Ясное морозное утро пришло в Винтерхолд. Заброшенный, почти пустой город уныло встречал его первыми криками озябших петухов, нехотя покидающих курятник, и скрипом дверей из которых по насущным делам выходили местные жители, принимаясь за ежедневную работу.
В коллегии магов же, каждое утро начиналось с воодушевляющей суеты. Ученики просыпались в своих комнатах и спешили в обеденный зал насладиться завтраком и дружеской беседой с однокашниками. Топот многих ног и гул молодых голосов эхом носились под высокими потолками общежития, на его лестницах и в коридорах. Дарер Салеро непростительно проспал, желая досмотреть чудесный сон до конца, поэтому собираться к завтраку пришлось впопыхах, чтобы не остаться голодным до обеда. Напялив свой плащ мага, данмер долго ползал по полу, заглядывая под кровать и возя в пыли чёрными волосами, в поисках пропавшего без вести левого сапога, и всё больше злился сам на себя за юношескую неаккуратность. Сапог обнаружился за тумбочкой, и молодой последователь школы разрушения вывалился из комнаты, прыгая на одной ноге, так как свою левую обувь натягивал на ходу.

В столовую Дарер прибежал, чертыхаясь и бормоча что-то под нос, чуть не последним. Свой завтрак уныло уплетали какой-то почтенный старец ("И что он вообще тут забыл?..") и пара учеников, среди которых был знакомый данмера, босмер Калит. Салеро, не садясь за стол, схватил два яблока: одно принялся уплетать тут же, второе сунул в карман плаща.

— А-а, Дарер... — лениво протянул Калит. Он был адептом Алхимии, спал обычно по часу-два в день: ночами напролёт читал и варил зелья. Сегодня, похоже, он вообще не спал. — Утро тебе...

— Угу, — с набитым ртом промычал данмер.

— Ты бы поторопился... Фаральда уже минут десять как что-то рассказывает в Зале стихий... Беги, а-то не успеешь...

И Салеро побежал. Кажется, Калит ещё что-то говорил, не заметив отсутствия данмера, но последнего это уже совсем не волновало. "Дурак, будет тебе сейчас! Уж не маленький, сколько лет тут ошиваешься, пора бы и за ум взяться!" — думал он на пути в Зал стихий. Правда, годы в Коллегии летели, почти как дни, и иногда он забывал, что уже тринадцатый год живёт в её стенах. По дороге Дарер краем глаза увидел, как архимаг отчитывает некоторых учителей и намеревался выяснить у знакомых после урока, что было к чему, — может, кто знает.
Влетев в главный зал Коллегии, Салеро громко хлопнул дверями, чем привлёк к себе внимание мастера Разрушений и учеников. Его опоздание вызвало возмущение Фаральды и всеобщие смешки. Чародейка бросила на Дарера презрительный взгляд, испепеляющий чуть не буквально, и сделала особенно длинную паузу. Понятно было, что так просто это данмеру не забудется. Дарер не стал протискиваться между остальными, дабы обыкновенно приблизиться к мастеру, а решил встать подальше: авось, буде Фаральда пошлёт в него сноп искр, промахнётся...

Занятие сегодня было чисто теоретическим, на что ученики, как обычно, реагировали недовольным перешептыванием. Данмер очень старался быть прилежнейшим из учеником, чтобы как-то сгладить опоздание, но одно-единственное яблоко в желудке с голодным курлыканьем направляло все мысли юноши к второму, лежащему в кармане. Поэтому большая часть информации, к сожалению, прошла мимо его ушей.
После урока Дарер совсем было собрался тихонько улизнуть из зала стихий, но Фаральда поймала его за плечо:
- Задержись на минутку.

Ну вот. Фаральда договорила, урок закончился, и Дарер со сладостью представил себе, как залезет на самую верхотуру Коллегии, чтобы свободно пострелять во всех направлениях огнём, почитает что-нибудь и — что самое-то главное! — наконец доберётся-таки до яблока в кармане плаща. На уроке казалось, что недолго и помереть с голоду, но вот он, вот он, момент. Данмер уже сунул было руку в карман, как вдруг Фаральда остановила его.

— Задержись на минутку, — сказала она.

"Гермеусовы клешни, да что ж ты будешь делать! Мало того, что голодный, так ещё и отчитают! Ворох оправданий наизготовку, ан-де поможет!" — подумал Дарер и, сделав поклон мастеру, спешно заговорил:

— Да, мастер? Я прошу прощения за своё непростительное опоздание и смею заверить, что такого впредь не повторится. Может, я мог бы изгладить вину? Могу я быть чем-то полезен вам?

Фаральда улыбнулась. Дарер даже не знал радоваться ли ему - уж больно зловещей показалась эта улыбка. Мастер подождала, пока ученики покинут зал и заговорила весьма конспиративным тоном:
- Ты можешь быть полезен не только мне, но и всей Коллегии. Я рекомендовала тебя Финису Гестору, как одного из моих лучших студентов, так что не вздумай меня подвести. Дело очень... деликатное, поэтому не болтай об этом. Приходи вечером, часиков в десять к покоям архимага. А пока можешь заняться чем хочешь. Лучше всего возьми в библиотеке пару книг на сегодняшнюю тему. Пробелы в теоретическом познании чреваты осечками в практике. В наличии этих самых пробелов я не сомневаюсь, - альтмерка многозначительно сдвинула брови, намекая на опоздание Дарера, - Ты всё понял?

— Да, конечно. Я буду, — сказал Дарер почти что машинально, но суть слов Фаральды он уловил вполне ясно. Десять вечера, покои архимага, Финис Гестор. Гестор... Дарер хорошо помнил эксперта Колдовства. Один раз судьба их свела где-то в Миддене: Салеро шёл внутрь, Гестор покидал подземелье. Встретились они так внезапно и настолько не ожидали друг друга там увидеть, — юный ученик, эксперт... — что лишь молча поглядели друг другу прямо в глаза и так же молча разошлись. Вообще, они с Финисом редко пересекались по делу. Да и незачем...

— Буду, — повторил Дарер и, сделав поклон ещё раз, ушёл. Он пошёл в библиотеку, по настоянию Фаральды, взял что-то из трактатов... но чтение не шло. Мастер говорила о сегодняшней теме, но Дарер её почти не помнил, только какие-то отзвуки — взял несколько параграфов сразу. Слова все обычные, наставления похожи как две капли воды, но в памяти не укладывается ни строчки. Он пробовал практиковаться: стащил из-под носа смотрителя Арканеума Урага гро-Шуба книжку, прошёл в Зал стихий, начал колдовать. Одно, второе заклинание получилось — это его ободрило. Уже третье улетело в другую сторону, четвёртое чуть не обожгло ему лёгкую щетину на подбородке, выступившую от двухдневного расставания с бритвой, а пятое просто не сработало. Недостатков маны Дарер не чувствовал, нет; было что-то другое. Как ни пытался сосредоточиться он на Разрушении, все мысли его были поглощены предстоящей встречей. Что ему, совсем недавно ставшему адептом Разрушения, потребовалось от эксперта Колдовства? Что ему вообще нужно от Финиса Гестора, нелюдимого, поглощённого призываниями бретона?

Мысли никак не лезли из головы. Даже яблоко, о котором он с благоговением мечтал на уроке Фаральды, забылось в плаще. Дарер зашёл в свою комнату в Зале поддержки, разделся до рубахи и штанов, лёг на кровать. Он уставился в потолок, затем перевёл взгляд на столб магии посреди залы общежития, потом осмотрел черепа и камни душ у себя на столе, книги на полках... нет, не лежалось. Сна ни в одном глазу, — "Выспался с утра хорошенько, а?" — а лежать без дела — мышцы затекают. Данмер накинул плащ и вышел во двор Коллегии.

Оказалось, что за всеми думами Дарер провёл порядочно времени — уже смеркалось. Вечерний ветерок приятно холодил, и Салеро решил посидеть немного на воздухе, проветрить голову. Колетта, эксперт Восстановления, говорила, что иногда свежий воздух бывает полезнее, чем Исцеление; вот, кажется, она была права. Снежинки покалывали щёки, ветер играл в волосах, и мысли стали яснее. Ток их стал спокойнее, напряжение спало — данмер вздохнул полной грудью и улыбнулся. Хотелось бы ему поделиться этим всем с каким-нибудь хорошим товарищем, с добрым другом, но весь день он провёл в одиночестве, и вообще держался особняком: в Коллегии его интересовала только Коллегия. Остальное... наживное.

Холодало. Дарер зашёл в Зал стихий и поглядел на часы: без пяти десять. "Поразительная точность, сэра Салеро! В награду вы получаете вздох облегчения!" — посмеялся внутренний голос, а Салеро скорчил язвительную мину. Данмер прислонился к стене и стал ожидать.

Спустя несколько минут дверь в покои архимага тихо приоткрылась. Фаральда, появившаяся в проходе, огляделась в поисках ненужных свидетелей и поманила Дарера за собой.
- Ты уже здесь? Пойдём.
Салеро никогда не был в обители Савоса Арена и, мысленно пытаясь успокоить взволновавшееся сердце, поднялся вслед за альтмеркой по лестнице с предчувствием чего-то особенного. Первое помещение в которое привели эльфов ступеньки оказалось небольшим светлым залом. На полу, вымощенном плиткой, как и везде в коллегии, лежал тонкий зелёный ковёр, а вдоль стен стояли длинные лавки.
- Присядь здесь пока, я позову, - сказала Фаральда и отправилсь дальше - в высокую арку, ведущую в смежное помещение. Оттуда доносилось два приглушённых голоса: один, спокойный и ничем не окрашеный - Финиса Гестора, учителя школы Колдовства, второй голос был женский, визгливый и неприятный - Колетты Маренс, чьей сферой было зачастую высмеиваемое учениками Восстановление.
Всё, что данмер видел в проём - это часть домашнего садика архимага - удивительные цветы, травы и грибы с подсветкой из волшебных огоньков и даже невысокое дерево отличающееся гладкой розоватой корой.

---
Варианты:
- быть пай-мальчиком, сесть на лавку и послушно ждать.
- подойти поближе и, рискуя засветиться, подслушать разговор.

