мне нужную информацию? - думала она, - Пойти бы спать лечь, не могу уже..."

    Желающих продолжить рассказ о себе видно не было, а Арлексу показалось, что сэр Тариэль смотрит именно на него, и как бы спрашивает: «Ну, и чего же ты сидишь, парень?». Поэтому поколебавшись еще секунду бретон поднялся из-за стола и, пытаясь совместить на лице одновременно солидное выражение и дружелюбную улыбку, начал:
    - Разрешите всех еще раз поприветствовать. Я уверен, что по ходу нашего странствия у нас будет возможность узнать друг о друге больше, ну а для начала некоторая выжимка из моей биографии. – Юноша сделал небольшую паузу, чтобы удостовериться, что все его внимательно слушают, и продолжил. – Зовут меня Арлекс Баладет, вы все, конечно, можете называть меня просто Арлекс, знаю, что довольно трудно произнести, но, думаю, у вас получиться. По профессии я в основном алхимик и по совместительству немного разбираюсь в восстановлении. Надеюсь, моя роль в команде понятна всем: лечение, различные зелья и снадобья. Вот, пожалуй, и всё, если говорить коротко.
    Сэр Тариэль одобрительно крякнул и что-то записал в свою объемистую тетрадь. Арлекс пожалел, что угольный карандаш и походный блокнот лежат на самом дне сумки, и воспользоваться ими у него сейчас нет никакой возможности. Действительно, при таком объеме информации не помешало бы все записать. Оставалось уповать на то, что позже, если понадобиться, наш уважаемый руководитель соизволит поделиться содержимым своей тетрадки.
    - Очень хорошо… ээ… Арлекс! – Юноша, убедился, что сэр уважаемый ученый действительно нуждается в подобном закреплении услышанного в свою тетрадку. -  Только не мог бы ты, так сказать, для протокола сообщить нам как ты попал на  остров и чем занимался до сегодняшнего дня?
    - Хорошо, только не представляю, как это может помочь в предстоящем деле. – Бретон пожал плечами и продолжил. – Два года назад я заключил контракт с горнодобывающими компаниями Кальдеры и где-то полтора года проработал изыскателем в северо-западной части острова, так что если придется лезть в пещеру, то я только за. Ну, а на эту работу меня нанял агент хлаалу, когда я маялся от безделья в Хуле. Я удовлетворил ваше люопытство?

Молодой босмер первое время практически не обращал внимания ни на что, кроме еды, которую он весьма проворно отправлял себе в рот. Более-менее насытившись, он снизил скорость поступления пищи в желудок и принялся рассматривать своих будущих компаньонов. Компания, честно говоря, подобралась самая разношерстная. И ни одного знакомого лица. Радовало то, что руководить экспедицией будет его земляк, хотя...тут тоже бабка надвое сказала - чего путного можно ожидать от босмера-мага-ученого? Вот если бы он был лучником или разведчиком...
Прослушав несколько монологов сидящих за столом, он решил не тянуть резину и представиться самому и, устало встав, он начал:
- Имя мое Эллеорн. Для друзей ли, для врагов ли,  - тут он, улыбнувшись посмотрел на Лесту, - просто Эл. Лучник. Некоторое время служил в Легионе, в Форте Дариус. Ушел..э-э..по личным причинам. Роль в отряде - прикрытие передовых отрядов в ближнем бою и обстрел противника на подходе из заранее подготовленных стрелковых позиций, - он сам не заметил как начал копировать капрала из легионовской учебки, объяснявшего им, зеленым юнцам, только научившимся держать лук, для чего вообще нужны лучники. Заметив удивленные его лекцией взгляды, он немного смутился и пробормотал:
- Ну, в общем, все и так прекрасно знают, зачем нужны лучники, - сел и продолжил насыщаться, думая про себя: "Ну вот, теперь примут за солдафона".

Данмерша почти не слушала своих собеседников, поглощая разнообразные блюда с жадностью, выдающей в ней голодное прошлое. К тому моменту, когда Леста подчистила свою тарелку, представиться осталось лишь хаджиту, но катай, казалось, мялся в стеснении. Присутствие надменной девушки за столом пробудило в нём его обычный страх перед прекрасным полом. Однако, все присутствующие выжидающе смотрели на катая с нетерпением и любопытством. Как только хаджит собрался, наконец, с духом, чтобы подняться и заговорить, Леста решила подлить масла в огонь. Отодвинув тарелку, она тряхнула головой, освобождая один по-данмерски красный глаз от прикрытия волос, уставилась им на катая и принялась медленно облизывать свои тонкие пальцы, испачканные пищей. Такое зрелище произвело на хаджита оглушающее действие, однако, он твёрдо решил преодолеть волнение. Взяв себя в лапы, он начал подниматься над столом, и в этот момент Леста, пользуясь тем, что на неё никто, кроме несчастного хаджита не смотрит, лукаво подмигнула ему. Лапы катая задрожали, и он неловким движением опрокинул себе на колени тарелку горячего супа. Взвыв, бедняга был вынужден покинуть компанию, причём покинуть весьма стремительно, так и не успев сказать ни слова.
Леста звонко расхохоталась ему в спину. Её маленькая месть свершилась. Избавившаяся от скуки и довольная девушка откинулась на спинку стула, широко и от души улыбаясь.

Заметно притихший во время представлений Тариэль, рассматривал всех собравшихся, подмечая для себя и лёгкую дрожь пальцев своего соотечественника, и пылающий взгляд озорницы-данмерши, уже показавшей свой  излишне игривый характер, и смущённую улыбку скромняги-барда, и нескрываемое желание лекаря понравиться всем и каждому. Учёный был несколько недоволен подобравшейся компанией, уже прикидывая в уме - два или три метра они смогут пройти вместе не перессорившись в пух и прах? Однако выбора особого не было. Как, впрочем, и времени для сбора новой команды.
- Ну что ж, - со вздохом начал он, нетерпеливо поправляя свою жёлтую шапочку и опираясь маленькими ладошками о стол, приподнимаясь над ним, чтобы казаться несколько выше. – Не буду вдаваться в подробности. Но одно из моих  ... исследований ... заинтересовало дом Хлаалу. И эти добропорядочные граждане решили проверить истинность этой теоретической выкладки, организовав данный поход.  Точнее, мы ищем некую драгоценность, представляющую собой интерес и с исторической точки зрения. Причём наши покровители не исключают возможности нахождения в том же месте и других ценных вещей. То есть, дамы и господа, считайте наш поход вторым этапом археологических раскопок,  когда место клада уже известно, а осталось только взять его в руки! - от слушателей, впрочем, не ускользнуло то, что Тариэль, пытающийся заразить своим фанатизмом окружающих, дополнил свою речь неким количеством хвалебных оборотов в отношении дома, профинансировавшего данный поход, но так ничего толком и не пояснил. 

