Желательно ограничиться небольшими по размеру цитатами, полотнища читать ни у кого не возникнет стремления.
____________________
Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает. И они без конца задают вопросы, хотя правдивые ответы им совершенно не требуются...
Памятник Ленину есть в каждом городе. В любом районном центре. Заказы такого рода - неистощимы. Опытный скульптор может вылепить Ленина вслепую. То есть с завязанными глазами. Хотя бывают и курьезы. В Челябинске, например, произошел такой случай.
В центральном сквере, напротив здания горсовета, должны были установить памятник Ленину. Организовали торжественный митинг. Собралось тысячи полторы народу.
Звучала патетическая музыка. Ораторы произносили речи. Памятник был накрыт серой тканью.
И вот наступила решающая минута. Под грохот барабанов чиновники местного исполкома сдернули ткань.
Ленин был изображен в знакомой позе - туриста, голосующего на шоссе. Правая его рука указывала дорогу в будущее. Левую он держал в кармане распахнутого пальто.
Музыка стихла. В наступившей тишине кто-то засмеялся. Через минуту хохотала вся площадь.
Лишь один человек не смеялся. Это был ленинградский скульптор Виктор Дрыжаков. Выражение ужаса на его лице постепенно сменилось гримасой равнодушия и безысходности.
Что же произошло? Несчастный скульптор изваял две кепки. Одна покрывала голову вождя. Другую Ленин сжимал в кулаке.
Довлатов С. «Чемодан»
Перейти к полной версии: Понравившиеся цитаты из книг
"У нас только на валюту, -- прохрипел он, раздраженно глядя из-подлохматых, как бы молью изъеденных, сивых бровей.
-- Дорогой мой, -- задребезжал длинный, сверкая глазом из разбитого пенсне, -- а откуда вам известно, что у меня ее нет? Вы судите по костюму? Никогда не делайте этого, драгоценнейший страж! Вы можете ошибиться, и притом весьма крупно. Перечтите еще раз хотя бы историю знаменитого калифа Гарун-аль-Рашида. Но в данном случае, откидывая эту историю временно в сторону, я хочу сказать вам, что я нажалуюсь на вас заведующему и порасскажу
ему о вас таких вещей, что не пришлось бы вам покинуть ваш пост между сверкающими зеркальными дверями.
-- У меня, может быть, полный примус валюты, -- запальчиво встрял в разговор и котообразный толстяк, так и прущий в магазин."
Булгаков М. "Мастер и Маргарита"
-- Дорогой мой, -- задребезжал длинный, сверкая глазом из разбитого пенсне, -- а откуда вам известно, что у меня ее нет? Вы судите по костюму? Никогда не делайте этого, драгоценнейший страж! Вы можете ошибиться, и притом весьма крупно. Перечтите еще раз хотя бы историю знаменитого калифа Гарун-аль-Рашида. Но в данном случае, откидывая эту историю временно в сторону, я хочу сказать вам, что я нажалуюсь на вас заведующему и порасскажу
ему о вас таких вещей, что не пришлось бы вам покинуть ваш пост между сверкающими зеркальными дверями.
-- У меня, может быть, полный примус валюты, -- запальчиво встрял в разговор и котообразный толстяк, так и прущий в магазин."
Булгаков М. "Мастер и Маргарита"
"Как бы ты не изгибался, последние капли всегда упадут тебе в штаны."
Стивен Кинг. "Оно"
"Ребенок, родившийся слепым, не подозревает что он слепой, пока кто-нибудь не скажет ему об этом. Даже тогда он будет иметь смутное представление о слепоте; только зрячие знают, что это такое."
Стивен Кинг. "Оно"
Стивен Кинг. "Оно"
"Ребенок, родившийся слепым, не подозревает что он слепой, пока кто-нибудь не скажет ему об этом. Даже тогда он будет иметь смутное представление о слепоте; только зрячие знают, что это такое."
Стивен Кинг. "Оно"
"Многие упорны в отношении избранного пути, немногие - в отношении цели".
"Это не нравится мне". - Почему? - "Я не дорос до этого". - Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек?
Ф. Ницше "По ту сторону Добра и Зла".
"Это не нравится мне". - Почему? - "Я не дорос до этого". - Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек?
Ф. Ницше "По ту сторону Добра и Зла".
"Потом пустился в откровенность: рассказал, что он должен за верховые сапоги, за хлыст и седло, что несколько лет тому назад у него был триппер и он лечил его марганцовкой.
- Ни о чем другом не мог думать, да и некогда было, -сказал он икая. - Может быть, вам это кажется слишком тяжелым, но скажите - ик! Что делать! - ик! Уж вы простите меня!
-...Термосом, - продолжал он, забыв, о чем говорил минуту назад, - называется сосуд, который сохраняет первоначальную температуру еды или напитка...Как ваше мнение, коллега, какая из игр честнее: "железка" или "двадцать одно"?...Ей-богу, я уже тебя где-то видел! - воскликнул он, покушаясь обнять Швейка и облобызать его своими слюнявыми губами. - Мы ведь вместе ходили в школу...Ты славный парень! - говорил он, нежно гладя собственную ногу"
Ярослав Гашек
- Ни о чем другом не мог думать, да и некогда было, -сказал он икая. - Может быть, вам это кажется слишком тяжелым, но скажите - ик! Что делать! - ик! Уж вы простите меня!
-...Термосом, - продолжал он, забыв, о чем говорил минуту назад, - называется сосуд, который сохраняет первоначальную температуру еды или напитка...Как ваше мнение, коллега, какая из игр честнее: "железка" или "двадцать одно"?...Ей-богу, я уже тебя где-то видел! - воскликнул он, покушаясь обнять Швейка и облобызать его своими слюнявыми губами. - Мы ведь вместе ходили в школу...Ты славный парень! - говорил он, нежно гладя собственную ногу"
Ярослав Гашек
1)Ад - это забвение
(С) Братья Вайнеры, "Петля и камень в зеленой траве" (это у меня в подписи))
2)Какое прекрасное спокойное состояние - жить как все! Какая радость - ощущение своего ничтожества. Сознание своей молекулярности. Спасительный покров толпы. Хранительная теплота общей неответственности. Анабиоз совместного беспамятства
(С) Братья Вайнеры, "Петля и камень в зеленой траве"
3)Энди любит играть в шахматы. Давайте наберем ему камней! (С) "Побег из Шоушенка".
*вообще в контексте фильма эта фраза имеет смысл, но если ее взять отдельно...*
4)Планета вращается, знаете ли. Можно вращаться вместе с ней, а можно зацепиться за что-нибудь и протестовать, но тогда тебя свалит с ног. (С) Стивен Кинг, "Зеленая миля"
А можно и из фанфиков тоже? Если их цитируют, значит они достойны))
5)- Не машин, Валера, надо бояться… Сами по себе они безвредны… Опасен тот, кто их изобрел, ибо основной генератор зла – ум человеческий…
- Ум человеческий, Володя, всегда имеет свои пределы, а глупость человеческая беспредельна…
(С) Shelly, "Волшебники Улицы Роз", aria-tales.ru (немного изменено)
6)Что такое "ошибаться" он знал совершенно точно. Это то, что люди делают чаще всего.
(С) Valley, "Истории, которые не любит вспоминать профессор Снейп", история № 8 "Серые камни в вопросах и ошибках"
7)Ценить что-то в человеке и уважать человека за что-то – разные вещи. (С) NaisicaNai, "Что бы было, если бы…"
8)Хорошо быть линкором - башню снесло, три осталось!
*Из фика Valley "Burglars’ trip" с сайта http://www.vzlomshiky.ru *
9) Хочу хорошей жизни, а мне почему-то устраивают только веселую...
*Из фика Valley "Burglars’ trip"*
10) То ли жизнь прекрасна, то ли я мазохист.
*Из фика Valley "Burglars’ trip"*
11) Если над вами постоянно смеются – значит, вы приносите людям радость.
*Из фика Valley "Burglars’ trip"*
12)Можешь поверить человеку, проработавшему в школе четырнадцать лет. Если тебе отвечают, это вовсе не значит, что перед этим удосужились подумать. © Valley, "Burglars’ trip"
13) Уродство сильнее красоты: оно дольше сохраняется.© Valley, "Burglars’ trip"
14) Дамблдор уверен, что наставляя меня на путь истинный в течение четырех часов, «сделал из меня человека». Это вообще не обсуждается... © Valley, "Burglars’ trip"
15) Почти сутки я складывал два и два. В ответе получалось то шесть, то три. Когда, наконец, вышло восемь, я решил завязать с устным счетом, и пусть Айс сам мне объяснит, как устроена эта его чертова таблица умножения. © Valley, "Burglars’ trip"
16)Это не жизнь полосатая, это вы зигзагами ходите!
*Из фика Valley "Burglars’ trip"*
17) - Ну что такое – война? Это скучно. Я не люблю воевать. Надо думать о Семье, а не о своих амбициях. Война – суета, а любая суета – антагонизм покоя.
Ага. И смерти. Вот, пожалуйста. Доводим до логического завершения. Война – антагонизм смерти. Вам смешно? Мне – нет. Покой – это смерть, а война – это жизнь. Я даже где-то согласен. Никогда жизнь не кипит так сильно, как во время войны. © Valley, "Burglars’ trip"
18) Мании величия у меня нет. Великие люди ей не страдают. © Valley, "Burglars’ trip"
19) - «…в одиноких церемониях, что я проводил в холмах, с огнем и мечом, с водой и кинжалом, при помощи странной дикорастущей травы, которая придает душе великие силы и помогает в невообразимо далеких путешествиях в небеса и в ад…»
- И имя той траве - ко-но-пля-я, - низким голосом, нараспев произносит Белл. © Valley, "Burglars’ trip"
20) Большая цитатка из цикла «Хроники военного времени» valley (История № 1 «Так получилось»)
- «Протокол заседания специальной комиссии, - начал читать Снейп, - по расследованию типологии влияния должности преподавателя Защиты от Темных Искусств в школе чародейства и волшебства Хогвартс на…» Минерва, что это?
- Читайте, пожалуйста, дальше, Северус, - натянуто произнесла МакГонагалл. – Это очень интересный документ.
- «В качестве базовой информации приводятся статистические данные за последние шесть лет:
В 1992 году преподаватель Защиты от Темных Искусств погиб в подвальных помещениях школы при невыясненных обстоятельствах.
В 1993 году – сошел с ума, по неизвестным причинам заколдовав сам себя чужой сломанной волшебной палочкой. В настоящий момент находится в клинике Св. Мунго, излечению не подлежит.
В 1994 году преподаватель Защиты от Темных Искусств в ночь на полнолуние убежал из школы, а когда вернулся обратно, поползли слухи, что он оборотень. Больше его никто никогда не видел.
В 1995 очередной педагог весь год обучал детей непростительным заклятиям, в середине учебного года убил на территории школы своего отца и самолично закопал там же, после чего его в присутствии заместителя директора при невыясненных обстоятельствах поцеловал дементор из сопровождения экс-министра магии Корнелиуса Фаджа.
В 1996 году профессор, ведущий этот предмет, зачем-то на ночь глядя отправился в Запретный Лес и был похищен табуном кентавров. Подробности строго засекречены.
И, наконец, в прошлом учебном году, по непроверенным данным, преподаватель сбежал, предварительно убив бывшего директора непростительным заклятьем. Последнее ничем не подтверждается, кроме могилы вышеозначенного директора, которая находится на территории школы…» Минерва, читали бы вы лучше это сами.
