Решил выложить! Заранее извиняюсь за то, что сделал что-то не так. Готов к любой честной критике. Учту любые советы!
В этом сообщении выкладываю I (сказать "главу" значит слишком завысить художественный уровень текста). Просто I.
Надеюсь, я не безнадёжен.
Постепенно буду выкладывать весь текст, если знатоки меня не сольют.

I.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Сердце стучит с бешеной скоростью, ноги всё тяжелее и тяжелее. "Беги!" — кричала ему трава. "Беги!" — кричали ему деревья. "Беги!" — кричало ему сердце.
Острый камень впился раненому каджиту в ногу, и, не имея сил, раб упал. Боль издевалась над всем его телом: скручивала, жгла, давила, ломала.
Но они всё ближе. Всё слышнее и слышнее их голоса.
Зверолюд, делая героические для его положения усилия, подполз к ближайшему кусту, где и попытался укрыться.
Вся его рваная одежда промокла насквозь от непрерывного ночного ливня. Шерсть постигла та же участь. Грязный, сырой, голодный, дрожащий от холода и страха, он лежал в кустах, тихо стоная от боли. Каджит всё отчётливее слышал кровожадные возгласы данмеров и частое хлюпанье сапог о грязную, размокшую землю. И вот громкость преследующих его звуков достигла своей высшей точки и оборвалась — данмеры остановились... Остановились в смертельно опасной близости от беглеца.
К счастью, его ещё не заметили — каджита скрывали не столько кусты, сколько ночной покров. Да и тихих стонов, которые могли выдать раба, не было слышно из-за шума, производимого дождём.
Листва, в которой лежал зверолюд, загораживала значительную часть обзора. Он не видел лиц преследователей, а лишь видел три пары сапог, стоящих в нескольких метрах от него.
Данмеры о чём-то разговаривали, о чём — сбежавшему невольнику не было слышно, но некоторые слова ему удалось разобрать, а именно: "Раб, листва, убить". Через некоторое время одна из пар сапог начала приближаться к кустам, где залёг каджит. Шлепки грубой обуви становились всё более ясными. Одновременно с этим нарастал и страх беглеца.
К звукам, к которым сбежавший раб уже привык в своём положении на тот момент, добавился новый — клинок, раздавшись резким лязгом, был вытащен из ножен медленно подходившим тёмным эльфом. Головорез был уже в трёх метрах от беглеца, так близко, что каджит невольно рассмотрел его сапоги. Это были сапоги из кожи нетча. "Нетчи, каково им там? Ведь эти ублюдки обращаются с ними, как с нами... Но нетчем быть лучше, чем рабом. Нетч никогда не будет знать, что его хотят убить."
Это суждение быстро пронеслось в голове беглеца и являлось одной из немногих мыслей той ночью в море панического страха.
Каджит почувствовал, что его схватили. Грубая данмерская рука ожесточённо вцепилась в раба и оттащила его из листвы к тропе, где стояли два других тёмных эльфа, — изуверы предпочли поиздеваться над созданием.
— Парни, как думаете, Дрен не обидится, если мы немного подпалим шёрстку этому зверьку, ведь дождь уже прекратился? — хриплым голосом сказал головорез, который вытащил каджита из листвы.
— Хорошая идея, Тенелан! — протяжно ответил другой лиходей.
Внезапно в руке у Тенелана вспыхнуло яркое пламя, ослепив на мгновение глаза каджита, уже привыкшие в темноте.
Магия огня, к чему так способны тёмные эльфы.
При ярком свете беглецу удалось рассмотреть лица своих мучителей лучше, нежели пользуясь ночным зрением. Тенелан, данмер, который зажёг магическое пламя, безобразно скалился, выставляя на показ свои жёлтые зубы, которые сочетались со шрамом на переносице. Растрёпанные волосы, клоками торчащие из головы являлись последним штрихом в этом отталкивающем (если не сказать отвратительном) лице. Двое других имели не менее запоминающуюся внешность: у одного, сидящего на корточках, было скуластое лицо и грубая щетина; второй, коленом опершись о землю, почёсывал правую щёку с узором татуировки.
— Тенелан, я думаю, нам не стоит доводить кошака до смерти. Уж как-то Дрен по-особенному носится с ним... — добавил скуластый.
— Достаточно будет довести его до полусмерти, — раздался протяжный голос эльфа с татуировкой на лице.
Все данмеры засмеялись.
— Хорошо, я постараюсь, — продолжал смеяться Тенелан, жёлтые зубы и наглая ухмылка которого особенно чётко вырисовывались при яркой игре магического пламени в руке головореза.
Данмер под звучный гогот других эльфов начал приближать огонь к лицу распластавшегося на земле каджита. Приблизив, Тенелан сделал несколько круговых движений пламенем в руке перед глазами раба. Наглая ухмылка начала постепенно превращаться в улыбку маньяка.
Далее данмер поднёс пламя к видневшемуся из-под разорванной рубахи плечу своей жертвы. Мокрая шерсть не сразу загорит — Тенелан немного усилил огонь в своей ладони и почти вплотную приблизил руку к плечу каджита. Лица и взгляды двух других тёмных эльфов замерли в предвкушении зрелища.
То, что чувствовал неудавшийся беглец, нельзя было назвать просто страхом смерти. Это было чувство, когда смерть уже схватила за горло и вот-вот свернёт шею... Выхода не было. Было лишь усиливающееся тепло в левом плече, постепенно переходящее в сильное жжение. В очень сильное жжение.
Внезапно головорез отдёрнул от каджита руку и сжал в кулак. Пламя потухло. Все данмеры мгновенно встали. Их взгляды были направлены теперь не на каджита, а куда-то вперёд. Один из них потянулся за клинком.
Сзади раб услышал неспешно приближающиеся шаги. Он попытался приподнять голову, но тщетно.
Раздался незнакомый голос:
— Прошу, не беритесь за оружие. Я пришёл с миром.
Головорезы всё равно вытащили клинки.
— Что тебе нужно? — грубо бросил данмер с татуировкой.
Откашлявшись, незнакомец продолжил:
— Сколько стоит этот раб? — голос явно принадлежал немолодому человеку.
— Слушай, ты, он не прода...
— 1500 дрейков, — заключил странник.
Данмеры немного приоткрыли рты и удивлённо переглянулись между собой.
Перед глазами каджита всё померкло, сознание впало во тьму.


Если вы прочитали до конца — спасибо!

Хорошо, только "небритая щетина" и "горячее жжение" это масло масляное.

тоже тавтология

Мне рассказ, в принципе, понравился. Правда, многовато в первой половине текста "хаджитов" , а в середине - "данмеров". Когда я начинал в форумную РПГ играть, у меня была та же проблема. Но, конечно же, она была решена синонимами.

И да, "небритую щетину" стоило бы заменить.  Звучит немного нелепо. Выкладывайте скорее продолжение.

Действительно, "горячее жжение" и "небритая щетина" — глупо 
Исправлю, спасибо, что заметили!
С "данмерами" и "каджитами" тоже постараюсь разобраться

>> Velmar:

Звучит не очень. Попробуйте дополнить описание внешности данмера и написать его в отдельном абзаце.

По моему слово "огненной" лишнее.

Это скорее эпизод

>> Nik I:
Исправим, благодарю! =)


добавлено Velmar - [mergetime]1372698713[/mergetime]
Выкладываю II. =)

II.

Пелагиад спал, погрузившись в тишину тёплой летней ночи, которая окутала угрюмо возвышавшийся над поселением мрачный форт, где имперские часовые несли службу и являлись одними из немногих бодрствующих жителей.
Не был исключением среди других легионеров стражник Верк. Он спокойно караулил улицы Пелагиада, шагая по выбитой из камня дороге, и как всегда думал о чём-то своём. Часовой уже собирался уйти в сторожевую башню, чтобы передать обязанность другому солдату, как вдруг увидел странную фигуру, которая приближалась со стороны леса. Стражник вгляделся в неё: очертания фигуры явно не были человеческими. Верк медленно пошёл навстречу этому неизвестному существу. Постепенно контуры тёмного образа становились чётче и легионер понял, что сделал ошибку: это был человек, который нёс на своём плече раненого. Очевидно, каджита. Приблизившись к путнику, стражник сделал для себя ещё одно открытие, немало впечатлившее его: шерсть раненого зверолюда была абсолютно белой! Однако Верк не выказал удивления на лице.
— А, Финор, это ты. Здравствуй, — поздоровался караульный. — Почему ты ходишь по улицам в такое позднее время? И кто этот белый, как ни странно, каджит, которого ты несёшь на плече?  — спросил Верк, освещая факелом путника и каджита.
— Приветствую, Верк, — бретонец говорил с небольшим усилием, покряхтывая под тяжестью своей ноши. — Я недалеко от города собирал светящиеся сыроежки, их лучше всего видно в тёмное время суток. А этого каджита я... подобрал рядом с поселением. Наверное, какой-то бродяга. Он сейчас без сознания и истекает кровью. Я должен донести его до дома, чтобы помочь.
Легионер измерил взглядом Финора и покалеченного зверолюда. Верк мог чётко видеть свисавшие ноги и хвост каджита, которые были впереди плеча бретонца. Правая ступня бедняги была рассечена и наскоро перебинтована. Стражник взглянул на полы рабочей мантии Финора, которые были немного испачканы кровью.
— Хм, с такой тяжестью ты не дойдёшь, — улыбнулся легионер. — Позволь я тебе помогу. Мой караул и так почти закончился.
— Не откажусь от помощи!
Финор медленно опустил каджита на землю, потом осторожно взял его за ноги.
— Возьмись за руки, Верк.
Стражник взялся, они приподняли раненого и понесли к дому Финора. К дому целителя.

***

Как правило ночью мирные жители спят, рабы восстанавливают силы после тяжёлой работы на плантациях, а уставшие с дороги путники отдыхают в тавернах. Но три данмера, бредущие по тропе близ форта Пелагиад и что-то горячо обсуждавшие, явно выпадали из того списка.
— 1500 дрейков! Никогда в жизни я не видел так много денег! — восклицал эльф со щетиной и выступавшими скулами.
— И не увидишь, Ведел, поделим поровну. Каждому по 500, — сказал данмер с татуировкой.
— Разумеется, Барил, — согласился скуластый Ведел.
— Ребята, однако, вы прекрасно понимаете, что кто-то сделал больше в ловле раба, а кто-то меньше... Так давайте каждый получит по заслугам.
— Что ты предлагаешь, Тенелан? — недоверчиво спросил Барил.
— Предлагаю так: я этого каджита обнаружил в листве — мне 700 дрейков. Вы же возьмёте по 400. Всё честно, хе-хе, — хрипло определил Тенелан.
— Это ещё почему? — возмутился Ведел. — раз уж на то пошло, то нам по 600, а тебе 400, так как мы вместе с Барилом начали гнаться за рабом, а ты стормозил! Да ещё и отставал, когда мы бежали!
— Дело говоришь, — поддакнул татуированный.
— Да без меня вы бы его ни за что не нашли!
— Ах! Даэдра тебя побери!! Мы же сначала предложили каждому по 500? Что тебе не нравится!?
Спор усиливался, постепенно приобретая личностный характер. Обстановка становилась всё более напряжённой.
Тенелан собирался привести очередной, по его мнению, аргумент, как внезапно остановился на полуслове. Данмер еле заметно улыбнулся: какая-то мысль промелькнула у него в голове.
— Пожалуй, вы правы, ребята. По 500 — это честно.
Ведел и Барил переглянулись.
— Снизошёл! — фыркнул Барил.
Недолго думая, данмеры разделили деньги.
Осторожно сгребая монеты в свой кожаный с золотым узором кошелёк, Тенелан тайком поглядывал на то, как убирают септимы его товарищи.
— Ну что? Мы уже рядом с плантациями. Возвращаемся?
— А что нам скажет Дрен, Ведел?
— Да позлится недолго, поорёт, как это обычно делает, и всё. Людей у него становится последнее время всё меньше, поэтому он не склонен расточительствовать ими как, скажем, года два назад.
Все головорезы согласились и продолжили идти после "неудачной попытки" ловли беглого раба.
Неожиданно посреди дороги Тенелан остановился, присел и начал рассматривать свой правый сапог из кожи нетча. Барил с Веделом, до того разговаривавшие, прервали беседу и взглянули на отставшего. На их лицах читался немой вопрос.
— Вы идите, идите. Я сейчас вас догоню... Просто что-то попало в сапог, — заверил данмер своих коллег.
Они пожали плечами и продолжили идти, вернувшись к теме прерванного разговора.
Убедившись, что на него уже не смотрят, Тенелан встал и сжал рукоять своего клинка, который был пока ещё в ножнах. Тёмный эльф начал приближаться к своим товарищам, постепенно доставая клинок.
— Не-а. Штука в том, что когда я был в Гнисисе... — речь Ведела оборвалась глухим воплем.
Не поняв, что случилось с собеседником, испуганный Барил только и успел повернуть голову да протянуть руку к кинжалу, как и в него вошло коварное лезвие Тенелана. Татуированный упал на колени и ошарашенно посмотрел на убийцу.
— Мы же... Друзья... — захлёбываясь кровью, проговорил Барил. Это были его последние слова.
Предатель дождался, пока его последняя жертва упадёт лицом в землю, и убрал короткий меч. Вслед за этим тёмный эльф сорвал кошельки с трупов и отодвинул тела с тропы в кусты. Выполняя эти процедуры, данмер изрядно испачкал кровью свою одежду. В том числе и кожаный кошелёк с золотым узором.
Знакомым Тенелана была известна его жадность. Но кто бы мог подумать, что из-за неё он опустится до такого поступка, как убийство собственных друзей.
Вскоре душегуб продолжил идти, но не к плантациям, а в совершенно другом направлении, оставляя за собой указатель "К Сурану".

>> Velmar:
Вопрос: Почему дрейки, а не септимы?

>> Nik I:
Ведь это достаточно употребимое название септимов в Тамприеле среди жителей

Не знал. В Скайриме никогда не слышал, а Обливион несовсем лицензионный был.

>> Nik I:
В "Морровинде" встречается очень часто, даже в налоговых ведомостях )

А вот там меня небыло...
Когда эпизод III?

>> Nik I:
Советую поиграть, получите массу удовольствия, если Вы, конечно, закроете глаза на устаревшую графику. Но не в ней дело
Рассчитываю выложить на днях (если не сегодня).
Да, и спасибо за +1 к репутации

Честное слово пытался играть, но глаза не закрываются на графику.
Ждем.

Фух! Дописал III! Надеюсь, понравится

III

Тьма начала рассеиваться... Глаза стали открываться.
Каджит увидел над собой скелет деревянной кровли с соломенным настилом. "Кажется, я лежу на кровати в чьём-то доме".
Совсем рядом доносились потрескиванье углей в огне и периодический негромкий стук. Зверолюд осмотрел помещение.
На каменных стенах располагались небольшие окна, в которые светил яркий солнечный свет, а на одной из кровляных балок свисала люстра. В противоположном от каджита конце дома в печи подогревался небольшой котелок. В центре комнаты стоял широкий стол, за которым, размешивая пестиком в ступке, работал невысокого роста бретонец в длинной коричневой мантии. Человек отложил оборудование и принялся перебирать травы и грибы, ассортимент коих на столе был велик. Беря ингредиент с одной из многочисленных мисок, алхимик поймал взгляд каджита и отложил взятое.
— О, я смотрю, ты очнулся, — голос бретонца звучал бодро и весело. — Позволь представиться, — человек взял табуретку и поставил её рядом с кроватью. — Финор Лоурард, местный целитель, — алхимик сел.
— Где я? — спросил лежавший, продолжая смотреть на бретонца, лицо которого успело окраситься изумлением.
Наступило продолжительное молчание. Немного приоткрыв рот, Финор с интересом разглядывал зверолюда.
— Мало того, что белая шерсть, так ещё и глаза... красные... Надо же... — удивлению алхимика не было предела. — Как у данмера...
Каджит отвёл глаза в сторону и вздохнул. Видно, что подобная реакция людей ему не впервой.
— Ты... — бретонец закатил глаза и стал пытаться что-то вспомнить. — Ты альбинос!
Красноглазый и белошёрстный вновь взглянул на Финора и повторил свой вопрос:
— Где я?
— Прости, не каждый день можно увидеть такого, как ты. Ты в Пелагиаде, мой друг, а именно в моём доме, в доме целителя Финора Лоурарда. В доме человека, который тебя вылечил, — изумление на лице бретонца сменилось гостеприимной улыбкой.
— Пелагиад... Точно, помню. Надзиратели на плантациях говорили об этом поселении.
— Да, дружок, видно, что ты здесь совсем недавно, — целитель звонко засмеялся, но, вспомнив о недавнем социальном положении каджита в Морровинде, прекратил и откашлялся. — Позволь я расскажу тебе об этом городке. Примерно двадцать лет назад здесь был основан форт, потом спустя некоторое время появилась таверна для путников, за ней были построены... — Финор продолжал рассказывать, но альбинос его не слушал. Вместо этого он разглядывал внешность бретонца: целителю было около пятидесяти лет, о чём свидетельствовали короткие каштановые волосы с сединой и морщины под всё ещё удерживающими в себе блеск молодости зелёными глазами.
— Ну ладно, — алхимик закончил рассказывать. — Расскажи о себе. Как тебя зовут?
— С'Берр.
— Хорошо, С'Берр. Как долго ты пробыл в рабстве и как ты попал в Морровинд?
— С'Берр здесь недавно, месяц приблизительно... Всё началось с того, когда мы с братом в Эльсвейре охотились неподалёку от предместий Сенчала. В лесу на нас напали разбойники, брата моего убили, а меня взяли в плен. Очевидно, моя внешность произвела на ублюдков впечатление. Вскоре они продали меня местным пиратам в сенчальском порту. У пиратов я месяц работал на вёслах, пока не случилось ещё кое-что. Однажды наш корабль пришвартовался к западным берегам Чернотопья, команда судна развела костры и устроилась на привал. Но через некоторое время на ничего не подозревавших бандитов напали местные аборигены-ящеры, вырезавшие почти всех, а в живых оставили только меня и одного босмера... Но босмер жил недолго. Прямо на моих глазах туземцы провели чудовищный обряд: беднягу привязали к камню и под дикое пение вырвали ему сердце и сожгли на костре... Мне ещё долгое время снился душераздирающий вопль того эльфа...
Финор внимательно слушал, заложив руку под подбородок..
— ...Я стал жить в том племени, но опять в качестве раба. Однако эта неволя была гораздо хуже той, когда я жил на галере: били меня в два раза чаще, а климат был ужасен. Я недолго пробыл у этих аборигенов, несколько дней, потому что решил сбежать: мне было уже всё равно, пусть я погибну в болотах, но зато не буду терпеть всё то, что надо мной учиняли те ящеры... Сбежал. Да, храбрый С'Берр сбежал. И трижды пожалел об этом... Изнурённый, блуждая по топям, я обнаружил, что покрылся какими-то струпьями. Бедный С'Берр. Я уже готов был вернуться к своим мучителям, поэтому увидев местных аборигенов, быстро побежал к ним, зная, что со мной могут сделать. Но С'Берр был сильно удивлён, когда понял, что эти ящеры были настроены дружелюбно в отличие от тех выродков и знали тамриэлик. Я стал жить у них, эти добрые аргониане излечили меня, давая какие-то противные зелья...
— Интересно, что это была за болезнь... — целитель проявил профессиональный интерес, позволив себе немного перебить рассказчика.
— Те добрые ящеры были относительно цивилизованными и называли себя племенем Хист. Внешне они тоже отличались от тех, с которыми я встретился изначально. Хист не имели такой чёрной чешуи и были меньше ростом.
Потом опять всё круто изменилось... В один день на поселение, где я жил вместе аргонианами, напали охотники за головами. Данмеры. Они положили много народу и много взяли в плен, в том числе и С'Берра... А через две недели я уже работал в Морровинде на плантациях Дрена.
Молчание. Бретонец пристально всматривался в каджита и осмысливал рассказанное.
— А как тебе удалось сбежать с плантаций и освободиться от магических кандалов?
— Как-то раз в хижине для рабов я обнаружил небольшую железку от какого-то инструмента и в течение долгого времени затачивал её, чтобы вскрыть кандалы. Другие рабы говорили, что это, мол, бессмысленно пробовать взломать магические наручи. Но я верил, что у меня получится и ночами вместо того, чтобы спать, корпел над наручами. Действительно, у меня долгое время не получалось это сделать и, отчаявшись, я бросил попытки. Но когда до С'Берра просочился слух, что Орвас Дрен собирается продать бедного белого каджита, я продолжил возиться с механизмом и наконец, поняв его структуру, нашёл путь вскрыть его. На самом деле те кандалы блокируют только лишь магические силы раба, а замок ничем не отличается от других.
И очередной ночью между сменами дозорных я сбежал. К несчастью, С'Берра заметили и пустились в погоню, отправив в мою сторону магический заряд... Из-за ранения бежать становилось гораздо труднее и, напоровшись на какой-то камень, я упал. Спрятаться не удалось — обнаружили. А дальше я ничего не помню.
— Дальше я тебя выкупил у данмеров и отнёс домой, — пояснил Финор. — Тебе повезло, что в ту ночь я собирал светящиеся сыроежки.
— Вот значит, как я оказался здесь... Тебя послал ко мне С'Рендарр. Спасибо, спасибо тебе огромное. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Ты меня спас, вылечил...
— Не бери в голову, — бретонец вздохнул. — К сожалению тебе нельзя здесь долго оставаться. Орвас Дрен — опасный мер. Может быть, что он уже знает, где ты, — целитель повернул голову и взглянул на кипевший в печи котелок. — Побудешь у меня несколько дней, а дальше что-нибудь придумаем. Есть у меня друзья в Альд'Руне... Ладно, обед уже почти готов. Вставай, чистую одежду можешь взять с тумбочки, — целитель улыбнулся, встал и пошёл к печи.