Фаральда ушла. Дарер не сразу понял, что инстинктивно сел, как ученик младших классов — ступня к ступне, коленка к коленке, раскрытые ладони на этих коленках... "Странное дело творится", — подумалось данмеру. Время текло вяло, медленно. Салеро посмотрел по сторонам, потом начал тихонько пристукивать ногами по полу, отбивая какой-то забытый ритм. Но если бы всё было так просто!.. Весь день, весь день прошёл в гнетущем ожидании, Дарер не мог найти себе покоя, всё валилось из рук, и ради чего? Опять ожидание? Салеро ясно почувствовал, как нагревается его тело. На лбу выступила испарина, и данмер нервно отёр её. Нельзя было сидеть просто так. В памяти Дарера возникла картина сгоревшего лет пятнадцать назад амбара в Айварстеде — тогда ему, помнится, тоже не хотелось ждать, тогда он тоже нервничал и злился. Если он, адепт Коллегии, вдруг что-то подожжёт здесь — прощай, дом. Много воды утекло с тех пор, но кто знает, на что способен неукротимый огонь внутри данмера? В покоях архимага Арена он был, конечно, в первый раз, но наверняка тут есть какое-нибудь укромное место, где можно спрятаться. Главное — ничего не задеть...

Выбран вариант: подойти поближе и, рискуя засветиться, подслушать разговор.

Подкравшись поближе на дрожащих от волнения ногах, Дарер осторожно заглянул за угол. Обстановка покоев архимага могла вызвать восхищение любого последователя научной магии. Книжные полки, зеркальные витрины, лаборатории алхимии и зачарования со всем необходимым органично располагались вдоль стен круглого помещения, в центре которого цвёл и сиял всеми цветами радуги волшебный сад. За небольшим столиком в трёх низких резных креслах сидели мастера и вполголоса переговаривались. Данмер напряг слух и уловил обрывок разговора
- ... с законом, это правда? - спрашивал Финис Гестор.
- Непреднамеренные поджоги. У этого юноши сильно развито огненное начало. У меня давно не было таких талантливых учеников.
- Фаральда, нам важнее его преданность коллегии, чем способности, - загнусила Колетта.
- И то верно, - хмуро поддержал Финис, - особенно, когда у мальчика любопытный нос и такие длинные уши.
- Что ты имеешь ввиду, Гестор?
- Только то, что он нас подслушивает...

— Только то, что он нас подслушивает...

"Гермеусовы клешни!" — сверкнуло в голове Дарера, и он случайно выпустил всполох искр в воздух. Яркий свет озарил покои архимага, и данмер показался из своего убежища. Надо было что-нибудь быстренько сообразить, чтобы не попасть впросак. Хотя, как тут выпутаешься? Положения безысходное; даже в учебниках было написано, что один маг против трёх — ничто. Тут было не поле боя, конечно, но... А впрочем, почему же? Настоящая схватка. "Отчитают тебя сейчас, Дарер, как первокурсника, как глупенького школьника. Скажи уже что-нибудь!"

— Прошу прощения, Фаральда, Колетта, Финис... Клянусь, я ничего не слышал! Только что-то о поджогах и таланте ("Скамп..." — буркнул Дарер себе под нос)... Прошу прощения. Я виноват. Не знаю, что заставило вас усомниться в моей верности Коллегии, ведь я здесь уже тринадцать лет. Если потребуется, я смогу её доказать делом... но да ладно. Финис, Фаральда сказала мне, что у вас ко мне есть дело... Думаю, это уже не имеет значения?

"Глупый, глупый данмер! Гореть тебе в твоих кострах, дурак". Дарер был зол на себя безмерно. Хотелось провалиться сквозь эти многовековые камни раз и навсегда, уйти куда-нибудь в Мидден и запереться где-нибудь поглубже во Тьме.

Фаральда испепеляла своего ученика взглядом. Чувствовалось, что будь они сейчас одни, досталось бы Дареру на орехи.
- Ты уверена, Фаральда, что мы можем поручить наше дело столь... нервному юноше? - спросил Финис, цепким взглядом ощупывая данмера с головы до ног. Альтмерка раскрыла было рот, но её перебил вкрадчивый тихий голос из тёмного угла в нескольких метрах от собравшихся:
- Он справится, друзья мои. Я чувствую это.
Дарер вскинул голову, в поисках источника звука, и ему ещё больше захотелось провалиться сквозь землю. Так опозориться не просто на глазах у трёх мастеров, а ещё и в присутствии самого Архимага Коллегии Винтерхолда! Савос Арен сидел в высоком кресле, укрытый тенью стены, отгораживающей спальную зону от остального зала, и вертел в ладонях прекрасное круглое яблоко. Конечно, было бы странно, если бы старик не присутствовал на столь сомнительных секретных переговорах, происходящих к тому же в его собственных покоях. Финис и Колетта обменялись красноречивыми, недовольными взглядами, означающими, вероятно, что Архимаг вступился за любопытного недисциплинированного юношу лишь потому, что был его сородичем. Фаральда просто растирала заболевший висок.
- Ну что ж, студент... Подойди ближе, я объясню суть проблемы, - сдался, наконец, Гестор.

В сказках, которые читала Дареру мама много лет назад, нерадивые герои порой избегали ужасной смерти по счастливой случайности. "Ну, не всё же им самим трудиться, верно?" — спрашивала данмера мать и смеялась. То, вот, от луны камешек отвалится и вражине по голове заедет, то конь в нужный момент копытом ударит... И вот, прошло уже тридцать лет с тех вечеров, а под солнцем ничто не поменялось: Салеро, как провинившийся школьник, стоял перед тремя учителями и готовился к чему-нибудь не самому доброму, как вдруг...

"Много читать я стал, плохо вижу", — подумал данмер. — "Это ж надо, господина Арена не заметить, когда он прямо перед носом сидит! Да ещё и..." — Салеро незаметно сунул руку в карман, — "с моим яблоком. Ох уж эти тысячелетние колдуны-чародеи!.."

Дарер ничего не ответил Архимагу. Казалось, что ещё одно слово, произнесённое студентом не по делу, вызовет взрыв похлеще тех, что иногда раздаются в лабораториях, если туда забредает зелёный новичок. Данмер вздохнул.

— Да, господин Гестор, я слушаю, — сказал наконец он, подойдя к бретону.

- Дело весьма деликатное, юноша, - Финис оперся локтем на стол и сцепил пальцы в замок, - Уже некоторое время Коллегия ведёт переговоры с одной... организацией, у которой, по нашим данным, есть интересный для науки артефакт. Это кольцо, которое может принести существенную пользу, однако, останься оно в руках... той организации, последствия могут быть весьма плачевны. О цене мы уже договорились. Ваша задача - доставить плату на место встречи и обменять её на артефакт. Путь в пещеру Хоба лежит среди ледников и может оказаться опасен, к тому же у нас есть основания не вполне доверять другой стороне. Кроме того, вся операция должна остаться в строжайшей тайне от других членов Коллегии. Вопрос в том, стоит ли преданность нашему общему делу на первом месте для вас, и сможете ли вы действовать в наших интересах, если сомнения и обстоятельства поставят вас перед выбором?

Пещера Хоба. Два слова, которые заставляют кровь стынуть в жилах, по меньшей мере у местных. Знавал Дарер одного храбреца, который всей таверне растрещал, как он там всем наваляет и сколько сокровищ оттуда вынесет... так его и не нашли потом. Когда ни пройдёшь неподалёку — тянет смертью, тянет кровью, дурной магией оттуда веет. Дарер всего-то раз или два проходил мимо неё в своих странствиях по коллежским делам, и всякий раз инстинктивное чувство самосохранения (такую формулировку "звоночку" внутри человека или мера давали учебники по тонким материям) заметно ускоряло работу его ног по перемещению тела в направлении "прочь".

Пока Гестор неспешно разъяснял обстановку, у Дарера было время собраться с мыслями. "Давайте рассмотрим это дело с разумной стороны", — думал он. — "Гестор и компания (или архимаг Арен и компания?) знают что-то о каком-то таинственном артефакте, который может принести какую-то пользу Коллегии. Обладателям артефакта не вполне можно доверять, путь в пещеру Хоба — тем более, в пещеру Хоба! — опасен, и на это задание отправляют именно меня. То есть, я потенциальный труп. Отлично, меня как раз в этой жизни ничто, кроме беспрекословного повиновения Коллегии, не держит... Азура, и к кому обратиться с советом, если никого рядом нет?.."

Салеро обнаружил, что Финис уже замолчал. Наверное, целую минуту как. Данмер обвёл взглядом собравшихся. Все они выжидающе глядели на него: Фаральда — с некоторой надеждой, но всё ещё раздражённая, Колетта — с недовольством, мудрые глаза Арена излучали что-то хитренькое, а Финис буквально буравил Дарера, как будто пытался заставить его согласиться. Данмер глубоко вздохнул; действительно, что ещё держит его? И что ждёт, если он откажется? Наверняка всю жизнь себе тут попортит вконец... Что же было делать? Задавить "звоночек" или то, что заставляет его звенеть?..

Наконец, разумная идея пришла в голову.

— Я готов согласиться, если мастер Фаральда хорошо подготовит меня. Я бы хотел изучить некоторые заклинания уровня Адепта, на который перешёл недавно, и тем самым обеспечить себе большую безопасность, чем сейчас. Я, конечно, осознаю, что в моём положении сложно что-то просить, но я надеюсь, господин Гестор, что вы меня понимаете. Если путь опасен, а обладателям артефакта нельзя доверять с полной уверенностью... Коллегия — мой дом, но жизнь мне дороже, и я хочу быть уверен, что смогу вернуть кольцо сюда.

Архимаг улыбнулся, Колетта надменно фыркнула, Фаральда ощутимо расслабилась, а Гестор продолжил ни капельки не изменившимся тоном:
- Неужто вы думаете, молодой человек, что мы выпустим студента вашего уровня из Коллегии с приличной суммой денег без надлежащей охраны? О своей безопасности, юноша, следовало бы волноваться в последнюю очередь. Особенно, когда времени мало, а дело столь важное, - бретон сделал паузу, сосредоточенно пожёвывая губы и глядя в пол, и снова поднял глаза на студента - Если кроме потенциальной опасности вас, Салеро, ничто не беспокоит, считаю вопрос закрытым. Буду ждать вас в километре к западу от Винтерхолда завтра на рассвете. Там вы получите всё необходимое и подробные инструкции. И извольте не опаздывать. Я наслышан... - Гестор пристально взглянул на Фаральду, вставая с кресла, - об этой вашей привычке...
Колетта молча потянулась вслед за Финисом к выходу из покоев архимага. Сам Арен всё так же крутил в ладонях яблоко, а Дарер остался лицом к лицу с мастером Разрушений.
- Ты всё понял? Попробуй только меня подвести! - альтмерка, казалось, никогда не смотрела на своего ученика таким серьёзным взглядом, как сейчас.