  
     “Что-то он больно много поливает медом этих Хлаалу. Интересно, какую же в действительности сумму, не считая эти жалкие (не для меня, конечно, а для этих толстопузов Хлаалу) двести семптимов, выделил Дом на это мероприятие, и какая их часть попала в карман к нашему многоуважаемому предводителю?” – подумал юноша (у него были свои счеты с Хлаалу, да и наставления Делайна не прошли даром). В слух же произнес:
    - Прошу прощения, возможно, так получилось только со мной, но наниматель совершенно не ввел меня в курс дела. А теперь раз уж мы тут все собрались, то хотелось бы услышать детали. Думаю, всем будет интересно, куда именно мы направляемся, что ищем, и какие препятствия могут встретиться на нашем пути. Более того, считаю, что это не только удовлетворит всеобщее любопытство, но и в некоторой степени будет способствовать повышению эффективности работы каждого члена нашей группы. К примеру, если станет известно, что нам могут встетиться, не приведи Азура, конечно, - Арлекс посчитал, что этот местный оборот придется здесь очень кстати, - скелеты, ходящие трупы или еще какая нежить, то я непременно бы заранее подготовил солидное количество средств от трупного яда и прочей заразы. Другие, думаю, тоже бы что-нибудь придумали. В общем, мне кажется, что вы должны нам очень многое рассказать.
    Бретон уже начал садиться, закончив свою малость затянувшуюся тираду, но, что-то припомнив, извиняясь, улыбнулся и добавил:
    - Чуть не забыл! Давно хотел узнать: мне как алхимику и лекарю, полагается готовить снадобья и зелья на всю группу, но, насколько я понимаю, те двести семптимов, что мы получили авансом, должны пойти на собственные нужды. В связи с этим очень бы хотелось как можно скорее получить средства на покупку ингредиентов или ознакомиться с имеющимися, если организаторы уже об этом позаботились.

     – Всё будет, за это не беспокойтесь, – Тариэль жестом остановил желающих продолжить расспросы. – Не стоит рваться с места в карьер, это успеется. Вы проделали долгий путь, добираясь сюда, и еще более долгий нам предстоит. Отдохните сегодня, а завтра с утра займемся сборами и, надеюсь, к обеду отправимся. – Босмер тщательно подбирал слова и незаметно для окружающих мял в руках салфетку. – Наша цель… Андасрет, – сказал он на выдохе, словно это название застряло у него в горле и только усилием удалось его вытащить на всеуслышание. – Я не скажу точно, – продолжил он уже более ровным голосом, – какие именно опасности нас ждут, быть может, лишь кучка бандитов, а может и полк даэдротов. Трудно сказать, что или кто остался в крепостях после того, как по острову несколько лет назад прошелся Нереварин. Я просил Хаальцев нанять для меня воинов, а вы… – «дети, которых придется самому охранять» подумал эльф, но вслух произнес: – будете рисковать?

Прямой вопрос требовал столь же прямого ответа. Аль прекратил качаться на стуле, наклонился вперед и заявил:
- Что до меня, так я рисковать буду. Поскольку аванс мне отдавать не из чего, и дел тоже особо никаких нет, пойду, куда пошлете. Ежели что со мной случится... просто дайте знать об этом в Балмору, торговцу Гениресу. И, кстати, пока мы не ушли отдыхать, позвольте все же узнать, какие обязанности ожидают лично меня? Простите такую настойчивость, но мне хотелось бы знать, к чему готовиться. Да и другим, я думаю, это тоже будет интересно.

    -Простите мне еще одно маленькое замечание, - бретон постарался изобразить на лице виноватую улыбку, - но так уж вышло, что я еще почти не потратил свой аванс, а выходить мы собираемся уже завтра. Может я здесь не один такой, и после трапезы кто-нибудь составит мне компанию? Скажу вам по секрету, что Зенитар не очень-то балует меня, поэтому в этом деле помощь бы мне не повредила. Кстати, может, у кого есть какие-нибудь не очень подходящие ему вещи? Например, амулет, увеличивающий совершенно бесполезный навык. Мы могли бы обменяться на время и составить более выгодные комбинации.

Леста давно уже дремала, опираясь локтями на стол, благо за волосами не было видно, что глаза девушки закрыты, но при упоминании Зенитара подскочила, как от укуса насекомого и едва успела вникнуть в смысл слов последнего оратора.
- У меня есть разве что амулет на удачу. Но, сами понимаете, это далеко не бесполезный навык. Так что я пас. И идти куда-то, кроме как в постель, не горю желанием. Если уважаемый Тариэль, - девушка произнесла имя учёного с такой подчёркнутой, безукоризненной вежливостью, что определить искренность её слов было невозможно, - не предоставит нам большей информации, я позволю себе покинуть нашу замечательную, дружную компанию, и отправиться спать.
Придраться к словам и интонациям девушки было невозможно, она отлично владела своей речью, но её монолог не мог не оставить неприятного осадка. Впрочем, Лесте было плевать на то, что кого-то она, возможно, оскорбила или заставила почувствовать себя неуютно. Встав со стула, данмерша с хрустом потянулась, прогнув спинку, изящно поклонилась сидящим за столом, демонстрируя контраст возмутительной невоспитанности и прекрасных манер, и удалилась в свою комнату, бубня под нос что-то о том, что рубашка совсем измялась и надо бы снимать её перед сном...

     Тариэль был всерьез озадачен собравшейся компанией: то ли это была неудачная шутка хлаальцев, то ли этим людям было нечего терять. Как бы то ни было, иного выбора у него не оставалось: одному во сто крат тяжелее. Он проводил взглядом девушку, поцокав с неодобрением языком (все равно никто не слышал), посмотрел в сторону, где скрылся так и не представившийся катай, которому потом придется отдельно растолковывать обстоятельства и с тоской обратил свой взор к незаметно опустевшему бокалу.
     – Значит так. С обязанностями мы разберемся по ходу нашего пути, каждому по способностям, так сказать. А вот экипировку вашу надо обновить, чем я лично займусь завтра с утра. Обмениваться вещами не торопитесь, – эльф вдумчиво посмотрел на свой приставленный к стулу посох и добавил: – просто для порядку. А сегодня отдыхайте, набирайтесь сил: дорога предстоит дальняя, вероятно, непростая.
     Мелким неровным почерком Тариэль внес приблизительные данные своих новоявленных подопечных: имена, рост, вес, кое-какие личные наблюдения, и, опасливо оглянувшись, спрятал тетрадку в карман мантии.