***

Тёмный эльф слез с Силт страйдера и ноги его коснулись каменной платформы перевозочного порта Сурана. Наёмник прибыл. Данмер вдохнул свежий воздух Аскадианских островов и окинул взглядом вечерний город — с возвышения открывался замечательный вид: многочисленные, усыпанные по побережью реки дома были освещены настенными фонарями; городская стена, извиваясь подобно змее, укрывала город с восточной стороны; пролегавшая между зданий большая суранская лестница, резко поворачивая то влево, то вправо, вела к самой высокой точке города — к вершине холма, на котором располагались магазины, храм, поместья Хлаалу и городской трактир, чья крыша лучше всего виднелась среди построек.
Эльф попрощался с погонщиком и начал спускаться с платформы вниз к городу. Дойдя до здания, где у наёмника было поручение, он услышал весёлый гул и громкую игру на лютне, доносящиеся изнутри. "Здесь как всегда", — подумал данмер. Открыв дверь, тёмный эльф вошёл в заведение, вывеска которого гласила: "Дом земных наслаждений".
Бретонка Дезель, владелеца "дома" и по совместительству барменша, очередной раз сделала замечание своей помогавшей по хозяйству невольнице и вернулась к работе, повернувшись к стойке. Бретонка вздрогнула, увидев прямо перед собой каменное лицо высокого данмера, который облокотился на барный стол. "Я даже на заметила, как он вошёл", — промелькнуло в голове у Дезель.
— Приветствую, путник, — хозяйка широко улыбнулась, разглядывая чёрные кожаные доспехи мера. Взгляд снова перешёл на лицо эльфа. "А этот совсем не такой, как тот грязный неотёсанный оборванец, проживающий у нас вторую ночь", — Чего изволите? — "красивое ровное лицо, ухоженные волосы..." — Ночлег недорогой, еда тоже, а мои девочки...
— Мне нужен этот мер, — прервал Дезель тёмный эльф и положил на стол четырёхкратно сложенный пожелтевший листок бумаги.
Дезель взяла бумажку, развернула и посмотрела на изображённое там лицо. Барменша чуть заметно улыбнулась.
— Он здесь? — спросил данмер.
— А я не знаю, — строго ответила Дезель. — Нам не полагается выливать личную информацию горожан.
Эльф прищурился.
— Вы ему кто? — также строго спросила женщина.
— А я ему друг, — данмер ещё больше облокотился на стойку, почти вплотную приблизив лицо к барменше. — С плантаций Дрена.
Дезель мгновенно побледнела, приоткрыла рот и опустила глаза.
— Наверху. Первая дверь направо, — затараторила бретонка и тут же положила маленький ключик перед мером. Тёмный эльф спокойно взял ключ. "Спасибо", — сказал данмер, отошёл от стойки и стал подниматься по лестнице на второй этаж.
Замок щёлкнул, наёмник повернул ручку, и дверь со скрипом отворилась. Мер встал на пороге и начал молча следить за происходящем: в центре комнаты, развалившись на кресле, темнокожий эльфийский клиент с растрёпанными волосами и со шрамом на переносице держал у себя на коленях полуголую босмерку. Он горячо целовал её в руку, в плечо, в шею и наконец в губы, при этом тиская её, и посмеивался. Босмерка в свою очередь тихонько хихикала. Данмер перестал и повернул голову в сторону двери, босмерка последовала этому же примеру. В комнате воцарилось молчание, лишь снизу доносились звуки лютни и весёлый смех.
Внезапно клиент со шрамом оттолкнул эльфийку, которая от этой грубости взвизгнула, вскочил с кресла и выхватил серебряный короткий меч. Наёмник быстро среагировал, вскинув левую руку, и в посетителя угодил парализующий заряд. Клинок выпал из рук данмера, звучным лязгом ударившись о деревянный пол. Парализованный плюхнулся обратно в кресло и стал медленно сползать вниз. Босмерка, вжавшись в угол, наблюдала за происходящем полными страха глазами.
Наёмник прикрыл дверь и медленно подошёл к неподвижному данмеру. "Никогда не надо шутить с Орвасом Дреном, Тенелан", — шепнул убийца своему заказу, достав изящный стеклянный кинжал.
Лезвие легко прошло через плоть. Задание наёмника было выполнено.
Данмер забрал у жертвы увесистый кожаный кошелёк с золотым узором. Мешочек был испачкан старой засохшей кровью... И новой. Наёмник презрительно посмотрел на дрожащую от страха босмерку в углу. Подошёл к ней, развязал узел кошеля и достал несколько монет. Эльфийка молча смотрела на данмера широко открытыми глазами и никак не могла унять дрожь. Мер кинул на пол под ноги босмерки дрейки и коротко пояснил: "Это тебе за клиента".
Наёмник повернулся и вышёл из комнаты. Девушка недоумевающе посмотрела на лежащие септимы, дождалась, пока утихнут за дверью шаги убийцы, и быстро собрала монеты.

***

— Проходите, садитесь, мутсера, — натянув улыбку, богатый плантатор встречал в своей вилле гостя.
Всего лишь два дня назад владелец дома ждал не дожидался этого посетителя, а теперь ему хотелось, чтобы он и вовсе не появлялся.
— Не желаете ли испить моего киродиильского бренди? — услужливо спросил хозяин, перебегая взглядом с гостя на двух его телохранителей нордов и обратно.
— Не откажусь, — улыбнувшись, вежливо ответил пожилой почтенного вида альтмер в вычурной мантии и сел за стол.
— Харс, принеси гостю бренди! — кликнул своего раба владелец виллы.
Через минуту пришёл аргонианин с подносом и налил напиток высшему эльфу и хозяину.
— Ваше здоровье, — улыбаясь, сказал данмер-плантатор и осушил кубок. Альтмер тоже выпил бренди и откинулся на спинку стула.
— Хорошее бренди.
— Конечно, мои завозчики не дают плохого, ха-ха, — всё так же широко улыбаясь, произнёс собственник большого аскадианского хозяйства.
— Ну что ж, приступим к делу, — именно этих слов и не хотел слышать владелец поместья. — Мои 20000 септимов готовы, господин Дрен. Можете выводить того раба.
Орвас Дрен облизал нижнюю губу и застучал пальцами по столу.
— Понимаете... Дело в том, что тот раб сбежал два дня назад и... — тёмный эльф заметил, как альтмер принял серьёзное выражение лица. — Но вы не беспокойтесь! В ближайшее время он будет найден.
Гость сжал зубы и раздражённо затянул воздух в лёгкие. Охранники норды переглянулись.
— Знаете что! Вы сами назначили встречу, сами позвали меня сюда, в другой конец Морровинда, а теперь заявляете, что раб-де сбежал!
— Дайте мне срок, мутсера Арлондиил, я его разыщу. Ведь мне не найти такого некроманта, как Вы... А Вам не найти такого крупного рабовладельца, как я...
— Предпочитаю название "учёный", — альтмер немного успокоился. — Хорошо, даю Вам ещё две недели, господин Дрен. Если беглец не будет найден, я сам примусь его искать, а вы не получите своих денег, — определил Арлондиил.
— Договорились. Харс, ещё бренди!

>> Velmar:
После "Кстати" нужно троеточие поставить.
Да вам теперь целую книгу написать придется!

>> Nik I:
Не учёл, исправим )
Я и планировал в идеале повесть ))

Наконец-то выкладываю 4. 

IV

Летний солнечный день — ласковый месяц середины года.
С'Берр шёл по залитой солнцем лесной лужайке и слушал пение эльсвейрских птиц. "Родина... Как давно я здесь не был", — думал каджит.
Сегодня они с братом возвращались после охоты, добыв очень много дичи, и по обыкновению весело общались и подшучивали друг над другом.
— Брат, а ты помнишь того аргонианина? Он же хороший охотник, да?
Каджит с иронией на лице посмотрел на С'Берра и, не выдержав, оба охотника залились громким весёлым смехом. Когда они перестали, альбинос произнёс:
— А знаешь... какое-то время я считал тебя мёртвым...
Брат смолчал. С'Берр опустил взгляд, неловко улыбнулся.
— Но сейчас ведь всё хорошо, да?
Спутник продолжал молчать.
— Брат?
С'Берр заметил, что до этого шагавшие вместе каджиты, стали идти немного поодаль друг от друга. На небе появились тучи.
— Брат! — позвал С'Берр с небольшим волнением в голосе.
Расстояние между охотниками увеличилось. Заморосил дождь.
—Куда ты?! — крикнул альбинос, но компаньон его как будто не слышал.
Теперь добытчики шли совсем в разные стороны. Дождь усилился.
С'Берр решил подбежать к своему брату, но ноги не слушались и сами несли каджита куда-то вглубь леса.
— Остановись! Брат!!! — отчаянно завопил альбинос.
Обычный дождь перешёл в ливень, подул сильный ветер.
— Сто-о-ой!
Бывший спутник всё удалялся и удалялся, пока совсем не исчез из поля зрения С'Берра.
"О нет... почему?" — каджит собирался упасть на колени, однако тело продолжало не повиноваться ему. Альбинос только лишь шёл, постепенно ускоряя шаг. Появилось желание остановиться, но вместо этого, углубившись в заросли, зверолюд перешёл на лёгкий бег.
"Что же это такое?". Сверкнула молния, послышались раскаты грома. Каджит прибавил скорость и понял, что движется по широкой тропе. Внезапно одежда С'Берра превратилась в лохмотья, а сам он стал нестись изо всех сил.
"Проклятый раб!.. Стой, кошак!.. Мы тебя догоним!" — доносилось до беглеца.
И снова: вдох, выдох, вдох, выдох, вдох, выдох. Опять тот же камень, те же стоны, та же листва — та же опасность. Данмеры, сапоги из кожи нетча, клинок, огонь, жёлтые зубы — всё как было!
— Сколько стоит этот раб?
— Он не продаётся.
— Даю 1500 дрейков, чтобы этот невольник... СДОХ! — взвыло что-то нечеловеческое.
Земля затряслась, деревья, вырывая из земли корни, начали с грохотом валиться, а вместо дождевой воды с неба посыпался град камней.
Данмеры исчезли и С'Берр побежал заново. Куда — не знал он сам, но понимал, что надо спасаться... Страх, инстинкт. Спасаться.
Вдруг каджит оказался на краю пропасти. Сердце забилось ещё чаще, ведь дальше идти некуда, а сзади... нечто, что становится всё ближе. В это время альбинос сорвался и начал падать. В кромешную тьму.
С'Берр вскрикнул и проснулся.
Приподнявшись на кровати, он облегчённо выдохнул — "Надо же присниться такому".
Несмотря на первые лучи восходящего солнца, пробивающиеся через окна, в доме было всё ещё темно, и единственным источником света в помещении была зажжённая свеча в стареньком канделябре на столе, за которым работал Финор. Алхимику часто случалось не спать ночами, чтобы сварить зелье или сходить за ингредиентами. Оторванный от дела коротким вскриком, целитель с сожалением смотрел на каджита.
— Опять кошмары?
— Угу. А ты снова трудишься? Это вредно для здоровья, не спать ночами. Совсем себя не жалеешь, дружище.
— Знаю, но надо. Ладно, продолжай спать, ещё очень рано.
— Нет, я теперь не усну...
Вот уже несколько дней С'Берр живёт в доме Финора. За это короткое время они значительно сблизились и, несмотря на большую разницу в возрасте, сами не заметили того, как перешли на "приятель", "дружище" и т. д. Товарищи часто работали вместе, давай друг другу полезные советы по ингредиентам. Даже такой опытный алхимик, как Финор, нередко узнавал много нового от каджита, который был знаком с флорой Эльсвейра и Чернотопья. С'Берр же в свою очередь запоминал популярные рецепты зелий Морровинда. Кроме того, целитель научил каджита нескольким заклинаниям. Это дружба бретонца и зверолюда так и напрашивалась быть долговечной, но, к сожалению, через три дня С'Берр должен покинуть город и отправиться в Альд'Рун, где у Финора есть знакомый — долго оставаться в Пелагиаде слишком опасно для альбиноса.
— Финор, помнишь, я говорил тебе, что раньше я долгое время проводил на охоте?
Целитель взял перегонный куб с полки и поставил на стол.
— Ну да, — алхимик сдул пыль с аппаратуры. — А что?
— Не найдётся ли у тебя для С'Берра лук и стрелы?
Финор задумался и почесал подбородок.
— Где-то в моём сундуке должен лежать старый... Я с ним охотился как-то, но последний раз это было четыре года назад.
— А стрелы?
— Стрелы, вроде, тоже есть.
— Что ж, прекрасно, — каджит слез с кровати и подошёл к печи. — Не беспокойся, я займусь завтраком.

***

Сидевший за столом данмер посмотрел в свою кружку — она была пуста, но заказывать ещё мацта наёмник не собирался.
Было уже поздно, почти полночь. Вот и прошёл для эльфа ещё один день в таверне "Полпути". Но мер проводил здесь время совсем не для того, чтобы напиваться.
"Ну и городок, однако. Никто ничего не знает, не видел, не слышал", — думал наёмник. — "Уже третьи сутки провожу в этой дыре и бестолку".
Данмер вздохнул, опёрся локтем о стол и положил голову на ладонь.
Дверь в таверну открылась и в помещение вошёл ещё один посетитель. Норд в меховой одежде с длинными волосами и на вид изрядно поддатый. Человек достал кошелёк, пересчитал монеты, а затем огорчённо убрал мешочек обратно к поясу. Поняв, что на выпивку денег не хватит, норд осмотрелся и, увидев данмера, энергично подошёл к столу.
— Привет, дружище, — норд отодвинул стул и сел перед эльфом. — Может, купишь мне немного мацта, а?
— Нет. Катись отсюда.
Пьяница нахмурился и почесал макушку. Потом вдруг улыбнулся.
— А это не ты ли тут какого-то раба искал?
Наёмник удивлённо взглянул на норда.
— Так он в городе?
— Э-э-э, не. Сначала ты мне закажешь кружку мацта, а потом я тебе, может, кое-чего и расскажу.
— Принесите сюда ещё мацта! — обратился к барменше наёмник, щёлкнув пальцем.
Через некоторое время к столу подошла женщина и поставила напиток. Норд взял кружку и сделал несколько глотков.
— Меня, это, Кунтаром звать. А тебя как?
— Не важно.
— Думается, мы бы хорошо поладили, парень!
— Ближе к делу.
— Ну значит так, — Кунтар снова отпил. — Слышали тут, как один фермер говорил что-то про какого-то каджита, то ли раба, то ли бродягу.
— Продолжай.
— И вот... Поговаривают, что необычный этот кот, белый, вроде; и что он сейчас всё ещё в городе у какого-то алхимика или мага, а может и не мага... Даэдра его знает, — норд допил мацт.
— Но он точно в городе?
— Ну да, вроде.
— Замечательно, — наёмник встал со стула, кинул несколько монет на столик, направился к двери и вышел на улицу.
Услышав, как дверь хлопнула, Кунтар взял кружку, из которой пил данмер, — "Проклятье, пуста!" — норд сокрушённо вздохнул и поставил сосуд на место.

***

— Да, да, войдите! — не отрываясь от работы, крикнул Гней Лирий, рыцарь-протектор форта Пелагиад.
Дверь со скрипом отворилась и на пороге встал высокий темнокожий мер в чёрных кожаных доспехах. Гней Бросил на него взгляд и продолжил писать.
— Если вы... — имперец мокнул перо в чернила. —  ...по убийству или по краже... — комендант форта старательно выводил слова на свитке. — ...то это не ко мне!
— Я не за этим. Я по делу.
Рыцарь-протектор закончил писать, убрав перо и свиток в сторону.
— Что ж, по делу — так по делу, — имперец разложил руки на столе, соединяя ладони и пальцы в замок. — Проходите, садитесь.
Данмер подошёл к столу коменданта, пододвинул стул и сел напротив.
— Что у Вас за дело? Кстати, давайте представимся. Я Гней Лирий, а Вас как величать?
— Думаю, это не так важно знать... Главное, что я от Орваса Дрена.
— Хорошо. Что Вас привело ко мне? Повторюсь: по убийству или краже идите к стражникам. Я занимаюсь другими делами.
— Повторюсь и я: не за этим.
— А зачем?
Наёмник положил на стол коменданта форта лист бумаги — рисунок, на котором было изображено каджитское лицо.
Имперец взял и стал рассматривать.
— Примерно неделю тому назад с плантаций всеми уважаемого мутсеры Орваса Дрена сбежал этот зверолюд. Он особо опасен. Его надо поймать, и каджит прячется у вас в городе.
Гней отбросил бумагу, откинулся на спинку стула и, расплывшись в насмешливой ухмылке, положил руки на свой толстый живот, защищённый офицерской кирасой. Без того пухлое лицо Лирия стало ещё жирнее.
— А Империя не ловит беглых рабов. Так что можете возвращаться обратно к Дрену и засунуть ему этот лист в задницу, — комендант особенно надавил на последнее слово.
— Я и не прошу искать беглого раба... Надо найти опасного контрабандиста и торговца скуумой...
— Хе-хе! Деловой! А где доказательства?
После этих слов на столе оказался увесистый кошелёк. Кожаный и с золотым узором.
— Думаю, этих доказательств достаточно?
Насмешливая улыбка пропала, и Гней посмотрел на кошель. Потом взглянул на наёмника и опять на  доказательства — так несколько раз, пока имперец не протянул руку к мешку. Но пододвигая предмет к себе, рыцарь-протектор остановился и обратился к данмеру:
— А почему на этом кошельке кровь, м?
— Это не имеет значения... Главное, что кровь не на Вашем кошельке...
Теперь комендант стал глядеть на эльфа с прищуром.
После недолгого молчания Гней Лирий взял мешочек в руку.
— Очень даже, — изучая тяжесть кошеля, говорил имперец. — Весомое доказательство!
— Что ж... Приметесь?
— Конечно. Скажите всё, что Вам известно об этом негодяе.