- Северус, будьте так любезны... Я не могу второй раз. Мне одного вполне хватило.
- «Таким образом, установлено, что вероятность смертельного исхода составляет более тридцати процентов… Учитывая вышеизложенные факты, комиссия постановила, что выпущенный из Азкабана за недостаточностью улик Люциус Малфой может быть допущен к исполнению обязанностей преподавателя защиты от Темных Искусств в качестве общественного порицания и во искупление своей недоказанной, но, безусловно, безграничной вины перед магическим сообществом...»
Совершенно обалдев от такого поворота, Снейп в ужасе посмотрел на «исполняющую обязанности».
- Минерва, это что, он придумал? – севшим голосом спросил профессор, кивнув на пустую раму от портрета директора.
- Там еще резолюция внизу, - убитым голосом сообщила МакГонагалл.
- «Согласен. Его все равно не жалко. Скримджер».
21) Еще большая цитатка из фика "Дневник одного зелья" (Интермедия № 6 к "Burglars’ trip") valley
3 день
1) Темный Лорд, по-моему, не человек. Он очень странно выглядит и у него ярко выраженные проблемы с речью;
2) Кес говорит, что он рептилия;
3) Дамблдор говорит, что Кес сам рептилия;
4) Люциус Малфой сказал, что они все трое рептилии, Дамблдор особенно;
5) мне кажется, что Люциус Малфой прав
(С) Братья Вайнеры, "Петля и камень в зеленой траве" (это у меня в подписи))
2)Какое прекрасное спокойное состояние - жить как все! Какая радость - ощущение своего ничтожества. Сознание своей молекулярности. Спасительный покров толпы. Хранительная теплота общей неответственности. Анабиоз совместного беспамятства
(С) Братья Вайнеры, "Петля и камень в зеленой траве"
3)Энди любит играть в шахматы. Давайте наберем ему камней! (С) "Побег из Шоушенка".
*вообще в контексте фильма эта фраза имеет смысл, но если ее взять отдельно...*
4)Планета вращается, знаете ли. Можно вращаться вместе с ней, а можно зацепиться за что-нибудь и протестовать, но тогда тебя свалит с ног. (С) Стивен Кинг, "Зеленая миля"
А можно и из фанфиков тоже? Если их цитируют, значит они достойны))
5)- Не машин, Валера, надо бояться… Сами по себе они безвредны… Опасен тот, кто их изобрел, ибо основной генератор зла – ум человеческий…
- Ум человеческий, Володя, всегда имеет свои пределы, а глупость человеческая беспредельна…
(С) Shelly, "Волшебники Улицы Роз", aria-tales.ru (немного изменено)
6)Что такое "ошибаться" он знал совершенно точно. Это то, что люди делают чаще всего.
(С) Valley, "Истории, которые не любит вспоминать профессор Снейп", история № 8 "Серые камни в вопросах и ошибках"
7)Ценить что-то в человеке и уважать человека за что-то – разные вещи. (С) NaisicaNai, "Что бы было, если бы…"
8)Хорошо быть линкором - башню снесло, три осталось!
*Из фика Valley "Burglars’ trip" с сайта http://www.vzlomshiky.ru *
9) Хочу хорошей жизни, а мне почему-то устраивают только веселую...
*Из фика Valley "Burglars’ trip"*
10) То ли жизнь прекрасна, то ли я мазохист.
*Из фика Valley "Burglars’ trip"*
11) Если над вами постоянно смеются – значит, вы приносите людям радость.
*Из фика Valley "Burglars’ trip"*
12)Можешь поверить человеку, проработавшему в школе четырнадцать лет. Если тебе отвечают, это вовсе не значит, что перед этим удосужились подумать. © Valley, "Burglars’ trip"
13) Уродство сильнее красоты: оно дольше сохраняется.© Valley, "Burglars’ trip"
14) Дамблдор уверен, что наставляя меня на путь истинный в течение четырех часов, «сделал из меня человека». Это вообще не обсуждается... © Valley, "Burglars’ trip"
15) Почти сутки я складывал два и два. В ответе получалось то шесть, то три. Когда, наконец, вышло восемь, я решил завязать с устным счетом, и пусть Айс сам мне объяснит, как устроена эта его чертова таблица умножения. © Valley, "Burglars’ trip"
16)Это не жизнь полосатая, это вы зигзагами ходите!
*Из фика Valley "Burglars’ trip"*
17) - Ну что такое – война? Это скучно. Я не люблю воевать. Надо думать о Семье, а не о своих амбициях. Война – суета, а любая суета – антагонизм покоя.
Ага. И смерти. Вот, пожалуйста. Доводим до логического завершения. Война – антагонизм смерти. Вам смешно? Мне – нет. Покой – это смерть, а война – это жизнь. Я даже где-то согласен. Никогда жизнь не кипит так сильно, как во время войны. © Valley, "Burglars’ trip"
18) Мании величия у меня нет. Великие люди ей не страдают. © Valley, "Burglars’ trip"
19) - «…в одиноких церемониях, что я проводил в холмах, с огнем и мечом, с водой и кинжалом, при помощи странной дикорастущей травы, которая придает душе великие силы и помогает в невообразимо далеких путешествиях в небеса и в ад…»
- И имя той траве - ко-но-пля-я, - низким голосом, нараспев произносит Белл. © Valley, "Burglars’ trip"
20) Большая цитатка из цикла «Хроники военного времени» valley (История № 1 «Так получилось»)
- «Протокол заседания специальной комиссии, - начал читать Снейп, - по расследованию типологии влияния должности преподавателя Защиты от Темных Искусств в школе чародейства и волшебства Хогвартс на…» Минерва, что это?
- Читайте, пожалуйста, дальше, Северус, - натянуто произнесла МакГонагалл. – Это очень интересный документ.
- «В качестве базовой информации приводятся статистические данные за последние шесть лет:
В 1992 году преподаватель Защиты от Темных Искусств погиб в подвальных помещениях школы при невыясненных обстоятельствах.
В 1993 году – сошел с ума, по неизвестным причинам заколдовав сам себя чужой сломанной волшебной палочкой. В настоящий момент находится в клинике Св. Мунго, излечению не подлежит.
В 1994 году преподаватель Защиты от Темных Искусств в ночь на полнолуние убежал из школы, а когда вернулся обратно, поползли слухи, что он оборотень. Больше его никто никогда не видел.
В 1995 очередной педагог весь год обучал детей непростительным заклятиям, в середине учебного года убил на территории школы своего отца и самолично закопал там же, после чего его в присутствии заместителя директора при невыясненных обстоятельствах поцеловал дементор из сопровождения экс-министра магии Корнелиуса Фаджа.
В 1996 году профессор, ведущий этот предмет, зачем-то на ночь глядя отправился в Запретный Лес и был похищен табуном кентавров. Подробности строго засекречены.
И, наконец, в прошлом учебном году, по непроверенным данным, преподаватель сбежал, предварительно убив бывшего директора непростительным заклятьем. Последнее ничем не подтверждается, кроме могилы вышеозначенного директора, которая находится на территории школы…» Минерва, читали бы вы лучше это сами.
- Северус, будьте так любезны... Я не могу второй раз. Мне одного вполне хватило.
- «Таким образом, установлено, что вероятность смертельного исхода составляет более тридцати процентов… Учитывая вышеизложенные факты, комиссия постановила, что выпущенный из Азкабана за недостаточностью улик Люциус Малфой может быть допущен к исполнению обязанностей преподавателя защиты от Темных Искусств в качестве общественного порицания и во искупление своей недоказанной, но, безусловно, безграничной вины перед магическим сообществом...»
Совершенно обалдев от такого поворота, Снейп в ужасе посмотрел на «исполняющую обязанности».
- Минерва, это что, он придумал? – севшим голосом спросил профессор, кивнув на пустую раму от портрета директора.
- Там еще резолюция внизу, - убитым голосом сообщила МакГонагалл.
- «Согласен. Его все равно не жалко. Скримджер».
21) Еще большая цитатка из фика "Дневник одного зелья" (Интермедия № 6 к "Burglars’ trip") valley
3 день
1) Темный Лорд, по-моему, не человек. Он очень странно выглядит и у него ярко выраженные проблемы с речью;
2) Кес говорит, что он рептилия;
3) Дамблдор говорит, что Кес сам рептилия;
4) Люциус Малфой сказал, что они все трое рептилии, Дамблдор особенно;
5) мне кажется, что Люциус Малфой прав
Сотникову было мучительно обидно за свое наивное фантазерство – сам потеряв надежду избавиться от смерти, надумал спасать других. Но те, кто только и жаждет любой ценой выжить, заслуживают ли они хотя бы одной отданной за них жизни? Сколько уже их, человеческих жизней, со времен Иисуса Христа было принесено на жертвенный алтарь человечества, и многому ли они научили это человечество? Как и тысячи лет назад, человека снедает в первую очередь забота о самом себе, и самый благородный порыв к добру и справедливости порой кажется со стороны по меньшей мере чудачеством, если не совершенно дремучей глупостью.
Быков В. «Сотников»
Быков В. «Сотников»
Поэт Охапкин надумал жениться. Затем невесту выгнал. Мотивы:
- Она, понимаешь, медленно ходит, а главное - ежедневно жрет!
Найман и Губин долго спорили, кто из них более одинок.
Рейн с Вольфом чуть не подрались из-за того, кто опаснее болен. Ну, а
Шигашов с Горбовским вообще перестали здороваться. Поспорили о том, кто из
них менее вменяемый. То есть менее нормальный.
Известный диссидент угрожал сотруднику госбезопастности:
- Я требую вернуть мне конфискованные рукописи. Иначе я организую
публичное самосожжение моей жены Галины!
Довлатов С. "Соло на ундервуде"
- Она, понимаешь, медленно ходит, а главное - ежедневно жрет!
Найман и Губин долго спорили, кто из них более одинок.
Рейн с Вольфом чуть не подрались из-за того, кто опаснее болен. Ну, а
Шигашов с Горбовским вообще перестали здороваться. Поспорили о том, кто из
них менее вменяемый. То есть менее нормальный.
Известный диссидент угрожал сотруднику госбезопастности:
- Я требую вернуть мне конфискованные рукописи. Иначе я организую
публичное самосожжение моей жены Галины!
Довлатов С. "Соло на ундервуде"
Гюго. Собор Парижской Богоматери.
1) ...- Жеан, вы катитесь по наклонной плоскости. Знаете ли вы, куда идёте?
- В кабак, - ответил Жеан.
- Кабак ведёт к позорному столбу.
- Это такой же фонарный столб, как и всякий другой. (...)
- Позорный столб приводит к виселице.
- Виселица - коромысло весов, к одному концу которого подвешен человек, к другому - вселенная! Даже лестно быть таким человеком.
- Виселица ведёт в ад.
- Это всего-навсего жаркий огонь.
- Жеан, Жеан, вас ждёт печальный конец.
- Зато начало было хорошее!...
2) - Замолчи, мэтр Андри, - не унимался Жеан, всё ещё продолжавший цепляться за свою капитель, - а то я свалюсь тебе на голову!
Мэтр Андри посмотрел вверх, как бы определяя взглядом высоту столба и вес плута, помножил в уме этот вес на квадрат скорости и умолк.