Закрыв за собой дверь номера, Леста облокотилась на неё спиной и на минуту задумалась. Стоило ли быть столь неучтивой с этими людьми? Ведь они будут рядом ещё долгое время, наполненное неизвестными ещё опасностями. А лучше, если спину прикрывает друг, а не враг. Но как можно дружить с этими н'вахами? Каждый из тех, кто сидел с Лестой за столом в этот вечер, вызывал у неё раздражение. В итоге девушка решила, что утром попробует посмотреть на своих будущих спутников иначе, а пока ей предстояло ещё одно важное свидание...
Девушка не собиралась выходить из трактира. Она не представляла каким образом её недавний знакомый вампир собирается с ней встретиться, разве что придёт и выбьет дверь, но такие подробности её не заботили. Данмерша даже начинала потихоньку думать, что всё, произошедшее в лавке Биваль Тенеран и после этого в пустоши ей только пригрезилось от пережитого страха и усталости. Однако... Леста также не исключала, что всё это может быть правдой...
Задумчивая, она сняла с себя одежду и привела её в порядок - почистила мягкой щёткой рубашку от пыли, заштопала короткую трещину на локте кожаной кирасы, протёрла тряпочкой ботинки. Всё-таки за вещами следить необходимо - от них в пути может зависеть и здоровье, и жизнь.
Единственный источник света в комнате - стоящая на прикроватном столике свеча, стала короче вполовину. Совсем уже собравшись лечь спать, Леста посмотрела в висящее на стене зеркало. Под ним как раз стояла тумба с тазиком, кувшином воды, мылом и полотенцем, которые Леста упрямо игнорировала. Отражение девушке понравилось, хоть фигура в белой ночной сорочке по ту сторону стекла и была несколько худощава. "А что, если и в самом деле придёт?" - подумала данмерша, достала расчёску и тщательно зачесала свои белобрысые патлы на затылок. Теперь она была вооружена острым и выразительным взглядом, хоть эмоции её, без прикрытия волос, спокойно мог прочесть любой. "Ну чтож, пусть приходит", - улыбнулась Леста и, сев на кровать, проверила хорошо ли горит свеча и долго ли она ещё протянет.

Кровь... Повсюду кровь. Карминовыми лужами в отблесках пляшущего факельного пламени, алыми каплями на кончиках пальцев, соленой жидкостью на губах и языке, дурманящим теплом по венам.
Рай.
Вампирий рай, из объятий которого Августа грубо вырвала явь. Резко, больно, не оставив ни малейшего шанса продлить чудесное видение хоть на миг. Дескать, кончился твой отдых, - закат. Теперь, как и всякому добропорядочному кровососу, след выйти на охоту. Лучше всего - на девственниц (хотя их кровь, между нами, сущая гадость). Правда, великих сказителей древности, надо полагать, абсолютно не волновало, где гипотетический ночной охотник будет искать столь желанных ему (по мнению упомянутых сказителей) девиц - даже лет триста тому назад это был достаточно редкий товар, а уж сейчас и подавно. Опять же, неясно, каким макаром прикажете оную девственность проверять - срам один на ум приходит. Так нет же, все барды, труверы и менестрели твердят с небывалым единодушием - вот исключительно на целомудренных дев "вомперы" охотятся, и все тут! Видимо, идеальными угодьями для любого из детей ночи богема, не сговариваясь, считала женские монастыри, начальные школы и, раз уж на то пошло, детские сады. Да и то, насчет первых двух сие утверждение ну просто крайне сомнительно.
Аунда усмехнулся и с тоской покосился на зеркало - даже в такой роскоши, как собственное отражение, отказано. И это называется сладостным посмертием и даром вечной жизни?!
В задницу.
Где-то у него в суме валялось бренди... Ах, вот оно. Горлышко бутылки внезапно замерло у самых губ Августа - нам же сегодня предстоит визит к даме, вот незадача... Какая жалость! Даже поднять настроение столь безотказным и древним, как сами звезды, способом не получится. Похоже, намедни встреченная дамзель будет иметь сомнительное удовольствие лицезреть крайне раздражительного, уставшего и желчного типуса. Да еще и четыреста годков как мертвого. Кому еще могло так не посчастливиться со случайным знакомством? Разве что вдрызг пьяному боцману, который на хмельную головушку перепутал родной и милый сердцу порт с обителью трезвости, умеренности и полного воздержания от мирских благ.
Вампир, усмехнувшись, отшвырнул в угол запыленный и надоевший хуже горькой редьки дорожный плащ и покинул скромную комнатушку, раздраженно хлопнув дверью. Так-с... Теперь следует найти даму. Да не абы какую, а ту самую невезучую данмерку. Будем надеяться, она уже успела отскрести со своей малокровной тушки пыль вкупе с тяготами странствий и пребывает в достаточно благостном расположении духа. Двое злобствующих авантюристов под одной крышей - уже перебор. Да и одного многовато будет, особенно если это мутсэра Август Аунда, с наслаждением пользующийся репутацией (и преумножающий оную) полного и законченного психопата, скорбного на голову и скорого на руку, а также всякие другие части тела, упоминать которые вслух было бы непростительно дурным тоном. Даже нет, не "вслух", а исключительно "всуе". Для внушительности. И с глаголом правильным ассоциируется, да...
Ранних пташек среди посетителей трактира оказалось немного - всего один, или одна (что скоро станет ясно). Остальные, видимо, предпочли душевно надраться в эркере за знакомство. Не будем портить пище столь славную ночь. И, смеем надеяться, в недалеком будущем - богатую событиями...
Вот. Очередная дверь, неотличимая от всех прочих, которые Аунда не удостоил даже мимолетным взглядом. Только за теми царила пустота необжитых комнат, а эта скрывала мерно бьющееся сердце и чей-то беспокойный разум. Весьма живой и... эээ... разумный для добычи. Август решил войти без стука, отперев замок весьма полезным для любого взломщика (а также ловеласа, пьяного мужа, разъяренной тещи, опытного асассина, дотошного ревизора и вообще любого под этим солнцем и небом) заклинанием.
- Надеюсь, ты не спишь?.. - пропел Аунда медовым голоском, закрывая за собой дверь.
Он был в своем истинном обличье, не искаженном мороками, иллюзиями и прочей "хренью а-ля фата моргана", как это порой именовали его знакомые "джентльмены удачи", обремененные некоей толикой классического образования. Юноша шестнадцати лет на вид, с блуждающей на губах улыбкой, безумным и несколько томным взглядом пронзительно-зеленых глаз, в простой полотняной рубашке и штанах.
Безобидный на вид, словом.

Леста остановила на нём немного удивлённый взгляд, вставая с кровати и беря свечу в руку.
- Это ты... эээ, вы?
Данмерша немало взволновалась. Под тонкой сорочкой из потёртой дешёвой материи взволнованно забилось горячее юное сердце. Вампир в его истинном обличьи не вселял в девушку того страха, что редоранский страж порядка, однако Леста не могла знать настоящее ли это лицо... Она уставилась на вошедшего любопытным взглядом, казалось, впитывая глазами каждый миллиметр его тела. По полу скользил мерзостный сквозняк, и босым ногам девушки стало зябко, но Леста мужественно не обращала на это внимания.
Прошло всего несколько мгновений, показавшихся девушке бесконечными. Она была полна решимости не ломаться, во что бы то ни стало. Расскажет всё, что знает, это уже решено, но... нет, этот мальчик не сделает из неё рабыню, куклу, марионетку... ни за что!
В глазах данмерши сверкнули две льдинки. Леста ждала, пока вошедший заговорит.