***

Стояла глубокая ночь, но на этот раз С'Берр не спал, а при свете горящей печи копался в алхимических ингридиентах, разбирал целительские пособия и смешивал магические жидкости — иными словами, помогал бретонцу.
— С'Берр? — Финор поднёс к носу небольшой зелёный флакон и понюхал содержащуюся там жидкость.
— М?
— Я давно хотел спросить тебя. Все каджиты, которых я знаю, почти всегда говорят от третьего лица, ты же это делаешь гораздо реже и выражаешься грамотнее. Как так получается?
Альбинос оторвал от светящейся сыроежки кусочек шляпки и положил его в ступку.
— Потому что С'Берр в детстве читал много книжек вместе с братом, перед этим воруя их из библиотеки. Взрослые, словно глупые котятки, не могли поймать С'Берра. — мурлыкающе протянул зверолюд.
Финор с улыбкой посмотрел на задорное лицо каджита.
— Ну ладно. Думаю, сварю ещё несколько зелий и лягу спать. Спасибо тебе, С'Берр. Помогаешь старику.
— Не за что! Я теперь твой вечный должник. Кроме того...
В дверь дома целителя громко постучали. Алхимик вздрогнул и повернул голову к каджиту. На лицах альбиноса и Финора читался один и тот же вопрос — "Кто бы это мог быть?".
— Странно... Ночью ко мне редко заходят. — алхимик оставил работу над снадобьями и пошёл к двери.
Каджит приметил стальной кинжал, лежавший на краю стола.
Нервничая, Финор поднёс трясущуюся правую ладонь к ручке двери. В левой, как показалось С'Берру, засверкали маленькие электрические молнии.
Щёлкнул дверной засов. Альбинос затаил дыхание, всё так же не спуская глаз с лежавшего на столе кинжала. Заскрипев, дверь начала открываться и ладони каджита стали потеть — ещё чуть-чуть и С'Берр схватит кинжал.
Дверь отворилась.
— Верк! Это ты! Я уж подумал... А то вот... — с души Финора словно камень упал.
Ничего не говоря, стражник с хмурым выражением лица зашёл в дом. Каджит, хотя и перестал сверлить взглядом кинжал, всё ещё нервничал.
— Что-то случилось, Верк?
Легионер, стоя спиной к целителю, в упор смотрел на альбиноса. Каджит снова взглянул на кинжал. Несколько секунд длилось молчание, пока с ещё более хмурым лицом Верк не достал из-за пазухи бумажный свиток. Затем стражник подошёл к алхимическому столу и, шелестя бумагой, положил развёрнутый лист на деревянную поверхность. Финор, немного приоткрыв рот, смотрел ничего не понимающими глазами на легионера.
— Вот. Читай. — Верк, блеснув стальной перчаткой, ткнул пальцем в лист. Это было объявление, на котором изображалось каджитское лицо.
Алхимик, всё ещё не понимая, что к чему, сделал три шага к столу и начал читать написанное на той бумаге:

— Это напечатали у нас в форте пару часов назад. Утром стража развесит объявления по всему городу, — целитель никогда не видел Верка таким серьёзным и обеспокоенным.
— Я бы мог тебя арестовать сразу, но у нас в форте вечно творится даэдра знает что, особенно после отставки Ангорила, да и ты мне друг... Поэтому скажи честно: кто он?
Легионер указал на каджита, продолжая строго смотреть в глаза Финору.
Бретонец вздохнул, а затем рассказал всё как было.
— ...Данмеры издевались над ним, пытались его поджечь. Тут я рискнул вмешаться... Нет, не думай, я подошёл и выкупил у эльфов этого... раба.
— Раба?
— Да. Он беглец с плантаций этого мерзкого Дрена.
Стражник взглянул на С'Берра, который в течение всей беседы молчал, и задумался.
— Верк, поверь, это правда, он никак не может быть торговцем скуумой! Здесь всё нечисто, ты же это понимаешь? Да каждый второй бы обвинил его в чём угодно, узнав за сколько его можно продать!
Имперец ничего не говорил.
— Верк? Ты мне веришь? Веришь? — наравне с каджитом целитель испытывал волнение, которое усиливалось с последующими секундами безмолвия стражника.
— Верю. — короткое слово разрезало тишину. — Ему надо уходить из города как можно быстрее. — имперец подошёл к двери и отворил её.
— Подожди!.. — вопросительный взгляд легионера упал на целителя. — Спасибо тебе!
— Пускай уходит скорее. — Дверь захлопнулась за солдатом.
Языки пламени лизали каменные стенки печи, отражаясь жёлтым блеском в глазах С'Берра. "И снова бежать", — промелькнуло в голове каджита.
— Что ж, придётся тебе, мой друг, покинуть моё жилище раньше. — С грустью на лице альбинос продолжал смотреть на огонь. Через некоторое время алхимик кинул в топку бумажный лист — объявление, которое оставил Верк. Края свитка начали тлеть и пламя постепенно стало захватывать весь лист. Вот оно уже добралось до портрета-описания — нарисованный С'Берр начал морщиться под огнём, понемногу превращаясь в пепел...
— Ты не беспокойся, я обеспечу дорогу. Чтобы добраться до Альд'Руна, тебе стоит остановиться в Балморе. Этот город недалеко, пару часов ходьбы... Точно, Балмора! — что-то вспомнив, целитель подошёл к деревянной тумбочке в углу дома и достал отуда небольшую записную книжку. Затем целитель вырвал из блокнота лист. — У меня в Балморе есть знакомый каджит, Ра'Вирр, торговец. Он может предоставить тебе убежище и помочь. Сейчас я напишу ему расписку для тебя.
— Но на меня же могут обратить внимание? Как спрятать мою внешность? — Спросил С'Берр, оторвав свой взгляд от огня.
— Вот, расписку написал... Что говоришь? А, внешность. — алхимик открыл стоявший под столом сундук и вынул серое одеяние. — Примерь.
Каджит принял мантию из рук Финора и быстро надел.
— Вполне под твой размер. И самая главная деталь. — целитель накинул капюшон на голову альбиноса.
— Отлично. Твоего лица не видно. — оценивающе посмотрел алхимик. — Кстати, расписка для Анаренена, которого ты найдёшь в гильдии магов Альд'Руна. Держи.
Вскоре каджит получил указания касательно пути, походную сумку, лук со стрелами, магические снадобья и прочее, что могло бы понадобиться С'Берру в предстоящем путешествии.
В печи тихо потрескивали угольки, а яркий огонь продолжал играть в топке. Последний раз альбинос взглянул на пламя, последний раз посмотрел на Финора.
"Прощай". — со скрипом отворилась дверь и каджит вышел за порог.
Снова в бегах.

Очень давно не выкладывал продолжения! И если кому-то интересно, то тот может узнать дальнейшие приключения главного героя.
Буду благодарен за любые отзывы! Спасибо всем, кто меня читает

V.

Одновременно с протяжным гулом силт страйдера вдалеке показались каменные верхушки сторожевых башен.
По дороге каджиту чаще стал встречаться всякого рода люд: торговцы с гуарами, фермеры, стражники и т. д. С'Берр ещё плотнее натянул на голову капюшон.
Постепенно вид поселения открывался всё больше, уже отчётливо были видны поместья, построенные в стиле хлаалу, и городской силт страйдерский порт. Дойдя до моста, пролегавшего через реку Одай, каджит остановился и посмотрел на стоявший рядом небольшой каменный обелиск, на котором была выгравирована вертикальная надпись: "Балмора". Чтобы прочитать это слово, С'Берру пришлось преодолеть несколько часов пути. Вздохнув, альбинос продолжил идти, но на середине моста снова остановился. Внимание каджита привлекла невысокая фигура в сером одеянии и капюшоне, через правое плечо которой была перекинута походная сумка. Около минуты С'Берр продолжал смотреть на своё отражение в воде реки, пока очередной гул силт страйдера не оторвал путника от этого занятия. Каджит обернулся и на сей раз стал рассматривать гигантское создание в порту Балморы: три пары длинных ножек держали на себе внушительный панцирь, под которым виднелось что-то наподобие головы; ещё две конечности в форме огромных крюков располагались впереди туловища.
Альбиносу частенько доводилось видеть силт страйдеров, когда он работал на плантациях. Ему нравилось заглядываться на этих огромных членистоногих, которые перевозили пассажиров, из-за чего отвлёкшийся С'Берр нередко получал от надзирателя на орехи. Но так близко, как сейчас, каджит видел это существо лишь один раз, когда он, закованный, впервые прибывал вместе с остальными невольниками в Морроувинд, в Вивек. Пожалуй, только лишь нетчи завораживали каджита больше, чем силт страйдеры. И несмотря на всё пережитое на острове Саммерсет — рабство, голод, боль, страх — С'Берр восхищался природой этих мест. Что поделать, ему нравился Морроувинд.
Путник оторвался от раздумий и продолжил дорогу. Пройдя широкую арку в городской стене с вывеской "Добро пожаловать" альбинос оказался в Балморе. Это поселение являлось одним из немногих больших по меркам Морроувинда городов, где ровно расположенные улицы и дома составляли единую систему, в которой нельзя запутаться. Поэтому С'Берр без труда вышел к торговой площади Балморы.
Было всего лишь восемь часов утра — магазины и прилавки только начинали открываться. Каджиту надо было найти магазин Ра'Вирра, он начал смотреть по вывескам: "Драласа Нитрион — ростовщица", "Имперские клинки Александэра Дарилиуса", "Клагиус Клангер — галантерея", "Овощи Аскадианских островов", "Мелдор — оружейник", "Босмерские товары Гольдервейта", "Ра'Вирр — торговец", "Рыба Одая"... Стоп!
Заметив нужную вывеску, С'Берр быстро подошёл к двери магазина, однако перед тем как постучаться или войти, некоторое время стоял в нерешительности — можно ли доверять этому другу Финора? Можно ли доверять вообще кому-то в Морроувинде? Честен ли этот торговец? Вдруг альбинос опять попадёт в рабство? Подобные вопросы забивали голову С'Берру и волновали его рассудок, но, снова посмотрев на каджитское имя Ра'Вирр, альбинос приободрился и постучал в дверь. Ответа не последовало. Путник постучал ешё раз. Открывать так никто и не собирался. Тогда С'Берр попробовал дёрнуть за ручку двери. Заперто. "Что же это такое?" — нахмурившись, каджит постучал ещё раз, теперь уже с удвоенной силой. Через несколько секунд за дверью послышались шаги и невнятное ворчание. 
— Написано же, открывается в 9! А ты всё стучишь да стучишь, стучишь да стучишь! Ра'Вирр только лишь через час сможет принять покупателей. — пробрюзжала высунувшаяся в дверной проём голова седого зверолюда.
— Я...
— Ещё час. — строго сказал старый каджит и попытался захлопнуть приоткрытую дверь, но С'Берр быстро ухватился за ручку.
— Я... то есть С'Берр пришёл от вашего друга Финора.
— Ещё час!
— Но это важно!
Старик закатил глаза, вздохнул и перестал пытаться закрыть дверь. — Ладно, проходи. Надеюсь, это достаточно важно, чтобы отрывать Ра'Вирра от... Чтобы отрывать Ра'Вирра.
Старик пустил С'Берра внутрь.
— Вытри ноги. Что, у тебя нет сапог? Тогда тем более.
Первый этаж небольшого магазина, а заодно и дома торговца, был почти полностью заставлен товарами — полки стеллажей ломились от оружия, доспехов, зелий, одежды и посуды. Глаза С'Берра с интересом оглядывали интерьер. Ра'Вирр, заметив, что гость смотрит на его письменный стол, поспешил убрать оттуда скуумовую трубку и лунный сахар.
— Хе-хе... Эм-м-м... — торговец откашлялся. — так что хотел от каджита добрый Финор?
Открыв свою походную сумку, альбинос извлёк из неё небольшой пожелтевший лист и протянул его торговцу. Старик взял письмо, развернул и начал читать.
— Хм-м... Финор просит старого каджита помочь тебе, дать отдохнуть в его доме, снабдить необходимым для путешествия в Альд'Рун... С'Берр, да?
Гость кивнул.
— Ну, учитывая то, что Ра'Вирр ему немного должен... а что у тебя за "необычная" внешность, о которой Финор... — внезапно пришедшее удивление не позволило торговцу закончить свой вопрос.
Скинув капюшон серой мантии, на Ра'Вирра глядел красноглазый, словно данмер, каджит с белой, молочного цвета, шерстью. "Альбинос!" — сквозь изумление вырвалось из уст хозяина магазина.
Потом ешё около минуты старик приходил в себя, с открытым ртом глядя на С'Берра, пока наконец не спросил:
— Когда думаешь отправиться?
— Сегодня и как можно скорее.
— Тогда, надеюсь, ты не собираешься идти пешком до Альд'Руна? — с небольшой усмешкой спросил торговец.
Альбинос задумался.
— Разумеется, нет.
— В таком случае самый ранний рейс в порту в полдень. Нет, ты, конечно, можешь воспользоваться гильдией магов, чтобы телепортироваться, но с твоей внешностью Ра'Вирр на гарантирует тебе безопасность среди магов, да и очень дорого там. Кроме того, как слышал Ра'Вирр, у них что-то случилось с их телепортационной сетью.
— Порт? — С'Берр почесал макушку. — Здесь есть порт? Просто я не видел, что у вас здесь есть речной порт...
На лице старика заиграла улыбка.
— Порт силт страйдеров. Видно, ты в Морроувинде совсем недавно?
— Ну да... — виновато произнёс альбинос.
— Ладно, родич. Тебе надо поесть и отдохнуть. Присаживайся к столу. — сказал добрый торговец, который сначала показался С'Берру очень вредным и неприятным.
После небольшой трапезы в виде грибной похлёбки и вяленой скрибятины с солёным рисом Ра'Вирр проводил своего гостя в спальню на второй этаж, где тот мог спокойно отдохнуть после долгого пути.
Когда он лёг на постель, то ещё долгое время не мог задремать — все бессонные ночи, проведённые в Морроувинде, оказали своё влияние на биологические часы. Но постепенно глаза стали закрываться. Глубокий вдох. Глубокий выдох. Всё вокруг начало расплываться и покачиваться... расплываться и покачиваться...
...Так покачивается лодка на волнах. Лопасти вёсел медленно опускаются и поднимаются из воды, а доски старого судёнышка размеренно поскрипывают.
— Ну всё, хватит! Теперь моя очередь грести!
— А вот и неправда! —полосатый каджитёнок отложил вёсла и, окунув руку в воду, резко плеснул в лицо белошёрстному зверолюду.
Зажмурившись от неприятной влаги, С'Берр сделал то же самое в отношение гребца и залился звонким смехом. В ответ на это его оппонент снова плеснул водой, но уже двумя руками, и теперь началась полноценная морская схватка, сопровождавшаяся весёлым детским хохотом, громким плеском воды и раскачиванием лодки из стороны в сторону.
С'Берр и его брат. Ещё один яркий солнечный день детства.
Альбинос, продолжая смеяться, начал отнимать у своего родича весло. Тот, сопротивляясь, тянул его на себя со словами:
— Ну дай мне ещё немного погрести!
— Нет, не дам, ты уже много гребёшь!
— Ещё немного, чуть-чуть, — весело блестели зелёные глаза брата. — ещё чуть-чуть!.. Вставай, С'Берр, вставай... Уже полдень...
"Вставай."
Альбинос открыл глаза. Каменный потолок, деревянная люстра, стеллаж, заставленный посудой, и висящий на стене красный ковёр.
— Вставай, С'Берр. У тебя скоро рейс. — Ра'Вирр тряс альбиноса за плечо.
"Вот и прошло детство" — каджит нехотя поднялся с постели, взял свою походную сумку, лук и колчан, и вместе с Ра'Вирром начал спускаться по скрипучим ступенькам на первый этаж.
Не успел С'Берр отпустить лестничные перила, как его внимание привлёк стоящий подле выхода деревянный стеллаж, заставленный обмундированием, преимущественно кожаным. Альбинос подошёл к полкам и, взяв оттуда один из предметов, начал с интересом рассматривать его: шлем необычной формы, с немного вытянутой затылочной частью, сделанный из твёрдого белого материала, который сильно напоминал кость, и что более всего приглянулось С'Берру — полностью закрытая лицевая часть, половина которой была обтянута алой тканью. Обзор же из этого шлема был обеспечен стеклянными окулярами, плотно вклинившимися в белую пластину доспеха.
— Ра'Вирр полагает, тебя заинтересовал этот шлем?
— Из чего он сделан?
— Хитин. Есть желание приобрести?
— Да, но средства С'Берра очень ограничены...
— О, не волнуйся. Ра'Вир как должник Финора готов сделать тебе как его другу скидку. Скажем, в сто процентов. — улыбнулся старик.
— Буду рад. Тогда С'Берр бы хотел взять ещё и перчатки.
Через пять минут альбинос, снабжённый нужным обмундированием и небольшой суммой денег, попрощался с торговцем и, горячо поблагодарив его за всё, вышел на улицу.
Он спустился с крыльца и направился в сторону порта силт страйдеров, проходя сквозь торговые ряды Балморы. Рыночная площадь днём заметно отличалась от рыночной площади утром: тут и там сновали покупатели в поисках нужного товара, двери магазинов постоянно хлопали и скрипели, из прилавков доносились зазывающие выкрики купцов. Наконец, оставив за собой шумный базар, С'Берр дошёл до порта, который, как выяснилось вскоре, был такой же многолюдный. Оставалось преодолеть высокую каменную лестницу, ведущую к платформе. "Ууууууу" — донеслось сверху. Каджит улыбнулся. Какие прекрасные существа. Силт страйдеры.
Поднявшись, путник, не без труда протискиваясь сквозь плотную толпу, подошёл к одному из стоявших на краю платформы погонщиков, чтобы узнать про отъезд из города и цену. Седой данмер, заметив как к нему приблизилась фигура в серых лохмотьях и закрытом шлеме, спросил:
— Вам куда?
— Альд'Рун.
— 40 дрейков, — сухо произнёс погонщик. — поднимайтесь.
Данмер указал на силт страйдера, с панциря которого была скинута верёвочная лестница. Путник забрался внутрь панциря, где отдельно были выпилены даже сиденья. Каджит уселся на одно из них среди других немногих пассажиров. Располагаясь, С'Берр с опаской поглядывал по сторонам на сидящих в панцире. Но единственный взгляд, который он поймал — это был случайный взгляд поддатого норда, сидящего напротив. Наверное, от привычки всех подозревать альбинос ещё долго не отделается.
В просторный панцирь забралось ещё два пассажира и вскоре раздался громкий голос погонщика:
— Отбываем!
Седой данмер забрался по лестнице на силт страйдера и сел на своё место для управления животным. Через минуту гигантское насекомое тронулось. Передвигая свои тонкие ножки, силт страйдер медленно, но верно отходил от пределов города Балморы.
С'Берр оглядывал расстилающиеся просторы: вздымалось юго-западное нагорье, среди которого вдали виднелись каменные башни форта Лунной бабочки, ещё дальше неясно выступали из тумана шпили двемерских руин... Снова раздался жалобный гул силт страйдера. С'Берр закрыл глаза. Подул лёгкий ветерок.
"Как хорошо... Скоро всё закончится..."

...Но всё только начиналось.

Что ж вы так долго то?
Хорошо выходит, даже очень.

>> Nik I:

Вы даже не представляете, как я рад Вашему комментарию! Спасибо огромное!

Да, не публиковал я действительно долго. Работа шла, но достаточно медленно. Как видите, лето давно прошло, начались у всех рабочие дни, дни учёбы. Иногда вдохновение покидало меня. =)
Ещё раз спасибо за отзыв!

Буду дальше выкладывать продолжение!

Очень ждем продолжения истории.
Кстати я смотрю тут довольно таки творческая аудитория на форуме. Кто книги пишет, кто картины, кто стихи

>> Nik I:

Постараюсь выложить продолжение как можно скорее!

Да, людей творческих тут, действительно, много

Очень благодарен Вашему плюсику! Это меня даже приободрило писать продолжение! Как Вам удаётся добавлять +1 к репутации?

Браво!  . Прям как "хроники Лик Скара". Я бы поставил Вам +1 к репутации, но, увы, я не знаю, как ставить

>> Ралав Старк:

Большое спасибо!
Не верится до сих пор, что кому-то может нравится то, что я пишу

VI Находится в процессе

Пишите скорей--я заинтригован 

В свитках сказано так:
"Когда пользователь напишет 50 сообщений, не получив бана или предупреждения, то он сможет повышать или понижать репутацию другим пользователям."
Ждем следующую главу.
Приятно когда твоим творчеством интерисуются. Мое пока не оценили тут.)

>> Nik I:

Согласен!

Правда, я не заметил Ваших публикаций на форуме =(

Оффтоп:
Если интерестно, то в этом же подфоруме, тема Стихи часть вторая. Последнее.
Вы теперь Г. Кизу конкуренцию составляете)

>> Nik I:

Ну что Вы )))) Куда мне до него... Так, баловство =)

Кстати, видел Ваше стихотворение!
Отписался в теме!

Что касается продолжения, то, скорее всего, выложу не раньше, чем через неделю!
Спасибо тем, кто читает =)

>> Velmar:
Все, Грегори Киз, ходи оглядывайся!)

Творчество требует времени и вдохновенья... Понимаю)

Да! Я завершил работу над VI. Спасибо всем, кто меня читает! 
Кладу свою голову на плаху вашей критики. Буду рад всем отзывам и замечаниям 

VI.