1) ...- Жеан, вы катитесь по наклонной плоскости. Знаете ли вы, куда идёте?
- В кабак, - ответил Жеан.
- Кабак ведёт к позорному столбу.
- Это такой же фонарный столб, как и всякий другой. (...)
- Позорный столб приводит к виселице.
- Виселица - коромысло весов, к одному концу которого подвешен человек, к другому - вселенная! Даже лестно быть таким человеком.
- Виселица ведёт в ад.
- Это всего-навсего жаркий огонь.
- Жеан, Жеан, вас ждёт печальный конец.
- Зато начало было хорошее!...
2) - Замолчи, мэтр Андри, - не унимался Жеан, всё ещё продолжавший цепляться за свою капитель, - а то я свалюсь тебе на голову!
Мэтр Андри посмотрел вверх, как бы определяя взглядом высоту столба и вес плута, помножил в уме этот вес на квадрат скорости и умолк.
Коростелева Анна aka Willie-Wonka
Школа в Кармартене
***
- Ваше имя, - кисло сказал Зануцки. - Полное и желательно... э-э... подлинное.
- Луций Тарквиний Серпенс, - ответил Змейк, закидывая ногу на ногу и сплетая пальцы на колене с видом человека, приготовившегося к долгому разговору.
Психологи переглянулись.
- А что такое... в таком случае... э-э... Змейк?
- Калька, - кратко сказал Змейк.
- И вы откликаетесь на эту... м-м... кальку?
- Разумеется, - отвечал Змейк с легким нетерпением.
- Откуда вы происходите?
- Мой род происходит из Этрурии, из области теперешней Тосканы, но мои родители впоследствии переехали в Британию, на окраины империи, и я родился уже в Уэльсе.
- Ваш родной язык?
- В семье говорили по-латыни.
- Профессия вашего отца?
- Ауспиций.
- Это какая-то должность?
- Нет, это специальность. Предсказание будущего по птичьему полету.
- Довольно необычная специальность, а? Можно сказать, редкая, - заметил Зануцки, вновь переглядываясь с коллегами.
- В жреческих кругах не такая уж редкая, - сказал Змейк.
- Когда родился ваш отец?
- В самом конце третьего века.
- Я не ослышался? - переспросил Зануцки. - В конце третьего века? В трехсотом году от Рождества Христова?
- В конце третьего века до Рождества Христова, то есть около двухсотого года по причине обратного отсчета времени.
- Год вашего рождения? - с нескрываемым интересом спросил великий методист.
- Тысяча пятьсот семьдесят девятый.
- Очень странно, - сказал методист, вызвав сдавленные смешки со стороны своих коллег. - Ваши родители, если я правильно понял, родились до нашей эры, вы же - только в конце XVI века?
- Да, я поздний ребенок, - спокойно отвечал Змейк.
- Где вы получили образование?
- В течение семи лет я учился и прислуживал при храме Немезиды, затем продолжил свое образование в Элевсине.
- При храме Немезиды?
- Да, при храме Немезиды в Афинах, в аттическом пригороде Рамнунт.
- Прислуживали?
- Принимал дары от посетителей и поддерживал огонь перед статуей Немезиды с уздой, мечом и бичом.
- Вы хотите сказать, что в шестнадцатом веке в Афинах функционировал храм Немезиды с уздой, мечом и бичом? - внезапно сказал кто-то из наиболее трезво мыслящих членов комиссии.
- Не только в шестнадцатом веке, но и по сей день. Учебные и научные центры такого масштаба неуничтожимы.
- А вот такой вопрос, - вкрадчиво сказал психолог. - Что вы станете делать, если у вас ученик станет вдруг во время урока вставать, ходить по классу, делать что ему вздумается?
- Попрошу отставки, - сказал Змейк.
***
В один прекрасный вечер Мерлин собрал всю школу в парадном зале и произнес самообличительную речь, что он делал всякий раз, когда студенты, по его мнению, нуждались в ободрении, то есть чрезвычайно редко.
Ллевелис стоял очень далеко от кафедры, с которой выступал Мерлин. До него доносилось:
- А герцог Лотарингский, который гонялся за мной по всей Франции, чтобы убить меня за то, что я якобы соблазнил его невесту? Да я даже не заметил, как она выглядела! Я просто спасал его от инцеста! Нда. Мы делаем свое дело. А любовь, она хороша для простолюдинов. Где-нибудь на мельнице.
- Боже, какой ужас! - простонал Ллевелис. - Какой бред! Разве можно такое о себе рассказывать? И, главное, он созвал всю школу слушать это!..
- Уверяю вас, вы ошибаетесь, - мягко произнес кто-то у него за спиной. Ллевелис извернулся, насколько позволяла давка, обернулся и увидел Кервина Квирта. - Поверьте мне, профессор Мерлин говорит более чем осмысленно. Он говорит важные и интересные вещи.
Ллевелис стал скрепя сердце вслушиваться. Мерлин тем временем говорил:
- Вот, к примеру, я. Что я? Заползу куда-нибудь в кусты и помру. И ведь самым нехитрым образом помру, а они начнут: "Скончался... величайший... нашей эпохи..."
Через две минуты Ллевелис уловил общую нить рассказа, а через три могучая мысль Мерлина начала разворачиваться перед ним во всем своем объеме. Он поразился тому, что мог прежде считать это бредом. Он повернулся поблагодарить Кервина Квирта, но того уже не было.
Школа в Кармартене
***
- Ваше имя, - кисло сказал Зануцки. - Полное и желательно... э-э... подлинное.
- Луций Тарквиний Серпенс, - ответил Змейк, закидывая ногу на ногу и сплетая пальцы на колене с видом человека, приготовившегося к долгому разговору.
Психологи переглянулись.
- А что такое... в таком случае... э-э... Змейк?
- Калька, - кратко сказал Змейк.
- И вы откликаетесь на эту... м-м... кальку?
- Разумеется, - отвечал Змейк с легким нетерпением.
- Откуда вы происходите?
- Мой род происходит из Этрурии, из области теперешней Тосканы, но мои родители впоследствии переехали в Британию, на окраины империи, и я родился уже в Уэльсе.
- Ваш родной язык?
- В семье говорили по-латыни.
- Профессия вашего отца?
- Ауспиций.
- Это какая-то должность?
- Нет, это специальность. Предсказание будущего по птичьему полету.
- Довольно необычная специальность, а? Можно сказать, редкая, - заметил Зануцки, вновь переглядываясь с коллегами.
- В жреческих кругах не такая уж редкая, - сказал Змейк.
- Когда родился ваш отец?
- В самом конце третьего века.
- Я не ослышался? - переспросил Зануцки. - В конце третьего века? В трехсотом году от Рождества Христова?
- В конце третьего века до Рождества Христова, то есть около двухсотого года по причине обратного отсчета времени.
- Год вашего рождения? - с нескрываемым интересом спросил великий методист.
- Тысяча пятьсот семьдесят девятый.
- Очень странно, - сказал методист, вызвав сдавленные смешки со стороны своих коллег. - Ваши родители, если я правильно понял, родились до нашей эры, вы же - только в конце XVI века?
- Да, я поздний ребенок, - спокойно отвечал Змейк.
- Где вы получили образование?
- В течение семи лет я учился и прислуживал при храме Немезиды, затем продолжил свое образование в Элевсине.
- При храме Немезиды?
- Да, при храме Немезиды в Афинах, в аттическом пригороде Рамнунт.
- Прислуживали?
- Принимал дары от посетителей и поддерживал огонь перед статуей Немезиды с уздой, мечом и бичом.
- Вы хотите сказать, что в шестнадцатом веке в Афинах функционировал храм Немезиды с уздой, мечом и бичом? - внезапно сказал кто-то из наиболее трезво мыслящих членов комиссии.
- Не только в шестнадцатом веке, но и по сей день. Учебные и научные центры такого масштаба неуничтожимы.
- А вот такой вопрос, - вкрадчиво сказал психолог. - Что вы станете делать, если у вас ученик станет вдруг во время урока вставать, ходить по классу, делать что ему вздумается?
- Попрошу отставки, - сказал Змейк.
***
В один прекрасный вечер Мерлин собрал всю школу в парадном зале и произнес самообличительную речь, что он делал всякий раз, когда студенты, по его мнению, нуждались в ободрении, то есть чрезвычайно редко.
Ллевелис стоял очень далеко от кафедры, с которой выступал Мерлин. До него доносилось:
- А герцог Лотарингский, который гонялся за мной по всей Франции, чтобы убить меня за то, что я якобы соблазнил его невесту? Да я даже не заметил, как она выглядела! Я просто спасал его от инцеста! Нда. Мы делаем свое дело. А любовь, она хороша для простолюдинов. Где-нибудь на мельнице.
- Боже, какой ужас! - простонал Ллевелис. - Какой бред! Разве можно такое о себе рассказывать? И, главное, он созвал всю школу слушать это!..
- Уверяю вас, вы ошибаетесь, - мягко произнес кто-то у него за спиной. Ллевелис извернулся, насколько позволяла давка, обернулся и увидел Кервина Квирта. - Поверьте мне, профессор Мерлин говорит более чем осмысленно. Он говорит важные и интересные вещи.
Ллевелис стал скрепя сердце вслушиваться. Мерлин тем временем говорил:
- Вот, к примеру, я. Что я? Заползу куда-нибудь в кусты и помру. И ведь самым нехитрым образом помру, а они начнут: "Скончался... величайший... нашей эпохи..."
Через две минуты Ллевелис уловил общую нить рассказа, а через три могучая мысль Мерлина начала разворачиваться перед ним во всем своем объеме. Он поразился тому, что мог прежде считать это бредом. Он повернулся поблагодарить Кервина Квирта, но того уже не было.
>> Sery:
Довлатова цитировать нечестно
ЭТО можно растянуть на многие и многие страницы...
Проще посоветовать всем почитать.
Довлатова цитировать нечестно
ЭТО можно растянуть на многие и многие страницы...
Проще посоветовать всем почитать.
>> Green Sleeve:
Коростелеву тоже нечестно... ЭТО надо читать от начала и до конца... %)))))
Коростелеву тоже нечестно...
ЭТО надо читать от начала и до конца... %)))))
>> Green Sleeve:
Я еле удержался, чтобы не засунуть сюда целиком сцену торговли из Винограда))
Я несчастный Измаил,
На копейку бэдный...
Я еле удержался, чтобы не засунуть сюда целиком сцену торговли из Винограда))
Я несчастный Измаил,
На копейку бэдный...
Терри Пратчетт " Роковая музыка"
"Говорят, боги, желая уничтожить человека, сначала лишают его разума. На самом же деле боги вручают такому человеку некое подобие шашки с дымящимся фитилем и надписью " Динамитная компания Акме". Так гораздо интереснее и значительно быстрее".
И еще одна ( не смогла удержатся ):
" В маленьком гористом государстве Лламедос шел дождь. В Лламедосе всегда шел дождь. Дождь был основной статьей экспорта Лламедоса. Тут даже располагались знаменитые дождевые рудники. (...)
Вода капала с иголок, ручейками стекала по веткам - дерево служило своего рода концентратом влаги. Иногда на голову начинающего барда шлепались целые комья дождя. "
"Говорят, боги, желая уничтожить человека, сначала лишают его разума. На самом же деле боги вручают такому человеку некое подобие шашки с дымящимся фитилем и надписью " Динамитная компания Акме". Так гораздо интереснее и значительно быстрее".