- Я, я. Как еще прикажешь отвечать на подобный вопрос? - засмеялся Август. - Это действительно я. Как ни крути. Не припомню, что когда-либо был кем-то еще.
Аунда улыбнулся, приблизившись на один неуловимый, мягкий шаг.
- А ты, надо полагать, - это ты. И более никто. А свеча - всего лишь навсего свеча. Комнатушка остается таковой, трактир - трактиром, а мир вокруг - таким же спящим, темным местечком, как и всегда в ночное время. При подобном жизненном подходе любые попытки представить действительность чуточку лучше или хуже, чем она есть на самом деле, обречены на провал...
Вампир внезапно осекся и произнес - наигранно-виновато, как легко можно было понять:
- Прости, что ударился в столь банальные философствования. А что до облика - так он подлинный. Именно так я выглядел при жизни. Ну разве что... впрочем, неважно. Незачем тебе это знать, незабвенная. Хотя тебе оч-чень любопытно, я же вижу, - хитро прищурившись, он ощерил белоснежные клыки. - Быть может, уже сегодня, в угоду твоему любопытству, я все проясню. А пока - расскажи-ка мне, о чем вы столь мило беседовали с тем полусумасшедшим ученым... Не упускай ни единой подробности. Если почувствую ложь - сделаю так, что ты позавидуешь многим из ныне покойных своих сородичей... Но ты же будешь говорить правду, верно? Будешь... хорошей девочкой?
Август вновь тихо рассмеялся и легко толкнул девушку на кровать, заставляя ее сесть. Сам Аунда уютно устроился там же, где стоял, вальяжно, будто кот, распластавшись на холодных половицах. На сквозняк ему было откровенно плевать.

От лёгкого сотрясения свечка уронила несколько капель раскалённого воска на запястье данмерши. Леста вздрогнула, прикусила губу, но удержала свечу в руках, не проронив ни звука. Какое-то время она недоверчиво рассматривала вампира, пытаясь поверить в то, что он действительно заинтересован в ней, как в источнике информации. Верилось с трудом. Неужели ему, меняющему внешность, вскрывающему замки колдовством было бы затруднительно подслушать недавний разговор? Или, если это, гхм, ниже его достоинства, почему он не мог войти в их команду под каким-нибудь подходящим видом?
Девушка подобрала под себя озябшие ноги, взяла свечу обоими ладонями и заговорила:
- Этот чудак ничего толком и не сказал. Я пыталась выяснить больше, но он как будто сам не знает что нам предстоит. Или просто недоговаривает. Всё, что я узнала - это поход за каким-то артефактом. Он даже назвал место, куда мы отправимся... Сейчас... - Леста сосредоточенно впилась взглядом в огонёк свечки, одной рукой перебирая волосы у себя на затылке. Картина, которую являла девушка в этот момент, заставила бы любого настоящего художника забыть обо всём и на несколько часов безраздельно погрязнуть в красках и кисточках.
- Кажется, Андасрет... Или что-то в этом роде... В любом случае, ничего особо важного я не узнала. Выскочки, которых собрал для этого мероприятия дом Хлаалу, слишком суетятся. Не вызывают они у меня ни доверия, ни уважения...
Леста вскинула глаза на Августа, чтобы посмотреть произвела ли её речь хоть какой-нибудь эффект.

Август смотрел на данмерку со снисходительной усмешкой. Блаженно потянувшись, как после долгого и сладкого сна, он вновь лениво распластался на холодном полу.
- Жалкое, стало быть, зрелище эта ваша экспедиция. Один ученый чего-то да стоит... Интересно, интересно. Андасрет... - Аунда медленно, с наслаждением произнес последнее слово. - Андасрет...
Вампир мечтательно смотрел куда-то в закопченный потолок. Лишенное всякой поэтичности зрелище округлого свода и белых лохмотьев паутины отнюдь не помешало ему настроиться на несколько возвышенный лад. Хотя повода, прямо скажем, не имелось. Никакого. К тому же, Августа до сих пор терзал неутоленный голод.
- Замечательно... Вне всяких сомнений, ты узнаешь для себя много нового, незабвенная. Ты, наверное, даже выживешь, - рассмеялся Аунда. Несколько наигранно рассмеялся. Ему было очень нелегко держать себя в руках. Верхняя губа едва заметно подрагивала, приобнажая клыки, похожие на крохотные стилеты, а пальцы, изогнутые на манер орлиных когтей, медленно впивались в половицы, оставляя глубокие борозды.
Неуловимо быстро он оказался совсем рядом с девушкой, впиваясь в ее глаза безумным взглядом. Сомкнув левую руку на свече, он смял ее в бесформенный ком горячего воска и умирающего пламени. Единственным источником света теперь оставались его глаза, будто вобравшие в себя прощальный огненный отблеск. В паре с пляшущим на дне зрачков помешательством получилось весьма неплохо. Хотя и малость жутковато.
- Ты сейчас уснешь, маленькая... - все так же насмешливо шепнул вампир. - И я тебе обязательно приснюсь. Постарайся не кричать, когда это произойдет...
За каждым словом следовала волшба. Неотступно и неотделимо.

Выйдя из-за стола, не дожидаясь окончания банкета, Эл направился в приготовленный ему номер с твердым намерением хорошенько вымыться ии выспаться. Ванная комната не блистала чистотой, однако босмера это не смутило - сколько раз, во время охотничьих походов, приходилось ему мыться чуть ли не в лужах, которые были чуточку чище чем он.
Отмыв пыль и песок, Эл бухнулся на жестковатую постель и мгновенно заснул, как на перине.
Сон, что ему приснился, можно было назвать как минимум странным. Для начала он обнаружил себя, сидящим у воды с какой-то девушкой-нордлингом. Он пил с ней что-то алкогольное и весьма приятное на вкус. После второй бутылки она превратилась в кошку и он вспомнил, что всегда мечтал прервать бег ее жизни. Столкнув ее в воду, он начал ее топить. Но она, хе-хе,  всплывала и всплывала. Отчаявшись, Эл бросил это дело, но тут она превратилась в муху и сама начала учить дышать его под водой...
Проснувшись в холодном поту, босмер подумал, что все-таки переусердствовал с водными процедурами накануне вечером. Решив перекусить, он выглянув в окно, но так и не смог разобрать день там или ночь. Несмотря на это, Эл все же оделся и поплелся наверх, к барной стойке. Хозяйка с улыбкой поприветствовала его, сообщив что еще раннее утро и практически все спят.
Оно, конечно, не моветон - пить с утра-пораньше, но когда меня это останавливало - подумал он, и заказал к бутербродам бутылочку крепленого вина.

Аль еще немножко покачался на стуле, лениво размышляя о том о сем, после чего ушел в свою комнату и устало упал на кровать. Все тело ныло, мышцы живота отзывались на каждое движение тянущей болью. Поворочавшись немного, бард скинул одежду и погрузился в тяжелый сон.

Проснулся Генирес совершенно развитым. Кряхтя, поднялся с ложа, кое-как оделся и, прихрамывая, потащился наверх, где уже сидел один из его новых товарищей - кажется, его зовут Эл... да, Эл, босмер-лучник. Обессиленно плюхнувшись на ближайший к себе стул, бард жестом подозвал трактирщицу и хриплым после сна голосом попросил вина.