— Понял, Фаральда, — ответил данмер и пошёл к лестнице. У самой арки, ведшей в комнату ожидания, Салеро остановился, обернулся и сказал: "Спасибо, Савос". Архимаг не любил церемоний и хотел, чтобы любой коллежский мог общаться с ним, как с равным. Колдун кивнул, и Дарер спустился в Зал стихий.

После такого происшествия в голове у данмера всё смешалось, и это было понятно. Нет, всякое в Коллегии случалось, и ко всему привыкаешь, но на задание такого рода Дарера отправляли впервые. Салеро спешно проследовал в Зал достижений, зашёл в свою комнату и упал на кровать. Так он лежал с полчаса, совершенно ни о чём не думая. Периодически его с головы до ног прошибала дрожь, — то было от нервов, — но вскоре всё улеглось, и данмер чуть было не заснул, но снова вспомнил о завтрашнем задании, и сон как рукой сняло. Салеро сел, взял клочок пергамента и кусок угля и решил подумать, что ему нужно на завтра. Почерк у Дарера был мелкий и не очень аккуратный, писал он быстро, хотя если требовалось составить кому-то официальное письмо или запрос, то мог написать его достаточно разборчиво. Впрочем, не об этом толк; Салеро составил краткий список:

сходит ьк Калиту за зельям и
Фаральда плащ?
что-нибудь поест ьуже
поспать час овпять
книги?
ещё?

Ещё раз перечитав записи, Дарер сунул бумажку в карман и решил начать с Калита. Данмер посмотрел на часы — в районе полуночи. "Значит, уже варит", — подумал он и направился в уютную комнатку босмера, спрятанную на одном из нижних этажей. Спрятана она была нехитро, правда, но механизмы такого рода не используются широко со времён Третьей Эры, поэтому потайная дверь выглядела экзотически. Дарер потянул за держатель для факела, стена отошла и взгляду данмера предстал Калит во всём своём великолепии: тот заснул, уткнувшись лицом в миску с эктоплазмой. Реторта на алхимическом столе свистела и прыгала, расплёскивая тут и там какое-то ядрёное варево, эктоплазма медленно расползалась по столу, заливая на своём пути записи босмера, а в банке на краю стола нервно билась об стекло бабочка-монарх.

Звук отъезжающей в сторону потайной двери и шаги неожиданного посетителя разбудили босмера. Подняв лицо из миски с противной субстанцией и увидев каскад кислотно-зелёных брызг, разлетающихся во все стороны, Калит пришёл в ужас и кинулся спасать положение. Воюя с взбесившимися без присмотра приспособлениями своей лаборатории, горе-алхимик, между делом, прикрикнул на озадаченного данмера:
- Что ты стоишь как столб?! Хватай пробирку, скребок и собирай, пока не испарилось!

Пока Дарер собирал зелье, Калит одержал грандиозную победу над колбами и препаратами: первые были водружены на место, вторые — немедленно утилизированы в канализационную решётку (а может это была решётка в Мидден, кто её знает?). Босмер удручённо глядел на остатки своей работы, затем вздохнул и подошёл к данмеру. Алхимик принял у Дарера собранное им зелье, понюхал, скорчил мину и тоже отправил в канализацию. Наконец, Калит сел на стул, вздохнул ещё раз и забормотал голосом сонным и отчего-то таинственным (так Дареру показалось):

— Такие идеи... столько старания... труды и чаяния, объект надежд и тихих воздыханий... предмет кропотливой, ювелирной работы... отходы, — на последнем слове босмер сделал особенный акцент, процедив его едко и чётко. — Ну а ты? — обратился он затем к данмеру.

— А?.. — спросил Дарер, будто бы выйдя из забытья, погружённый в свои раздумья, смешанные с переживаниями за судьбу великого, но неизвестного, к сожалению, зелья. — Я?

— Г... ты, ты. Что хотел?.. Время-то, гляди-ка, позднее... опять от Фаральды завтра... нагоняй... получишь, — казалось, Калит снова засыпал, поэтому Дарер решил не медлить.

— А, да-да, да... Тут такое дело... эм, — вдруг в голове данмера пронеслась мысль о том, что нужных слов он так и не придумал. Как объяснить ему, зачем нужны зелья, если Гестор наказал держать всё в строжайшей тайне? Гестор... — Господину Гестору для каких-то исследований нужно три зелья малого лечения. Не спрашивай, для чего — сам знаешь, Финис не особенно-то разговорчив, тем более по таким вопросам. В общем, нужно. И, кажется, у тебя есть готовые? — взгляд Дарера притянули колбы с красноватой жидкостью, отдававшей мягкие блики в слабом свете свеч.

Босмер проследил взгляд Дарера и сделал шаг в сторону, прикрывая телом алые склянки, будто данмер собирался схватить их и убежать.
- Эти ещё не готовы. Им нужно... настояться. Если Гестору нужны зелья малого лечения, пусть завтра вечером пришлёт кого-нибудь, - Калит зевнул и вдруг замер с открытым ртом, осенённый внезапной мыслью, - А с чего бы ты вдруг на побегушках у Гестора, а? Да ещё и среди ночи? Не говоря уже о том, что зелья малого лечения есть где достать и без моего скромного участия. Тут Коллегия, а не пустырь какой. Темнишь ты что-то... Впрочем, скамп с тобой, нет у меня зелий всё равно, мне надо, - босмер сонным взглядом обвёл свою лабораторию, - начинать всё заново... О, Боги, мои записи все в эктоплазме! Похоронены! Погребены! Уничтожены!

Варианты:
- Продолжать врать и убалтывать.
- Рассказать правду.
- Дождаться, пока Калит уснёт, и украсть зелья.

"Ух и крепкий же ты орешек! Заболтать тебя, что ли?.." — подумал Дарер и, подойдя ближе к Калиту, казалось, совсем погрузившемуся в отчаяние, заговорил с едва ли не осязаемым теплом в голосе:

— Ну, ну, друг мой, не переживай! Присядь. Я тебя знаю много лет, ты прекрасный алхимик! Ну, вспомни, сколько раз ты... ну... да меня хотя бы выручал! Как ты в прошлом году выступал со своим зельем мгновенного роста, не помнишь, что ли? Вот потеха была, когда ты у тебя голова в потолок Зала стихий упёрлась, а! Народ тогда глаза ка-ак повыпучил, дыхание ка-ак затаил! Вон, лабораторию тебе выделили, неспроста же? Может, тебе просто не стоит работать по ночам? Я думаю, сон пошёл бы тебе только на пользу. И хорошее питание, конечно. Не расстраивайся, всё у тебя ещё получится. Эксперимент ведь ты делал, так? Значит, основное помнишь. А восстановить, тем более-то для тебя — дело плёвое.

Калит сидел, держась за голову, и только глядел перед собой, а Дарер по-приятельски трепал и хлопал его по плечу.

— Да, а касательно Финиса... помнишь же, я вчера опоздал к Фаральде? Ну она и отправила к нему, заниматься всякой чепухой в наказание... Пошёл именно к тебе, потому что ты позже всех спать ложишься! — Дарер с тем же теплом засмеялся. — А других у тебя нет? Мне надо поскорее, к утру они уже должны быть у него. Безотлагательное дело. Может, поищешь?

Убедительные интонации сделали своё дело - Калит сдался. Вздохнув, он полез в стоящий под столом сундук. Послышался перезвон бутылок, рассматриваемых и бережно переставляемых босмером с места на место.
- Есть восстановление манны, вполне пристойное... хождение по воде... улучшение меткости... Вот, есть лечение! Правда только одно. Держи, - Калит протянул Дареру склянку и закрыл свой сундук, - Можешь, конечно, и эти взять, но... я за результат не отвечаю! Если у Гестора от них вырастут рога, на меня можете не пенять. Я предупредил.

Варианты:
- забрать одно зелье.
- забрать одно зелье и три экспериментальных.
- забрать одно зелье и попробовать раскрутить алхимика на ещё какое-нибудь зелье из сундука.

— Большущее тебе спасибо, друг! Я в тебе не сомневался, — с неприкрытой радостью ответил Дарер, едва не обняв Калита. Это было бы уж слишком нагло, так рассудил его внутренний голос. Когда босмер упомянул о неожиданных эффектах экспериментальных зелий, данмер решил, что лучше хотя бы с ними, чем без них. Авось, какое окажется взрывоопасным, и его можно будет использовать как бомбу? — Эти я тоже возьму, с твоего позволения. Гестора предупрежу.

Данмер расфасовал склянки по двум внешним и одному внутреннему карману мантии и пошёл на выход.

— Я пойду, посплю хоть пару часов. Удачи тебе в свершениях, Калит! И помяни хоть раз моё слово, последуй моему примеру и поспи, сколько сможешь, — Дарер, как сказали бы, гаденько посмеялся, хотя ничего плохого в этом смехе не было. Он лишь только звучал так, как если бы смеялись гаденько. В смехе же Дарера слышалось всё то же веселье. — Доброй ночи!

С этими словами данмер покинул лабораторию Калита и направился в Зал достижений. До встречи оставалось что-то около шести часов, нужно было хорошенько выспаться перед завтрашним... сегодняшним походом. Дарер ещё немного нервничал по этому поводу, но четыре зелья и уверения Гестора понемногу отгоняли его тревоги.

Получено 1 стандартное зелье малого лечения и 3 экспериментальных

Дарер едва не проспал рассвет. Слишком долго ворочался накануне, и сны его были тяжкими и мутными. Наскоро перекусив, данмер со всех ног бросился вон из Коллегии, чтобы не опоздать на встречу. Редкие ученики, не спящие в этот предрассветный час, провожали его любопытными взглядами.
Уверенной трусцой Салеро преодолел мост и припустил по главной улице Винтерхолда. Какая-то заплаканная крестьянка, в своём отчаянии не опасающаяся даже магов из Коллегии, преградила ему путь, стеная что-то про свою дочь, но данмер слишком торопился, чтобы остановиться и выслушать женщину, однако её полное исступлённой мольбы лицо преследовало юношу до самого места встречи...
Занимался рассвет, и небо на востоке побледнело и окрасилось в желтовато-розоватые тона. Метрах в ста от условленного места, на заброшенной дороге, зажатой в каменном ущельи с заснеженными кустами и деревьями, Дарер замер, увидев нечто необычное. Тихий ветер редкими порывами заметал сухим снегом начертанные прямо на дороге символы. Финис Гестор стоял, тяжело дыша, и в руке у него медленно растворялся лиловой дымкой призванный клинок. Но самым жутким было то, что Мастер Колдовства разговаривал с... дреморой! Статная фигура призванного из глубин Обливиона существа, закованная с ног до головы в тяжёлый, мерцающий в лучах рассвета даэдрик отвечала Финису грудным металлическим голосом, только смутное эхо которого долетало до ушей Дарера. Гестор заметил приближающегося студента и указал на него рукой, втолковывая что-то дреморе. Тот, наконец, кивнул, и убрал за спину даэдрический клеймор внушительного размера.