...Полосатого каджита повалили на землю. Затем последовал удар ногой: раздался сдавленный стон. Ещё удар и ещё.
— Отпустите его, твари!!! — выкрикнул С'Берр, за что ему хорошенько вмазали в живот и ещё сильнее скрутили руки.
Крепкий орочий бандит подошёл к полосатому зверолюду, присоединился к избиениям, с размаху пнув его, а затем резко вытащил из ножен меч.
— Дилай! Нет!!!
Вместе с коротким вскриком альбинос проснулся — взгляды пассажиров устремились на каджита. Кто-то даже шёпотом обменялся парой слов со своим соседом. Норд напротив звучно храпел, периодически что-то бормоча во сне.
За то время, пока С'Берр спал, местность успела значительно измениться. Не было уже тех зелёных аскадианских лугов, вместо них — безжизненная серая пустыня: потрескавшаяся земля, из которой, словно иглы, торчали одинокие коряги мёртвых деревьев; туман, покрывавший верхушки массивных скал, и чёрные грязевые болота, разбросанные по этой местности, как просыпанная соль — всё это нагоняло ужасную тоску и, пожалуй, вызывало какое-то внутреннее беспокойство.
Солнце склонялось к западу, на небе отчётливее стали видны Массер и Секунда — вечерело.
Альбинос сквозь окуляры своего шлема задумчиво смотрел на эти мрачные просторы. Проснувшись, каджит никак не мог выбросить из головы образ того полосатого зверолюда. Изодранный, окровавленный, он так и стоял перед глазами С'Берра... С тех пор, как альбинос потерял своего брата, каджит стал часто видеть его в своих снах, особенно за последний месяц. "Смирись, Дилай давно уже мёртв...".
Где-то вдалеке раздался, а затем отразился эхом от горных массивов крик скального наездника.
Впереди сквозь густую белую пелену тумана, расстелившегося на горизонте, проступали всё новые и новые детали ландшафта.
Но вот привычные очертания скал и деревьев стали сменяться геометрически правильными формами и фигурами. Вдали показалась башня, за ней медленно выплыла из тумана ещё одна. А потом начало появляться, словно материализуясь из пустоты, что-то большое, тянущееся на десятки метров — длинная высокая стена.
До ушей С'Берра донеслось печальное завывание силт страйдера, но не того, что вёз сейчас каджита и других пассажиров. Альбинос вгляделся вдаль и увидел, как вместе с очертаниями различных построек вырисовываются контуры большого длинноногого животного.
Погонщик дёрнул какой-то рычажок на органической "панели управления" и громко произнёс: "прибываем".
Порт Альд'руна мало чем отличался от балморского: то же скопление народа,  ожидающего, кто во сне, а кто в разговоре, своего рейса; те же тонны бочек и ящиков, которые каждый час в обилии доставляются на платформы порта; почти те же конструкция и устройство доков в целом. Но, вероятно, самое главное, то, что наиболее ярко бросается в глаза, как в Альд'руне, так и в Балморе — суета. Ей, в этом редоранском порту, да и, впрочем, во всём городе, был пропитан даже воздух.
С'Берр отпустил деревянные ступеньки штормтрапа и осторожно спрыгнул на платформу. Пробравшись сквозь толщу народа, он вышел к изогнутой каменной лестнице, ведущей вниз, к городу, и уверенным шагом начал быстро по ней спускаться.
Перед глазами каджита предстал Альд'рун. Поселение, которое было построено у гигантского панциря вымершего краба, со всеми его невысокими постройками, выполненными в традиционном редоранском стиле, многочисленными жилыми и торговыми кварталами и узкими переулками. Город, совершенно чуждый и незнакомый недавнему рабу.
Альбинос зашёл за угол одного из городских кабаков и присел на большой деревянный ящик, приваленный к стене. Зверолюд раскрыл свою походную сумку и, немного в ней порывшись, извлёк письмо Финора к Анаренену. Но С'Берр не стал раскрывать его, чтобы узнать, о чём пожилой бретонец писал своему другу по поводу каджита, он лишь перевернул послание и прочитал на обратной стороне: "Нижний Альд'рун, квартал гильдий, Гильдия Магов, алхимик Анаренен".
Найти Гильдию Магов на составило труда: искомое здание было одним из самых высоких в Альд'руне. Проходя по улицам, С'Берр ускорял шаг, когда замечал идущих навстречу стражников. А после того, как он увидел, с каким зверством местные хранители правопорядка проверяли документы у приезжего босмера, то и вовсе стал пытаться не попадаться на глаза городской охране.
Все дома, исключая сторожевые башни, были построены раковинообразно, без единого острого угла и со скатной крышей до земли. Здание местной обители чародеев отличалось от остальных построек тем, что крыша была создана в виде дуги.
Деревянная вывеска с высеченным глазом медленно покачивалась на лёгком ветерке, дующем с севера. Альбинос где-то уже видел этот знак... В Балморе. Как раз рядом с домом Ра'Вирра. Вспомнив это, С'Берр вспомнил и совет старого торговца держаться подальше от подобных заведений, где есть волшебники. И снова, как в прошлый раз перед дверью магазина Ра'Вирра, путник стоял в нерешительности перед входом в Гильдию Магов. Но завидев двух приближающихся редоранских стражников, С'Берр поспешил скрыться за массивной дверью.
Прихожая в этом доме была довольно просторной, но других комнат каджиту не было видно. Кроме гобеленов, изображавших различные эпизоды из данмерской мифологии, на стенах также были развешаны несколько абажуров, которые лили тусклый свет на помещение. В середине комнаты, у стены напротив входа, стоял огромный горшок с землёй, откуда росла колючая трама, окружённая вредозобником с длинными красноватыми листьями.
— Вам что-нибудь нужно?
С'Берр вздрогнул и повернул голову. Справа от него за небольшим круглым столиком сидел бретонец. В руках он держал перо, обмокнутое в чернила, и записную книжку. Очевидно, это был человек, глубоко уставший от своей работы: растрёпанные волосы, мешки под глазами, утомлённый стеклянный взгляд и раздражённый голос.
— Я... Каджит хотел бы найти Анаренена. У него к нему важное дело.
— А зачем вам он? Может, это дело можно решить и здесь. Если хотите к нам вступить, то могу записать вас на приём к Эдвине Альберт.
— Нет, каджит не хочет вступить в Гильдию. У него очень важное дело к Анаренену...
— Какое?
— Каджит сам должен с ним поговорить...
Бретонец откинулся на спинку стула и крепко сжал перо в руке:
— Вы, получается, приходите и требуете...
— Какое у вас ко мне важное дело? — позади себя С'Берр услышал красивый мужской певучий бас.
Альбинос обернулся и увидел перед собой высокого альтмера в бежевой мантии. Его глаза были сосредоточены на путнике. Каджит растерялся. Затем в спешке полез в свою сумку и, достав письмо, протянул его магу.
— От Финора... Как интересно. — прочитал Анаренен, удивлённо приподняв брови. — Что ж, пускай зайдёт ко мне.
— Но так ведь в Гильдии...
— Пускай зайдёт. — улыбнулся алхимик сидевшему за столом магу, выставив вперёд раскрытую ладонь.
— Ну ладно. — пожал плечами бретонец и вернулся к работе.
Анаренен повёл каджита за собой. Они начали спускаться по лестнице, и С'Берр понял, почему здание гильдии магов показалось ему вначале небольшим для такой организации: этажи здесь располагались не как в обыкновенных домах, а на подвальном уровне. По-видимому, так были устроены здания всего города.
Когда альбинос спустился на третий этаж, перед его глазами раскинулся большой зал — основное помещение Гильдии. В центре холла были поставлены рабочие столы, за которыми, листая учебники и смешивая алхимические ингредиенты, суетились маги разной квалификации. Сойдя с лестничного пролёта, Анаренен повёл каджита по направлению к одной из деревянных дверей в зале.
— Анаренен, — обратилась к эльфу молодая бретонка, когда тот открывал ключом дверь. — сегодня пришла партия дреугского воска. Прикажешь доставить к себе?
— Давай я потом тебе скажу, Эдвинна? У меня сейчас важное дело...
Девушка с каштановыми волосами с подозрением взглянула на зверолюда.
— Ладно... — произнесла бретонка и отошла.
Альтмер отпёр дверь, и в ноздри С'Берра начал заползать смешанный воздух растений и грибов. В центре лаборатории Анаренена расположился большой длинный стол, на котором стояли многочисленные алхимические приспособления. У стен размещались высокие стеллажи и буфеты, где за витринами виднелись сосуды с жидкостями всевозможных цветов.
Эльф закрыл дверь и прошёл в другой конец помещения. Альбинос последовал за ним.
— Сядьте. — сказал альтмер.
С'Берр опустился на деревянную табуретка в углу комнаты. После этого Анаренен достал письмо, распечатал его и начал читать про себя.
— Хм... Надо же... Альбинос... — эльф читал с пристальным вниманием и глубоким интересом.
— Могу ли я взглянуть на вас? Снимите, пожалуйста, шлем. — произнёс Анаренен.
Пожалуй, трудно описать, какое облегчение почувствовал каджит, избавившись от душной хитиновой скорлупы, несколько часов сковывавшей его. Дышать стало гораздо легче. Хотя в комнате, разумеется, и не было ветра, но С'Берру показалось, будто его голову, шерсть освежил ледяной высокогорный бриз... Заодно каджит снял и перчатки.
Эльф не отрывая взгляда смотрел на альбиноса. Серьёзное немолодое лицо алхимика выражало полное спокойствие. Глаза же его говорили об обратном — в них словно пылал огонь научного любопытства.
— Как интересно... — протянул своим певучим басом Анаренен. — Да вы просто находка для некроманта... — уголки рта эльфа образовали лёгкую улыбку.
Однако С'Берру почему-то совсем не было смешно от этой шутки.
Алхимик, наконец, оторвал свой взор от лица каджита.
— Ну что ж, — тон Анаренена изменился на быстрый и живой. — будучи предельно честным, скажу вам, что покинете Морроувинд вы ещё не скоро. Пожалуй, даже очень не скоро.
Зверолюд сглотнул.
— Но помочь вам я действительно могу, хотя, признаться, были бы вы обыкновенным котом, я бы вас и за порог не пустил. — альтмер положил письмо обратно в конверт и кинул его на край стола, рядом с какой-то колбой.
— В Морроувинде вы не сможете прожить без двух важных вещей (впрочем, как и везде): без денег и без документов...
Альтмер подошёл к рабочему столу и начал возиться со склянками, пробирками и алхимическим оборудованием.
— ...Причём если первое можно получить, выполняя какую-либо работу, то со вторым гораздо больше трудностей. — продолжил свою речь Анаренен. — Одна из них — ваша внешность. Но мой университетский товарищ Лоурард не зря отправил вас ко мне.
Высший эльф повернулся, открыл деревянный комод, стоявший у стены, и начал вытаскивать оттуда громоздкий тяжеловесный сундук. С грохотом Анаренен поставил его на пол.
— Подойдите сюда.
С'Берр встал с табуретки и направился к эльфу.
Алхимик открыл медным ключиком замок, а затем откинул крышку сундука. В дубовом ящике стояли ряды покрытых пылью флаконов и бутылок. Альтмер принялся перебирать зелья и вскоре вытащил небольшой стеклянный пузырёк. На нём была наклеена пожелтевшая бумажная этикетка с непонятной для С'Берра надписью на альдмерисе.
— Около двадцати лет назад, ещё работая в Университете Таинств в Имперском города, на факультете школы изменения, мы с Финором Лоурардом трудились над многими алхимическими проектами, посвящёнными трансформации внешнего облика существ. Многие их тех проектов имели успех, а многие и нет... Так или иначе, небольшой вклад в науку мы внесли. Правда, мы проводили мало опытов на зверорасах... — глаза эльфа продолжали блестеть неутолимым научным интересом.
С'Берр недоверчиво взглянул на альтмера.
— Что вы имеете ввиду?
— О, нет, не смотрите на меня так, С'Берр. Никакого вредя я вам не собираюсь принести. Наоборот — я стремлюсь помочь вам... а в свою очередь вы невольно окажете услугу мне.
Зелье, которое я сейчас держу в руке, — ключ вашего спасения, или, вернее сказать, побега. — уголки рта Анаренена едва заметно приподнялись.
Каджит начал обнаруживать в алхимике скрытую язвительность.
— Оно способно на время изменить ваш облик. А именно: цвет шерсти и глаз. То, что вам и нужно.
— И как же С'Берр будет выглядеть?
— Признаться, понятия не имею. Но точно могу сказать, что у вас будет обыкновенный каджитский окрас.
— Сколько действует снадобье?
— Всё зависит от того, сколько вы потребили. Например, при одном глотке ваш облик будет изменён на 3-4 часа.
— Получается, я, испивая каждый раз понемногу, буду выглядеть по-разному?
— К счастью, нет. Ваш организм привыкнет к первой метаморфозе, и каждая проба снадобья будет давать вам одни и те же цвета глаз и шерсти.
— Как-то всё уж слишком просто...
Альтмер отвёл глаза в сторону.
— Да... Есть ещё побочные эффекты... Головная боль, возможны также приступы рвоты. Чем больше вы выпьете, тем хуже вам станет. Может даже дойти до потери сознания.
— С'Берр не боится этого. Ему надо любой ценой вернуться на родину... Но что за услугу он вам должен оказать?
— Не переживайте. Выпив зелье, вы уже окажете мне услугу. Я только лишь хочу понаблюдать, как по мере потребления препарата, будет изменяться ваше состояние. — Анаренен протянул пузырёк каджиту и склонил голову немного набок. На лице альтмера читалось: "почему бы и нет?".
Альбинос осторожно принял бутылку из рук эльфа. Откупорил крышку. В нос С'Берру ударил резкий растительный запах.
— Из чего сварено это снадобье? — поинтересовался каджит, глядя в горлышко пузырька.
— В состав препарата много чего входит. Но основные ингредиенты — ллорамор и горьколистник. Сделайте только один глоток.
Альбинос поднёс бутылку ко рту и малость отхлебнул из неё. Сказать, что вкус у этого зелья был неприятный, значит ничего не сказать. Такого противного пойла С'Берру пить ещё не доводилось. Даже тот лекарственный элексир, что принимал каджит во время своего пребывания у племени Хист, уступал этой отраве, хотя аргонианский настой, казалось, был сварен из всех горьких трав, растущих в Чернотопье.
Сперва альбинос ничего не почувствовал. Но потом он начал испытывать лёгкую дрожь, пробегающую по его телу. Вскоре прибавилась, как и предупреждал Анаренен, головная боль, постепенно дойдя до ощущения, будто мозг сейчас лопнет, словно мыльный пузырь. Каджит издал сжатый стон и покачнулся.
— Сейчас всё пройдёт. — сказал алхимик, поспешив поддержать зверолюда, чтобы тот не упал.
Мало-помалу нормальное состояние вернулось к С'Берру... Нормальное ли? Испытуемый Анаренена заметил протекающие изменения в окраске шерсти. Уже не альбинос засучил рукава своего серого балахона... Тело каджита было... рыжим. Абсолютно.
Чего-чего, но только не рыжего цвета ожидал увидеть С'Берр. За всю свою жизнь зверолюд встречал лишь двух огненно-красных сородичей. Испытуемый не мог разобраться, что на него произвело большее впечатление: процесс действия снадобья или новая масть. Как бы то ни было, данный расклад дел был всё же лучше альбинизма.
— Потрясающе... Через столько лет препарат ещё работает! — с исследовательским оживлением в голосе вымолвил Анаренен, а затем вытащил из маленького шкафчика зеркальце и передал его каджиту.
С'Берр, как будто зачарованный, с открытым ртом глядел на своё рыжее зеленоглазое отражение.
— Ну что же, одна проблема устранена. — альтмер возвратился к делу. — теперь необходимо заняться непосредственно самими документами.
Зверолюд отложил зеркало и посмотрел на эльфа.
— Никогда не думал, что посоветую это кому-нибудь... Таверна "Крыса в котелке". Аэгонт Ювелир...

***

С'Берр давно уже не котёнок, а всё продолжает удивляться, насколько одинаковы совершенно разные народы Тамриэля. Те же желания, потребности, страсти; те же утехи, грубость, пьянство, похоть...
Ещё за порогом до ушей зверолюда стали доноситься перенасытившиеся разгульем голоса и какофонический винегрет из нестройной игры на лютне и рваного воя барабанов.
В воздухе — кабацкая вонь грязной жизни: горький душок перебродившего мацта в примеси с почти что отравляющим перегаром, дешёвый парфюм накрашенных женщин, подозрительно прислонившихся к стене, и едкий запах курительных смесей...
Добро пожаловать в таверну "Крыса в котелке".
За столом выпивали и веселились не только обыкновенные трудяги, но и редоранские стражники. Эти ревнители правопорядка, которые днём доблестно служили закону, отлавливая преступников, ночью превращались в тех, кого сами и арестовывали, в не менее скромных дебоширов.
— Это  мацт?! Это гуаровая моча! — вскочил из-за стола перепивший редоранец. — Неси мне другую чарку, грязная ящерица! — пошатываясь, данмер плеснул напитком в лицо бедному аргонианскому слуге. Рабу. Ещё два стражника, сидевшие за тем же столом, видимо, друзья гуляки, громко захохотали.
Сердце каджита забилось импульсивной яростью. Он крепко сжал кулаки.
Униженный невольник покорно, с опущенной головой, отошёл от столика, за котором буянили пьяные данмеры.
С'Берр вспомнил того надзирателя на плантациях, что постоянно избивал его... Отвратительная физиономия, всклокоченные волосы, гнилые зубы и мерзкий желтоватый шрам на переносице... Резкий плевок в лицо. "Жалкий кусок дерьма, ты здесь сдохнешь, как помойная крыса в сенчальском порту!".
С каким бы наслаждением каджит убивал его... Это тот самый данмер, который издевался над ним в ту самую ночь побега. Интересно, как этот мер сейчас поживает? Хорошо бы, чтобы его кто-то прирезал...
Воспоминания лишь подбросили дров в костёр гнева. Рука каджита, словно арбалетный болт, пущенный спусковым механизмом, метнулась под лохмотья, к кинжалу.
Учащённо дыша, С'Берр налившимися злобой глазами смотрел на того пьяного редоранца и двух его друзей: они, как и все в таверне, погружённые в эту заражающую атмосферу разгула, готовую захватить даже самого приличного гражданина, пили, ругались и отвешивали пинки всем проходящим мимо них слугам. "Что это мне даст? Разве тому рабу поможет эта излишняя агрессия? Меня лишь бросят за решётку... Успокойся, С'Берр, успокойся...". Зверолюд нехотя опустил руку, всё с такой же яростью продолжая смотреть на данмеров. Но постепенно накипевшая злоба остыла.
Пробравшись сквозь гудящие весельем столы, рыжий каджит вышел к лестничному спуску на этаж ниже. Преодолев первый пролёт, С'Берр заметил прислонившуюся к стене босмерку. Её волосы были аккуратно заплетены, кончики губ приподнялись в загадочной улыбке... Пошло оголённые плечи и соблазнительно стянутая корсетом талия рисовали пикантную картинку. Зверолюд прошёл мимо неё, сделав безразличный вид, что вовсе не заинтересован её услугами...
С'Берр спустился. Обстановка в небольшом помещении значительно отличалась о той, что переворачивала вверх дном центральный зал таверны.
Больше половины столов здесь пустовало, а те немногие посетители, сидевшие за ними, выглядели совершенно трезвыми. Из конца помещения лились грустные звуки лютни — в углу зала, вдали от тусклого огня свеч, расставленных по столиком, наигрывал свою печальную мелодию редгардский бард. И, как будто в противовес этому, из середины помещения раздавалось громкое чавканье. Крупный орк старательно вгрызался в жареный кусок мяса.
Каджит перевёл взгляд на соседний столик: за ним, вскинув ноги на деревянную поверхность, развалился самодовольного вида босмер в красной атласной рубашке и чёрном жилете. Эльф о чём-то спорил со стоявшей рядом каджиткой, руки у которой были сложены. Судя по её кожаным доспехам и дорогому ремню на поясе, нельзя было сказать, что она являлась простой обывательницей.
— Послушай, Аэгонт, зря ты послал за той партией в Хла Оуд... — со строгим укором произнесла каджитка.
Всё так же самодовольного раскинувшись перед столом, босмер в правой руке крутил какой-то стержень; левая потянулась к жестяной бутыли. Отхлебнув немного, эльф ответил:
— А я говорю, что не зря. В конце-то концов, что Гильдия от этого потеряет?
— А тебе не кажется ли, что они там ничего и не найдут? — девушка приблизилась к босмеру, оперевшись ладонями о стол.
Определив для себя, что обнаружил того, кого искал, С'берр подошёл к столику.
— Вы Аэгонт Ювелир? — с опаской спросил путник.
Эльф, намереваясь снова что-то возразить каджитке, был прерван и с интересом взглянул на пришельца. Маленькие серые глазки босмера забегали, осматривая зверолюда.
— Я-я-я, — протянул Аэгонт, почёсывая свою маленькую бородёнку, — а что? Ты чего-то хотел, рыжик?
Каджитка ухмыльнулась и повернула голову в сторону гостя.
С'Берр давно заметил в себе особенность раздражаться по многим мелочам, а потому это "рыжик" больно его кольнуло. Но зверолюд находился не в том положении, чтобы диктовать свои условия.
— Каджит слышал, вы можете помочь ему...
Босмер снова отхлебнул из бутыли.
— Чем?
— Вы можете сделать документы.
— А, так ты за этим, — лениво сказал эльф, убрав ноги со стола и придвинув стул ближе. — какого рода документы тебе нужны?
— Удостоверяющие личность...
— Ну, это не проблема, — улыбнулся Аэгонт Ювелир. — 1000 дрейков.
С'Берра как будто огрели по голове дубиной — он никак не ожидал такого заломления цены и непонимающе смотрел на ухмыляющегося босмера. Стержень продолжал крутиться в руке эльфа. Как рассмотрел зверолюд, это была отмычка.
— Что, дорого? — Ювелир вскинул брови. — как тебя зовут, дружок?
— С'Б... С'Огн...
— Сбсогн? — серые хитренькие глазки мера словно смеялись над странником.
— С'Огн.
— Ах, С'Огн... А ведь по твоему виду я подумал, что ты пришёл с совершенно другой целью. — Аэгонт крутил металлическую отмычку то в одной ручонке, то в другой. Его маленькие пальчики бегали по стрежню подобно паучьим ножкам.
Каджитка с пренебрежением смотрела на пришедшего.
— Я-то подумал, ты ещё один, кто хотел вступить к нам...
— К кому?
Девушка и эльф переглянулись.
— Присядь. Полагаю, тебе очень сильно нужны документы?
"С'Огн" присел.
— Очень.
На столе оказался лист бумаги, напоминавший контракт. Аэгонт Ювелир придвинул его к каджиту. Под неярким светом свечи С'Берр прочитал: "Вступление в Гильдию Воров".
— У меня нюх на таких, как ты, С'Огн. — эльф подмигнул.