И еще одна ( не смогла удержатся ):
" В маленьком гористом государстве Лламедос шел дождь. В Лламедосе всегда шел дождь. Дождь был основной статьей экспорта Лламедоса. Тут даже располагались знаменитые дождевые рудники. (...)
Вода капала с иголок, ручейками стекала по веткам - дерево служило своего рода концентратом влаги. Иногда на голову начинающего барда шлепались целые комья дождя. "
Терри Праттчет, "Безумная звезда".
- Луковицы? - шепотом позвал Ринсвинд. - Здесь есть луковицы?
- Несколько штук растет вон там, около старого тиса, - произнес рядом чей-то голос.
- А-а, - отозвался Рисвинд. - Ладно.
Наступила долгая тишина, нарушаемая только звоном комаров вокруг головы волшебника. Он стоял не шевелясь, застыв как каменный. Даже его глаза были неподвижны.
- Извините, - наконец сказал он.
- Да?
- А который из них тис?
- Маленькое скрюченное деревце с небольшими темно-зелеными иголочками.
- Ага, вижу. Еще раз спасибо.
Он не шелохнулся. В конце концов голос непринужденно осведомился:
- Могу я еще чем-нибудь помочь?
- Ты ведь не дерево, правда? - спросил Ринсвинд, по прежнему глядя прямо перед собой.
- Не дури. Деревья не разговаривают.
- Прости. Просто у меня в последнее время случались кое-какие заморочки с деревьями. Ну, знаешь, как бывает...
- Нет. Я валун.
-----------------------------------------
-О да. Такая развлекуха стояла... Везде вулканы. Тогда это действительно что-то значило - быть валуном. Об осадочных породах даже не вспоминали - либо ты вулканический, либо никто. Разумеется, теперь все иначе. В наши дни люди называют себя троллями, а сами иной раз состоят из одного сланца. Или даже мела. Лично я бы не стал задирать нос, если бы мной можно было рисовать, ты согласен?
- Луковицы? - шепотом позвал Ринсвинд. - Здесь есть луковицы?
- Несколько штук растет вон там, около старого тиса, - произнес рядом чей-то голос.
- А-а, - отозвался Рисвинд. - Ладно.
Наступила долгая тишина, нарушаемая только звоном комаров вокруг головы волшебника. Он стоял не шевелясь, застыв как каменный. Даже его глаза были неподвижны.
- Извините, - наконец сказал он.
- Да?
- А который из них тис?
- Маленькое скрюченное деревце с небольшими темно-зелеными иголочками.
- Ага, вижу. Еще раз спасибо.
Он не шелохнулся. В конце концов голос непринужденно осведомился:
- Могу я еще чем-нибудь помочь?
- Ты ведь не дерево, правда? - спросил Ринсвинд, по прежнему глядя прямо перед собой.
- Не дури. Деревья не разговаривают.
- Прости. Просто у меня в последнее время случались кое-какие заморочки с деревьями. Ну, знаешь, как бывает...
- Нет. Я валун.
-----------------------------------------
-О да. Такая развлекуха стояла... Везде вулканы. Тогда это действительно что-то значило - быть валуном. Об осадочных породах даже не вспоминали - либо ты вулканический, либо никто. Разумеется, теперь все иначе. В наши дни люди называют себя троллями, а сами иной раз состоят из одного сланца. Или даже мела. Лично я бы не стал задирать нос, если бы мной можно было рисовать, ты согласен?
... Пелагея, ходившая разряженной по Антиохии. Когда ее увидел святой отец Ноний, он начал плакать и сказал своим спутникам, что он за всю свою жизнь не выказывал такого усердия служить Богу, какое показывает Пелагея, чтобы понравиться мужчинам.
Монахи Я.Шпренгер, Г.Инститорис "Молот ведьм" - к слову, настоящий памятник человеческого идиотизма.
Монахи Я.Шпренгер, Г.Инститорис "Молот ведьм" - к слову, настоящий памятник человеческого идиотизма.
Вы можете понять, что здесь есть нескладица: вы еще не настолько погрузились в ученость, чтобы приобрести тот ученый ум, который умеет мудрено понимать простые вещи, предоставляя тяжелую обязанность поступать наоборот столь пренебрегаемому им здравому рассудку.
В. О. Ключевский.
В. О. Ключевский.
>> Green Sleeve: А что за книга? Интересно... даже очень.
Цитата: (Corrupter @ 08.02.07 - 01:40)
"Это не нравится мне". - Почему? - "Я не дорос до этого". - Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек?
Ну, я так отвечал
Про музыку Питера Габриэля.
Орловский Гай Юлий, серия книг "Ричард Длинные Руки":
Он в страхе смотрел на скелет
-Я не смогу... Это богомерзко!
-А вы пинайте это своей рыцарской ногой, а не целуйте!
Религия - это повязка для раненной души , а инквизиторы превращают её в калёное железо...
" - Я не предавал, - возразил он торопливо, - я оставался верен... себе. У меня нет постоянных друзей, но есть постоянные интересы.
- Понятно, - сказал я и приблизился к нему с обнажённым мечом. - Твоё время придёт, знаю. Ты победишь. Но сейчас ты пришёл слишком рано. "
- Тебе этого не понять, тебе еще подраться хочется!
- Да уж, - буркнул я, - так хочется, так хочется, что прямо по ночам не ем.
Такому нельзя поручать пост министра финансов, рухнет вся финансовая система, если появится на публике с таким обеспокоенным лицом.
Настоящая свобода мысли возможна только в пустой голове.....Вообще мне кажется, что в мою голову мысли приходят умирать
А как же доблестные рыцарские подвиги? А как же звон мечей и крики убитых трупов врага?
Сэр Ричард... это что же... мы можем стать умными?
Он в страхе смотрел на скелет
-Я не смогу... Это богомерзко!
-А вы пинайте это своей рыцарской ногой, а не целуйте!
Религия - это повязка для раненной души , а инквизиторы превращают её в калёное железо...
" - Я не предавал, - возразил он торопливо, - я оставался верен... себе. У меня нет постоянных друзей, но есть постоянные интересы.
- Понятно, - сказал я и приблизился к нему с обнажённым мечом. - Твоё время придёт, знаю. Ты победишь. Но сейчас ты пришёл слишком рано. "
- Тебе этого не понять, тебе еще подраться хочется!
- Да уж, - буркнул я, - так хочется, так хочется, что прямо по ночам не ем.
Такому нельзя поручать пост министра финансов, рухнет вся финансовая система, если появится на публике с таким обеспокоенным лицом.
Настоящая свобода мысли возможна только в пустой голове.....Вообще мне кажется, что в мою голову мысли приходят умирать
А как же доблестные рыцарские подвиги? А как же звон мечей и крики убитых трупов врага?
Сэр Ричард... это что же... мы можем стать умными?
Цитата: (SILVER-TONGUED @ 11.02.07 - 12:52)
>> Green Sleeve: А что за книга? Интересно... даже очень.
Тут я немного смухлевал
ОНО
Некоторые фрагменты из «Дневника» Корнея Чуковского.
«Как при Николае I, образовался замкнутый в себе класс чиновничьей, департаментской тли, со своим языком, своими нравами. Появился особый жаргон “комиссариатских девиц”. Говорят, напр., “определенно нравится”, “он определенно хорош” и даже “я определенно иду туда”. Вместо – “до свидания” говорят: “пока”. Вместо: “до скорого свидания” – “Ну, до скорого”» (1921).
«К первому Мая псковским начальством была выпущена такая печатная бумага, расклеенная всюду на вокзале: “Мировой капитал, чуя свою неминуемую гибель, в предсмертной агонии тянется окровавленными руками к горлу расцветающей весны обновленного человечества” ... Вот вполне чиновничье измышление. Все шаблоны взяты из газет и склеены равнодушной рукой как придется. Получилось: “горло весны”. Канцелярский декаданс!» (1921).
«Мне рассказывала писательница Василькова-Килькштет, что у нее имеется следующее удостоверение, выданное ее канарейке: “Сия Канарейка лишена 75% трудоспособности, страдает склерозом, заслуживает пенсии по 10 разряду”. Это удостоверение выдали ей по рассеянности: пошла хлопотать и о канарейке и о себе мать Георгия Иванова, очень сумбурная женщина – и перепутала!» (1925)
«Как при Николае I, образовался замкнутый в себе класс чиновничьей, департаментской тли, со своим языком, своими нравами. Появился особый жаргон “комиссариатских девиц”. Говорят, напр., “определенно нравится”, “он определенно хорош” и даже “я определенно иду туда”. Вместо – “до свидания” говорят: “пока”. Вместо: “до скорого свидания” – “Ну, до скорого”» (1921).
«К первому Мая псковским начальством была выпущена такая печатная бумага, расклеенная всюду на вокзале: “Мировой капитал, чуя свою неминуемую гибель, в предсмертной агонии тянется окровавленными руками к горлу расцветающей весны обновленного человечества” ... Вот вполне чиновничье измышление. Все шаблоны взяты из газет и склеены равнодушной рукой как придется. Получилось: “горло весны”. Канцелярский декаданс!» (1921).
«Мне рассказывала писательница Василькова-Килькштет, что у нее имеется следующее удостоверение, выданное ее канарейке: “Сия Канарейка лишена 75% трудоспособности, страдает склерозом, заслуживает пенсии по 10 разряду”. Это удостоверение выдали ей по рассеянности: пошла хлопотать и о канарейке и о себе мать Георгия Иванова, очень сумбурная женщина – и перепутала!» (1925)
" Итак, дружище, пока мы с вами остались наедине, так сказать, entre-nous, и не связались со всякими этими лихачами, а их везде хватает, - тут и космочудики средних лет, которым лишь бы запульнуть нас на Луну, и бродяжки-дервиши, якобы помешанные на Дхарме, и фабриканты сигареток с "начинкой", словом, всякие битники, немытики и нытики, "посвященные" служители всяких культов, все эти знатоки, которые лучше всех понимают, что нам можно и что нельзя делать в нашей жалкой ничтожной сексуальной жизни, - значит, пока мы в стороне от этих бородатых, спесивых малограмотных юнцов, самоучек-гитаристов, дзеноубийц и всех этих эстетствующих пижонов, которые смеют с высоты своего тупоносого величия взирать на чудесную нашу планету (только, пожалуйста, не затыкайте мне рот!) - на планету, где все же побывали и Христос, и Килрой, и Шекспир, - так вот, прежде чем нечаянно попасть в их компанию, позвольте мне, старый мой друг, сказать вам, вернее, даже _в_о_з_в_е_с_т_и_т_ь: я прошу Вас принять от меня в дар сей скромный букет первоцветов-скобок: (((())))"
Джером Д. Сэлинджер "Симор: введение". Эх... ну почему? почему он перестал писать?!
Джером Д. Сэлинджер "Симор: введение". Эх... ну почему? почему он перестал писать?!
На самом деле, эта книга достойна немедленного растаскивания на цитаты... Короче, я еще немного Коростелевой, если можно, подкину...
***
- Ты идешь беззвездной ночью на север, ориентируясь по компасу. На твоих глазах стрелка компаса, до этого указывавшая на север, плавно разворачивается и начинает указывать на юг. Первое, что ты подумаешь: что у тебя под ногами магнитная аномалия; что компас сломался; что у тебя затмение рассудка; что все это время стрелка ошибалась и только сейчас спохватилась; что причина такого поведения стрелки в том, что на самом деле тебе нужно на юг?