Словами человеческих языков не описать, что подумалось данмеру, когда он увидел Финиса Гестора рядом с дреморой. Поток мгновенно сменяющихся мыслей, возникавших спонтанно и звучавших на каком-то диковинном данмерском диалекте — не иначе как память веков вдруг дала о себе знать, — пронёсся в голове Дарера за секунды две-три, но богат он был настолько, что, попытайся Салеро пересказать его суть, это заняло бы у него целый день, не меньше того. Сторонний слушатель расслышал бы только шум, посети его бедную голову эти мысли, но данмер ощутил такое многообразие чувств, что самому ему от этого стало не по себе. Всё, на что может рассчитывать интересующийся — слабые попытки восполнить переживания Дарера парой-другой слов. Сначала задумчивость его, навеянная женщиной в Винтерхолде, сменилась лёгкой сконфуженностью, которая затем перешла в недоумение, преобразовавшееся в удивление-страх-злобу-отчаянную растерянность... и большее. "Что делать? Как быть? Что вообще происходит? Гестор ранен? Дремора — враг или союзник? Атаковать сразу или выяснить обстановку? Или, может, вообще сделать ноги отсюда, пока проблем не набрался?.." — думал Дарер, медленно двигаясь навстречу паре. Инстинктивно он повторял про себя слова боевых заклинаний на случай... на всякий случай, — только Обливион знает, что его же твари способны выдумать, а может и понятия не имеет. То, что Даэдра убрал меч за спину, не обязательно говорит о том, что он не настроен враждебно — может, заклинание готовит?..

В любом случае, что-то да нужно было делать. "Рассматривая вариативность ситуации, опытный интерпретатор сопоставляет вероятности возможных исходов и на их основе делает вывод о направленности своих дальнейших действий", — из всего дурного, что могло прийти в голову Дареру, бездна не нашла ничего лучше, чем отрывок из учебника забытой ныне школы Мистицизма. Один в своё время завалялся в Арканеуме, и, когда старый орк задремал в поздний час, данмер втихую утащил книжку — уж больно лакомый был кусок. Текст был щедро заправлен иллюстрациями, схемами, рунами, инструкциями для проведения ритуалов и многим иным да прочим. Впрочем, магия эта была тёмная, запутанная, учителя Мистицизма давно почили, а без матёрого инструктора в школе магии разобраться непросто. То есть, плёвые фокусы можно и самому освоить, но разведать глубины — ни за что. "Темны потоки Забвения..." — подумалось данмеру, и он, наконец, вернулся в реальность.

Дремора и Гестор всё так же стояли шагах в пятидесяти — другие полсотни Дарер уже покрыл. Наконец, всё ещё держа наготове заклятья, он подошёл ближе и спросил единственное, наверное, что вообще можно спросить в данной ситуации:

— Что происходит?

- Это твоя охрана, - сходу начал Гестор, указывая на дремору, как на неживой предмет, - Проводит тебя до пункта назначения и обратно. Думаю, ты знаешь природу даэдра, но на всякий случай дам совет. Что бы он тебе ни говорил, не верь ему. Заклятье связывает его, и не позволит тебя ослушаться, но дреморы коварны, и один Обливион знает, сколько лазеек у этих тварей, чтобы погубить своих смертных хозяев. Не слушай его. Не бери у него ничего, что сам не приказал достать. Не иди с ним на сделки. И останешься жив.
Дремора молча сверлил Дарера недобрым взглядом, замерев, подобно каменному изваянию, будто прикидывая свои шансы разделаться с юным выскочкой, которому вынужден служить. А может быть, столь величественное создание, поблёскивающее зловещей чёрно-красной кирасой, просто не обращало внимание на то, что там лепечет какое-то жалкое лысоватое существо, едва достигающее ростом его широкой груди. Финис, тем временем, перешёл ближе к делу:
- У тебя есть двое суток, чтобы дойти до пещеры Хоба, произвести обмен и вернутся сюда. Насколько мне известно, дорогу ты знаешь. Теперь слушай меня внимательно, Салеро. Самое главное. Ты возьмёшь с собой эти деньги, - бретон указал под ближайшее дерево, где уже заметало снегом мешок размером с голову данмера, - По этой дороге, к вечеру, ты доберёшься до статуи Талоса. Ты, наверняка, видел этот алтарь. Там тебя будет ждать человек. Эти деньги ты отдашь ему, а он... даст тебе то, что ты обменяешь на нужное нам кольцо в пещере Хоба. Этому человеку можно доверять, мы не раз уже с ним сотрудничали. Товар может тебя... смутить. Это именно та причина, по которой мы не можем действовать открыто. И я подозреваю, что это будет неплохая проверка на прочность твоей верности Коллегии. Теперь, если ты всё понял, можешь идти. Время дорого.
Дареру не оставалось ничего, кроме как кивнуть и, взвалив на плечо мешок с деньгами, отправиться дальше по дороге. Если у него и были какие-то вопросы, данмер слишком растерялся, чтобы их задать - слишком уж напряжённым тоном говорил Гестор, и казалось, будто призыватель убьёт студента на месте, если тот хотя бы откроет рот. Было очень некомфортно слышать шаги дреморы позади себя, и Салеро постоянно оглядывался через плечо, каждый раз ожидая увидеть занесённый над его головой клеймор, но существо из Обливиона просто  спокойно и молча шагало за Дарером след в след. По крайней мере пока...

Финис лукавил. Дремора был скорее стражником Дарера, чем охранником. Этаким конвоем, который проследит, чтобы не в меру импульсивный парнишка не соблазнился крупной суммой и выполнил задачу до конца. Гестор изначально хотел отправить на это задание призванное существо - ему легче что-либо объяснить, чем какому-то студенту, и разум у дремор работает почётче, чем у большинства учеников Коллегии, однако Архимаг настоял на том, чтобы обмен производил человек. Учитывая известную хитрость тварей Обливиона, остальные организаторы сделки, поддержали Арена...

//получены предметы:
дремора
2500 золотых

Тревога относительно дреморы постепенно покидала Дарера. Путники прошли перевал и вошли в бескрайнюю ледяную пустошь. Там и тут воздымались сверкавшие в рассветном солнце ледники, своевольный морозный ветер устраивал там и тут метели, меж сугробов бродили голодные волки, — отчасти Дарер их понимал, но звериный вой не предвещал ничего доброго, — а где-то невдалеке, на одиноком островке, возвышалась статуя Талоса. Силуэт её был хорошо видим, но она была не столь близка, как могло бы показаться на первый взгляд. Дальний путь, тяжёлый мешок и голод также не предвещали ничего доброго.

— Остановимся, — сказал Дарер. Он поставил мешок на землю, сел на него же (благо количество монет позволяло использовать его в качестве табуретки или чего-то навроде) и задумался. Дремора скрестил руки на груди и оставил одну ногу в бок; не хватало только вздёрнутой брови для полного ощущения презрения Даэдра к смертному, мол, ну и что ты тут расселся? Но данмерский народ не лыком шит — Дарер сузил глаза ещё пуще их обычного состояния и в упор уставился на дремору. Так они смотрели друг на друга с пару минут, потом тварь Обливиона отвернулась, а Дарер вернулся к размышлениям. "Что ж мне теперь делать с ним? Наверняка он ко мне приставлен неспроста... Следит, может? Может. А может и нет... Поди разбери. А женщина эта в Винтерхолде? О чём она говорила?.. Что-то про дочь... А, в Мехрунову бездну. Слишком торопился, чтобы расслышать".  Тут Дарер подумал, не могут ли дреморы читать мысли смертных и украдкой бросил взгляд на своего коммивояжёра — тот всё так же глядел куда-то в сторону. "Интересно. С одной стороны, Финис на предварительных курсах общей магии никогда об этом не упоминал, но, быть может, на то они и предварительные? С другой, про мысли что-то было в учебнике... могут ли дреморы владеть Мистицизмом? Может, только в Нирне эта школа магии забыта?"

Желудок Дарера ворчливо забурлил. Машинально данмер запустил руку во внешний карман плаща, но наткнулся только на бутыль с зельем. Первая мысль — облегчить участь одного из голодных волков — вдруг оборвалась другой, совершенно внезапной. Невероятно далеко от воды забрёл одинокий хоркер. "Вот он, момент, когда дремора может оказаться полезен не только в бою".

— Ты можешь убить вон того хоркера и принести сюда его тушу? — спросил данмер дремору.

Не отвечая на вопрос данмера,  Дремора продолжал стоять. Это же надо! Доверить ему, командиру Загонщиков, какого то прислужника Матери Розы! И зачем вообще отдать такое важное дело смертному? Недавнее вторжение Повелителя в Сиродил доказало, что уж кто-кто, а люди – последние, кому следовало довериться.
   Когда Гестор вызвал его, он надеялся на дикого орка-берсеркера или на могучего потомка Пяти Сотен. На тех ребят, кому можно доверить свою спину – во время вторжения он командовал отрядом, атаковавшим Бруму, самый северный город Сиродила. По плану Повелителя на разрушение этого города отводилось двадцать минут, пятнадцать из которых осадный Червь полз до Врат. В результате его отряд потерял двадцать Дремор, несколько сотен Загонщиков и десяток Забойщиков.
    И кого же доверили ему, покорившему девять чертогов Ноктюрналь? Стоило ли вообще вызывать его ради этого серого выскочки? Повелитель с него три души сдерет за такую выходку! Всего через два года после вторжения! На последнем совещании Повелитель чуть не опустил половину войска до скампова состояния, уберегли только сплошные отговорки и кивки в сторону Мартина. Заштрафить до шеогоратова состояния Повелитель мог всегда. Лет семьдесят-восемьдесят назад Дремора еще позволял себе всякие мелкие пакости, но теперь! Теперь он командир Загонщиков (Скампова работа!), приходится быть крайне аккуратным. Уж если выдвинули на командира – тянуться теперь уж и к Лордам…
   Опасения Повелителя были не случайными. В чем разница между призывом и вторжением? В отличие от вторжения призыв вытягивает только часть Даэдры, всего Дремору не вытянуть и Архимагу, из-за чего воздействие Аэдра заметно усиливается. А теперь представьте, что будет, если обратно возвратится зараженная Порядком частица! Великая Мясорубка людей и альтмеров по сравнению с ней – это как выставить орка против босмера.
   О скамп, только подумайте! Какой то оболтус приказывает Дреморе добыть тушу хоркера! Он либо полный придурок, либо недоразвитый! Хотя…
- В полумиле отсюда есть довольно крупный образец, примерно тридцать центнеров. – Спустя несколько минут к ногам данмера упал труп хоркера. Причина смерти была ясна – отсутствие головы, страшные, как будто нанесенные дубиной гиганта, повреждения ребер.