***

Последние капли бренди медленно вытекли в дорогой бокал из синего стекла. Данмер рассеянно посмотрел на это смехотворное количество жидкости и, не раздумывая, опрокинул в себя. Затем дрожащей рукой он поставил бокал обратно на залитый спиртным стол.
Яркая вспышка света ударила в окно. Послышался громкий раскат грома. Ночной ливень непрерывно колотил по крыше поместья.
"Проклятье... Чтоб вы все сдохли! Одни убытки и разорения... даэдрин раб... ещё этот выскочка Хелсет, имперский королёк... Этот аболиционист, этот сукин сын...". Последние месяцы Орваса Дрена действительно преследовали одни злосчастья: страшные расходы из-за неудач в нетчевом и скуумовом бизнесе; падение Дагот Ура, его покровителя; Нереварин, который сотряс весь устоявшийся порядок в Морроувинде — начался рост аболиционистского движения, крупные восстания рабов, что также затронуло и хозяйство Дрена; поражение Камонны Тонг в борьбе с Гильдией Воров; смещение плантатора с поста главы дома Хлаалу. В довершение ко всему — побег альбиноса и срыв выгодной сделки с телваннийским магом Арлондиилом. Если не вернуть беглеца, то последний шанс спасти положение дел будет утерян. Всё рушилось.
— Харс!!! — громко позвал плантатор.
"Даэдрин, даэдрин альбинос! Этот раб успел улизнуть из Пелагиада... Похоже, взятка коменданту мало чем помогла... И с ним надо будет поквитаться".
— Харс, даэдра... — очередной приступ кашля прервал пьяный окрик данмера. — ...тебя... Кхы!... побери!
"Вечно эта ящерица плетётся, как больной грязекраб... непонятно, с каким рабом больше проблем... Проклятье, из Сейда Нин от Драласа известей тоже всё не приходит... Уже неделя прошла с тех пор, как улизнул беглец...".
Дверь в кабинет Дрена медленно приоткрылась. Из проёма робко высунулась голова Харса.
— Да, хозяин? — с дрожью в своём низком аргонианском голосе вымолвил невольник.
— Зайди!
Слуга послушался.
— Неси из погреба ещё одну бутылку киродиильского бренди, слышишь?
Харс помялся:
— Но, хозяин, вы вчера сказали мне не приносить ни одной бутылки, как бы вы ни просили...
— Я сказал, неси бренди, грязный раб!!! — Дрен вскочил из-за стола и кинул пустую бутылку в Харса.
Невольник поспешил выйти за дверь, но не успел — запущенный предмет больно ударил его в спину. Вместе с захлопыванием двери раздался звучный треск разбитого стекла.
Орвас Дрен стиснул зубы и издал неприятный рык, яростно стукнув кулаком по деревянному столу. Данмер пребывал в таком состоянии, когда хочется найти любой повод, пусть даже самый мелкий, чтобы выплеснуть всю накопившуюся желчь. Плантатор часто находил наслаждение в том, чтобы громко и с оскорблениями отчитывать своих слуг и надзирателей.
Пошатываясь, Дрен подошёл к окну и опёрся о подоконник. В стекле, по которому нещадно барабанил дождь, данмер мог наблюдать своё отражение: качающаяся из стороны в сторону высокая фигура в расстёгнутой, вымоченной вином и бренди, рубашке; взъерошенные волосы, недельная щетина.
Небо снова разрезала молния, на мгновение пролив электрический свет на поля плантаций и ветхие лачуги невольников.
Выдыхая смердящий перегар, данмер продолжал смотреть в окно.
— Беги, каджит! Беги! Всё равно далеко не убежишь... Беги!
Небосвод сотряс раскат грома.

Прочитала все части с неожиданным удовольствием Конечно, при желании, можно было бы придраться почти к каждому предложению, но это всё мелочи. Я так понимаю, из-за неопытности. Если оставшаяся часть повести будет такой же интересной, то вещь в целом получится стоящая. И тогда я бы посоветовала отредактировать её через несколько лет, когда накопите опыта и сами увидите свои корявости без посторонних указаний.
Итог - вы молодец. Не торопитесь, но и не забрасывайте. Непременно допишите до конца. Интересно, чем всё закончится)) Надеюсь, С'Берр вернётся домой и будет жить долго и счастливо

>> Lexy Lachance:

Вы бы видели меня сейчас Я как маленькое дитё радуюсь вашему отзыву Спасибо большое, сам никак не могу поверить, что кому-то нравится!
Конечно, я буду выкладывать продолжение!

А вот на счёт критики, что бы вы могли мне посоветовать во время написания повести?

Спасибо, что делитесь своим творчеством! 
Из главных плюсов "Беглеца" хочу выделить:
1. Встречаются интересные и красивые речевые обороты.
2. Знание материала. Мне кажется, Вы хорошо «вплели» свою историю в Мир Беседки.
3. Собственно, сам сценарий.

Из минусов:
Есть все-таки словосочетания неприятные глазу.

Дарите "Беглецу" интересное окончание!  А вообще, в будущем желаю Вам придумать собственную Вселенную и уже Ее наделять красочными историями!

Удачи!

>> Матиуш:

Спасибо за ваш отзыв! Очень приятно! )

Да, с речью в моём "мелкотворчестве" у меня проблемы есть... Надеюсь, со временем я, если и не искореню полностью, то по крайней мере сокращу до минимума. )
Над продолжением активно работаю, в голове масса занятных идей. )

Не стоит благодарности, правда.)) Возможно, я просто привыкла к фанфикам а-ля "Ульфгриб и компания". После такой закалки, от любого фанатского творчества невольно ожидаешь, что либо претенциозность зашкалит до тошноты, либо глаза начнут кровоточить от общего маразма и неадекватности. А тут вдруг так всё хорошо оказалось - мило, просто, скромно, душевно... Прямо отдохнула, пока читала, хоть и не могу сказать, что вещь чем-то особенно выделяется. И всё же, она мне по нраву Я же не эксперт, а просто большой любитель литературы))

Посоветовать могу только читать классиков и практиковаться "practice does make perfect" (с) Лже-Лашанс Это общий совет всем начинающим поэтам и прозаикам. Знаю, звучит скучно и бесцветно, но он - единственный верный. Указывать пальцем на каждое слово, которое режет глаз, в данном случае, считаю мелочным с моей стороны и бесполезным для Вас. Самое главное, что получается аккуратно и последовательно складывать сюжет из кусочков и передавать необходимую атмосферу. Это либо есть, либо нет. У Вас есть. Чувствуется, что с душой написано, что автор сам видит то, что пытается изобразить, и серьёзно относится к делу. А то что местами, например, слишком много определений к одному подлежащему (сама этим грешу), или язык не слишком гладкий - лично для меня это пустяки, ничуть не портящие удовольствия. Издержки неопытности, как я уже говорила.

Так что пишите, и если Вам хватит вдохновения и терпения на долгую практику, всё необходимое придёт само-собой.

Желаю удачи и жду проду. Надеюсь, мы узнаем что-нибудь о наёмнике. ) Он пока такой шаблонно-загадочный, что трудно заранее не симпатизировать

>> Lexy Lachance:
Спасибо, я действительно очень не ожидал!
Ну а что касается совета, то ему, как себя помню, всю жизнь, вроде бы, следую.

Над продолжением активно работаю, про наёмника ничего не забыл.

Пробившись сквозь экзамены, выкладываю продолжение. Этим летом буду работать в ускоренном режиме, поэтому, вполне вероятно, что к концу августа допишу всю повесть. 
Может быть, получилось сумбурно, картонно, скучно, но вам виднее!

VII.

Что-то заскрипело в замочной скважине. Сначала тихо, затем немного громче. Звук доносился всё более настойчиво, и вскоре шуршание в дверном замке стало настолько упорным, что могло возникнуть ощущение, как будто этот самый замок пытаются... взломать.
Засов тихонько щёлкнул, шуршание прекратилось. Механизм поддался.
В помещении раздалось стенание заржавевших дверных петель, и на каменный пол пролилась тонкая струйка лунного света. Серебристая полоса быстро расширилась и так же быстро оказалась заслонена чёрной тенью, высунувшейся из проёма.
Дверь тихонько закрылась, а вместе с ней с пола окончательно исчезла едва успевшая образоваться лунная дорожка.
Ещё более чёрный, чем сама тьма в спящем доме, сгусток силуэта растёкся в прихожей.
Примешавшись к крысиному писку, в комнате послышались глухие крадущиеся шаги. Клякса перемещалась из одного угла передней в другой, цепляясь за мутные выступы предметов интерьера. Раздавался скрип открывающихся-закрывающихся дверец шкафов и крышек сундуков.
Через некоторое время и лестница в центре прихожей, ведущая вниз, оказалась облита крадущимися чернилами: фигура спускалась в основные помещение дома.
Когда тень сошла на этаж, перед ней расположился небольшой коридор. В конце него — деревянная дверь и ещё две рядом, в стенах по бокам. Фигура направилась вперёд, избрав своей целью левую дверь. Отполированная доска распахнулась, и неизвестный незамедлительно проник вовнутрь. Комната оказалась кухней, о чём свидетельствовали каменная печь и посудные шкафы. Незваный гость пробыл в помещении не более минуты и снова, всё так же крадучись, вышел в коридор.
Следующей дверью была центральная, оказавшаяся чуть приоткрытой. Фигура очутилась в просторном, хорошо обставленном кабинете.
В середине комнаты стоял массивный письменный стол, беспорядочно заваленный листами бумаги и свитками. За ним на стене висел данмерский ковёр с изображением благой Альмалексии. У стен, справа и слева от входа в кабинет, располагались стеллажи с книгами и маленькие тумбочки. По всей видимости, здесь обитал какой-то канцелярский чиновник.
Фигура медленно двинулась в середину помещения. Каменный пол был очень холодным. Добравшись до стола, пришелец начал рыться в кипе лежавшей макулатуры. Вся эта масса бумаги громко шелестела, что заставляло неизвестного посетителя каждые несколько секунд останавливаться и чутко вслушиваться. Но тишина всё так же висела в воздухе. Не найдя ничего под горой различных документов и ведомостей, вторгшийся начал вести свои поиски в верхнем ящике стола. Кожаные переплёты, бумага, рулоны свитков... Что-то твёрдое. Круглое... Неужели?.. Нет, всего лишь увеличительное стекло. Средний ящик: всё то же захоронение макулатуры. Далее — нижний: ничего не изменилось. Раз за разом встречавшиеся архивные папки постепенно убили надежду грабителя обнаружить искомое в столе.
Убедившись в бесплодности своих действий, вторгшийся перешёл к поиску в шкафах и тумбах. В течение получаса он исследовал пыльные полки, раскапывал курганы канцелярщины, перебирал увесистые книжные тома, но всё оказалось тщетным. Той вещи нигде не было.
Вор покинул кабинет. Неисследованной оставалась ещё одна комната. Грабитель осторожно подкрался к последней двери. Изнутри доносился негромкий храп. Поднатужившись, деревянная ручка отодвинула засов, и незваный визитёр пробрался в помещение. Маленькая комната оказалась спальней: напротив входа размещалась кровать, на которой лежал спящий мужчина, данмер. Слева располагался платяной шкаф, с другой стороны, прямо перед постелью, кривоного стоял фигурный комод. К нему, ведомый каким-то неизвестным чутьём, и направился гость. Подобно гремучей змее грабитель медленно, осторожно, не производя лишнего шума подполз к комодцу.
«А-а-ах...» — простонал спящий, заёрзав на кровати.
Пальцы грабителя, уже было прикоснувшиеся к ручке комода, замерли. Вор насторожился.
Лежащий продолжил храпеть.
Небольшой шкафчик располагал тремя ящиками. В первых двух, кроме белья, ничего не оказалось. Тогда неизвестный расхититель приступил к нижнему ящику, потянув на себя деревянную ручку. Но, видимо, взломщик приложил слишком мало усилий, так как отделение не выдвигалось. Вор дёрнул ручку напряжённее, и, звучно скрипнув, ящик выдвинулся на несколько сантиметров.
Данмер снова заворочался на постели.
Переждав несколько секунд, грабитель в очередной раз потянул ручку на себя. Отделение выдвинулось ещё немного, но деревянный стон, вырвавшийся из-под старых досок, оказался ещё громче: сонное «а-ах» вновь раздалось с кровати. Взломщик мгновенно припал к напольному ковру. Сверху свесилась рука спящего мужчины.
Таинственный гость выждал около минуты и, определив, что сон данмера остался непотревоженным, вернулся к своему тёмному поиску.
Проём выдвинутого ящика оказался достаточным, чтобы вор мог запустить туда свою руку.
Грабитель уже был готов полностью отчаяться в успехе своего предприятия, как его ловкие пальцы, пробравшись сквозь толщу белья, нащупали твёрдый прямоугольный предмет. Взломщик ухватился за него и осторожно вытащил из комода. Предмет являлся маленькой деревянной шкатулкой, неизвестно для чего запрятанной под слои простыней... Замка в ней не было. Неизвестный гость открыл ларец...
Да, оно лежало там, оно всё-таки нашлось.
Грабитель, так же крадучись, покинул спальню и чёрным пятном растворился во тьме коридора.