Но как ни изныло сердце Гвидиона от любви, пока он отвечал на вопросы Рианнон, лихорадочно размышляя, где и когда он сможет еще раз увидеть ее и чем он готов ради этого жертвовать, - оказалось, что и это входило в тест. Это объяснил ему, извинившись, дожидавшийся за дверью Мак Кархи, пока они спускались по лестнице. "Способность к любви, - сказал он, вчитываясь в кусок пергамента, врученный ему Рианнон, - феноменальная", - тут он добавил, чтобы Гвидион не расстраивался: "У меня не меньше", - пробежал глазами остальное, пробормотал что-то и сказал: "Короче: везде, где попросят разбиться на группы по складу ума, ты в группе V". Гвидион молчал.
- А девочки? - спросил он наконец.
- А девочки - увы, - с тяжким вздохом отвечал Мак Кархи, который сразу понял, о чем спрашивает Гвидион.
И Гвидион понял по этому вздоху, что проверку девочек на склад ума поручают обычно самому Мак Кархи, и, следовательно, их способность к любви проверяется на его собственной ничтожной персоне.
- Иногда, впрочем, помогает Мак Кехт. Когда я выдыхаюсь, - скорбно пояснил Мак Кархи.
- Я так испугался доктора Мак Кехта!.. Чуть не умер, - признался Гвидион.
- Доктор Мак Кехт - лучший из людей, - откликнулся Мак Кархи. - Единственный человек, к которому, может быть, не стоило бы попадать в первый день, на новенького, - это профессор Курои. Вам повезло.
- Это тот, кто ведет практические приложения...? - сосредоточившись, вспомнил Гвидион.
- Да-да.
- А практические приложения... чего именно? - понадеялся наконец узнать Гвидион.
- Да в буквальном смысле практические приложения. Он просто всех практически прикладывает.
Гвидион заглянул в лицо Мак Кархи, но в сумерках нельзя было разобрать, улыбается тот или нет.
***
- Ты идешь беззвездной ночью на север, ориентируясь по компасу. На твоих глазах стрелка компаса, до этого указывавшая на север, плавно разворачивается и начинает указывать на юг. Первое, что ты подумаешь: что у тебя под ногами магнитная аномалия; что компас сломался; что у тебя затмение рассудка; что все это время стрелка ошибалась и только сейчас спохватилась; что причина такого поведения стрелки в том, что на самом деле тебе нужно на юг?
Но как ни изныло сердце Гвидиона от любви, пока он отвечал на вопросы Рианнон, лихорадочно размышляя, где и когда он сможет еще раз увидеть ее и чем он готов ради этого жертвовать, - оказалось, что и это входило в тест. Это объяснил ему, извинившись, дожидавшийся за дверью Мак Кархи, пока они спускались по лестнице. "Способность к любви, - сказал он, вчитываясь в кусок пергамента, врученный ему Рианнон, - феноменальная", - тут он добавил, чтобы Гвидион не расстраивался: "У меня не меньше", - пробежал глазами остальное, пробормотал что-то и сказал: "Короче: везде, где попросят разбиться на группы по складу ума, ты в группе V". Гвидион молчал.
- А девочки? - спросил он наконец.
- А девочки - увы, - с тяжким вздохом отвечал Мак Кархи, который сразу понял, о чем спрашивает Гвидион.
И Гвидион понял по этому вздоху, что проверку девочек на склад ума поручают обычно самому Мак Кархи, и, следовательно, их способность к любви проверяется на его собственной ничтожной персоне.
- Иногда, впрочем, помогает Мак Кехт. Когда я выдыхаюсь, - скорбно пояснил Мак Кархи.
- Я так испугался доктора Мак Кехта!.. Чуть не умер, - признался Гвидион.
- Доктор Мак Кехт - лучший из людей, - откликнулся Мак Кархи. - Единственный человек, к которому, может быть, не стоило бы попадать в первый день, на новенького, - это профессор Курои. Вам повезло.
- Это тот, кто ведет практические приложения...? - сосредоточившись, вспомнил Гвидион.
- Да-да.
- А практические приложения... чего именно? - понадеялся наконец узнать Гвидион.
- Да в буквальном смысле практические приложения. Он просто всех практически прикладывает.
Гвидион заглянул в лицо Мак Кархи, но в сумерках нельзя было разобрать, улыбается тот или нет.
Виктор Пелевин, Generation "П".
Оказалось, что вчерашняя волна религиозного чувства выбросила на бумагу целую подборку текстов, момента написания которых он не помнил. Первый был таким:
Коммерческая идея: объявить тендер на отливку колоколов для Храма Христа Спасителя. Кока-колокол и Пепси-колокол. Пробка у бутылки в виде золотого колокольчика. (Храм Спаса на pro-V: шампунь, инвестиции.)
Дальше, видимо, душа увлеклась привычным промыслом, но устыдилась - под колоколами помещалось зачерктнутое:
кока-колготки, кока-колбаски, кока-колымские рассказы (нанять команду писателей).
Оказалось, что вчерашняя волна религиозного чувства выбросила на бумагу целую подборку текстов, момента написания которых он не помнил. Первый был таким:
Коммерческая идея: объявить тендер на отливку колоколов для Храма Христа Спасителя. Кока-колокол и Пепси-колокол. Пробка у бутылки в виде золотого колокольчика. (Храм Спаса на pro-V: шампунь, инвестиции.)
Дальше, видимо, душа увлеклась привычным промыслом, но устыдилась - под колоколами помещалось зачерктнутое:
кока-колготки, кока-колбаски, кока-колымские рассказы (нанять команду писателей).
Макс Фрай. Без комментариев.
Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на
губах: -Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!-. В отчаянных поисках
этой дурацкой несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей,
которые вполне могли бы сбыться, в том числе и мимо настоящих чудес. Но нам
не до них: мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит...
Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на
губах: -Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!-. В отчаянных поисках
этой дурацкой несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей,
которые вполне могли бы сбыться, в том числе и мимо настоящих чудес. Но нам
не до них: мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит...
В эту минуту вдруг лопнул изношенный ремешок моих микки-маусовых часов. Часы упали на пол будки. Кляня все на свете, я поднял их и бросил на полочку под телефоном. А сам приложил ухо к трубке. Где-то далеко, на другом конце, раздавались телефонные звонки.
Я оставил трубку висеть, вышел из будки и постоял, закрыв глаза, прислушиваясь. Сначала я слышал только громкий рев прибоя под ногами. Такой, что содрогались доски. Потом он затих, и я, напрягая уши, вдруг услышал…
Вдали, примерно на середине пирса, звонил телефон.
«Совпадение? – подумал я. – Телефоны вольны звонить где угодно и в любое время. Но что, если звонит тот, чей номер я набрал?»
Сунув голову в будку, я схватил болтающуюся трубку и повесил ее на место.
Телефон в отдалении, в продуваемой ветром темноте, перестал звонить.
Что, конечно, еще ничего не доказывало.
Я снова опустил монету и снова набрал номер.
Глубоко вздохнул и…
Телефон в стеклянной будке-гробике, удаленный от меня на половину светового года, зазвонил снова.
Я так и подскочил, у меня даже грудь сдавило. Глаза расширились, и я глубоко втянул в себя холодный воздух.
Я не стал вешать трубку. Выйдя из будки, я ждал – вдруг кто-то выскочит из ночных закоулков, из мокрых палаток, из старого аттракциона «Сбей молочную бутылку». Может же выбежать кто-то, кто, как я, ждет звонка. Кто-то, кто вроде меня готов выскочить в два часа ночи под дождь, чтобы услышать голос из Мехико-Сити, где светит солнце, где жизнь все еще жива, кипит и, кажется, никогда не умрет. Кто-то…
Рэй Бредбери «Смерть – дело одинокое»
Я оставил трубку висеть, вышел из будки и постоял, закрыв глаза, прислушиваясь. Сначала я слышал только громкий рев прибоя под ногами. Такой, что содрогались доски. Потом он затих, и я, напрягая уши, вдруг услышал…
Вдали, примерно на середине пирса, звонил телефон.
«Совпадение? – подумал я. – Телефоны вольны звонить где угодно и в любое время. Но что, если звонит тот, чей номер я набрал?»
Сунув голову в будку, я схватил болтающуюся трубку и повесил ее на место.
Телефон в отдалении, в продуваемой ветром темноте, перестал звонить.
Что, конечно, еще ничего не доказывало.
Я снова опустил монету и снова набрал номер.
Глубоко вздохнул и…
Телефон в стеклянной будке-гробике, удаленный от меня на половину светового года, зазвонил снова.
Я так и подскочил, у меня даже грудь сдавило. Глаза расширились, и я глубоко втянул в себя холодный воздух.
Я не стал вешать трубку. Выйдя из будки, я ждал – вдруг кто-то выскочит из ночных закоулков, из мокрых палаток, из старого аттракциона «Сбей молочную бутылку». Может же выбежать кто-то, кто, как я, ждет звонка. Кто-то, кто вроде меня готов выскочить в два часа ночи под дождь, чтобы услышать голос из Мехико-Сити, где светит солнце, где жизнь все еще жива, кипит и, кажется, никогда не умрет. Кто-то…
Рэй Бредбери «Смерть – дело одинокое»
А. Лоскутов. "Геймер":
И еще оттуда же:
Цитата:
Почему так тяжело на душе? Почему такое чувство, будто прощаемся навсегда? Почему?
- До свидания, Максим.
- До свидания... Мы ведь еще встретимся?
- Да... Конечно.
Стоя на мосту, Макс молча смотрел ей вслед. Вслед девушке, одиноко идущей навстречу залитому ослепительным светом зданию вокзала. Зябко спрятанные в рукава шубки ладони. Перекинутая через плечо сумка.
макс ждал, надеялся. Но она так и не обернулась. Просто поднялась по ступеням и утонула в ослепительном свете привокзальных огней... Что ж, наверное, это правильно. Зачем затягивать неизбежное?
Макс тяжело вздохнул. И, ссутулившись, побрел к автобусной остановке.
- До свидания, Максим.
- До свидания... Мы ведь еще встретимся?
- Да... Конечно.
Стоя на мосту, Макс молча смотрел ей вслед. Вслед девушке, одиноко идущей навстречу залитому ослепительным светом зданию вокзала. Зябко спрятанные в рукава шубки ладони. Перекинутая через плечо сумка.
макс ждал, надеялся. Но она так и не обернулась. Просто поднялась по ступеням и утонула в ослепительном свете привокзальных огней... Что ж, наверное, это правильно. Зачем затягивать неизбежное?
Макс тяжело вздохнул. И, ссутулившись, побрел к автобусной остановке.
И еще оттуда же:
Цитата:
Если иллюзия кажется тебе более притягательной, чем реальность, то кто в этом виноват: мир, которому на тебя наплевать, или ты, неспособный найти в нем свое место?
"Одинокий дракон" Шумилов
Хотела поменьше, но не удержалась
Цитата:
Приехали. Осторожно переношу столб с Лирочкой в прихожую. Притворяется, что в обмороке, глаза закрыты, а мышцы играют, пытается на столбе поудобней устроиться. Ну, притворяйся дальше. Аккуратно обкусываю столб там, где вбит костыль. Освобождаю цепь ручных кандалов. Теперь – где прибиты ножные?
Вжжих!