Обезображенная туша была ещё теплой. Это было хорошо — значит, не где-нибудь под камнем нашёл... Дарер хмыкнул и посмотрел на небо — солнце ещё и за вершины гор не вылезло. "Завтрак, значит... ну ладно", — подумал он и начал разделывать хоркера. Надо сказать, что это был первый опыт данмера в мясной кулинарии и в приготовлении хоркера вообще, поэтому результат был неважный. Тем более, что тесака у него не было, а был только железный кинжал, не приспособленный для разделывания туш. Дремора то и дело гаденько хихикал, глядя на жалкие попытки Дарера вырезать их несчастной животины хоть что-то из того, что данмер когда-то давно видел на развале в Винтерхолде. Когда там ещё был развал...

Порядочно испачкавшись в крови зверя и натерпевшись уничижительных смешков Даэдра, Дарер решил изменить политику своих действий. "Мясо есть? Есть, — думал он. — Что с ним можно сделать? Пожарить!" В чём совершенен маг Разрушения? В Разрушении, конечно. Немногие из тех, кто не бывал за стенами Коллегии, знают, что магический огонь бывает сильным и слабым, что заклинатель может регулировать диаметр и длину пламени, что огонь может больше жарить или больше жечь. Тонкости, казалось бы, нехитрые, но простой люд всё время представляет себе огненный шар одинаково. Если же колдовать один только жар, без огня, то это потребляет ничтожное количество маны, но эффект даёт вполне заметный. Хватит, чтобы пожарить мясо.

Дарер с плеча отсёк очередной кусок мяса от разворочённого хоркера и принялся поджаривать его на ладони. Так прошло с полтора часа или даже более того; данмер периодически посылал дремору справиться о зверях поблизости, но волки куда-то поразбежались ("Небось, как увидели, что Даэдра этого беднягу мне тащит — так и сделали ноги побыстрей"). За едой Дарер снова задумался о женщине в Винтерхолде. Как ни странно, пища помогла мыслям принять более упорядоченную форму, отпала необходимость всё время отмахиваться от голода. В голове выстроилась в колонну вереница давешних событий: Пещера Хоба, некроманты, которые владеют чем-то важным, Гестор, который говорит о цене, что может смутить данмера, женщина, кричащая про свою дочь... Опять та же строчка: "...опытный интерпретатор сопоставляет вероятности возможных исходов..."

Интерпретатор...

Дарер подавился куском хоркера. Некроманты. Цена. Дочь. Гестор хочет отдать чью-то жизнь за какой-то колдовской артефакт?! Одновременно странно, жутко и невероятно. Как? Почему? И вообще... Преданность Коллегии... ну да, вот что имел в виду старый колдун. "Скампы бы его побрали", — подумал Дарер. Тринадцать лет отдал безответным стенам, оступался, как и все, но ведь... Лишь недавно приняв стройный ход, мысли Дарера смешались вновь. "И кому теперь рассказать? С кем поделиться, Гермеусовы клешни?!" — и лишь тишина в ответ. Разум холоден, как лёд; мысль быстра, как молния; сердце горячо, как огонь... "Отдай всего себя одной стихии, и станешь уязвим для другой", — гласил трактат о Разрушении, написанный на заре людских времён, настольная книга данмера. В первые дни он не придавал этому должного значения, а через столько лет слова обрели своё истинное значение. Вывод о направленности своих дальнейших действий... Вот, что ещё предстояло постичь.

Данмер кивнул; на лице его отразилась сухая решительность. Дороги назад нет — её заслоняет дремора. Дорога вперёд... статуя Талоса — снег на ней замерцал в солнечных лучах с новой силой, и яркий свет зажёгся над ледниками вдали, точно маяк, некогда бывший в Винтерхолде. Говорят, не было в северных широтах корабля, который не завидел бы свет того маяка, сражаясь с волнами Моря Призраков... Интересно, попадёт ли дух той девушки в это море после того, как её тело разрежут, как она восстанет из мёртвых, как обратится в прах?..

— Пойдём, — сказал Дарер дремора, положив в карман обёрнутые тканью два стейка из хоркера. — Впереди нелёгкая дорога.

И они пошли.

Итого:
- приготовлено стейков: 3 за 3 часа;
- мана потрачена практически в ноль, восстанавливается;
- употреблено в пищу стейков: 1;
- сильный голод утолён на 4-5 часов
- получено стейков: 2.

Ледник внезапно расступился перед данмером и Дреморой, открыв глазам залитую утренним солнцем площадку. На каменном постаменте, вся искрящаяся и сверкающая среди белоснежных глыб льда, возвышалась гордая статуя Талоса, с робкими промёрзшими подношениями у подножья, часть которых давным давно растащили дикие звери. Мгновенно, самые страшные подозрения Дарера настолько полно воплотились в жизнь, что какие-то секунды маг отказывался верить своим рубиновым глазам. Мужчина потрёпанного вида, очевидно, какой-то разбойник, если судить по броне, позе и чертам лица, безнадёжно испорченным дурными деяниями прошлого, придерживал за плечо стоящую на коленях, совсем юную девушку. Ей было всего пятнадцать-шестнадцать лет на вид, фигура только успела оформиться, и окружающий её ореол хрупкости и беззащитности в таком ужасном положении, будто ножом резал по сердцу. К тому же пленница была необыкновенно красива. Её светлые волосы, будто золотые нити сияли на солнечном свете, мягкой волной стекая за спину. Дешёвое крестьянское платье из грубой синей материи, на порванном по шву плече, обнажало нежную гладкую кожу. Полные слёз глаза, как пронзительные серые льдинки с отчаянием уставилась на данмера и тут же испуганно распахнулись, когда разглядели за спиной юноши Дремору. Она мычала что-то сквозь кляп во рту и изредка дёргалась, пытаясь высвободить связанные за спиной руки. Радовало только то, что будучи нордкой, она по крайней мере не сильно страдала от стояния на коленях в снегу, хотя провела она в таком положении явно не один час - низ платья успел промокнуть от снега, растопленного теплом её тела, и обледенеть, поддавшись звенящему в воздухе морозу.
Завидев приближающуюся процессию, бандит толкнул пленницу лицом в сугроб и сделал несколько шагов навстречу Дареру, напряжённо косясь на его спутника. Дремора был исполнен равнодушия, что немного успокоило разбойника.
- Опаздываешь. Ты из Коллегии? Деньги принёс? - с похмельной хрипотцой спросил мужчина и рекламным жестом указал на отчаяно пытающуюся подняться девушку, - Не правда ли, товар первосортный? Как договаривались, моложе восемнадцати.

Ну да. Безмолвное подтверждение опасений, своеобразный кивок внутреннего голоса. Ни тебе удивления, ни тебе испуга, ничего — исключительная холодность в отношении оправдания собственных расчётов. Дарер хмуро посмотрел сначала на разбойника, затем на девушку... бедняги. Он и она, данмер и норд. Заклятые враги по древности, братья по безысходному несчастью, двое бедняг встретились в, казалось бы, самой невероятной ситуации.

— Угу, — буркнул Дарер и поставил перед разбойником мешок с деньгами. — Здесь всё. Давай сюда...

Какие-то нечленораздельные звуки то и дело пытались сорваться с языка, но внутренняя стойкость не давала им сделать этого. Может, от предков досталась? А от кого ещё. "Глупый Салеро... занесла же судьба в Винтерхолд! Даже нет; выпало же родиться именно в Виндхельме, именно тридцать три года назад, именно с такими способностями, которые привели тебя именно в Коллегию Винтерхолда...", — такого рода мысли беспорядочным клоком болтались в обременённом нелёгким выбором разуме данмера, что только усложняло дальнейшие действия. Дарер встряхнул головой и вдохнул поглубже. Морозный воздух извне, по какому-то мирозданческому закону из очередного успешно позабытого почти напрочь учебника, разтормошил угли, ответственные за производство внутреннего огня в данмере. Такого, который, если верить сказкам из детства, заставлял глаза предков гореть с ещё большей силой, чем они это делают от природы. Который наполнял эти глаза выразимым лишь языком меча и магии гневом. Который есть причина, по которой гордое имя данмерского народа багряным штандартом возвышалось над Красной Горой, над целым Морроувиндом все эти годы, все эти годы, все эти тысячелетия вселяло ужас в сердца жалких, бренных людей, мелочных людей, поганых людей...

Этот огонь возжёг глаза Дарера. Пока ещё слабо, но уже заметно; неподдельный испуг отразился на лице бандита, уже потянувшегося за мешком. Дремора, казалось, даже не видя этих глаз, тоже почувствовал что-то очень неясное и совсем юное, но осязаемое. Животная злоба; высокая злоба. Ненаправленный поток гнева, даже не поток, нет — ещё только слабый ручеёк, но он уже течёт, он уже готов стать бурлящей рекой. Это было странно и непонятно как для Даэдра, так и для самого Дарера. Мудрецы древности, в числе которых был небезызвестный герой прошлого Лорд Вивек, говорили о некотором пороговом состоянии, оказавшись в котором, дух смертный обретает особенного рода опыт, совершает скачок в своём развитии. Простейший способ достичь его — встретиться лицом к лицу со смертью. И вот, в чём была вышеупомянутая странность: девушке из нордов предстояло умереть, и, в случае своего счастливого спасения, она приобрела бы этот опыт — несомненно. Элементарный логический метод безотказно свидетельствовал, что вероятность такого исхода минимальна. Дареру же ничто не угрожало, но он явственно чувствовал, что смерть девушки станет и его смертью. Иного данмера, старше лет эдак на сто-сто пятьдесят, юношеская пафосность этих мыслей неизбежно привела бы в смех и вынудила бы сослаться на эту самую юность разума, но иного — заставила бы задуматься. И вот, именно на этом пороге вдруг оказался дух данмера, лицом к лицу со смертью — своей духовной смертью.