Уложив спящую данмерку на отчаянно скрипящую кровать, Август облегченно смежил веки, погружаясь в сон... хотя нет, пожалуй что вовсе не сон - дрему, так же мало похожую на обычные ночные грезы, как дракон - на прыткую травяную ящерку. Было в нем что-то от глубокой, беспробудной спячки древних, от беспокойных, горячечно-бредовых видений новообращенных в Ночь; и было что-то от простого, людского забытия, отдыха разума и бренного тела. И последнее для вампира было дороже всего - и тем горше было осознавать, что именно этот дар он безвозвратно утратил ради сомнительного бессмертия, якобы вечной жизни и молодости. Тлен, обряженный в белый шелк и жемчуга, моровая язва, прикрытая праздничными одеждами, гниющая плоть, прошитая золоченой нитью. Не более того.
Это было их общее сновидение - Аунда и его новоиспеченной помощницы. И на какое-то мгновение слуга древнейшей все же почувствовал, каково это - по-человечьему. Так, как это бывает у живых. В соответствии со священным замыслом творения...
И это было прекрасно.
Не кровавое пиршество, не охваченный чумой город, не сумасшедший бал нежити и нечисти, не черная бездна без конца и края, не дремлющий в ожидании очередного некроманта погост виделись ему, вовсе нет. Лесная опушка, круглое озерцо, щедро украшенное серебристыми отблесками. Шелест ветра в кронах деревьев, будто чей-то тихий, тоскливый шепот. Стрекот одинокого сверчка, менестреля от травяных чащ.
Не торжество смерти, но и не буйство жизни.
Покой.

Лесте казалось, что она задыхается. Она открыла глаза и поняла, что ей это вовсе не кажется... Она находилась в серо-серебряной невесомости. Откуда-то сверху изливался потоками бледный прозрачный свет. Через мгновение девушка осознала, что погружена глубоко в воду, и отчаяние сжало её сердце тугим кольцом. Леста не умела плавать. Оказаться под водой, для неё значило верную и крайне мучительную смерть. Девушка попыталась закричать, но вода хлынула ей в рот. Всё, что видела Леста над собой - стремительно приближающийся серебристый туманный свет.
Вода вытолкнула Лесту на поверхность небольшого круглого озера посреди застывшего в ночном спокойствии леса. Девушка шумно барахталась, отплёвывалась и грязно материлась, пока не выбралась на крутой, поросший пучками сочной травы берег, мокрая и обессилевшая. Впрочем, каждый глоток прохладного лесного воздуха прибавлял ей сил и прояснял сознание. Леста тряхнула головой, освобождая волосы от воды, с ненавистью глянула на неподвижную водную гладь, искрящуюся и переливающуюся бликами, после чего к ней стала возвращаться память.
"Скамп, так я же сплю! - осенило данмершу, - Осталось найти вампира... как его зовут-то? Ой, скальника мне на голову!" - последнее вырвалось у девушки вслух, когда она увидела, как облепила тело мокрая ночная сорочка. Взявшись за ткань на животе, девушка отстранила её от себя и как следует отжала. Вода потекла по тонким жилистым ногам в траву. Отпустив в ночную тишь ещё пару бранных выражений, Леста внезапно испугалась звука собственного голоса, как это обычно бывает, когда вокруг тебя неизмеримые пространства пустоты и тишины. Она замолчала и стала тревожно озираться по сторонам, надеясь взглядом найти того, кто затащил её в этот малоприятный сон.

- Здесь не меньше ста квадратных саженей мягкой травянистой земли, а ты приземлилась аккурат в озеро, - улыбнулся Август. - Можно поинтересоваться, зачем?
Аунда лежал на боку, уютно пристроив голову на сгибе локтя и чуточку насмешливо глядя на данмерку. Иногда видеть во мраке бывает чересчур обременительно и скучно - он прекрасно догадывался, как прекрасно и интригующе выглядел девичий силуэт в обрамлении робко мерцающих звезд, увенчанный, будто короной, млечным диском ночного светила (это были не привычные Массер и Секунда, а нечто совершенно иное, как ни странно), а взор ночного охотника окрашивал все вокруг в различные тона какой-то ядовитой синевы...
К Даготу такое "подспорье". В конце-концов, сейчас не "кровавые ловитвы", неужели нельзя обойтись без этих фокусов?.. Впрочем, сам виноват. Вторые сутки без алой влаги жизни, вторые сутки без очередной жертвы. Страдай уж теперь, нерадивец.
Сверчок надрывался где-то у самого уха вампира, и стрекот из меланхоличного неуловимо стал каким-то... ободряющим, что ли? Во всяком случае, скорбных интонаций у крохотного "шпильмана" поубавилось. Спасибо и на этом.
Август на секунду закрыл глаза, представляя себе, что уж сейчас-то он доволен и сыт, что нет необходимости никого выслеживать, что не нужна ему очередная порция крови, что он видит объятый темнотой мир таким, каков он есть на самом деле. Ведь это, как ни крути, всего лишь сон. А во сне можно все.
Он с опаской приоткрыл один глаз. А затем и второй. И широко улыбнулся венцу неверного серебристого света да россыпям звезд, что окутывали девушку.

Когда данмерша поняла, что вампир всё это время был здесь и несомненно слышал все её трёхэтажные матюки, она покраснела, но в глубине души почувствовала какую-то гордость, впрочем, непонятно на чём основанную.
- Какого скампа тут происходит, а? - спросила она, - Зачем ты притащил меня сюда? Я сказала тебе всё, что знаю, неужели нельзя было позволить мне спокойно отоспаться?
Леста плюхнулась на траву в пяти шагах от Августа и напряжённо уставилась на него немигающим взглядом.
- Я вся мокрая, и мне холодно, - пожаловалась она, мечтая оказаться в тёплой сухой постели... можно и вместе с вампиром... однако последнюю мысль, как бы та упорно не цеплялась, заставляя девушку краснеть, Леста всё-таки выкинула из головы,- верни меня обратно... пожалуйста... кстати, как прикажешь к тебе обращаться?

- Зови солнышком... - хохотнул Аунда. - А коли серьезно, то просто Август. Официоза не потерплю, поэтому всякие там "сэра", "сударь" и прочее неуместное титулование отбрасывай сразу. Как потребуется - сам скажу. А выспишься ты прекрасно, уверяю.
Он едва слышно добавил: "Как и я сам...".
На траве, разделяя рассерженную данмерку и по-прежнему легкомысленно веселого вампира, разгорелся крохотный костерок. Впрочем, тепла от него было достаточно, несмотря на скромные размеры. Растительность, казалось, вовсе никак не реагировала на столь опасное соседство, продолжая мирно клониться под легким, почти неощутимым ветерком.
Сверчок умолк, будто обидевшись, что лишился единственного слушателя. Аунда увлеченно наблюдал за пляшущими языками пламени. И за девушкой. Дрова (кажется, вишня и дуб) успокаивающе, даже как-то по-домашнему потрескивали, вздымая снопики ярко-рыжих искр, и свет от огня чудным образом сплетался с серебристым сиянием ночных светил. Ночь клубилась где-то вокруг них, довольствуясь ролью наблюдателя. Снисходительного и, пожалуй, немного заинтригованного. Если только такое возможно...
Но ведь это сон, разве нет?