***


— Будет тебе, справится он. Я в этом уверен.
— А я вот глубоко сомневаюсь...
— Кираиса, ты всё-таки его недооцениваешь. — Аэгонт Ювелир, заложив руки за спину, расхаживал взад и вперёд по залу таверны. Натянутая улыбка на лице босмера свидетельствовала о скрываемом беспокойстве.
За столиком у стены, рядом со входом в помещение, сидела, скрестив на груди руки, молодая каджитка. Кожаная куртка плотно облегала её тело. Ухмыльнувшись, Кираиса повернула к Аэгонту голову и произнесла:
— А ведь его уже долго нет... Ох, чувствую кто-то проиграет спор.
Деревянная люстра, большая часть свечей в которой погасла, тускло освещала зал. Ещё от нескольких столбиков воска, расположившихся на кабацких столах, лился слабенький свет на посуду, стены и каменный пол.
Тень эльфа, маячившего из стороны в сторону, гуляла по скромному трактирному интерьеру.
— Не обманывай сам себя, Аэгонт. Из этого каджита неудачный вор. Я же с самого начала это поняла... Растерянный, несобранный. Странный он какой-то. Да и знаешь, никогда мне не приходилось видеть настолько рыжих каджитов...
Босмер смолчал.
Сверху, из центрального зала таверны, как и всегда, доносился несмолкаемый винный гул. Внезапно на лестнице послышались частые шаги. Сойдя со ступеней, в помещение уверенно вошла фигура в серых лохмотьях.
Босмер резко повернулся ко входу, и улыбка на его лице перестала быть притворной, маленькие глазки радостно заискрились.
Каджит подошёл к столику и небрежно, чуть ли не бросив, поставил на него деревянную шкатулку. На лице Кираисы, когда она увидела перед собой маленький сундучок, мгновенно отразилось удивление, смешанное с разочарованием.
— Рыжик! — воскликнул эльф. Настроение его заметно приподнялось. Утереть нос Кираисе — вот чему он был рад.
Удивлённая каджитка медленно пододвинула ларец к себе и подняла крышку.
— Ха... А он и взаправду достал его... — задумчиво и даже как-то растерянно произнесла Кираиса, а затем подняла на С'Огна свой взгляд:
— А ты не такой-то уж и тормоз, как я вначале думала. Молодец. — С'Берр не мог определить, радоваться ли этой похвале или нет.
На сей раз за эти два дня пребывания в гильдии зверолюду удалось внимательнее рассмотреть Кираису: кремовую шерсть на лице пересекал чёрный узор мраморного окраса, кончик правого уха — интересная особенность — был срезан.
Зелёные глаза высокомерно осматривали С'Огна — такой надменности со стороны своего сородича он не видел уже давно.
Аэгонт взял со стола предмет и покрутил его в руке:
— Ну надо ж! Кольцо советника дома Редоран! Что я говорил, Кираиса? — эльф захихикал. — 100 дрейков можешь утром отдать. — мер сжал перстень.
— Паскуда, никакого сострадания к бедной голодной девушке.
Эльф иронично фыркнул, мотнув головой.
— Ладно, пойду чем-нибудь освежусь в баре перед сном. Может, Гролак уже вернулся. — каджитка выбралась из-за стола и направилась к лестнице.
С'Берр проводил взглядом её покачивающиеся бёдра.
— Я в тебе ни капли не сомневался, Рыжик. Вот твои 50 септимов.
— 50? Как С'Огн помнит, мы договаривались на 100.
— Вторая половина идёт в счёт твоего заказа на документы. Это мы тоже обговорили.
Поблагодарив, «Рыжик» принял тугой мешочек из рук босмера.
— Отныне ты состоишь в альд'рунском отделении гильдии воров. Поздравляю со вступлением в гильдию, мокроух.
Каджит скривился в недоумении. Новая кличка?..
— Ну или, говоря без нашего жаргона — карманник. Твой первый ранг.
С'Берр был рад примкнуть к этому теневому обществу. И не потому что здесь можно было заработать, а потому что в гильдии зверолюд чувствовал себя в относительной безопасности. Вряд ли предадут такие же, как и ты, маргиналы.
— Разумеется, состоишь ты, Рыжик, неофициально. Ведь в принципе нет ничего более неофициального, чем гильдия воров. — босмер улыбнулся. Увидев, что каджит никак не отреагировал на его шутку, он поспешил продолжить. — Гляжу, ты маленько подустал. Иди в свой номер и выспись, завтра днём я дам тебе следующее задание.
— То кольцо, откуда оно? Не похоже на обыкновенное украшение...
— Скажем так, ты украл украденное. Да и зачем тебе знать? Не забивай голову подобными вещами.
— А каджита...
— За розыск никто не примется. Будь спокоен.
С'Берр кивнул, затем попрощался и пошёл к лестнице наверх, в барное помещение.
— Ах да, Рыжик. — каджит остановился. — и прикупи себе одежду... э-э-э... поприличнее. А то ты похож в этих лохмотьях на драного кота, которого выбросили за шкирку из дома. — эльф хохотнул.
Скамп его побери... Но он прав. С'Огн ничего не ответил и начал подниматься по лестнице.
В центральном зале всё гудело: вот дружная компания данмеров приветствует хмельной пост; во все восемь струн верещит где-то бардовская лютня; раздаётся весёлый хохот гулящих стражников; а вот азартный игрок издал торжествующий вопль, выиграв мошенника-босмера в напёрстки.
С'Огн-С'Берр прошёл к выходу из таверны. Он потянулся к ручке двери, чтобы затем выйти на улицу, но, не завершив действие, остановился. Задумался. Стоит ли сейчас идти к Анаренену, ночью, в дождь? Да и опять придётся долго объясняться противному чародею-консьержу... Лучше-ка остаться в таверне до утра, а уж после идти к альтмеру и наконец обсудить все детали побега с этого проклятого острова...
Каджит повернулся и отправился в свой номер. Спуск в зал, где заседала гильдия воров (разумеется, неофициально), находился почти что в центре основного помещения, за барной стойкой. Две лестницы же, ведущие в гостевые комнаты, располагались в северной и южной частях здания, как бы огибая таверну.
По каменным ступенькам зверолюд быстро спустился этажом ниже. Каджиты хоть и могут обходиться без обуви, но непривычная для С'Берра поверхность, холодная и твёрдая, всё более беспокоила его.
...Сегодня днём, точнее уже вчера, так и не удалось обговорить с алхимиком подробности выезда из Морроувинда. Он всё переводил разговор на то, что необходимо — вот заладил — сделать документы или что «пожалуй, вернёмся к исследованием». Что-то Анаренен вертелся от этой темы, юлил...
Спустившись в просторный арочный зал, рыжий гость начал искать дверь в свою комнатушку.
...Не внушает доверия финоров друг. Больно уж привязан к своим метаморфическим экспериментам...
Вот и дверца. Порывшись в сумке, С'Огн извлёк оттуда металлический ключик и открыл замок.
...Впрочем, это, скорее всего, опять параноические доводы. На какие только мысли не натолкнёт постоянное бегство.
Эта каморка, один из самых скудных номеров, стоила всего лишь 8 дрейков за сутки, но С'Берру она обходилась ещё дешевле. 4 септима. Аэгонт Ювелир заботится о членах гильдии.
Каджит быстро скинул с себя свой походный тюк и пыльный балахон, затем ополоснул своё лицо водой из бочки, стоявшей в углу комнатки. После этого он достал из сумки несколько флаконов с магической жидкостью, которые дал ему Анаренен, и поставил в маленькую тумбочку возле кровати. Не забыл о том, что следует закрыть изнутри номер. Вскоре зверолюд уже лежал в постели и, заложив руки под голову, смотрел в потолок, перебирая в голове события прошедшего дня. Все светлые часы тех суток С'Берр потратил на осмотр города. Таково было поручение Аэгонта перед непосредственно самими гильдейскими заданиями. Каджиту удалось исследовать весь нижний и верхний Альд'Рун и побывать в районе поместий под панцирем краба, в так называемом скаре. Затем Анаренен в гильдии магов пичкал его всякими микстурами... Один раз стошнило на пол. Что ж, за безопасность приходится расплачиваться.
Через некоторое время С'Берру начали вспоминаться Балмора, Пелагиад... плантации. Опять влез в голову тот надзиратель с лицом дреморы. Не может такой ублюдок жить долго. Не может. Рано или поздно его кто-то да прикончит... если ещё не прикончили.
Постепенно лодка памяти, да, именно та, на которой когда-то плавал маленький С'Берр и его котёнок-брат С'Дилай, перенесла сознание альбиноса за моря, на другой конец Тамриэля. В тропический Эльсвейр.
Каджит начал вспоминать всю свою жизнь в этой далёком, недостижимом крае.
Вот промелькнул перед глазами сиротский приют при храме Стендарра, где С'Берр и его брат выросли. Сразу же из мрака прошедших лет выплыли образы миссионеров-учителей, добрых и заботливых; вслед за этим припомнилась весенняя пахота на монастырском поле; волнующие и полные надежд ночи, проведённые в молитвах к девяти богам. Тёплым и беззаботным было детство каджита.
Но чем С'Берр становился старше, тем чаще он слышал за своей спиной: «Да это ж альбинос!.. Урод!.. Белое чудище!..». Тут же вспомнились постоянные драки со сверстниками и нескончаемые ссоры с братом.
Затем начинается самостоятельная жизнь подросшего юноши: первая охота в Тенмарском лесу, первый заработок в Сенчале, первая любовь... И всё приходилось делить, за всё приходилось ссориться со своим братом: за добычу, за имперское золото, за красавиц-каджиток с миленькими мордашками.
Вдруг сердце альбиноса сжалось, по телу прошла волна баламутящего жара. Копаясь в бездне воспоминаний, С'Берр натолкнулся на роковой эпизод, который больным пятном расплылся в его памяти.
Ночь... Охота в Тенмарском лесу... Иноземные охотники за головами... «Отпустите его, твари!»... Молящий взгляд С'Дилая, избиения, а затем к брату подходит орк, из ножен он достаёт... «Дилай! Нет!!!»... Достаёт меч и... Тьма, пустота, беспамятство.
Душу альбиноса больше прожигала не сама потеря брата, а факт того, что это случилось по вине С'Берра, хоть и косвенной. «Да ладно, давай вернёмся, ты даже не представляешь, сколько шкур мы принесём к утру! Головорезы? Ты, что, маленький котёнок, чтобы верить в эти россказни!? Пошли, дава-а-ай. Ну же!».
Каджит взял подушку, на которой лежал, накрыл ей свою голову сверху и с обеих сторон начал сжимать пуховыми концами виски. Он ненавидел это воспоминание, хотел, чтобы оно вышло из мозга, но он застряло там, как гуар, попавший в капкан.
Беспечность, безответственность, легкомысленное пренебрежение возможными последствиями привели альбиноса к гибели брата. Тогда юноша понял, насколько он любил его, своего единственного родственника... А действительно ли он был убит? Каджит первый раз серьёзно задумался над этим. Ведь С'Берр тогда потерял сознание и ничего, кроме избиений и обнажённого клинка, он не помнит... А однажды его сосед-гребец на пиратской галере сказал, что те бандиты, рыскавшие в лесу, занимаются не грабежами и убийствами, а именно похищениями и отправкой своих жертв в провинции, где ещё практикуется рабство. Значит ли это... «Нет, ничего не значит, хватит тешить себя наивными надеждами, С'Берр. Он мёртв, мёртв, мёртв.»
Постепенно шторм в разуме каджита успокоился, и альбинос стал засыпать. Ему начали сниться люди, зверолюды, меры, которых он повстречал в ходе своего годового путешествия. Перед глазами появилась добрая улыбка Финора.
«Финор... Как он там?»

***

Сырой каземат тюремного подземелья огласился тяжёлым стуком сапог о каменный пол. Спускаясь по лестнице, двое стражников вели нового заключённого. За ними следовал ещё один легионер в офицерском доспехе.
На босом преступнике была льняная ночная пижама, голову покрывал трухлявый мешок, сшитый из рогожи. Ноги узника болтались, как у тряпичной куклы, когда его сводили вниз по лестнице. Периодически грубые охранники пихали заключённого в бок.
Спустившись, легионеры потащили арестованного по широкому холодному коридору. Вдруг стражники остановились. До ушей узника донеслось металлические бряцание ключей. Потом раздался скрип железных прутьев — открылась дверь в камеру. Заключённому развязали руки, сняли с головы мешок, а затем толкнули в маленькое помещение. Арестант упал, стукнувшись головой о пол. За его спиной снова зазвенела связка ключей и замок закрылся. Обретший способность видеть окружающее, заключённый повернулся ко входу в тюремную камеру. К железной двери подошёл легионер, следовавший за стражниками и новоиспечённым узником пелагиадского подземелья. Между стальными прутьями показалась жирная физиономия Гнея Лирия.
— Ну, Лоурард, может, ты сейчас что-нибудь вспомнил про каджита? М? — бросил комендант форта.
Финор ничего не ответил.
— Что ж, посидишь тут недельку-другую и всё вспомнишь, всё! А если нет, то устроим тебе снова допрос. На этот раз с пристрастием... Целитель! — сквозь зубы процедил Гней.
Легионеры ушли. Постепенно их шаги стихли, вдали послышался хлопок дверью.
Бретонец подполз к соломенному настилу в углу тюремной ячейки и сел туда, облокотившись о холодную каменную стену. Окон в казематах не было, в камеру лился слабый свет со стороны коридора, где висели факелы.
Этим вечером, когда Финор решил наконец-таки лечь пораньше, к нему в дом постучали. Это оказалась городская стража во главе с самим комендантом крепости. Жирный офицер объявил, что алхимик арестован по обвинению в укрывательстве «опасного преступника, контрабандиста и торговца скуумой С'Берра», затем дом целителя начали обыскивать: грубая солдатня ломала тумбы, переворачивала кровати, по-хамски вываливала содержимое сундуков. Бретонец не выдержал, когда увидел, как разбивают его бутыли с препаратами: «Какого скампа вы это делаете!?» — вскричал он, но за это алхимик получил от коменданта удар по лицу стальной перчаткой. Финор мог без труда запустить в легионеров электрический заряд, но это только бы добавило проблем с законом. Перерыв весь дом и не обнаружив ни одного доказательства к обвинению, целителя всё же взяли под стражу и отвели в форт.
Два часа Гней Лирий допрашивал его в своём кабинете, постоянно угрожая пытками (которые непонятно почему так и не были применены), но это осталось для коменданта безрезультатным: алхимик либо отмалчивался, либо отрицал свою вину. Ведь никакого же «контрабандиста и торговца скуумой» он у себя в доме не держал. Это факт.
Затем целителя без доказанной вины решили просто бросить, как последнюю крысу, за решётку. Это заставило бретонца ещё больше усомниться в компетентности и честности имперских властей в отдалённых провинциях.
Финор не помнил, сколько минут или часов он провёл, сидя апатично на рыхлой соломе, но через некоторое время узник снова услышал стальной стук сапог по коридору. Шаги прекратились у его камеры.
— Заключённый! Встать! — раздался голос со стороны решётчатой двери. Этот тембр показался знакомым алхимику.
Целитель поднял голову и встал. У входа в камеру высилась высокая фигура легионера.
— Подойти! — мощная команда снова сотрясла тюремную тишину.
Финор поплёлся к двери, и каково было его удивление, когда перед собой он увидел лицо Верка, бритое и каменное.
Пожилой алхимик припал к прутьям и, радостный, открыл рот.
— Теперь, я гляжу, наш альтруист влип основательно. — слегка улыбнувшись, промолвил стражник. На этот раз он сказал шёпотом, чуть слышно.
— Даэдра, как мне отсюда выбраться, Верк? Тебе же всё известно; почему меня бросили сюда, а не сразу начал пытать, если Лирию так нужен каджит?
— Я буду помогать тебе всем, чем смогу, Финор, однако некоторое время тебе провести здесь, к сожалению, придётся... Понимаешь, нет ни единого весомого подтверждения, что ты причастен к укрывательству беглеца, кроме путаных показаний парочки фермеров и вечно пьяного норда, ранее судимого. Лирий просто не имеет права тебя пытать.
— А кидать гнить сюда, получается, имеет? — возмутился целитель.
— Послушай, не ты один не доволен действиями этого жирного ублюдка. И может статься так, что он всё ж пойдёт на пытки, будь готов. Против него в форте... Впрочем, тебе об этом знать пока не надо. — Верк сделал паузу и почесал подбородок. — Думаю, ты бы хотел отправить кое-кому несколько строчек. Я уверен.
Сквозь железные прутья легионер протянул алхимику бумагу, чернильницу и перо.
«Анаренен» — пробежало в голове у бретонца.
— Я скоро приду.
Целитель спешно взял из рук стражника письменные принадлежности.
— Заключённый! Отойти от двери! — гаркнул Верк, подмигнув.
Финор послушался. Вскоре стражник покинул подземелье.

______
Про наёмника будет далее 

Жду с нетерпением 

Вынужден сообщить, что я немного поторопился, сказав, что пробился сквозь экзамены. Написание продолжения задерживается. Виной тому — активная подготовка к внутреннему ВУЗовскому экзамену 

Всех с наступающим Новым годом! Ну или с наступившим, если вы прочли это чуточку позже. А уж если поздравление для вас уже и вовсе не актуально, то просто желаю добра 

Итак, я выкладываю продолжение (я сам не могу поверить, что разделался с этими эпизодами). Прода получилась уж очень длинной, поэтому с моей стороны низкий поклон тому, кто сумеет осилить всё до конца, кто сумеет протиснуться сквозь килограммы неказистой речи и лексики (я ведь ещё учусь!).
Приветствую абсолютно любую критику, какой бы резкой и негативной она не была!

VIII

Обычно после долгих ночей, проведённых с бренди, Орвас Дрен просыпался не позже полудня, но в тот день плантатор превзошёл самого себя: глаза он открыл только в третьем часу.
Данмер попробовал приподняться на диване, где он и заснул прямо в одежде, но тут же зашипел от головной боли. Похмелье давало о себе знать. Дрен предпринял ещё одну попытку и еле-еле, превозмогая трещание в мозгу, сменил положение с лежачего на сидячее.
В окна комнаты бил раздражающий свет.
Проблемы, которые, казалось, вытеснила бутылка киродиильского, вновь стояли на пороге дреновского кабинета.
Поста главы дома Хлаалу, ранее принадлежавший данмеру, оставался в руках у Крассиуса Курио; Камонна Тонг продолжал гнить на глазах; бежавший каджит так и не был найден.
«Даэдра, насколько же я опустился... Чуть ли не ползаю перед этим Арлондиилом, жалким тэлванни...»
Через десять минут головная боль немного стихла и плантатор позвал Харса, своего раба. В комнату, как всегда робко, вошёл запуганный аргонианин.
— Да, хозяин? — раздался бас ящера.
— Воды принеси. — прохрипел данмер.
В один миг перед плантатором оказался деревянный кувшин. Дрен принял его из рук домашнего раба и начал жадно заглатывать воду. Как приятно разливается по телу влага...
— Хозяин... Вам... эм-м... письмо пришло.
Держа кувшин у рта, но перестав пить, эльф бросил взгляд на Харса. В глазах данмера читалось предвкушение чего-то интересного: наверное, Лирий написал о поимке раба, или Дралас сообщает из Сейда Нин об успехе.
— Дай его! Живо! — скомандовал Дрен, настолько оживлённый, что забыл спросить, от кого пришло послание.
Раб быстро принёс письмо, и плантатор, поднявшись с дивана, начал изучать конверт.
Из Эбенгарда? Да это от Ведама Дрена! Чуть было приподнявшееся настроение данмера тут же упало снова.
Орвас извлёк письмо и начал читать его:
«Дорогой брат!
Пропущу все эти формальные любезности и перейду к самой сути.
Вот уже три месяца прошло с тех пор, как на совете Хлаалу тебя отстранили от должности главы великого дома. Однако, Орвас, как видно, ты продолжаешь считать себя лидером, ведь интриганство с твоей стороны не прекратилось. Но смею тебя заверить, мой дорогой брат: попытки посеять смуту среди советников, как ты это делал и раньше, не увенчаются успехом.
Тебе придётся смириться, что Веланда Омани и Нивена Улис давно вне зоны твоего влияния. А главное — смирись — дом теперь возглавляет Крассиус Кури. Твои поползновения к подкупу, шантажу и к убийствам (излюбленному тобою методу) всячески пресекаются и будут пресекаться, так что рекомендую тебе заткнуть Камонну Тонг за пояс. В моей голове ещё свежо воспоминание о твоём неудачном заговоре против меня, герцога вварденфельского. Ты ещё, можно сказать, легко отделался. Но несмотря на это, повторюсь, ты остаёшься непреклонным в своих кознях! Впрочем, я не держу зла за ту твою выходку, не завещал ли нам Вивек прощать ближнего своего?
Надеюсь, что в тебе проснётся голос разума и ты одумаешься. Если же нет... то я буду более настойчив в своих увещеваниях и действиях.
Удачи, брат. Да пребудет с тобой Альмсиви.
В. Д.

P. S. И настоятельно рекомендую тебе как можно скорее рационализировать своё хозяйство и отпустить рабов (ну или по крайней мере продать их). В Морнхолде, по всей видимости, действительно обсуждают тот самый закон.»
Проснулся ли у плантатора голос разума, одумался ли он?
Орвас импульсивно скомкал исписанный лист и бросил в сторону. Бумажный комок залетел под письменный стол, где лежали стеклянные осколки, принадлежавшие ещё одной разбитой бутылке бренди.
Письмо герцога вызвало обратный эффект: Дрен стал ещё более убеждён в том, что надо продолжать идти к цели привычным путём — подкупом, шантажом, убийствами.
Данмер с заложенными за спину руками начал нервно расхаживать по кабинету, обдумывая очередной гнусный план. Вся работа дреновского ума была сосредоточена на поимке каджита. В голову приходили не столько трезвые идеи, сколько мысли о кровавых разборках, убийствах и мести.
Харс, угодливо ссутулившись, исподлобья посматривал на своего грозного хозяина: небритый, обросший данмер в грязной рубашке совершал широкими шагами путь от дивана к окну и от окна к дивану.
Высокая фигура остановилась. «Эта сволочь Лирий, что просто-напросто прикарманила мои деньги...»
Данмер резко повернулся к Харсу:
— Позови сюда Тарваса и... Элана.
Аргонианин стрелою вылетел из кабинета, и через минуту в помещение вошли два тёмных эльфа. На одном — Тарвасе — был надет кожаный доспех из кожи нетча, на другом, Элане — хитиновый, белый. На серьёзных лицах обоих данмеров выражалась преданность. Преданность даже не боссу, а своей работе, своему криминального делу.
Конечно, эти головорезы на такие опытные и искусные в своём ремесле, как наёмник Дралас или браться Йениты, погибшие от руки Нереварина, но кое-что из себя они, несомненно, представляли.
Дрен смерил подчинённых взглядом и затем уселся за письменный стол.
— Пелагиад. Комендант форта Гней Лирий. Этой ночью. — разрубил плантатор и сделал паузу. — вопросы?
Вопросов не было.