Идеи стали возникать в голове Дарера одна за другой; нутро отчаянно искало лучшую попытку освободиться от гнетущей злобы. Приказать дреморе снести разбойнику голову? — но Финис мог приказать дреморе не просто слушаться данмера, а слушаться данмера для того, чтобы максимально успешно выполнить задание; приказ же, противоречащий этому условию, будет расценен как нарушение установки. Данмеру вдруг показалось, что была древняя магия, всё могущество которой заключалось в исключительной простоте (для её успешного воплощения требовалось лишь произнести нужные слова, не более), позволявшая связывать Даэдра более сильными обязательствами, преломлять их волю в Нирне — Дарер не помнил слов и был не уверен в том, что всё было так просто — сказал и сработало. А если атаковать самому, понадеяться на магический огонь и вложить в него весь внутренний? — но его может быть недостаточно для "лица, которому можно доверять". А что ещё?.. Да ничего! Единственный выход, который оставит данмера в живых духовно — бой.

Чем отчёливее становились мысли в голове Дарера (ещё вчера ни он, ни кто-либо другой даже представить не смел, что такого рода идеи и метаморфозы вообще могут случиться в такой голове, что она вообще способна к этому), тем ярче разгорались угли-глаза. Данмер чувствовал жар на щеках и переносице, меж пальцев сами собой забегали искорки огня, и, быть может, падения очередной снежинки на землю хватило бы, чтобы Дарер взорвался...

...но нет. Как назло, ни единой. Когда он понял, что совершенно бессилен, что вражьи клинки и лёд окружают его со всех сторон, что ему всё-таки придётся отдать жизнь этой безвинной девочки, глаза его разом потухли и сделались ещё более тусклыми, чем были до того. Впервые Дарер столкнулся со смертью по-настоящему, впервые на его долю выпало распорядиться жизнью (не какого-нибудь Финиса Гестора, не какой-нибудь Фаральды, не превеликого Савоса Арена со всеми почестями, даже не отродья Обливиона, будь оно неладно — последнее слово за ним, и он это знал), и в первой же битве он проиграл. Непонятным для него оставалось лишь то, что он не понял всего этого раньше, ещё там, в пустоши, за горелым и чёрствым куском хоркера. Почему только сейчас такой всплеск эмоций? Он же всё для себя понял ещё там... "А, к скампу, — подумал Салеро. — Ты уже здесь. Нечего терять".

Мужчина довольно взвесил мешок в руках и, не пересчитывая, закинул за спину
- Если чего не хватает, мы с Гестором сочтёмся, - на всякий случай брякнул бандит, - Девку можешь забирать. Заметь, я её не тронул. И денег запросил меньше, чем за лошадь, хотя и хлопотно... - оказавшись при деньгах, разбойник как-то разговорился, не решаясь просто уйти, даже, как будто растерялся. Дарер же не удостоил его ответом, медленно, механически и без осознания собственных действий приближаясь к пленнице. Та замерла, перестав барахтаться в снегу, и, пристально глядя на данмера, неистово замычала что-то сквозь кляп.

Дремора спокойно наблюдал, стоя в стороне и не упуская из виду ни одного участника сделки. Всё шло по плану, и навязанному ему подопечному не требовалась ни защита, ни наставление. А девчонка... любопытный образец человека. Дёргается, как рыба в сетях, будто есть у неё ещё какие-то шансы... В её глазах столько жизни, столько чувства, хотя сама она - лишь кусок сладкого мяса. Сколько веков даэдра интересуется человеком и просто не может его понять. Где они черпают силу духа, и как собственная смертная ничтожность не тяготит их? Впрочем, не все люди интересны... Этот разбойник... жалкая душонка, едва ли не пустое место.

Бандит вздрогнул, встретившись взглядом с дреморой, и поспешил, не прощаясь, покинуть это место. Шагая по заснеженной тропе к своему временному убежищу в ледниках, норд никак не мог избавиться от гнетущего ощущения на душе. На удивление задело за живое то равнодушие, даже презрение в глазах твари из обливиона, как и задумчивое молчание серокожего эльфа-мага. Сколько лет прошло с тех пор, как мужчина испытывал что-то подобное... Да, дела с Коллегией были, как правило, самыми прибыльными, однако стоят ли две с половиной тысячи таких потрясений? Девчонку ему было не жаль, ведь он понятия не имел, что с ней будут делать. Превратят в жабу, разберут на составные части или отдадут в наложницы Архимагу - ему без разницы. Мужчина уже давно очерствел к чужим страданиям. Почему же взгляд даэдрического демона до сих пор пугает его, когда он уже далеко, один среди льдов...
"Всё пропью" - решил для себя норд.

Дарер прошипел вслед бандиту: "Чтоб тебе гореть". "И всему, — подумалось ему. — Да, да! Всему гореть. И мне с ним". Ему стало нехорошо. Дарера тошнило, от стремительной смены ужасных событий у него кружилась голова. Осознание собственной беспомощности делало его ещё более беспомощным, нежели он был раньше. "Но когда-нибудь, — пробубнил Дарер себе под нос быстро, отрывисто, — всё сгорит". Ноги данмера подкосились, и он упал на колени перед нордкой. Она жалобно глядела на него и всё что-то мычала. Дарер не мог видеть её заплаканного лица, но аккуратно взял его в руки и сказал негромко, почти монотонно:

— Слушай... Я не знаю ни кто ты, ни откуда. Я ничего о тебе не знаю. Я, правда, не хочу делать того, что должен, но у меня нет иного выхода ("Как банально это звучит!" — прыснул внутренний голос). Смотри; там стоит дремора. У него за плечами клеймора, которая непременно окажется над моей шеей, если я сверну с пути; я знаю это, знаю! Мне будет конец. Я не могу противиться грядущему. Я вообще ничего не могу... Даэдра!

— Да? — язвительно ответил дремора, которого оклик Дарера, как жужжание мухи, отвлёк от размышлений.

— Убей того человека, разбойника. Ты ведь презираешь его? Он ведь жалок? Убей его!

Тварь из Обливиона снисходительно улыбнулась. В этом красноречивом её жесте, казалось, сочетались и согласие со смертным, и невозможность исполнить его волю. В первом Дарер не был уверен, но второе уже стало очевидным.

— Нет, — мягко ответил Даэдра и отвернулся.

— Видишь? — вновь обратился Дарер к девушке. — Он — удавка на моей шее. Один лишь шаг в сторону — и она затянется. Я... правда бессилен.

Девушка молчала. Данмер, ненадолго пришедший в себя, помог ей сесть так же, как сидел сам. Связанные руки и ноги, конечно, этому препятствовали, но кое-как она уселась. Развязать девушку данмеру в голову не пришло, равно как и вытащить кляп — об этих вещах он, кажется, вовсе забыл. Дарер заправил выбившийся локон её золотых волос ей за ухо; на ум ему пришла строчка из старинной данмерской поэзии, которую он читал в детстве: "Твои светлые волосы в моём голосе". Дарер слабо улыбнулся девушке, как будто из последних сил, потом снова приложил ладони к её щекам.

— Я могу немногим тебе помочь, — он прочитал слабое заклинание, и девушка ощутила тепло, разлившееся из-под его рук. Это было особенное тепло, и дело было не в его магической природе. Колдовство Дарера вернуло её к тем дням, когда она была счастлива и свободна; одна за другой вставали в её памяти яркие, сильные образы и воспоминания — детство, семья, лето. Всё то, чего ей уже никогда не увидеть, посещало её совсем по-человечески, как если бы люди прощались друг с другом и устраивали последние посиделки, где вспоминали бы славное былое. Дарер ничего об этом не знал. Его народ не имел таких обычаев, его память не содержала в себе следов этих обрядов, но некоторая особенная энергия, которую девушка приняла в виде колдовского тепла, разбудила в ней то, что она увидела. Как сладость риска, как первая влюблённость, как вспышка молнии! — появилось, но тут же исчезло, оставив только лёгкое раздражение на подёрнувшейся кромкой отчаяния пелене души.

Так они просидели какое-то время. Неудобную тишину прервал дремора; смертные дела его вообще тяготили, а тут ещё и такие сцены. Он как будто бы невзначай притопнул сапогом, что вернуло Дарера к реальности. Данмер словно проснулся от внезапного шума: сначала он почувствовал страх, но затем к нему вернулось то же сухое безразличие. Тогда-то он и заметил, наконец, кляп во рту девушки.

— Может, вытащить тебе его? — спросил он без какой-либо эмоции в голосе.

Девушка недоверчиво и одновременно укоризненно взглянула на Дарера, будто говоря этим взглядом "разумеется вытащи! чего же ты ждёшь?". Маг ещё несколько секунд посмотрел в её лицо оцепеневшим взглядом и, развязав стягивающую лицо пленницы тряпку, вытащил насквозь мокрый кляп. Девушка принялась отплёвываться и кусать онемевшие губы.
- Кто ты? Что со мной будет? - спросила она, совладав, наконец, с собой. Язык плохо слушался её после нескольких часов с тряпичным комком во рту, - Скажи мне правду!
Пленница пытливо ловила взгляд данмера, и ждала ответа, который должен был решить её судьбу. Разбойник с ней вообще не разговаривал, а из слов Дарера она поняла лишь то, что это будет что-то ужасное, и что магу совершенно не хочется этого делать. Дремора тоже следил внимательно, даже с некоторым любопытством. Его не интересовали судьбы жалких людишек, однако, раз уж он вынужден торчать на этой поляне, пока его протеже мучается глупой моралью, почему бы не получить удовольствия от единственного доступного в данный момент развлечения?
На небе густые облака медленно сбивались в тучи, предвещая скорый снежный буран, но Дарер, погружённый в свои мысли, не замечал сигналов природы, хоть на площадке перед статуей Талоса и стало ощутимо темнее...

Дарер подумал, что, пожалуй, действительно стоило поговорить с бедняжкой. Ей, вероятно, всего-то осталось несколько часов... Данмер нервно сглотнул скопившуюся во рту слюну и ответил нордке:

— Да... хорошо. Я расскажу. Моё имя Дарер Салеро, я маг Разрушения из Коллегии Винтерхолда. Решением совета Мастеров мне поручили достать некоторый артефакт в...

Дарер запнулся. Слова "пещера Хоба" он отчего-то не мог сказать, даже выдавить не мог. Девушка наверняка знала, что там пещере. Конечно, не могли же рыбаки из Винтерхолда сквозь землю проваливаться? Сначала один пропал — нашли только лодку, затем другой — кровь обагрила пляж перед расщелиной в леднике, а другие кровавые следы привели группу стражников непосредственно в пещеру; из того патруля вернулся только один гонец, которого сразу же отправили к ярлу. Местные хускарлы часто посещают таверны, у них свои друзья среди населения... в общем, в конце концов народ узнал, кто соседствует с их и без того многострадальным городком.

Но всё же, Дарер обещал быть честным. Делать было нечего.

— ...в пещере Хоба, — сказал он наконец.