Девушка немного расслабилась. Костерок привнёс тепла и уюта, и Леста с удовольствием придвинулась почти вплотную к пламени, чтобы согреться и обсохнуть как можно быстрее.
- Да, конечно, - задумчиво протянула она, - я ведь всё-таки сплю...
Данмерша нерешительно улыбнулась Августу, надеясь найти в его лице хоть тень ответа на свою улыбку. Мысли стремительно неслись в её голове. Леста думала о том, зачем Август притащил её в этот сон, о том, что костёр он разжёг ради неё, ведь ему тепло не нужно, судя по тому, как он лежал на полу её комнаты в трактире, игнорируя жуткий сквозняк... о том, что ей хочется забраться к нему под бок и свернуться там калачиком... "Что опять за мысли? - одёрнула Леста саму себя, - ещё влюбиться в кровососа не хватало!"
- Итак, Август, - вкрадчиво, чеканя каждое слово заговорила девушка, заносчиво вскинув голову, - я позволю себе повторить свой вопрос. Зачем всё это? - данмерша обвела жестом правой руки лес и озеро. С широкого рукава при этом капала вода...

Август с улыбкой пожал плечами. Вернее, плечом. Правым. Лежа выражать свое неведение столь привычным жестом оказалось до жути неудобно. И выглядело, надо думать, совершенно несуразно.
Ну и скамп с ним.
- Захотелось сменить обстановку. Тебе стоит только сказать, и сей грустный пейзаж исчезнет, а ты сама заснешь безо всяких грез, крепко и хорошо. Хочешь?.. - Аунда лукаво прищурился.
Он внезапно исчез, растворился в воздухе, чтобы спустя миг оказаться позади данмерки. Тонкие, алебастрово-белые мальчишеские ладони мягко сжали ее плечи.
- Кстати... - он не отказал себе в удовольствии склониться к изящному ушку эльфийки и прошептать. - ...как мне обращаться к тебе самой? Я могу узнать это из твоих мыслей, воспоминаний, из крови в конце-концов, но так ведь неинтересно, правда?.. Скажи сама...
Мимолетная улыбка коснулась бескровных губ Августа. Девушка не могла ее видеть, но предназначалась она для нее.
И Аунда был уверен, что она это почувствует.

Все мысли высыпались из головы девушки в один момент. Осталось только ощущение полнейшего смятения. Сладкого, упоительного смятения. Леста вздрогнула от прикосновения пальцев Августа к своим плечам. Конечно же, нет! Она, конечно же, не хочет, чтобы всё это исчезло! Сон, который ей снится, стал настолько прекрасен, что девушка была готова убить того, кто попытается её разбудить. Медленно повернув голову, она оказалась лицом к лицу с вампиром, и губы её подрагивали, словно не решаясь сложиться в широкую счастливую улыбку. Однако в глазах её стоял испуг, чистый и яркий испуг - шок неожиданности.
- Меня зовут Леста... - почти прошептала данмерша, косясь на тронутые улыбкой губы Августа, - В Балморе меня называли Помойная Голова, но это совсем не обидное прозвище... оно иногда слишком соответствует действительности, чтобы быть обидным...
Сама того не замечая, Леста углубилась в воспоминания детства, глубоко погрузившись в свои мысли и продолжая коситься на улыбку вампира. Внезапно прервав себя на полуслове, данмерша вскинула испуганный взгляд в глаза Августу, подозревая, что этот порыв откровения произошёл не без его колдовского участия.
И всё-таки Лесте было хорошо. Окружавшая их природа была сказочно прекрасна, хотя девушка никогда раньше не видела таких деревьев, такой травы... и небесное светило, всего одно, не было ей знакомо, а звёзды складывались в какие-то неизвестные созвездия. Но покидать это восхитительное место, этот весёлый тёплый костерок, а главное... компанию... уже отчаянно не хотелось...

- Леста... - тихо-тихо прошептал Август, едва-едва касаясь губами ее шеи. Было мимолетное, предательское искушение обнажить клыки, но Аунда этого почему-то не хотелось. - Имя мне нравится больше, чем прозвище.
Вампир улыбнулся, не спеша отстраняться. Пламя костра напоминало трепещущее на ветру рыжее полотнище, по странной прихоти хорунжего лишенное древка. Герб, которому вовек не развеваться в небесах, не выситься над войском и не украшать шпиль донжона. Но зато - радовать усталых путников, согревать в тихие ночи как эта, танцевать на дровах в камине...
Аунда легко скользнул подушечками пальцев по щеке данмерши. Едва ощутимое прикосновение, неслышное, как взмах совиных крыл... И наверняка обжигающе холодное. Август хорошо знал, что лишен собственного тепла.
Наверное, даже слишком хорошо. Но ведь это сон. Всего лишь ночная греза, и ничто не мешает сделать прикосновение обжигающе горячим, страстным и живым, нежным, как у тех, кому солнце не несет гибели...
Однако он не стал этого делать. Иллюзиям, хотя они и хороши, не всегда найдется место. Даже у иллюзорного костра, даже в иллюзорном же месте, под несуществующим небом и в свете, что никогда не сиял и не воссияет. Даже здесь... Хотя правильнее будет: "даже здесь, в Нигде".
С тонких губ сорвался едва слышный вздох. Только так и только тут можно позволить себе побыть немного тем, кем наяву никогда не стать.
Никогда.

Сердце готово было вырваться из груди Лесты. Что-то явно происходило в этом необыкновенном сне, но что... Разум не воспринимал, мысли отказывались двигаться с места, и только сердце, рвущееся, неистово колотящееся, чувствовало...
Девушка, прикрыв глаза, вся обратилась в слух, когда Август произносил её имя. Никогда ещё оно не казалось ей самой таким звучным и красивым, должно быть потому, что так его ещё не произносил никто. Прикосновение пальцев вампира к пылающей ярким румянцем щеке породило в девушке новую волну трепета и дрожи. Пальцы Аунды были подобны пальцам мертвеца, по сути и являлись таковыми, холодные и безжизненные.
Леста приоткрыла глаза, словно проверяя, на месте ли вампир, не исчез ли так же внезапно, как появился, и снова закрыла, поддаваясь захлёстывающим её волнам нежной, пьянящей истомы, прислушиваясь к непередаваемым ощущениям внутри и бешеному стуку собственного сердца.
- Это лучший из снов, которые я видела, - беззвучно прошептала одними губами девушка, осмеливаясь положить руку на плечо того, кто недавно давил её своим могуществом, превращая в безвольную марионетку. Того, кто заставил её шпионить и лицемерить. Того, кто теперь был так близко... И Лесте казалось, что это будет длиться целую вечность. Вечность мучительно-сладкого блаженства.
Вечность.