***

— Отбой! — скомандовал центурион Фьолд, капитан стражи форта Пелагиад.
Уставшие легионеры разошлись по своим кроватям, и уже через минуту из казармы стал доноситься солдатский храп.
Офицер, широкоплечий норд с массивной челюстью, вышел из зала, где мирно почивали легионеры, и углубился во мрачные своды имперской крепости.
На одном из коридорных поворотов его остановили двое стражников:
— Стой! Кто идёт? — спешно выкрикнул высокий имперец с факелом в руке.
— Твою мать, Верк, да я это, я. — недовольно бросил норд.
— А, капитан, прости, не признали...
— Фьолд, мы тебя зажда...
Офицер, прервав речь второго стражника, резко приставил палец к губам и издал сигнальное:  «ч-ч-ч!»
— … Мы тебя заждались, — уже шёпотом продолжил низкорослый караульный, стоящий справа от Верка. — думали, уж сдрейфил.
— Нет, Бальбус. Ты разве, скамп возьми, не слышал, что та скотина приказала устраивать смотр почти до полуночи? Только вот сейчас разобрался с последней центурией. Скажи спасибо, я вас с сержантом сегодня по особому случаю освободил от обязанностей... Небось сидели тут у входа, — и Фьолд указал на деревянную дверь за стражниками, ведущую в центральную залу форта. — и байки гоняли, итить-колотить. — капитан, который сделал Бальбусу замечание говорить тише, сам же ворчал всё громче и громче, так что его, наверное, стало слышно в заснувшей казарме. — А Лирий всё ж сволочь: вечно отдаст бессмысленный приказ. Ничего, уже скоро это закончится... — последовала загадочная пауза.
— Ладно. Бальбус, ты караул снял?
Горбоносый помощник центуриона спешно кивнул. Его шлем, что был великоват, смешно сползал при каждом резком движении круглой головы.
— И со входа к нему в кабинет тоже?
— Да.
— Ну что, все помнят действия? Поднимаемся к нему, будим, заставляем его написать рапорт об отставке, затем этой ночью при снятом карауле выпроваживаем его из форта в Сейда нин — Бульбус, в это время остаёшься в форте — затем отправляем рапорт в Эбенгард.
Верк демонстративно кашлянул.
— Ах, даэдра побери, забыл: вынуждаем скотину всё-таки подписать указ о повышении тебя, Верк, до ранга опциона. Ну и дружка твоего отпускаем, целителя... Доволен, харя?
Имперец был более чем доволен, ведь он сможет выручить своего товарища, а также, наконец, получит заслуженное воинское звание. Перед самой своей отставкой Ангорил, бывший рыцарь-протектор форта, решил, наконец, подписать указ о повышении тессерария Верка до следующего ранга, но сделать это всё же не успел. Когда комендантское кресло занял Лирий, все легионеры просто забыли о том, что такое повышение за службу, однако стало частым понижение: так, Верк был фактически беспричинно понижен до сержантской должности. Но разве лишь из-за этого имперец так ненавидел своего трибуна?
По сути этот высокий коловианец выражал гнев лейтенанта Бальбуса, часовых, лучников на стенах — всего гарнизона, которому осточертели подлость и жестокость Лирия. Не являлся исключением среди легионеров и капитан Фьолд. Этот грубый норд хоть и был сторонником жёсткой палочной дисциплины, но выступал против обращения с солдатами, как с расходным материалом. Этот человек, служивший вместе с Верком в совершенно  диком Чернотопье, знал цену людям: принуждение солдат нести караул голышом, непрекращающиеся телесные наказания по любому поводу вкупе с десятками бессмысленных приказов вызывали в нём волчье бешенство.
И подобный расклад дел не мог не привести к тому, что происходило этой ночью...
Легионеры вошли в центральную залу. Караульных нигде не было. Вскоре заговорщики, поднявшись на второй этаж, уже стояли у двери в кабинет трибуна.
Воображение Верка рисовало живую картину: стальная перчатка сжала горло Лирия — «Ну, скотина, разве на помнишь, как ты выставил меня нагим на мороз?!» — комендант пытается что-то сказать, но из его рта вырывается лишь хрип, жирная физиономия всё более наливается кровью...
Голос Фьолда вернул сержанта с небес на землю, точнее, из кабинета в коридор:
— Ну что, ребятки? Готовы? Да пребудет с нами Талос. — капитан сплюнул на пол, затем потянул ручку двери на себя.
Легионеры, держа в руках факелы, а на поясах — клинки, вошли в тёмную комнату ненавистного трибуна.
В середине кабинеты располагался дубовый имперский стол. Гнея Лирия, которого почти никто не мог терпеть, кроме нескольких лизоблюдов, за его скверный характер, в то же время выделяла особая аккуратность в быту, порой доходящая до мелочности. Свитки, чернила, перья и прочие письменные принадлежности ровно лежали на столе, каждый предмет — на своём месте. На дубовой поверхности, собственно, как и во всём кабинете, не было ни пылинки. Ордена трибуна (за доблестное протирание штанов в метрополии, стало быть), развешанные над кроватью в углу комнаты, где мирно сопел комендант, следовали друг за другом в алфавитном порядке и находились за стеклянными витринами.
Верк был последним из вошедших в кабинет, поэтому дверь закрывал он. Эта тяжёлая деревянная доска, как и все двери в старых имперских фортах, звучно скрипела. Странно, что, когда щеколда уже оказалась внутри замкового механизма, скрип не прекратился...
— Хм? — Фьолд переглянулся с сержантом и своим помощником.
Однако звук доносился не от входа, а от противоположного конца кабинета, со стороны окна. Быстро это определив, трое легионеров, как один, бросили туда свой взгляд. В этот момент они увидели, как с подоконника на пол кабинета спрыгнула чёрная фигура. Она выпрямилась, и пламя факелов осветило незнакомца — данмера в хитиновых доспехах.
Тишина, воцарившаяся в спящей комнате, постепенно приобретала нагнетающий характер, и, как после затишья перед жуткой бурей, вскоре должно было что-то произойти.
Четверо мужчин стояли в нерешительности.
Внезапно данмер крикнул:
— Тарвас! Это ловушка!
После этого эльф потянулся к своему поясу.
Лирий заворочался на кровати.
Первым из легионеров среагировал Бальбус: он, одарённый быстрой сообразительностью, мгновенно выхватил из ножен гладиус и с яростью, которая свойственна скорее оркам, нежели имперцам, бросился на незнакомца. Вслед за тессерарием достали свои мечи Фьолд и Верк.
Пока легионер бежал через весь кабинет к цели, он задел своим телом массивный письменный стол — несколько листов, скомканные бумаги и чернильница свалились на пол. Топот Бальбуса и громкий шорох, который издали деревянные ножки, резко сдвинувшиеся, окончательно разбудили коменданта:
— А, что, какого скампа?.. — спросонья пробормотал трибун. Внезапно его только что открывшимся глазам предстала следующая сцена.
У окна на неизвестного данмера накинулся легионер. Эльф с кинжалом сделал неудачную попытку увернуться от меча, что сделало атаку имперца смертельной: поперечный удар был нанесён по надплечью и шее. Изо рта данмера вылетел его последний стон. Истекая кровью, тёмный эльф с помертвевшим взором выронил серебряный клинок, а затем повалился назад и, стукнувшись о подоконник, упал на пол.
Гней Лирий прижался к стене и вскрикнул.
Пока происходил тот короткий бой, Верк и Фьолд с обнажёнными мечами подходили к Бальбусу, огибая стол с двух сторон: сержант — с левой, капитан — с правой. Они, хоть ничего и не понимали в происходящей ситуации, были уверены в победе сотоварища.
— Что здесь, скамп возьми, творится?! — вскричал напуганный рыцарь-протектор в белой пижаме.
Неожиданно в открытое мёртвым злоумышленником окно влетел (в буквальном смысле) ещё один данмер. Он спрыгнул на пол и молниеносно запустил во Фьолда какой-то металлический предмет. Счастливый промах! — метательная звезда просвистела в нескольких миллиметрах от уха норда. После этого эльф в нетчевом доспехе, держа в руке кинжал, стремительным рывком нанёс Бальбусу, стоявшему справа от него, коварный удар в живот.
— Аргх!.. — имперец уронил гладиус и, сжав свою рану, сам упал на пол.
Стоны корчившегося Бальбуса периодически выливались в короткие вскрики. Легионеру было нанесено тяжёлое ранение, и в течение нескольких минут ему предстояло умереть. Разве что очень сильным и опытный маг-целитель мог спасти его.
Испуганный комендант беспомощно прижимал к себе одеяло и, приоткрыв рот, смотрел на происходящее ошарашенными глазами. Он ровным счётом ничего не понимал: кто эти данмеры?! Какого скампа здесь делают офицеры?!?! почему они все убивают друг друга?!?!?!
Тёмный эльф не успел добить имперца. Сзади к меру подошёл Фьолд и одним уверенным ударом раскроил ему голову. Трудно представить, сколько времени потребуется, чтобы отмыть помещение от пролитой в эту ночь крови.
Гней Лирий был больше штабным офицером, чем боевым, и поэтому, его, не привыкшего наблюдать подобную резню, вырвало прямо на кровать.
Увидев, что со вторым данмером покончено, Верк опустился на колени и приблизился к мучающемуся лейтенанту:
— Проклятье, у него глубокая рана!.. Сейчас, Бальбус, потерпи...
Тем временем Фьолд высунулся в окно и осмотрелся. Больше летающих эльфов не было видно.
— А-ар-р-р! Фельдшер тут не поможет! — воскликнул капитан, и затем, превратившись в растерянного подчинённого, обратился к трибуну, который, дрожа, едва мог усидеться на заблёванной кровати: — Господин комендант, нужен городской целитель, позвольте...
— Кто эти данмеры?! Это убийцы, ассасины?! — верещал толстяк.
— Э-э-э... да, господин рыцарь-протектор... — начал неуверенно капитан, всё более понимая, что через минуту сбежится стража и идею о заговоре можно будет надолго забыть или похоронить вовсе; внизу уже был слышен топот солдат. — ...мы услышали тут шум, и... вот... на помощь к вам...
— Ты ещё требуешь благодарности, пёс?! Это твоя работа! Где стража была, где караул?! — Лирий рвал и метал.
— Даэдра!.. Фьолд, Фиьолд, нужно действовать незамедлительно! Он скоро умрёт! — голос Верка дрожал, с его лица градом шёл пот. — ...Постой... я знаю, знаю! Дай мне ключ от тюрьмы! Быстро!
Капитан протянул руку к поясу, к связке ключей. В его растерянном взгляде блеснул луч слабенькой надежды.
— Отставить!!! Сержант, кто тебе приказывал?! Живо его к фельдшеру!
Верк и слушать не хотел. Пусть его заставят сутками стоять без одежды на башне, пусть он потом получит сотню ударов палкой, но лейтенант выживет.
Каждый вскрик взбесившегося коменданта всё больше раздражал Фьолда, и норд, еле сдерживаясь от того, чтобы рявкнуть: «заткнись, жирная скотина!!!», передал ключ Верку.
Сержант моментально выбежал из кабинета.
— Ты что, сукин сын, не слышал?! Верни немедленно своего солдата и зови фельдшера! Что ты стоишь, кретин?!
— А-а-а... Фьолд!.. — прохрипел не своим голосом Бальбус.
Капитан, сжав от злости и досады зубы, порывисто дышал. Он ничего не мог сделать. Бальбус вот-вот умрёт, заговор провален... Приходилось только подавлять свой гнев на осточертевшего трибуна.
Внезапно на глаза капитану попался серебряный кинжал, лежавший в шаге от данмера в хитиновом доспехе.
Лирий продолжал орать, но его слова как будто не доходили до сознания норда, растворялись в голове, котле, что сейчас кипел на плечах капитана.
Фьолд расслабил мускулы лица и приоткрыл рот, что-то сообразив; он убрал в ножны окровавленный гладиус и подобрал с ковра кинжал.
— Фьолд, сукин сын, будешь... Фьолд? Что... что ты хочешь сделать?.. Ты?..

***

Работая в своей домашней лаборатории, Финор Ллоурард употреблял ночные часы своего времени на создание новых зелий и чтение древних алхимических трактатов. Вставал же целитель, напротив, очень рано — ему хотелось как можно скорее вернуться к исследовательской деятельности. Разумеется, это не могло не сказаться на здоровье. И хоть Финор, лекарь, понимал это, как никто другой, но всё же бретон не отказывался от своей привычки.
В тюремной камере, где вместо мягкой уютной кровати валялся убогий соломенный настил, гнилой и влажный, а вместо доброй крыши над головой — каменный потолок, откуда постоянно капала вода, Финор снова ощутил на себе все тяготы бессонницы. Он лежал на своей жалкой постели и сознание его, словно сито, пропускало через себя сотни беспорядочных мыслей: холод, влага, сырость, тюрьма, Пелагиад, форт, Гней Лирий, обвинение, арест, каджит, альбинос, исследования... Наконец, сон, пробравшись сквозь эту преграду, подступил к разуму целителя и начал захватывать его. Из черноты стал проступать образ рабочего места Финора. Бретону, как это часто с ним случается, начали сниться его бесценные эликсиры в дорогих склянках, древние алхимические трактаты Второй эры, диковинные ингредиенты Морроувинда, грибы и растения — всё, что было нахально разбито, порвано и растоптано в тот вечер псами Лирия... Сон всё поглощал и поглощал Финора.
Внезапно дверь в подземелье резко отворилась. Петли ржаво вскрикнули. Вслед за этим каземат наполнился стуком железных подошв. Шаги были торопливыми и громкими.
Шум стёр все образы, явившиеся Финору, и проклятая бессонница вновь нависла над целителем.
Вскоре у двери в камеру оказалась высокая фигура стражника. Факел, который держал легионер, освещал его лицо. И в нём бретон узнал волевые черты Верка.
Оперевшись локтями, алхимик приподнялся на соломе. Имперец отпёр дверь дверь и быстро подошёл к Финору.
— Лирий всё-таки решился меня пытать? — слабым голосом спросил бретон.
— Скорее, вставай, Финор, нужна твоя помощь. — быстро проговорил запыхавшийся Верк, оставив без ответа вопрос целителя.
— Но что случилось?
Снова ничего не ответив, Верк взял бретона за руку и потащил его за собой. Финор, не теряя удивления, поддался.
Покинув камеру, легионер перешёл не бег, и пожилому бретонцу пришлось взять темп этого сильного и здорового мужчины.
Пробегая по коридору Финор то и дело замечал у камерных решёток любопытствующие лица заключённых. Алхимика поразило, что за столом у каменной лестницы, ведущей к выходу, никто не сидел — начальник тюрьмы почему-то отсутствовал. Также куда-то делись часовые, время от времени шаставшие по каземату.
Дверь за бегущими захлопнулась, и они очутились в узком крепостном коридоре, который затем вывел их в казарму. Едва поддающаяся описанию суматоха царила в солдатском помещении. Легионеры, как ошпаренные, вскакивали с кроватей, второпях застёгивали на себе доспехи и, произнося ругательства, молниеносно выбегали из барака.
Верк и Финор быстро пролетели меж солдатских коек.
Что случилось? Неужели пожар? — выдыхаясь, вопрошал целитель.
Но имперец не отвечал. Он продолжал нестись, минуя коридорные изгибы и лестничные подъёмы, а бретон еле поспевал за ним.
К счастью для алхимика, бежавшие мимо него легионеры не обращали на узника никакого внимания.
Через некоторое время два товарища оказалась в главном помещении форта. Сводчатый зал был наполнен солдатским топотом и руганью старшин.
Верк стремглав бросился к другому концу помещения.
— Помедленней! Мне ведь за 50! — прохрипел Финор, едва не врезавшись в очередную каменную колонну.
Имперец и бретон добрались до широкого проёма, за которым следовала крутая винтовая лестница. Стремительно преодолев все ступени, Верк очутился на втором этаже. Целитель начинал заметно отставать от своего друга, однако до цели, куда легионер вёл алхимика, оставалось совсем немного, и вскоре Финор достиг кабинета. У входа в комнату уже успела собраться плотная толпа солдат, в которой где-то затерялся Верк. Целитель, будучи невысокого роста, из-за стальных шлемов стражников не мог разглядеть, что происходило внутри кабинета. Однако до его ушей донёсся обрывок звучной речи:
— …Но мы всё же не успели, и вот что случилось... К счастью, убийцам, мать их так, — продолжал громкий бас. — не удалось сбежать...
В этот момент алхимик услышал голос Верка. Между имперцем и невидимым оратором завязался диалог. Их не было слышно, но в интонации своего друга целитель распознал ноты изумления и растерянности. Резко повысив голос, собеседник Верка завершил короткий разговор следующими словами:
— Привёл? Так чё стоишь, дуй давай быстро! Дать дорогу сержанту.
Забормотавшая толпа освободила проход. К бретону подошёл Верк, взял его за руку и перевёл через порог в просторный кабинет. Расступившиеся рядовые с недоумением смотрели на странного грязного человека в поношенной ночной пижаме.
Глазам Финора представилось зрелище не из приятных.
У подоконника распластались два мёртвых данмера, у одного из них голова была раскроена. Рядом с письменным столом лежал легионер, судя по всему тяжело раненный и потерявший сознание, так как над ним навис фельдшер, тщетно силившийся слабым искорками магии излечить его. На деревянной кровати в углу комнаты валялся жирный имперец с перерезанной глоткой... Определив, что это тело коменданта Лирия, алхимик от удивления дёрнул бровями. Белые простыни и пол были изрядно залиты кровью, серебристо блестевшей при свете массера и секунды.
В горле целителя словно камень застрял — бардовое зрелище этой бойни не давало вымолвить Финору ни слова.
В центре кабинета, рядом со сдвинутым столом, стоял ораторствующий норд. Его медвежье лицо было напряжено, нижняя челюсть немного выдвинута вперёд. Он внимательно рассматривал Финора. Целитель поймал его взгляд, от которого ему стало не по себе. Бретон опустил глаза и посмотрел на полуживого легионера и возившегося с ним фельдшера в окровавленном фартуке. Армейский медик не обращал внимания на то, что творилось вокруг. Видно было, как юный врач дрожал всем телом и что-то нервно бормотал себе под нос. Он не переставал пускать заряд за зарядом магической энергии в тело раненого, но вместе с этим понимал, что все его усилия — бесплодны.
Прежде чем Верк или широкоплечий норд успели произнести хоть слово, целитель сделал энергичный шаг по направлению к легионеру, жизнь которого болталась на волоске.
— Отойди, салага. — сказал Финор, легонько оттолкнув фельдшера.
Салага вздрогнул от неожиданности, но всё же поддался, уступив тяжело раненного бретону. Целитель опустился на колени и несколько секунд рассматривал коварную рану: нагрудник, снятый медиком, лежал в стороне, но Финор определил, что вероломный удар был искусно нанесён под доспех.
Бретон медленно, как будто неуверенно, опустил свои руки на тело имперца. Лекарь закрыл глаза и некоторое время не совершал никаких движений. Все солдаты вокруг напряжённо молчали. Они ожидали чего-то необыкновенного, чуда.
Из-под ладоней алхимика загорелось скромное свечение, напомнившее сперва солнечный блик. Вслед за этим целебный свет начал разгораться всё ярче, и, изменяясь в оттенке — от ослепительно-белоснежного до светло синего, он обволок живот лейтенанта. Вскоре всё тело тессерария было окутано нежной пеленой, от которой отделялись и медленно летели в стороны маленькие искорки. Магические светлячки несколько мгновений источали свет и затем исчезали, уступая место новым. Переливающуюся игру ярких оттенков сопровождал тихий приятный звон, серебривший тишину.
Через минуту белый свет начал меркнуть, затем погас. Финор поднялся с колен, некоторые легионеры, ещё не отделавшиеся от впечатления, продолжали стоять с разинутым ртом — Бальбус пришёл в себя. Он открыл глаза и несколько секунд стеклянным взглядом смотрел вперёд. Вслед за этим офицер ощупал место, куда данмер нанёс удар — раны не было. Он приподнялся на локте и оглянулся. Заметив перед собой чудно́го бретонца, в своей белой пижаме напоминавшего привидение, лейтенант понял, что к чему.
— Я... Вы... — имперец запнулся, из его рта, растянутого идиотской улыбкой, стало выходить невнятное бормотание.
Толпа легионеров начала перешёптываться.
— Верк... — рассеянно произнёс капитан.
— Да? — также рассеянно откликнулся сержант, вперив взгляд в Бальбуса.
— Помнишь нашего армейского целителя, когда мы усмиряли ящеров в Лилмоте?
— Помню...
— Так вот: он по сравнению с этим бретонцем кусок...
В этот момент Бальбус, словно выйдя из оцепенения, подскочил и бросился к ногам Финора. Лейтенант, забыв про офицерское достоинство — ведь рядом стояли солдаты, уже начинавшие посмеиваться — ползал перед пожилым магом и заваливал его нескончаемыми благодарностями по всевозможных речевых формах. Алхимик, человек по натуре скромный, чувствовал себя всё более неловко, невнятно проговаривая: «Ну что Вы... ладно Вам, это моя работа» и пр.
Фьолд, решив, что эта сентиментальная сцена затянулась, выпалил:
— Так, бальбус, всё, довольно! Ты офицер, итить! Ещё успеешь поблагодарить своего спасителя. Поднимайся! Оглянись, скамп побери, вокруг, и увидишь, сколько дерьма мы... э-э-э... тут произошло.
Лейтенант послушался и встал с колен.
Затем капитан грубым образом обратился к стаду шепчущихся и посмеивающихся солдат и отдал им приказ «свалить» из помещения. Когда легионеры вышли и начали расходиться по позициям своего караула, Фьолд предложил «господину целителю» остаться в форте и устроиться здесь военным медиком, а также выбрать награду, какую немногочисленное офицерство было бы в силах ему дать. От должности Финор вежливо отказался, лишь попросил возместить ущерб за разгромленный дом. Норд сказал, что в ближайшие дни офицеры найдут средства. К удивлению капитана, алхимик, хотя и, видно было, находился под впечатлением от произошедшего, ничего не стал спрашивать про трупы... Должно быть, он что-то понимал. Впрочем, это «что-то» понимали и легионеры, однако в форте слишком не любили ныне покойного трибуна, чтобы об этом говорить вслух.
Финор уж было направился к двери, как взгляд его случайно зацепился за письмо, лежавшее на полу рядом со сдвинутым столом среди других опрокинутых бумаг. Осторожно распечатанный конвертик крайне заинтересовал алхимика, и бретон решил поднять его, чтобы изучить письмо. Тем временем трое легионеров горячо обсуждали положение в форте, а потому не обратили внимание на Финора, который что-то читал.
Письмо, адресованное коменданту, было от некоего А. из Тель Воса. Речь в послании, как и подсказывало предчувствие Финору, шла о С'Берре. Неизвестный адресант, скрывавший своё имя под одинокой литерой, предлагал трибуну крупную сумму, 5000 дрейков, если тот сумеет разыскать альбиноса. В своём письме А. рекомендовал заняться поиском в соседних городах и советовал обыскать и допросить всех местных магов и целителей... Таким образом, самые неприятные опасения бретона оправдались: в игру «поймай кота», куда втянули и пелагиадского трибуна, действительно вступила ешё одна сторона. Именно ещё одна, поскольку письмо, неоспоримо, было подписано не Дреном — лорд Хлаалу, самоуверенность и дерзость которого известна всем, не стал бы писать анонимно, как какой-нибудь мелкий контрабандист; и язык самого послания слишком изящный, даже с некоторой помой, словно строки были выведены из-под пера телваннийского магистра...
Закончив чтение письма, Финор взглянул на поверхность стола и увидел ещё несколько распечатанных конвертов и смятых черновиков. В этот момент Верк, оторвавшись от разговора с Фьолдом и Бальбусом, обратился к целителю:
— Ты что-то ещё хотел, друг?
— Да... — своим слабоватым и потерянным голосом произнёс Финор. — могу ли я просмотреть письма покойника?
— Валяйте, господин. — ответил за имперца Фьолд, а затем велел Бальбусу осмотреть тела мёртвых эльфов.
Из всей найденной корреспонденции и оставленных Лирием черновиков Финор узнал следующее: плантатор Дрен в своих трёх письмах неоднократно справлялся о каджите-альбиносе, причём последнее отправленное письмо было написано в откровенно угрожающем тоне; кроме того, Лирий вёл переговоры с имперской администрацией Сейда Нин о том, чтобы и там устроить розыск С'Берра.
Изучив листы, Финор поблагодарил Верка за помощь, попрощался с офицерами и направился к выходу из замызганного алой краской кабинета. Все письма бретон взял с собой.
Сержант, будучи товарищем алхимика, решил проводить его до спуска на первый этаж.
Внизу всё ещё был слышен солдатский говор — старшины пока не навели окончательного порядка среди легионеров.
— Думаю, ты уж догадался, что здесь сейчас произошло. Но если задаёшься вопросом, кто эти данмеры, то наверняка дреновские ребятки. Представь, они использовали зелья левитации!.. Ну что, Финор, куда ты сейчас? — с дружеской теплотой спросил имперец.
Трудно выразить всю признательность бретонцу, застывшую в голубых глазах Верка. Почти все, кто когда-либо знал целителя, этого улыбчивого дядюшку, души в нём не чаяли.
— Сейчас домой, конечно. Затем поеду в Альд'Рун, надо как можно быстрее связаться с Анорененом. И если он успел уехать, а он наверняка успел, то выяснить, куда. Э-хе-хех... — вздохнул лекарь.
Ничего не ответив, Верк кивнул головой. Через несколько секунд молчания от спросил заметно изменившимся тоном:
— Финор, скажи, ты так беспокоишься за каджита только лишь из-за того, что хочешь помочь ему?
В ответ целитель пробормотал что-то невнятное. Затем он попрощался с легионером и начал спускаться по узкой витой лестнице.
Когда бывший заключённый проходил через главный зал, его без вопросов пропускали. Он замечал, как многие солдаты при его появлении замолкали и провожали его уход полными трепета взглядами.
У самого выхода из форта на улицу к Финору подбежал легионер. Это оказался снова Верк.
— Отлично, что ты ещё пока не ушёл... Мы рылись в столе Лирия. В нижнем ящике нашли вот это. Тут около 1500 септимов, думаю, этого хватит, чтобы ты купил себе новые колбы и реторты.
Имперец протянул предмет. Это был кошелёк со старой запёкшийся кровью.
Кожаный и с золотым узором.