Глаза несчастной девушки широко распахнулись. Её словно обухом огрели, до того сильное было впечатление.
- А... при чём здесь... я? - внезапно осипшим голосом спросила она едва-едва слышно.
Конечно, жуткая догадка настойчиво застучала в белокурой головке, но девушка всё ещё не могла поверить в неё, осознать, что только начавшаяся жизнь оборвётся в лапах нелюдей, чьи злодеяния не имеют оправданий. Дарер только вздохнул в ответ.
- Ты... хочешь... сказать... - переходя на полушопот, продолжала девушка, - что... Развяжи меня, Дарер Салеро  из Коллегии Винтерхолда. У меня ужасно болят руки от этих верёвок. Не хочу так... последний... день... с болью, - последние слова потонули в рыданиях. Слёзы потекли по щекам и закапали на снег, но девушка почти тут же взяла себя в руки и вскинула усталые глаза к небу, - будет... буря, - как бы в пустоту бросила пленница, задыхаясь от конвульсивных сокращений в лёгких. Слёзы стояли у неё в глазах и сверкали как бриллиантовые. Дремора не спускал с неё глаз. Вот ведь забавное существо! Либо она надеется сбежать, либо... Да кто же в здравом уме добровольно пойдёт на смерть? Смешные эти людишки, в самом деле...

Данмер развязал девушке руки и тяжело вздохнул. Ну и где теперь то вино, которое Дарер спрятал за бочкой у себя в комнате, чтобы допить в полуночный час за созерцанием танца лун?..

Всё же, надо было что-то придумать. Хотя бы что-нибудь... самое безнадёжное. Особенно данмера раздражал дремора, с нескрываемым любопытством сверливший горящими глазами девушку. Финис приставил к Дареру это создание с такими воодушевляющими словами! Твоя охрана, то да сё... хороша охрана. "Зорко глядит, чтобы не убёг", — пел как-то невесёлую песню его земляк-бард в винтерхолдской таверне. Всё же, должен был какой-то способ прорвать оборону сердца Даэдра, и пытливый ум Дарера отчаянно поднимал самые глубинные пласты памяти, чтобы отыскать его. "Что-то в их природе, — думал данмер, — должно помочь мне. Существует что-то, чем Мундус тревожит их... волнует их..."

Между тем, девушка была права: собиралась буря. Грозовые облака заслонили солнце, и на землю опустилась мягкая темнота. Поднялся ветер, взъерошив волосы-стебельки редких кустарников, и тройка-другая листков поднялась в воздух. Холодало стремительно. Дарер поднял ворот плаща и вгляделся в сгущавшиеся сумерки.

— Вон там, — наконец, сказал он, — брошенный кем-то лагерь, на островке к западу. Минут пятнадцать. Дремора, — тот кивнул. — Вы... — обратился Дарер к девушке, но, не найдя никаких слов, просто помог ей подняться на ноги.

Девушка шла с трудом, будто продираясь сквозь кошмарный сон, и непрестанно растирала затёкшие руки. На её запястьях глубоко отпечатался багровый след от верёвок. Спустя несколько минут пути, все трое уже были на берегу. Море бушевало, ревело, вскидывая под свинцовое небо серо-зелёные гребни волн, и с лёгкостью ломая прибрежные льдины.
На островке в нескольких метрах от берега и впрямь был маленький не то охотничий, не то разбойничий лагерь с занесённым снегом кострищем,   крепким плетнём, защищающим от ветра и небольшим шатром из палок и насквозь промёрзших шкур. Видимо, в другой сезон к лагерю была возможность пройти посуху или по льду, но сейчас между островком и берегом, повинуясь прихотливому течению, бежал быстрый ледяной поток. Дарер остановился у самой воды, ища переправу. Девушка отошла немного в сторону и полным какой-то восторженной горечи взглядом стала смотреть вдаль, на кипящую бездну.
- Человек, - вдруг окликнул Дарера Дремора, - этот жалкий лагерь не выдержит бури. И я не позволю тебе и ей умереть в этой воде.
Прозвучало так, будто Салеро и его "товар" пришли сюда именно для того, чтобы утопиться. Таким же тоном обычно строгий отец запрещает ребёнку играть с огнивом. Хотя девушка, возможно, была бы и впрямь рада броситься с головой в бушующие волны.
Ветер взвыл сильнее, и началась метель. Снежные вихри хлестали по лицу, носились дикие над рокочущими волнами и исчезали в море едва коснувшись воды.
- Я могу найти укрытие лучше, - добавил даэдра, явно недовольный, что ему-таки пришлось вмешаться.

— А-а! — закричал данмер, рывком обернувшись в сторону дреморы. — Значит, вмешаться решил? Вовремя, очень вовремя, нечего сказать! Знаешь, мне с больши-им трудом верится, что ты вдруг захотел помочь. С чего бы такой акт милосердия? "Не позволю умереть", какие мы добренькие, какие мы хорошенькие, а! Помощничек. Охранничек! Тьфу! Что я, слепой что ли, не видел, какие взгляды ты бросал на меня? Полные презрения, полные непонимания, почему я ещё жив и чего мне надо от Мундуса! И тут на-а тебе, смотрите-ка все, решил помочь! Очень к месту, вот очень-очень. Лучше бы тебе было перерезать Гестору шею ещё тогда, с утра — вот это помощь была бы! Чтобы не было ни его, ни пути этого, ни пещеры, Дагон её пожри...

Дарер сел на землю и сложил ладони на затылке, но тут же одёрнул их — волосы затрещали. Оказалось, пока Дарер кричал, его ладони нагрелись так, что на них можно было бы с успехом пожарить целого хоркера в несколько минут. Как по-детски; сцена, крики его казались ему самому нелепыми, но что-то глубже, чем внешнее самосознание, подсказывало, что некоторое зерно в его словах было. Может даже разумное. Скорее, конечно, исключительно эмоциональное, имеющее под собой слабое основание, шаткое... но всё же.

Салеро опустил руки в воду, и дым белее снега повалил от пролива.

— Лучшее, что ты можешь сделать, чтобы хоть как-то оправдать своё присутствие, — процедил данмер с особой раздражённостью в голосе, — лечь через пролив, чтобы мы смогли пройти на островок. Или осушить его. Или выпить. Сделать хоть что-нибудь стоящее, Обливион тебя побери!

Дарер помолчал, переводя дух. То ли вода остудила его пыл, то ли спор с Даэдра каким-то образом ослабил его. "В конце концов, мне и так уже всё равно. Лишь бы не сдохнуть, как крысе, а там... посмотрим", — подумал он и снова обратился к дреморе:

— А впрочем... делай, что хочешь. Только быстрее.

Крики данмера Дремора встретил самым равнодушным взглядом на какой был способен. Повернувшись спиной к берегу, он направился к ближайшему разлому гигантского ледяного массива, подобно горе возвышающемуся над морем. Девушка, совсем озябшая на усилившемся ветру, взглянула на Дарера, моющего руки в воде, и поспешила за Дреморой. Она уже не знала чего ей бояться - того, куда её ведут, смерти во время бури, раздражительного эльфа-мага или его спутника - твари из самого Обливиона. Но Дремора, по крайней мере, вёл себя спокойно, и непременно спасёт её несчастную жизнь от снежного бурана, даже если после этого ей останется существовать всего несколько часов. Эти несколько часов - всё, что осталось у неё. Их стоило прожить как-то "особенно", "правильно", но... как именно? Пока девушка не могла ответить на этот вопрос, а потому для начала сконцентрировалась на самом главном в эту минуту - выживании.
Данмер обернулся на треск и всполохи разлетающихся магических искр. С тугой струёй огня в одной руке и звеняще-хрустящим облаком холода в другой, даэдра создавал укрытие от непогоды в широком ледяном коридоре меж двух ледяных утёсов. Девушка стояла, открыв рот, глядя, как буквально из воздуха вырастают ледяные стены и полукруглая крыша, которую тут же заносит снегом метель...
Вместо двери, Дремора оставил лишь небольшое отверстие в метре от земли, и едва окончив "строительство", грубовато помог пленнице забраться внутрь.
В принципе, данмер и сам смог бы выплавить в ледяной стене достаточно глубокую пещеру, чтобы надёжно укрыться от бури. Как же ему самому не пришла в голову такая простая идея? Дарер оглянулся на островок с лагерем. Шатёр из шкур и палок, как и плетень, смыло огромной волной, но маг этого не увидел - метель стала настолько густой, что адепт разрушения перестал видеть что-либо дальше собственной вытянутой руки, а сил едва хватало на то, чтобы устоять под бешеным натиском ветра.

Но тут Дарер вспомнил, что никогда не был хорош в магии холода. Во-первых, он уже не первый год специализировался исключительно по огненным чарам, а во-вторых, в прошлом с ним произошёл неприятный инцидент, касавшийся холода. Когда будущие учителя выясняли его умения и попросили вместо огня сотворить лёд, данмер едва не лишился кисти — её сковало его же магией. С тех пор он предпочитал не экспериментировать с ледяными чарами; а без них укрытия было не сделать.

Данмер не заметил, как его спутники исчезли в пелене метели. Он зажёг огонь в ладони и, пользуясь им, как факелом, пошёл туда, где должна была быть выплавленная дреморой пещера. "Жаль, что Фаральда не успела показать мне огненный плащ", — сетовал Дарер, усиленно сопротивляясь стремительным ветрам. Вместо плаща Дарер заменил огонь в ладони струёй огня, самым простым, но, как некоторым опытным колдунам было известно, вполне действенным в ряде случаев заклинанием. Оно давало меньший свет, успешно поглощало летевшие в лицо Дареру снежинки и тормозило потоки ветра. Идти данмеру стало полегче. В пути он рассудил, что нужно бы уделить больше внимания бедной девушке. Поговорить с ней, успокоить, проявить интерес к её беде; дремора этим заниматься не будет, а ей это нужно.