После того, как перед глазами проносятся целые эпохи и столетия, все большую ценность замечаешь не в них, а в бесконечно хрупком, эфемерном мгновении. В той неразличимой доле секунды, в исчезающе малой терции, свободной от памяти прошлого и страха перед грядущим, пронзительно чистой, как небо в погожий день, как снег на вершинах гор. Как прохладная ключевая вода. Как ненавистный его сородичам солнечный свет.
Жаль, что миг, как ему и положено, длится очень мало. Хотя, наверное, оно и к лучшему. Иначе было бы лишено смысла этого добиваться. Не будь орлу тесно на земле, он не взмывал бы к высям. Не будь людям тесно в буднях, они не стремились бы к чудесному. И не только людям... Во мраке тоже тесно. И когда возникает шальное желание выйти навстречу первым лучам гибельного солнца, раскрыть объятия золотому полдню, тогда судьба непременно подбрасывает вот такую вот неразличимую, короткую секунду, мимолетную, пронзительную, как взор даэдра, но и вкрадчиво-нежную, как первое дуновение пепельной бури. Всего мгновение перед тем, как смести кого-то начисто.
Не оставив и следа.
По щеке Аунда скатилась багряная капля и упала в травы крохотной алой жемчужиной. Безумие медленно, но верно возвращалось, будто в недоумении - что могло заставить его покинуть уже давно обжитый, усмиренный, подавленный разум?
Вампир порывисто прижался к Лесте, крепко, отчаянно обнимая данмершу. Из чаши дивных грез он пил до дна. И вновь спешил наполнить кубок.
Было холодно. И почему-то страшно.

А Леста всё никак не могла совладать со своим бешено колотящимся сердцем. От этого долгого и стремительного биения уже невыносимо кружилась голова, а разум всё более укутывала вязкая, непроницаемая пелена.
Мертвец обнимал её, мертвец стискивал её в объятьях... это было жутко... Но та густая дымная завеса, что заволокла сознание девушки, уже не давала ей испугаться. Только волнение, сладкое и неизмеримое, всё более разгоняющее сердце...
Закрыв глаза и откинув голову назад, Леста запустила пальцы в волосы Августа, стискивающего её и прижимающего к себе. В разомкнутых порозовевших губах данмерши замирало прерывистое дыхание, перемежаемое короткими всхлипами, когда совсем не хватало воздуха. Она жадно пила из чаши блаженства, вытягивая из пустоты мгновение за мгновением - бесконечно длинные и непостижимо сладкие мгновения, и упивалась ими...
Откуда-то из глубин её существа поднималась настоящая буря. Сердце, в своей безудержной дроби, давно уже причиняло боль, и если бы девушка не сидела, и не была бы сжата руками вампира, она несомненно упала бы лицом в траву. И вот настал момент, когда девушку хватил удар. Громко всхлипнув, она обмякла в руках Аунды, потеряв сознание. Сердце её быстро успокаивалось, утомлённое, плавно возвращаясь к нормальному, стабильному режиму работы...

Август уложил данмерку на траву, наблюдая, как ее силуэт истончается, как Леста исчезает из их общего сновидения - неизвестно, в свое ли собственное, совершенно другое, или же просто в бархатно черное забытье. В любом случае, помешать этому Аунда не мог. Да и не хотел. Уже достаточно много случилось. Слишком много для одного сна.
Небеса застлали тучи, бесшумно крадущиеся откуда-то из-за горизонта. Светило раздвоилось в привычные Массер и Секунду, выси налились багровым. Вместо пружинящих почв и сочной травы под ногами появились высушенные стебли и испещренная глубокими трещинами, пепельно-серая земля. Горизонт неумолимо начинал светлеть. Бледной кожи вампира коснулись первые, слабые лучи - робкие предвестники палящего зноя. Крохотные иглы убийственного света, за которыми последуют стилеты, мечи, копья, а потом - монолитный таран, каким впору крушить крепостные стены ночных цитаделей.
Он знал, как это будет. Алый, пылающий шар, вздымающийся где-то вдали. Жуткая, чудовищная пародия на привычное солнце Нирна. Ведь это сон... А скорее - уже кошмар. Один из тех, что видит каждый вампир. Пускай и не самый страшный, но самый беспощадный.
Над краем мира показалась огненная кромка гибельного светила. Издевательски медленно показалась, заслоняя взор карминовым маревом, касаясь Августа нестерпимо жгучим сиянием. Пробный выпад. Аллегро, престо, скерцо. Быстрее. Только бы быстрее...
Август медленно разлетался пеплом. Ласковый утренний бриз срывал его крохотными горстями, нес прах в лес, в озерные воды, в степь, в безразличное небо, на котором, вопреки всем доводам здравого смысла, клубились багряные тучи. Они не мешали рассвету. Несправедливо.
Аунда, не проронив ни звука, сделал шаг навстречу солнцу. К горизонту. Он знал, что однажды поступит так наяву. Быть может, даже скорее, чем намеревался... Шаг. Изъеденное восходными лучами лицо исказила бы усмешка, останься на нем губы. А так - имелся лишь оскал. Вампир избегал смотреть на свое тело, опасаясь того, что увидел бы. Но знал, что пальцев на руках у него уже нет. Нет щек, подбородка и носа.
А когда не стало глаз, он ощутил лишь облегчение. Со способностью кричать ушел и страх проявить малодушие. То, что оставалось от Августа, продолжало шагать, оставляя пепельный след.
В конце-концов, на месте гордого Аунда облака и твердь, солнце и небо увидели только горстку праха. А потом во сне наступил бы полдень. К полудню хлынул бы теплый дождь, напоив изможденную землю и смыв с нее последнее напоминание о его страданиях. Так было бы, будь сие место реальным. Но оно существовало лишь для вампира, и потому - сгинуло вместе с ним. Оно и к лучшему.
Август проснулся. До восхода оставалось еще достаточно времени. Вполне достаточно, чтобы пойти прогуляться... Девушка мирно посапывала на кровати, свернувшись клубочком от холода. Аунда укрыл ее одеялом, а затем бесшумно выскользнул прочь из чужих покоев, прочь из трактира "Крыса В Котелке", на ночные улицы славного града Альд'Руна.
Завтракать.