Уй, как больно!!! Цепью по носу!
Вжжих!
Еле успеваю отдернуть голову, цепь лязгает по полу. Пробую лапой нос – идет кровь. Девчонка уже сидит, смотрит волком. Цепь отведена назад, приготовлена для удара.
– За что?
– Ты женщину убил. Не отпирайся, я слышала. Вот ее кровь на мне!
Молодец, артист. Ты просто Станиславский. Если первый ряд не заметил обмана, галерка наверняка во все поверила. Доказывай теперь, что ты не верблюд.
Иду в мастерскую, беру топор, клин, подумав, добавляю к ним клещи самого большого размера. Возвращаюсь, меняю голос на женский.
– Неправда твоя, девочка! Кого угодно спроси, любой скажет, это ты кричала, когда дракон тебе голову откусывал. – И своим голосом: – А кровь на тебе – моя!
Толкаю к ней по полу инструменты. Немая сцена. Закрой рот, язык простудишь. Говорят, дети самые послушные, когда провинятся, чувствуют вину и хотят исправить. Сейчас ты у меня будешь чувствовать вину. Выбираю место и сажусь к Лире спиной. Демонстративно. Все равно я ее в зеркале с ног до головы вижу. Облизываю и ощупываю лапой нос. Он уже не болит, но ей это знать не обязательно. Может, сесть в позу роденовского Мыслителя? Нет, тогда в зеркале только пол отразится. Ложусь, подпираю лапой голову и тайком наблюдаю. Господи, она мне сейчас топор изуродует! Кто же цепь на каменном полу рубит? Клещи на что? Опять ощупываю нос. Заметила! Догадалась клещи взять. Внимание, самое интересное! Освободилась, идет на контакт. Клещи зачем? Положила. Умница! Подходит, берет меня за верхний клык, вытирает мой нос своим вонючим рукавом – подтиралась она им, что ли? – ой, сейчас чихну! И звонко чмокает в нос. Отдергиваю голову. А-а-а-пчхи! Облизываю поскорей нос. А-а-а-пчхи! Контакт налажен. Но этот грязный рукав я тебе не прощу! Сейчас ты сама им утрешься. Высовываю язык и облизываю ей физиономию. Всю. За два раза.
– Ой, мастер Дракон, ой не надо, что вы делаете!
Ага, утирается! Интересно, что лучше, сэр Дракон или мастер Дракон.
Вжжих!
Уй, как больно!!! Цепью по носу!
Вжжих!
Еле успеваю отдернуть голову, цепь лязгает по полу. Пробую лапой нос – идет кровь. Девчонка уже сидит, смотрит волком. Цепь отведена назад, приготовлена для удара.
– За что?
– Ты женщину убил. Не отпирайся, я слышала. Вот ее кровь на мне!
Молодец, артист. Ты просто Станиславский. Если первый ряд не заметил обмана, галерка наверняка во все поверила. Доказывай теперь, что ты не верблюд.
Иду в мастерскую, беру топор, клин, подумав, добавляю к ним клещи самого большого размера. Возвращаюсь, меняю голос на женский.
– Неправда твоя, девочка! Кого угодно спроси, любой скажет, это ты кричала, когда дракон тебе голову откусывал. – И своим голосом: – А кровь на тебе – моя!
Толкаю к ней по полу инструменты. Немая сцена. Закрой рот, язык простудишь. Говорят, дети самые послушные, когда провинятся, чувствуют вину и хотят исправить. Сейчас ты у меня будешь чувствовать вину. Выбираю место и сажусь к Лире спиной. Демонстративно. Все равно я ее в зеркале с ног до головы вижу. Облизываю и ощупываю лапой нос. Он уже не болит, но ей это знать не обязательно. Может, сесть в позу роденовского Мыслителя? Нет, тогда в зеркале только пол отразится. Ложусь, подпираю лапой голову и тайком наблюдаю. Господи, она мне сейчас топор изуродует! Кто же цепь на каменном полу рубит? Клещи на что? Опять ощупываю нос. Заметила! Догадалась клещи взять. Внимание, самое интересное! Освободилась, идет на контакт. Клещи зачем? Положила. Умница! Подходит, берет меня за верхний клык, вытирает мой нос своим вонючим рукавом – подтиралась она им, что ли? – ой, сейчас чихну! И звонко чмокает в нос. Отдергиваю голову. А-а-а-пчхи! Облизываю поскорей нос. А-а-а-пчхи! Контакт налажен. Но этот грязный рукав я тебе не прощу! Сейчас ты сама им утрешься. Высовываю язык и облизываю ей физиономию. Всю. За два раза.
– Ой, мастер Дракон, ой не надо, что вы делаете!
Ага, утирается! Интересно, что лучше, сэр Дракон или мастер Дракон.
Хотела поменьше, но не удержалась
Если и вправду есть Рай и Ад, мы можем с уверенностью утверждать, что Ад - это такой сильно перенаселенный Феникс: чистое, хорошо освещенное место, залитое солнцем, полное снотворных, и банальностей, и быстрых машин; где все кажутся почти счастливыми, кроме тех, кто осознал, что в его сердце что-то не так... кто медленно и ровно движется к окончательному безумию, которое приходит вместе с мыслью, что здесь нет как раз того единственного, что нужно по-настоящему. Утеряно. Не доставлено.
Хантер С. Томпсон "Поколение свиней"
Хантер С. Томпсон "Поколение свиней"
Нет, если я сегодня доберусь до Петушков – невредимый – я создам коктейль, который можно было бы без стыда пить в присутствии бога и людей. В присутствии людей и во имя бога. Я назову его «иорданские струи» или «звезда Вифлеема». Если в Петушках я об этом забуду – напомните мне, пожалуйста.
Не смейтесь. У меня богатый опыт в создании коктейлей. От Москвы и до Петушков пьют эти коктейли до сих пор, не зная имени автора, пьют «ханаанский бальзам», пьют «слезу комсомолки», и правильно делают, что пьют. Мы не можем ждать милостей от природы. А чтобы взять их у нее, надо, разумеется, знать их точные рецепты; я, если хотите, дам вам эти рецепты. Слушайте.
Пить просто водку, даже из горлышка, – в этом нет ничего, кроме томления духа и суеты. Смешать водку с одеколоном – в этом есть известный каприз, но нет никакого пафоса. А вот выпить стакан «ханаанского бальзама» – в этом есть и каприз, и идея, и пафос, и сверх того еще метафизический намек.
В. Ерофеев «Москва-Петушки»
Не смейтесь. У меня богатый опыт в создании коктейлей. От Москвы и до Петушков пьют эти коктейли до сих пор, не зная имени автора, пьют «ханаанский бальзам», пьют «слезу комсомолки», и правильно делают, что пьют. Мы не можем ждать милостей от природы. А чтобы взять их у нее, надо, разумеется, знать их точные рецепты; я, если хотите, дам вам эти рецепты. Слушайте.
Пить просто водку, даже из горлышка, – в этом нет ничего, кроме томления духа и суеты. Смешать водку с одеколоном – в этом есть известный каприз, но нет никакого пафоса. А вот выпить стакан «ханаанского бальзама» – в этом есть и каприз, и идея, и пафос, и сверх того еще метафизический намек.
В. Ерофеев «Москва-Петушки»
>> Vivian: 
Вот моя маленькая ерофеевиана:
"О, эфемерность. О, тщета! О, гнуснейшее, позорнейшее время в жизни моего народа - время от закрытия магазинов до рассвета!..
- А знаете что, ангелы? - спросил, тоже тихо-тихо.
- Что? - ответили ангелы.
- Тяжело мне...
Мое завтра светло. Да. Наше завтра светлее, чем наше вчера и наше сегодня. Но кто поручится, что наше послезавтра не будет хуже нашего позавчера?
- Вот-вот! Ты хорошо это, Веничка, сказал. Наше завтра и так далее.
- А когда ты в первый раз заметил, Веничка, что ты дурак?
- А вот когда. Когда я услышал одновременно сразу два полярных упрека: и в скучности, и в легкомыслии. Потому что если человек умен и скучен, он не опустится до легкомыслия. А если он легкомысленен, да умен - он скучным быть себе не позволит. А вот я, рохля, как-то сумел сочетать.
"Мерило всякой цивилизации - способ отношения к женщине." Вот и я: прихожу я в Петушинский магазин, у меня с собой тридцать пустых посудин. Я говорю: "Хозяюшка!" - голосом таким пропитым и печальным говорю: "Хозяюшка! Зверобою мне, будьте добры.." И ведь знаю, что чуть ли не рупь передаю: 3.60 минус 2.62. Жалко. А она на меня смотрит: давать ему, гаду, сдачи или не давать? А я на нее смотрю: даст она мне, гадина, сдачи или не даст? Вернее, нет, в это мгновение я смотрю не на нее. Я смотрю сквозь нее и вдаль. И что же встает перед моим бессмысленным взором? Остров Капри встает. Растут агавы и тамаринды, а под ними сидит Максим Горький, из-под белых брюк волосатые ноги. И пальцем мне грозит: "Не бери сдачи! Не бери сдачи!" Я ему моргаю: мол, жрать будет нечего.
Ты придешь прощения ко мне просить, а я выйду во всем черном, обаятельная такая, и тебе всю морду исцарапаю, собственным своим кукишем! Уходи!!" А потом кричу: "Ты хоть душу-то любишь во мне? Душу - любишь?" А он все трясется и чернеет: "Сердцем, - орет, - сердцем - да, сердцем люблю твою душу, но душою - нет, не люблю!!"
И как-то дико, по-оперному, рассмеялся, схватил меня, проломил мне череп и уехал во Владимир-на-Клязьме. Зачем уехал? К кому уехал? Мое недоумение разделяла вся Европа. А бабушка моя, глухонемая, с печки мне говорит: "Вот видишь, как далеко зашла ты, Дашенька, в поисках своего "я"! "
Ну, а если прогнать Моше Даяна с Голанских высот, а арабов с иудеями примирить? - что тогда останется в головах людей? Один только чистый гомосексуализм.
Допустим, смотрят они телевизор: генерал де Голль и Жорж Помпиду встречаются на дипломатическом приеме. Естественно, оба они улыбаются и руки друг другу жмут. А уж публика: "Ого!? - говорит - Ай да генерал де Голль!" или "Ого! Ай да Жорж Помпиду!"
В девятом часу по Гринвичу, в траве у скотного двора, мы сидели и ждали. Каждому, кто подходил, мы говорили: "Садись, товарищ, с нами - в ногах правды нет", и каждый оставался стоять, бряцал оружием и повторял условную фразу из Антонио Сальери: "Но правды нет и выше".
- Не об этом речь, Вадя. А речь вот о чем: если ты хороший канцлер, садись и пиши декреты. Выпей еще немножко, садись и пиши. Я слышал, ты все-таки не удержался, ты ущипнул за ляжку Анатоль Иваныча? Ты что же это? - открываешь террор?
- Да так... Немножко...
- И какой террор открываешь? Белый?
- Белый.
- Зря ты это, Вадя. Впрочем, ладно, сейчас не до этого. Надо вначале декрет написать, хоть один, хоть самый какой-нибудь гнусный... Бумага, чернила есть? Садись, пиши. А потом выпьем - декларацию прав. А уж только потом - террор. А уж потом выпьем - учиться, учиться, учиться...