***

Счастье! Нуежели, неужели после стольких месяцев злоключений по всему Тамриэлю и биений о скалы судьбы С'Берр наконец-то вернётся домой?
Он держал в руках документы, только что полученные от Аэгонта — тысяча септимов за эти ценные бумаги была уплачена, основной шаг к побегу с этого мрачного острова сделан. С улыбкой рассматривая графы «раса», «пол», «дата рождения», каджит представлял себе, как он показывает своё удостоверение личности легионеру на пристани, садиться на корабль, судно отчаливает, оставляя за собой землю проклятых данмеров, на горизонте исчезает пик Красной горы и ярко, почти радостно, светит солнце!..
Но всё же рано плавать в грёзах. Вокруг — серые углы тёмного Альд'Руна, и дальнейшие действия ещё не ясны.
С'Берр убрал документы и продолжил свой путь по тёмным редоранским улицам. Спустя пять минут рыжий альбинос уже был в раковинообразном здании Гильдии магов.
При входе он показал расписку Анаренена консьержу, тот кивнул, и каджит пошёл к спуску на следующий этаж.
Альтмер тем временем у себя в лаборатории варил какое-то снадобье или яд, от реторт и перегонных кубов неустанно исходил пар — работа в буквальном смысле кипела. На эльфе была его обычная рабочая одежда: холщовые рубаха и штаны, кожаный жилет и повязанный на поясе фартук.
— Войдите. — ответил алхимик на дверной стук.
На пороге появился рыжий каджит.
— Здравствуй, Анаренен. С'Берр думал, что придёт поздновато, но ты весь в работе... я не отрываю? У меня хорошие новости.
— Самую малость. Как раз работаю над очередным препаратом для тебя... Ты же ведь не пришёл порадовать меня своим новым хитиновым комплектом, заработанным на свои, если так, конечно, можно выразиться, честно заработанные деньги? — ущипнул Анаренен, и мимика его выдавила что-то наподобие улыбки. На лице его читалось беспокойство, обременённое какой-то проблемой. И было очевидно, что съязвил он лишь по своей старой привычке.
С'Берр привык к этой холодной иронии, часто встречавшей его, когда он приходил к эльфу, и поэтому перешёл сразу к делу:
— Каджит хотел сообщить тебе, что он наконец-то получил документы. — и член Гильдии воров протянул ему свиток. — Теперь-то каджит может узнать, каковы дальнейшие действия?
— Да, Аэгонт постарался. — сказал альтмер, совершенно равнодушно глядя на удостоверение личности; затем он отдал свиток обратно каджиту. — Что касается планов... Финор в имперской тюрьме. Тебе и, пожалуй, заодно мне надо как можно скорее поменять место дислокации.
Это известие грубейшим образом раздавило хорошее настроение С'Берра.
— В тюрьме? Как в тюрьме? Откуда ты знаешь? — удивлённо вопрошал каджит.
— Мне только вчера вечером пришло от него письмо, где он говорит об этом... Видимо, он отправил его не без помощи какого-нибудь знакомого в форте. Поэтому наши планы немного меняются.
— Но разве можно просто так взять и оставить Финора? Каджит ему обязан жизнью, он навеки его должник! В некоторых землях Эльсвейра существует обычай отрезать себе палец, если оставляешь своего друга в беде...
— Тише, тише. Поверь мне, Ллоурард сам о себе позаботиться, это я, как маг, знающий его 20 лет, тебе гарантирую.
— Ладно, каджит на это надеется. — немного успокоившись, С'Берр продолжил говорить от первого лица, чему его научили книги. — Тогда какие «наши» планы меняются, если я даже не знал, что ты собирался предпринять раньше? Ты мне ничего не говорил.
— Я просто не люблю торопить события и заглядывать слишком далеко. Я полагал, что ты, получив документы, сможешь затем добраться до Эбенгарда и легально выехать из Морроувинда с моей помощью.
— Так в чём же дело? Документы на руках.
— Не всё так просто. Билеты от Эбенгарда до портов юго-западных провинций невероятно дорогие, тебе придётся ещё не меньше месяца копить средства, а в сложившихся обстоятельствах, С'Берр, очень опасно сидеть на месте — Финор пишет, что твоим поиском активно занимаются. Немаловажно ещё то, что следующий рейс от Эбенгарда до Сенчала будет лишь через несколько недель.
Каджит снова впал в свойственную ему глубокую задумчивость. Так всегда случается: только на горизонте блеснёт свет маяка, как твой жалкий баркас застигает сильная буря.
— Хорошо, тогда какой у тебя план? — оторвался от своих размышлений С'Берр.
— План следующий: — чуть энергичнее сказал Анаренен. — Ты завтра же утром покидаешь Альд'Рун и направляешься в Садрит'Мору. Где-то через неделю я буду в «Привратном трактире», местном заведении для гостей города, там мы с тобой и встретимся. К тому времени я постараюсь решить вопросы касательно твоего выезда. Но, прошу, не принимай меня за альтруиста, вроде Финора — не переношу, когда во мне видят то, чем я не являюсь — пока я работаю с тобой, я имею непаханое поле для исследований.
В течение всего разговора альтмер не отрывался от своих пробирок и реторт. Так, завершив речь, он завершил и работу над последним на тот день снадобьем.
Эльф и каджит обсудили ещё некоторые вопросы касательно их плана и затем Анаренен на столе, поверхность которого в некоторых местах была прожжена едкими веществами, передвинул несколько пузырьков в сторону С'Берра.
— Вот, забирай. Это тебе на неделю, особенно старайся не расточительствовать.
Каджит осторожно поместил снадобья в наплечную сумку.
Коллеги (их смело можно назвать так) попрощались, и С'Берр удалился из лаборатории.
Когда дверь захлопнулась, алхимик опустился на кривой табурет, стоявший в углу помещения, закрыл лицо руками и начал о чём-то усиленно размышлять. Так он просидел несколько минут, соображая, добывая руду в шахте своих мыслей; иногда он резко подходил к рабочему столу, открывал записную книжку и делал какие-то заметки. Умственная деятельность была прервана очередным деревянным стуком.
— Входите. — поднял голову алхимик.
Через порог переступила молодая на вид бретонка, в лёгкой небесного цвета мантии. Её рыжие волосы были заплетены сзади в хвост. На шее висел большой круглый медальон.
— А, снова здравствуй, Эдвина. — уставшим голосом произнёс эльф.
— Здравствуй, я когда от тебя отчёта дождусь? — строго спросила глава альд'рунского отделения Гильдии.
Альтмер вздохнул.
— Извини, но мне нужно ещё две недели. Я завтра покидаю Альд'Рун.
— Ладно, но не более двух недель. Однако подожди, покидаешь? У тебя давно не было выездов, куда направляешься?
Некоторое время Анаренен, опустив взгляд, молчал, затем ответил:
— ...В Гнисис, кое-какие дела с поставщиком муска. Не могла бы ты так и передать, если за время моего отсутствия меня захочет кто-либо посетить? А меня обязательно посетят. И не раз...

***

— Балмора! — крикнул седой погонщик.
Наёмник мгновенно открыл глаза, от его чуткого сна, который только полчаса назад объял его, ничего не осталось. Зевнув, данмер окинул взглядом юго-западное нагорье: вдалеке горели огни имперской твердыни, на ночном холсте вырисовывались останки двемерских чертогов, и всё ближе становились каменные постройки Города.
Силт страйдер подошёл к платформе балморского порта. Блоха издала краткое «у-у-у» и замерла. Снова раздался грубый голос ямщика:
— Всё, кидайте лестницу и вылезайте.
В ночные смены погонщики не отличались особенной вежливостью. Впрочем, в дневные тоже.
Наёмник находился ближе всего к выходу из панциря, поэтому он подобрал лежащую верёвочную лестницу и сбросил её к платформе.
Напротив ассасина сидела молодая тёмная эльфийка со свернувшимся у неё на руках грудным ребёнком и маленьким мальчиком, сидящем слева. Она была одета в старое поношенное платье с выцветшими узорами, кое-где виднелись швы заплаток. Каштановые волосы и плечи покрывала тёмная тканевая шаль. В течение почти что всего пути, как это помнил наёмник, молодая мать не сводила глаз со своего малыша, укрытого в пуховой плед. Лишь иногда данмерка поворачивалась к мальчику, своему сыну, и делала ему какое-либо замечание. А рыжеволосый малец всё то время сидел и большими грустными глазами оглядывал аскадианские пейзажи.
Перед тем, как спуститься вниз по штормтрапу, Дралас решил пропустить мать с детьми. Женщина, взяв младенца в левую руку и прижав его к своему плечу, осторожно, словно опасаясь уронить древнюю айлейдскую статую, спустилась вниз. За ней последовал её кудрявый сын. Сходя по лестнице на платформу, ребёнок с любопытством взглянул на наёмника.
Данмер посмотрел на это печальное невинное личико. Когда-то и он был таким же рыжеволосым мальчиком с большими глубокими глазами, подумал Дралас.
И криво усмехнулся собственной мысли.
Балмора встретила Драласа пасмурно и неприветливо. Не успел наёмник выйти за пределы порта и вторгнуться в дебри городских кварталов, заморосил дождь, который быстро усилился. Благо, на данмере в тот момент был надет чёрный плащ, что неплохо защищал от крупных холодных капель. Эльф накинул на свою голову капюшон и продолжил свой путь по каменным мостовым.
Удалившись всего лишь на несколько метров от порта, этой ночью малолюдного, данмер вдруг остановился перед небольшим одноэтажным зданием с заколоченными окнами. Рваная дырявая вывеска «Клуб совета» вытащила из памяти данмера яркие образы. Именно здесь, в этом трактире, полгода назад произошла трагедия для всей Камонны Тонг. Неизвестными или неизвестным в тот день были перерезаны с десяток членов организации. Все, что были в трактире. Среди них был мер, Танелан Велас, которого Дралас когда-то считал своим другом. Он вспомнил его дерзские черты лица и наглый взгляд.
Ещё раз что-то вызвало многозначительную улыбку.
Затем наёмник снова зашагал по мокрой мостовой и через десять минут уже был в центре торговой площади. Прилавки и магазины в это время были закрыты, обычные прохожие почти не встречались, лишь стражники время от времени проходили по улицам. Огни их факелов, появлявшиеся вдалеке, оживляли на булыжнике и стенах угрюмые тени. Дождь тихо щекотал тканевые и кожаные навесы прилавков.
Вскоре Дралас оказался у входа в двухэтажный магазин. Некоторое время наёмник стучал в дверь, но Ра'Вирр не открывал. Либо торгаш кое о чём догадывался, либо очень крепко спал, что сомнительно — Ра'Вирр был очень чуткой тварью.
Данные, полученные от информанта в Сейда Нин привели данмера именно сюда, к этому каджиту, который, сотрудничая с аболиционистской организацией «Две лампы», уже имел опыт в укрывательстве беглых рабов.
В ожидании ответа на дверной стук Дралас простоял несколько минут. «Что ж, тогда по-плохому», — решил наёмник и поднёс руку к замку, вспоминая заклинание Ондузи, чтобы отпереть дверь. Но едва мер прикоснулся к ней, как та от этого лёгкого движения, скрипнув, приоткрылась... Так дом не заперт? Или же замок уже взломан?..
«Занятно», — подумалось тёмному эльфу.
Дралас медленно расширил проём дверь и осторожно вошёл.
Кромешная тьма в дома не издавала ни звука. Наёмник оказался словно в могильном склепе: в воздухе — Дралас это чувствовал — витало что-то... холодное. По спине эльфа пробежали мурашки. Незаметно для себя мер потянулся к кинжалу на поясе. Когда пальцы на рукоятке, ощущаешь себя намного безопаснее, подобно ребёнку, укрывающемуся одеялом от страшных невидимых тварей.
Едва слышно Дралас щёлкнул пальцами левой руки — над ладонью появился маленький белый огонёк-фонарик, который осветил интерьер первого этажа.
Сначала наёмник не приметил ничего необычного — вроде шкафы как шкафы, товары на полках как товары, но затем данмеру бросились в глаза черепки разбитой посуды на полу, а сделав пару крадущихся шагов вперёд, эльф увидел за лестницей на второй этаж опрокинутый стеллаж с разбитыми мисками и бутылями из, по всей видимости, из дорогого стекла...
«Занятно».
Не похоже на погром — иначе перевёрнуто было бы всё, и клиентскую неосторожность тоже не напоминает. Данмер обратил внимание, что в осколках был в основном дорогой антиквариат.
Эльф направился к лестнице. Он медленно и опасливо поднимался вверх, освещая белым огоньком камень ступеней.
...Третья, четвёртая... седьмая, восьмая, девятая...
Тут светоч в приподнятой руке за что-то зацепился.
...Девятая... Пятно? Кровь. На ступени была пролита кровь.
«Занятно».
Дралас, медленно доставая стеклянный кинжал, змеино добирался до помещения выше.
Каменная лестница кончилась. Каменная тишина продолжалась.
Магический фонарик осветил пыльные ковры на стенах и маленький стол с двумя стульями.
Ещё шаг, ещё один ползок кобры сделал Дралас.
Внезапно свет снова уловил пятно, и не одно. Небольшие следы крови вели вглубь комнат.
Наёмник, обойдя толстую балку, соединяющую лестничные перила с кровлей низкой крыши, повернул направо.
Красная дорожка пересекала ковёр, устремляясь к спальне торговца. Ассасин снова заметил опрокинутый стеллаж и разбитую посуду.
Кое о чём он уже начал догадываться...
Присмотревшись к присохшим багровым следам, Дралас определил, что появились они здесь всего несколько часов назад. Значит, происшествие ещё совсем свежее.
Наёмник прокрался по небольшому коридору и повернул направо, к спальне каджита.
Внезапно светоч потух.
Сорвалось. Действие заклинания кончилось.
Однако огни ночного города, неуверенно высовывавшиеся из-за оконных рам комнаты, очерчивали контуры спальни. Перед кроватью на стуле сидел каджит и молча смотрел на вошедшего эльфа.
Было очень необычно видеть Ра'Вирра в такой обстановке... Данмером овладело небольшое замешательство, он открыл рот, чтобы что-то произнести, но опешил и смолчал.
Пахло кровью.
Вдруг Дралас вплотную подошёл к стулу.
Ра'Вирр сидел и смотрел на пришельца. Потухшими глазами.
Да, он был мёртв.
«Очень занятно».
Затем Дралас увидел, что горло старика было перерезано, а сам он — привязан тугой бечёвкой к спинке стула.
Наёмник опустил взгляд ниже: на боках туловища чернели колотые раны, бёдра были исполосованы клинком... По всей видимости, Ра'Вирра пытали, почти в буквальном смысле слова, клещами вынимали какую-то информацию.
Именно, иноформацию.
Данмер пришёл слишком поздно. Охота началась.
Дралас повернул голову и посмотрел в окно, а из окна на него взглянули спящие дома и река Одай, разрезавшая город на две части. Затем эльф снова взглянул на труп. Неужели ничто теперь не сможет вывести данмера на след беглеца? Должна же быть какая-то подсказка, ведь мертвецы оставляют после себя нечто большее, чем продукты разложения.
В голову наёмника робко закралась мысль... Торговцы же постоянно ведут записи о товарах и прибыли, а такой скряга, как Ра'Вирр, наверняка держит учёт о каждой своей мельчайшей денежной операции или услуге. Вдруг это прольёт на что-нибудь свет. И Дралас ринулся обыскивать тумбы и столы в комнате. Через пару минут ему под руку попалась толстая записная книжка, край которой нелепо выглядывал из-под подушки на жёсткой кровати.
Большая часть листов была мелко исписана. Старик пользовался тамриэликом, официальным языком Империи. Данмер открыл блокнот на последних записях и начал ворочать жёлтую бумагу в надежде найти хоть что-то, связанное с беглецом. Эльф перелистнул уж более десятка страниц, но глазам представлялась лишь обыденная серая коммерция: «Рейвен Орэйн — приобрёл серебряную вазу в 30 дрейков... В магазин доставлена партия свечей... Ро-Кривоногий — одолжено 50 дрейков, забрать через месяц + накинуть лишние проценты... Лара Гэрдард — приобрела левую кожаную перчатку, треснувшую керамическую миску, «Букварь для варваров» и бутылку эля (..?), всё суммой в 51 дрейк... Ронитор — приобрёл стальной кинжал в 45 дрейков...» и т. д.
Дралас всё листал и листал страницы, затем начал переворачивать в обратном порядке.
И вот в углу одного из листов, чего он первоначально не заметил, приютилась кривая строчка: «С'Берр: хитиновый шлем — подарено + передано 60 дрейков на нужды и дорогу в Альд'Рун (не забыть стянуть возмещение у Финора)».
...На нужды и дорогу в Альд'Рун! В Альд'Рун!!!
Данмер порывисто запихнул толстенький блокнот в набедренную сумку, взял дряблую руку мертвеца и, холодную, пожал её.
Через десять секунд тьма в доме снова замолкла.