// Прошу прощения за некоторые несостыковки во времени, так и не понял: пришел Август вечером, ночью или ранним утром Ну, и за то, что вмешиваюсь. //

   Хотя комнаты, снятые для членов экспедиции, явно не являлись лучшими в этом заведении, после поистрепавшегося спальника и трактира в Хууле Арлекс нашел здешние койки верхом совершенства. Но за этот день на юношу навалилось слишком много новых ощущений, и мысли о предстоящем походе и спутниках мешали уснуть, несмотря на все удобства, в которые погрузилось его тело. Решив, что завтра силы все-таки ему пригодятся, он  достал из рюкзака проверенное средство, которое еще не разу его не подводило – последнюю редакцию справочника трав и грибов Империи. Десять минут столь «увлекательного» чтения, и здоровый сон обеспечен на всю ночь. Открыв оглавление, бретон наугад выбрал статью и принялся читать про фариорис циртотас – некое подобие тростника, произрастающее в болотах Чернотопья и обладающее рядом удивительных (судя по информации из справочника) свойств.
    Арлекс уже начал клевать носом, когда за стеной послышались голоса. Вначале он принял их за первые признаки надвигающегося сна, но потом до юноши дошло, что Тариель предусмотрительно снял для экспедиции целое крыло, и каждому участнику полагалась отдельная комната. Стены были достаточно толстыми, чтобы заглушить слова и интонации, но Арлексу удалось разобрать, что в диалоге участвовали двое – девушка и мужчина. Немного подумав, бретон вспомнил, что слева от него поселился бард, а справа как раз юная данмерша, кажется Леста, или, как она просила ее называть, Леста Мурри. Женский голос принадлежал, скорее всего, ей, а что до мужского, то никто из членов группы не обладал столь ровным и холодным голосом, когда они представлялись, юноша слышал каждого, разве только хаджит, но это исключено – такую специфическую манеру говорить бретон бы узнал сразу. Стоп! Для того чтобы пасть в соседнюю комнату ночной гость обязательно должен был пройти мимо двери Арлекса, но в этом мести старые половицы изсохлись, и проскочить бесшумно было почти невозможно.
    Мелкие мурашки забегали по спине юноши - легкий еле заметный холод, исходивший из-за стены, был слишком знаком. Рука сама потянулась к сумке, ища склянку с раствором соли серебра – вряд ли это сильно поможет, но ничего другого под рукой нет, а сражаться с таким противником железным мечом бесполезно. Взгляд сверлил замочную скважину, в которую был вставлен ключ, юноша отчаянно пытался вспомнить провернул ли он его, или сейчас путь в его комнату свободен.
    Арлекс не мог сказать точно, сколько он пробыл в таком состоянии. Когда оцепенение прошло, за стеной уже не было слышно никаких звуков, да и были ли они? Все произошедшее все более походило на дурной сон или галлюцинацию, вызванную бессонницей и тяжелым днем. Арлекс встал и все-таки проверил дверь, она оказалась запертой. Затем он стал рыться в своих вещах, мысленно пытаясь себя подбодрить: «Что это с тобой, парень? Еще не хватало тронуться умом, пара таких галлюцинаций, и на тебе можно будет поставить крест!» Наконец он нашел то, что искал – бутылочку жуткой настойки магистра Терраса, в прошлый раз половина порции вырубила его на сутки и навеяла весьма  специфические сны, пожалуй, сейчас хватит и четверти. Приняв снадобье, юноша улегся на постель и почти тут же уснул.

// Будем считать, что Арлекс вначале вас услышал, а потом вы …эээ… переместились, и все звуки исчезли.//

Теребя в руках повидавший виды головной убор, Тариэль торопливо спускался в зал таверны, бормоча что-то о быстро бегущем времени, одному Даготу известном снотворном и разгильдяях-юнцах, которых ему навязали в предстоящее путешествие. Стоит отдать должное природной учтивости мэтра - последнее замечание было произнесено им несколько тише предыдущих, хотя уже присутствовавшие внизу босмер и имперец без труда могли бы прочесть всё и по губам. Если бы ... не были заняты распитием спиртных напитков.
- Утро доброе, друзья мои. Вчера я вас немного напугал, не так ли? Иначе, зачем бы вы занялись возлиянием вина с такого ранья? – настроение у учёного было явно не самым жизнерадостным, поэтому даже короткое приветствие сопровождалось язвительным плевком. Ещё бы – он не спал всю ночь, гадая на рисовых зёрнах о результатах предстоящего пути. Но боги были глухи к его вопросам, рассыпаясь по столу то обнадёживающей, то совершенно противоположной по результатам фигуркой. И сейчас Тариэль, мучимый головной болью, не мог успокоиться, принявшись ходить вдоль стола туда-сюда в ожидании прихода остальных членов компании. – Надо выйти к обеду. Надо ... надо, - твердил он, словно стараясь убедить самого себя в реальности этого действия.
– Вы приготовили списки жизненно необходимых вам в дороге вещей? – неожиданно остановившийся лесной эльф с торчащими в разные стороны жиденькими пучками головной растительности был больше похож на взлохмаченную и озабоченную высиживанием птенцов мать, чем на учёного с мировым именем. 

Босмер, оторвавшись от изучения содержимого стакана, поздоровался с Тариэлем и произнес:
- А вино, господин ученый, это же для сугрева - утро не такое уж и теплое. А список...какой в нем смысл, если у меня в карманах гуляет ветер?
Закончив, Эл отхълебнул вина и выжидающе уставился на растрепанного ученого.

Леста проснулась и сладко вытянулась под одеялом. Она отлично выспалась, как и обещал ей Август. И настроение было такое... возвышенное. Данмерша повалялась в кровати ещё несколько минут, вспоминая тот сказочный сон, что она видела этой ночью, смакуя каждую деталь и наслаждаясь сладкой дрожью побежавшей сверху вних по всему её телу. Затем, улыбнувшись, пружинисто вскочила на холодный пол, тут же, повинуясь порыву, кинулась к тазику для умывания и сразмаху опустила лицо в ледяную воду, забрызгав себя, стены и зеркало.
- Ы, гадость! - весело фыркнула она в наполовину опустевший таз и вытерла скорее лицо полотенцем. Одевшись в приготовленную с вечера одежду, Леста бодрой пружинистой походкой вышла к завтраку.
- Доброе утро, мутсеры! Доброе, доброе утро! - Громко провозгласила она с сияющей улыбкой, увидев собравшихся, и, протанцовывая мимо Элеорна, звонко чмокнула его в щёку, должно быть от избытка хорошего натроения. Глаза её сияли, в своих быстрых но плавных и безостановочных движениях она была похожа на звонкий, текучий вихрь, наполнивший зал аурой жизнерадостности. Выхватив из рук озабоченного учёного его шапочку, Леста с хохотом нахлобучила её себе на голову, прекрасно понимая, как смешно она будет в ней выглядеть, после чего плюхнулась за столик:
- А завтрак прекрасной авантюристке полагается? - спросила она, не замечая уныния остальных, - О, да я смотрю, вы тут квасите с утра пораньше?

- Ежели вещи будут нужные, то и деньги найдутся … - терпеливо, словно малому дитяти, пояснил он Элу.
При появлении единственной девушки в его горемычной компании на лице Тариэля появилась широченная улыбка, придавшая виду странноватого учёного ещё более необычную для его худосочной фигурки ловеласную подоплёку. Пригладив правой ладошкой торчащие лохмотушки на голове, он  отодвинул ближайший стул, усаживая Лесту, и тихонько проговорил:
- Яишенка не претит девичьим вкусам?

- Яишенка? - Леста мечтательно вспомнила свои завтраки в Счастливой Тюряге, - Ням-ням, да хоть вяленую скрибятину! В плане кулинарного привередства со мной проблем не будет, - торжественно пообещала девушка, привыкшая питаться чем придётся, что было вполне очивидно при взгляде на её худощавую, жилистую фигурку. Заломив смешную шапочку Тариэля на затылок, она одарила учёного ещё одной солнечной улыбкой.