В бушующей пурге Дарер немного сбился с пути. Буря достаточно разошлась, чтобы преодолеть простое заклинание пламени, да и внутренняя энергия Дарера, подточенная ситуацией, в которой он оказался, была не столь велика, как могла бы быть. Огонь в руках мага давал тепло, от которого попадающий в лицо снег таял и тонкими струйками стекал с острого данмерского подбородка, но в полной мере защитить от непогоды столь простое заклинание было не способно. Ветер то хлестал снежной плетью по лицу, то яростной волной бил в спину, заставляя спотыкаться и по колено увязать в стремительно растущих сугробах. Когда метель закончится, этот свежий снег либо сдует в море, либо пригреет солнцем и прихватит морозом, превращая в продолжение ледяных торосов.
Спина дреморы возникла перед адептом из снежной пелены. Лениво оглянувшись через плечо, даэдра пошёл куда-то вперёд, и Дарер, за неимением лучшего маяка, побрёл за ним. Говорить что-либо было бессмысленно - рёв морских волн и сумасшедшего ветра заглушил бы даже истошный вопль среди снежных вихрей. Дремора привёл данмера к входу в ледяное убежище, уже заваленному снегом на половину. Салеро пролез внутрь и сразу почувствовал себя в относительном уюте и безопасности. В центре неровного ледяного пола торчала из-под льда старая коряга, заботливо подожженная дреморой, чтобы в помещении хоть пару минут были свет и какое-то тепло. Девушка вовсю жалась к робкому пламени, то грея ладони, то раздувая затухающие угли. Дремора, проследовавший в укрытие за данмером, остался стоять возле входа и замер подобно каменному изваянию. Его лицо не выражало ровным счётом ничего. Если буря и причинила ему какие-то неудобства, по его осанке, влажному даэдрику доспехов и пустому взгляду этого не было заметно.
Мантия мага спереди насквозь промокла, а энергия нуждалась в восстановлении. Дарер подумал о том, что стоило взять у Калита ещё и парочку зелий манны на такой случай.

Дарер в изнеможении грохнулся рядом с костерком и отдышался. Слишком много всего на каких-то два дня, слишком много. Более того, мана была совсем на исходе, отчего клонило в сон. Недаром мастера для восстановления магической энергии советуют в крайнем случае поспать, если уж зелий не осталось. Данмер уже едва-едва задремал, как вдруг вспомнил, что мантия-то промокла! "И как же мне тебя просушить без огня? Этой палочки точно не хватит на вас двоих, — колдун покосился на девушку. — Ужель своего конвоира просить? Ещё зачарует чем недобрым, а там и гляди..." — думал данмер. Но иного выхода, судя по всему, не было. Салеро принялся стаскивать плащ, как услышал перезвон склянок. "Совсем рассеянный на сонную голову... зелья", — посетовал Дарер и принялся извлекать содержимое карманов. Там же были и два стейка, оставшихся с утра.

— Эй... будешь? — спросил данмер девушку, протягивая ей ароматное, пускай и чуть подгоревшее мясо. — И, да... как тебя зовут, кстати?

- Спасибо, - девушка буквально выхватила мясо хоркера из пальцев данмера и в считанные секунды с ним расправилась. Видимо бандит держал её на хлебе и воде, если вообще давал хоть какую-то еду.
- Меня зовут Миан, - тщательно обсасывая пальцы, ответила девушка. Первый шок прошёл, и теперь в её голосе слышалась какая-то холодная решимость. С такой решимостью, девушки её возраста обычно убегают ночью из дома на свидание с соседским парнем, - Ты отведёшь меня в пещеру Хоба сразу после того, как закончится буря,  Дарер Салеро из Коллегии Винтерхолда?

Дремора чуть повернул голову. Едва уловимое движение, при том же каменном выражении лица, однако, ясно дающее понять, что ответ данмера будет взвешен и оценен по всей строгости.

Данмер усмехнулся, но не злобно, не с издёвкой. Усмешка будто сама появилась на лице, без воли мага.

— Просто Дарер. К чему все эти... — Салеро запнулся. "Явно не время для желчи". Данмер было вернулся к приготовлению плаща к просушке, но поймал себя на мысли, что чуть не ушёл от ответа на главный вопрос — о пещере.

— А как ты думаешь, Миан? Видишь, — он указал на дремору, — он всё ещё с нами. Значит, будет так, как будет. Мы с тобой знаем, как будет. Ох, мы знаем...

Данмер тяжело вздохнул. Конечно, в глубине души он надеялся, что случится-де в самый последний момент что-нибудь, нужен ведь был всего-то самый малый отвлекающий манёвр, какая-нибудь мелкая неприятность... или нет? От Винтерхолда до пещеры Хоба идти с день, и как ты тут убежишь? Разве что сразу утопиться, благо море под боком... Та же усмешка выступила на лице Дарера.

— Дремора! — позвал он. — Ты можешь просушить мой плащ?

// совместно с Кваем

- Могу, - непроницаемым голосом ответил Дремора, но не двинулся с места. Видимо не счёл это приказом, или не пожелал нужным исполнять.
Миан о чём-то глубоко задумалась, глядя, как затухает крошечный огонёк перед ней.
— Тогда просуши, — с некоторой настойчивостью, неожиданной для него самого, сказал данмер.
Дремора неспеша подошёл, взял в руки мантию, с мокрым пятном растаявшего снега на ней, и сделал пару несложных магических пасов. Облако пара на несколько секунд повисло в их убежище, и от рук существа пробежала волна жаркого воздуха.
- Ты мог сделать это сам, человек, - бесстрастно произнёс Дремора, кинув сухой плащ данмеру в лицо и возвращаясь на своё место.
"Мог? Тебе вообще знакомо понятие "мана", бесчувственный ты наш?" — пронеслась в голове данмера едкая мыслишка, и Дарер хотел было скорчить мину вслед уходившей дреморе, как к нему подползла Миан.
- Ты можешь приказать ему что угодно?
Данмер, собравшись было рассовывать по карманам плаща своё добро, поднял с ледяного пола искусственной пещеры уголь и листок, на котором составлял давеча планы. На обратной стороне бумажки Дарер накарябал более-менее разборчиво: "Всё, что не противоречит условию задания", после чего показал записку Миан.
- Я... не умею читать, - призналась девушка, - Лучше расскажи мне... о нём...
Она кивнула в сторону Дреморы.

Дарер вздохнул, затем закончил экипироваться и заговорил, спрятав ладони в карманах плаща:

— Это дремора. Даэдра, могущественный дух, призванный в наш мир из Обливиона, другого мира. Конкретно этот дремора охраняет меня на пути в пещеру Хоба. И всё время называет меня человеком, хотя я данмер, — Салеро скривил лицо. — Даэдра — чуждые нам, смертным, как я и ты, создания. Они не понимают нас, равно как и мы не понимаем их, хотя и пытаемся. Главное, что волнует этих духов — наша воля к жизни. Они считают нас обречёнными, ведь мы смертны. То, что мы цепляемся за жизнь, удивляет их, — Дарер сделал паузу. — А касательно твоего вопроса — я могу приказать ему... кое-что, пока оно не выходит за рамки нашей задачи.

Данмер замолчал и задумался. Ещё немного, и он совсем провалился бы в сон. "Хорошо бы, хорошо бы поспать", — думал он.

И да, забыл:
- -1 стейк из хоркера
- плащ высушен

Дремора слегка наклонил голову, слушая рассказ Дарера. Своего мнения на этот счёт он так и не высказал. Девушка слушала с большим видимым интересом, забыв даже раздувать обугленный кусок плавника. Тот не вытерпел потери её внимания и незамедлительно погас.
В наступившей темноте Миан взвизгнула и вцепилась данмеру в плечо, повалив его на ледяной пол. Её ногти больно вонзились в него сквозь ткань, и магу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это не нападение.
- Я боюсь темноты, - взвыла нордка, терзая своего спутника ногтями и прижимаясь холодным дрожащим телом, - сделай что-нибудь! Скажи ему!
Дарер не успел открыть рот, как над головой девушки возник крошечный, бледный шарик мерцающего света. Даже "Свет свечи" - заклинание нулевого уровня школы изменения давало больше сияния. Миан, открыв рот, смотрела на огонёк.
- Это... я сделала? - спросила она. Огонёк медленно затухал, и ногти девушки сильнее вжались в чёрную ткань Дареровой одежды.
Дремора продолжал стоять не шелохнувшись. Муравьиная возня смертных не вызывала в нём никаких эмоций. Тысячи людей вдруг открывают в себе магические способности. И каждый удивляется так, будто это что-то из ряда вон выходящее...

Данмер снисходительно улыбнулся. Его знакомство с магией начиналось так же, только куда более болезненно для окружающих. От нахлынувших воспоминаний Дарер улыбнулся шире.
Конечно, это ещё никакое не владение Изменениями. Но вот если бы... Дарер вспомнил, как Толфдир, теперь уже почтенный старик, рассказывал его группе о своём оберетении ритуального заклинания — Массового паралича. Помнится, кто-то тогда засомневался в его эффективности... зря.
Всё же, было не очень приятно лежать вот так. Что бы выбрать — разжечь огонь самому или попытаться расшевелить угольки магии в Миан? "Авось, её природный дар ещё и не то умеет?.." — подумал данмер и выбрал второй путь, пускай он и был сложнее. Ведь что нужно духу, чтобы управлять магией? Воля и внутренняя энергия, которую можно направить в магию. Дарер, в общем, знал, как заставить энергию в Миан работать, но ему очень не хотелось этого делать. Нужно было обратиться к самым сильным эмоциям, и в данный момент это был страх.

— Если ты не постараешься, темнота тебя съест! Она уже близко! Быстрее, быстрее, попробуй ещё раз! Давай!! — крикнул данмер в ухо нордке и скрестил пальцы, чтобы метод сработал.

Дремора наблюдал с всё возрастающим интересом. Зачем он это делает? Девчонке осталось жить от силы пару дней, а он пытается заставить её показывать фокусы с огоньками... Пустое сотрясение воздуха жалким подобием магии... Скорей бы избавиться от них обоих, да Гестора, и вернуться в Обливион к своему обычному существованию... Почему бы не форсировать процесс?
Тем временем Миан уже до крови разодрала плечо Дарера и во вновь наступившей темноте завизжала так, что данмер едва не оглох. Однако, лучи света брызнули во все стороны, расплавленным золотом заиграв на её волосах.
Маг огляделся. Стены их убежища усеивало два десятка светящихся шаров. Вполне пристойных для человека, ни разу в жизни не державшего в руках магический том. Миан уже выпустила Дарера и лежала рядом, свернувшись в клубок и крепко зажмурившись. Её трясло так, что данмер, казалось, чувствовал вибрацию льда под собой.
- Нет! нет! - всхлипывала девушка, не решаясь открыть глаза и увидеть красоту, которую сама же сотворила.

Дарер засмеялся, сам не зная, от чего. То ли радостно стало, что метод сработал, то ли было просто весело наблюдать игру света на ледяных стенах пещеры. Данмер подполз к Миан и, ласково потрепав её за плечо, сказал:

— Ну посмотри, тут теперь светло! Ты молодец, Миан! Ну открой же глаза, не бойся, темнота ушла. Ну, чего ты...

Попутно, видя, что Миан робеет, Дарер обратился к дреморе:

— Что там с погодой, Даэдра?