"Делегаты! Если у меня когда-нибудь будут дети, я повешу им на стену портрет прокуратора Иудеи Понтия Пилата, чтобы дети росли чистоплотными. Прокуратор Понтий Пилат стоит и умывает руки - вот какой это будет портрет.
- А! Это ты! - кто-то сказал у меня за спиной таким приятным голосом, таким злорадным, что я даже и поворачиваться не стал. Я сразу понял, кто стоит у меня за спиной. "Искушать сейчас начнет, тупая морда! Нашел же ведь время - искушать!"
- Так это ты, Ерофеев? - спросил Сатана.
- Конечно, я. Кто же еще?..
- Тяжело тебе, Ерофеев?
- Конечно, тяжело. Только тебя это не касается. Проходи себе дальше, не на такого напал...
Я все так и говорил: уткнувшись лбом в окошко тамбура и не поворачиваясь.
- А раз тяжело, - продолжал Сатана, - смири свой порыв. Смири свой духовный порыв - легче будет.
- Ни за что не смирю.
- Ну и дурак.
- От дурака слышу.
- Ну ладно, ладно... уж и слова не скажи!.. Ты лучше вот чего: возьми и на ходу из электрички выпрыгни. Вдруг да и не разобьешься..."
Тут по-хорошему, должна быть еще одна цитата.. но очень уж она мрачная...
Вот моя маленькая ерофеевиана:"О, эфемерность. О, тщета! О, гнуснейшее, позорнейшее время в жизни моего народа - время от закрытия магазинов до рассвета!..
- А знаете что, ангелы? - спросил, тоже тихо-тихо.
- Что? - ответили ангелы.
- Тяжело мне...
Мое завтра светло. Да. Наше завтра светлее, чем наше вчера и наше сегодня. Но кто поручится, что наше послезавтра не будет хуже нашего позавчера?
- Вот-вот! Ты хорошо это, Веничка, сказал. Наше завтра и так далее.
- А когда ты в первый раз заметил, Веничка, что ты дурак?
- А вот когда. Когда я услышал одновременно сразу два полярных упрека: и в скучности, и в легкомыслии. Потому что если человек умен и скучен, он не опустится до легкомыслия. А если он легкомысленен, да умен - он скучным быть себе не позволит. А вот я, рохля, как-то сумел сочетать.
"Мерило всякой цивилизации - способ отношения к женщине." Вот и я: прихожу я в Петушинский магазин, у меня с собой тридцать пустых посудин. Я говорю: "Хозяюшка!" - голосом таким пропитым и печальным говорю: "Хозяюшка! Зверобою мне, будьте добры.." И ведь знаю, что чуть ли не рупь передаю: 3.60 минус 2.62. Жалко. А она на меня смотрит: давать ему, гаду, сдачи или не давать? А я на нее смотрю: даст она мне, гадина, сдачи или не даст? Вернее, нет, в это мгновение я смотрю не на нее. Я смотрю сквозь нее и вдаль. И что же встает перед моим бессмысленным взором? Остров Капри встает. Растут агавы и тамаринды, а под ними сидит Максим Горький, из-под белых брюк волосатые ноги. И пальцем мне грозит: "Не бери сдачи! Не бери сдачи!" Я ему моргаю: мол, жрать будет нечего.
Ты придешь прощения ко мне просить, а я выйду во всем черном, обаятельная такая, и тебе всю морду исцарапаю, собственным своим кукишем! Уходи!!" А потом кричу: "Ты хоть душу-то любишь во мне? Душу - любишь?" А он все трясется и чернеет: "Сердцем, - орет, - сердцем - да, сердцем люблю твою душу, но душою - нет, не люблю!!"
И как-то дико, по-оперному, рассмеялся, схватил меня, проломил мне череп и уехал во Владимир-на-Клязьме. Зачем уехал? К кому уехал? Мое недоумение разделяла вся Европа. А бабушка моя, глухонемая, с печки мне говорит: "Вот видишь, как далеко зашла ты, Дашенька, в поисках своего "я"! "
Ну, а если прогнать Моше Даяна с Голанских высот, а арабов с иудеями примирить? - что тогда останется в головах людей? Один только чистый гомосексуализм.
Допустим, смотрят они телевизор: генерал де Голль и Жорж Помпиду встречаются на дипломатическом приеме. Естественно, оба они улыбаются и руки друг другу жмут. А уж публика: "Ого!? - говорит - Ай да генерал де Голль!" или "Ого! Ай да Жорж Помпиду!"
В девятом часу по Гринвичу, в траве у скотного двора, мы сидели и ждали. Каждому, кто подходил, мы говорили: "Садись, товарищ, с нами - в ногах правды нет", и каждый оставался стоять, бряцал оружием и повторял условную фразу из Антонио Сальери: "Но правды нет и выше".
- Не об этом речь, Вадя. А речь вот о чем: если ты хороший канцлер, садись и пиши декреты. Выпей еще немножко, садись и пиши. Я слышал, ты все-таки не удержался, ты ущипнул за ляжку Анатоль Иваныча? Ты что же это? - открываешь террор?
- Да так... Немножко...
- И какой террор открываешь? Белый?
- Белый.
- Зря ты это, Вадя. Впрочем, ладно, сейчас не до этого. Надо вначале декрет написать, хоть один, хоть самый какой-нибудь гнусный... Бумага, чернила есть? Садись, пиши. А потом выпьем - декларацию прав. А уж только потом - террор. А уж потом выпьем - учиться, учиться, учиться...
"Делегаты! Если у меня когда-нибудь будут дети, я повешу им на стену портрет прокуратора Иудеи Понтия Пилата, чтобы дети росли чистоплотными. Прокуратор Понтий Пилат стоит и умывает руки - вот какой это будет портрет.
- А! Это ты! - кто-то сказал у меня за спиной таким приятным голосом, таким злорадным, что я даже и поворачиваться не стал. Я сразу понял, кто стоит у меня за спиной. "Искушать сейчас начнет, тупая морда! Нашел же ведь время - искушать!"
- Так это ты, Ерофеев? - спросил Сатана.
- Конечно, я. Кто же еще?..
- Тяжело тебе, Ерофеев?
- Конечно, тяжело. Только тебя это не касается. Проходи себе дальше, не на такого напал...
Я все так и говорил: уткнувшись лбом в окошко тамбура и не поворачиваясь.
- А раз тяжело, - продолжал Сатана, - смири свой порыв. Смири свой духовный порыв - легче будет.
- Ни за что не смирю.
- Ну и дурак.
- От дурака слышу.
- Ну ладно, ладно... уж и слова не скажи!.. Ты лучше вот чего: возьми и на ходу из электрички выпрыгни. Вдруг да и не разобьешься..."
Тут по-хорошему, должна быть еще одна цитата.. но очень уж она мрачная...
Вспомнил одну коротенькую фразу из книги С. Лукьяненко "Лабиринт Отражений" (мог бы посвятил бы эту фразу Морру )
"Есть игры. А есть Игры."
)"Есть игры. А есть Игры."
Весело!... Да, я уже прошёл тот период жизни душевной, когда ищут только счастия, когда сердце чувствует необходимость любить сильно и страстно кого-нибудь,- теперь я только хочу быть любимым, и то очень немногим; даже мне кажется, одной постоянной привязанности мне было бы довольно: жалкая привычка сердца!...
А всё живёшь из любопытства: ожидаешь чего-то нового... Смешно и досадно!...
Лермонтов, "Герой нашего времени"
-Ты кто?
-Часть силы той, что без числа
Творит добро, всему желая зла.
Гёте "Фауст"
А всё живёшь из любопытства: ожидаешь чего-то нового... Смешно и досадно!...
Лермонтов, "Герой нашего времени"
-Ты кто?
-Часть силы той, что без числа
Творит добро, всему желая зла.
Гёте "Фауст"
Ударим литцитатой по алкоголизьму!
Евгений Шестаков. Похмельные ёжики
На утреннего ежа без розовых очков смотреть страшно. Уж лучше два дня задарма ухом гвозди заколачивать, чем похмельного ежа мрачного нечаянно в шкафу встретить<...>
Такой ёж твои килограммы считать не будет, сантиметров до потолка не убоится, такой ёж тебя за бороду возьмет и только одно спросит:
- Где?
Если дурак ты и не понял, то теперь ты безбородый дурак, а ёж терпеливый бороду тебе вернет и еще раз спросит:
- Где?
Если поумнел ты и не отходя налил - кричит ёж криком просветленным от двух до пяти секунд и в стакан солдатиком прыгает, и не ртом пьет, а всеми порами<...>
Евгений Шестаков. Похмельные ёжики
На утреннего ежа без розовых очков смотреть страшно. Уж лучше два дня задарма ухом гвозди заколачивать, чем похмельного ежа мрачного нечаянно в шкафу встретить<...>
Такой ёж твои килограммы считать не будет, сантиметров до потолка не убоится, такой ёж тебя за бороду возьмет и только одно спросит:
- Где?
Если дурак ты и не понял, то теперь ты безбородый дурак, а ёж терпеливый бороду тебе вернет и еще раз спросит:
- Где?
Если поумнел ты и не отходя налил - кричит ёж криком просветленным от двух до пяти секунд и в стакан солдатиком прыгает, и не ртом пьет, а всеми порами<...>
- А вообще, если честно - работы столько, что и думать некогда. За месяц обычно штук десять делаем, зимой меньше. На Тыймы в Москве очередь на два года вперед.
- А эти, которых вы оживляете, они что, всегда соглашаются?
- Почти, - сказала Таня. - Там же тоска страшная. Темно, тесно, благодати нет. Скрежет. Правда, как у вас, не знаю, из верхнего мира у нас еще клиента не было. Но, конечно, и внизу все мертвецы разные. Год назад под Харьковом такое было - жуть. Танкист один из "Мертвой головы" попался. Одели мы его, значит, помыли, побрили, объяснили все. Вроде согласился. Невеста у него хорошая была, Марина с журфака. Сейчас за японского морячка вроде пристроили... Господи, видели б вы, как они всплывают... Как вспомню... Про что это я говорила?
В. Пелевин «Бубен верхнего мира»
- А эти, которых вы оживляете, они что, всегда соглашаются?
- Почти, - сказала Таня. - Там же тоска страшная. Темно, тесно, благодати нет. Скрежет. Правда, как у вас, не знаю, из верхнего мира у нас еще клиента не было. Но, конечно, и внизу все мертвецы разные. Год назад под Харьковом такое было - жуть. Танкист один из "Мертвой головы" попался. Одели мы его, значит, помыли, побрили, объяснили все. Вроде согласился. Невеста у него хорошая была, Марина с журфака. Сейчас за японского морячка вроде пристроили... Господи, видели б вы, как они всплывают... Как вспомню... Про что это я говорила?
В. Пелевин «Бубен верхнего мира»
- Ну, Леголас - здесь другие понятия…"Люди гибнут за металл"…
- Ну и идиоты… Нашли, за что гибнуть!
(С)Нэлт, "ЛиЛ в современном мире" (часть 1), Лихолесье
- Ну и идиоты… Нашли, за что гибнуть!
(С)Нэлт, "ЛиЛ в современном мире" (часть 1), Лихолесье
Слова Проповедующего в собрании, сына Давидова, царя в Иерусалиме:
Суета сует, - сказал Проповедующий, - суета сует: всё суета.
Что пользы человеку от всех его трудов, над чем он трудится под солнцем?
Род уходит, и род приходит, а Земля остается навек.
Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое поспешает,
Чтобы там опять взойти;
Бежит на юг и кружит на север, кружит, кружит на бегу своем ветер,
И на круги свои возвращается ветер;
Бегут все реки в море, - а море не переполнится,
К месту, куда реки бегут, -
Туда они продолжают бежать;
Всё - одна маята, и никто рассказать не умеет, -
Глядят, не пресытятся очи, слушают, не переполнятся уши.
Что было, то и будет, и что творилось, то творится,
И нет ничего нового под солнцем.
Бывает, скажут о чем-то: смотри, это новость!
А уже было оно в веках, что прошли до нас.
Не помнят о прежнем - так и о том, что будет, -
О нем не вспомнят те, кто будут позднее.
Соломон. Экклезиаст
Суета сует, - сказал Проповедующий, - суета сует: всё суета.
Что пользы человеку от всех его трудов, над чем он трудится под солнцем?
Род уходит, и род приходит, а Земля остается навек.
Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое поспешает,
Чтобы там опять взойти;
Бежит на юг и кружит на север, кружит, кружит на бегу своем ветер,
И на круги свои возвращается ветер;
Бегут все реки в море, - а море не переполнится,
К месту, куда реки бегут, -
Туда они продолжают бежать;
Всё - одна маята, и никто рассказать не умеет, -
Глядят, не пресытятся очи, слушают, не переполнятся уши.
Что было, то и будет, и что творилось, то творится,
И нет ничего нового под солнцем.
Бывает, скажут о чем-то: смотри, это новость!
А уже было оно в веках, что прошли до нас.
Не помнят о прежнем - так и о том, что будет, -
О нем не вспомнят те, кто будут позднее.
Соломон. Экклезиаст
Вечером смотритель снова явился и размотал рулетку. Он смерил, то, что сделал Дугаев.
- Двадцать пять процентов, - сказл он и посмотрел на Дугаева. - Двадцать пять процентов. Ты слышишь?
- Слышу, -сказал Дугаев. Его удивила цифра. Работа была так тяжела, так мало камня подцеплялось лопатой, так тяжело было кайлить. Цифра - двадцать пять процентов нормы - показалась Дугаеву очень большой. Ныли икры, от упора на тачку нестерпимо болели руки, плечи, голова. Чувство голода давно покинуло его. Дугаев ел потому, что видел, как едят другие, что-то подсказывало ему: надо есть. Но он не хотел есть.
- Ну, что ж, - сказал смотритель, уходя. - Желаю здраствовать.
... На следующий день он опять работал с бригадой, с Барановым, а в ночь на послезавтра его повели солдаты за конбазу, и повели по лесной тропке к месту, где почти перегораживая небольшое ущелье, стоял высокий забор с колючей проволокой, натянутой поверху. И, поняв, в чем дело, Дугаев пожалел, что напрасно проработал, напрасно промучился сегодняшний день.
В. Шаламов "Колымские рассказы"
- Двадцать пять процентов, - сказл он и посмотрел на Дугаева. - Двадцать пять процентов. Ты слышишь?
- Слышу, -сказал Дугаев. Его удивила цифра. Работа была так тяжела, так мало камня подцеплялось лопатой, так тяжело было кайлить. Цифра - двадцать пять процентов нормы - показалась Дугаеву очень большой. Ныли икры, от упора на тачку нестерпимо болели руки, плечи, голова. Чувство голода давно покинуло его. Дугаев ел потому, что видел, как едят другие, что-то подсказывало ему: надо есть. Но он не хотел есть.
- Ну, что ж, - сказал смотритель, уходя. - Желаю здраствовать.
... На следующий день он опять работал с бригадой, с Барановым, а в ночь на послезавтра его повели солдаты за конбазу, и повели по лесной тропке к месту, где почти перегораживая небольшое ущелье, стоял высокий забор с колючей проволокой, натянутой поверху. И, поняв, в чем дело, Дугаев пожалел, что напрасно проработал, напрасно промучился сегодняшний день.
В. Шаламов "Колымские рассказы"
-- Пролезли! -- сказал Пробкин, с завистью и почти ненавистью глядя на удалявшихся дам. -- Счастье, ей-богу, этим шиньонам! Мужскому полу никогда таких привилегий не будет, как ихнему, дамскому. Ну, что вот в них особенного? Женщины, можно сказать, самые обыкновенные, с предрассудками, а их пропустили; а нас с тобой, будь мы хоть статские советники, ни за что не пустят.
-- Странно вы рассуждаете, господа! -- сказал помощник пристава, укоризненно глядя на Пробкина. -- Впусти вас, так вы сейчас толкаться и безобразить начнете; дама же, по своей деликатности, никогда себе не позволит ничего подобного!
-- Оставьте, пожалуйста! -- рассердился Пробкин. -- Дама в толпе всегда первая толкается. Мужчина стоит и глядит в одну точку, а дама растопыривает руки и толкается, чтоб ее нарядов не помяли. Говорить уж нечего! 'Женскому полу всегда во всем фортуна. Женщин и в солдаты не берут, и на танцевальные вечера им бесплатно, и от телесного наказания освобождают... А за какие, спрашивается, заслуги? Девица платок уронила -- ты поднимай, она входит -- ты вставай и давай ей свой стул, уходит -- ты провожай... А возьмите чины! Чтоб достигнуть, положим, статского советника, мне или тебе нужно всю жизнь протрубить, а девица в какие-нибудь полчаса обвенчалась со статским советником -- вот уж она и персона. Чтоб мне князем или графом сделаться, нужно весь свет покорить, Шипку взять, в министрах побывать, а какая-нибудь, прости господи, Варенька или Катенька, молоко на губах не обсохло, покрутит перед графом шлейфом, пощурит глазки -- вот и ваше сиятельство...
Чехов А.П. «Женское счастье»
-- Странно вы рассуждаете, господа! -- сказал помощник пристава, укоризненно глядя на Пробкина. -- Впусти вас, так вы сейчас толкаться и безобразить начнете; дама же, по своей деликатности, никогда себе не позволит ничего подобного!
-- Оставьте, пожалуйста! -- рассердился Пробкин. -- Дама в толпе всегда первая толкается. Мужчина стоит и глядит в одну точку, а дама растопыривает руки и толкается, чтоб ее нарядов не помяли. Говорить уж нечего! 'Женскому полу всегда во всем фортуна. Женщин и в солдаты не берут, и на танцевальные вечера им бесплатно, и от телесного наказания освобождают... А за какие, спрашивается, заслуги? Девица платок уронила -- ты поднимай, она входит -- ты вставай и давай ей свой стул, уходит -- ты провожай... А возьмите чины! Чтоб достигнуть, положим, статского советника, мне или тебе нужно всю жизнь протрубить, а девица в какие-нибудь полчаса обвенчалась со статским советником -- вот уж она и персона. Чтоб мне князем или графом сделаться, нужно весь свет покорить, Шипку взять, в министрах побывать, а какая-нибудь, прости господи, Варенька или Катенька, молоко на губах не обсохло, покрутит перед графом шлейфом, пощурит глазки -- вот и ваше сиятельство...
Чехов А.П. «Женское счастье»
…Если вещи суть видения, то, значит, и я – всего лишь видение, и, стало быть, мы подобны друг другу. Потому-то они и дороги для меня и достойны почитания: они подобны мне. Поэтому я могу их любить. И вот тебе учение, о Говинда, над которым ты, конечно же, посмеешься: любовь представляется мне самым главным, наиважнейшим на свете. Пронзать мыслью весь мир, объяснять его, презирать его – пусть это будет уделом великих мыслителей. Мне же необходимо одно-единственное: уметь любить этот мир, не презирать его, не ненавидеть его и себя, но смотреть на него, на себя, на каждое существо с любовью и восхищением…
Г. Гессе "Сиддхартха"
Г. Гессе "Сиддхартха"
Степан Вартанов " Эй-Ай"
" - Говорили же тебе, дурацкая затея - на доске летать.
- Почему дурацкая? - удивился Люк. - Это было так здорово! Сначала на доске, потом у гангстеров машину отбил, потом в шкафу прятался, да что там - я даже на обратном пути успел доброе дело совершить.
- Какое еще доброе дело? - немедленно насторожился Боб.
- Помог старушки спустится с дерева.
- Что?! Ты... а...
- А как она оказалась на дереве? - напрямую спросил Олаф.
- Она увидела меня, - ответил Люк. - Какая разница? Доброе дело остается добрым добрым делом."
" - Говорили же тебе, дурацкая затея - на доске летать.
- Почему дурацкая? - удивился Люк. - Это было так здорово! Сначала на доске, потом у гангстеров машину отбил, потом в шкафу прятался, да что там - я даже на обратном пути успел доброе дело совершить.
- Какое еще доброе дело? - немедленно насторожился Боб.
- Помог старушки спустится с дерева.
- Что?! Ты... а...
- А как она оказалась на дереве? - напрямую спросил Олаф.
- Она увидела меня, - ответил Люк. - Какая разница? Доброе дело остается добрым добрым делом."
В.Кунин "Кыся"
Перечитываю второй раз
Перечитываю второй раз
Цитата:
Итак:
Вот Шура подходит к нашей парадной...
В это время я, еще лежа, приоткрываю один глаз...
Вот Шура набирает "секретный" код замка входной двери... А код не
набирается. Тогда Шура говорит свое извечное -- "Ну, елки-палки!.. Неужели
снова сломали?!" и толкает дверь ногой. Дверь распахивается, зияя выломанным
кодовым устройством...
Тут я открываю второй глаз...
Шура входит в парадную, морщит свой длинный нос, внюхивается (хотя, чем
он там может внюхиваться?!. Люди в этом совершенно беспомощны) и бормочет:
"Опять всю лестницу обоссали, засранцы!.." Это он про мальчишек из соседних
домов и заблудших пьянчуг...
Тут я приподнимаю задницу, потягиваюсь и вижу... Да, да!.. ВИЖУ, как...
...Шура нажимает кнопку вызова лифта!!! И пока лифт к нему спускается, я
мягко спрыгиваю со СВОЕГО кресла и потягиваюсь еще раз. Времени у меня
навалом...
Шура входит в темную кабину лифта со словами "Ничтожества!
Разложенцы!.. Дремучая сволочь! Страна вырожденцев и уродов!.. Опять
лампочку выкрутили!!!" Мне-то все равно было бы - в темноте ехать или при
свете, а Шуре бедному приходилось...
...искать пульт с этажными кнопками, наощупь отсчитывать восьмую, и так
в темноте, чертыхаясь и матерясь, подниматься до нашего этажа...
За это время, я медленно... Ну, очень медленно!.. иду через вторую
комнату в коридор, слышу как останавливается лифт, ВИЖУ...
...как выходит из него Шура и вытаскивает ключи из кармана...
Я слышу, как он отпирает первую железную дверь, слышу, как он вставляет
ключ во вторую - деревянную, и...
...скромненько сажусь у двери и поднимаю нос кверху...
Тут-то и входит Шура! И говорит:
- Мартын! Сонная твоя морда!.. Хоть бы пожрать чего-нибудь приготовил,
раздолбай толстожопый...
А я ему... Вот чего не умею - так это мяукать. А я ему в ответ так
протяжно, басом:
- А-а-аааа!.. А-а-аааа!..
И он берет меня тут же на руки, чего я никогда никому не позволяю
делать. Зарывается своим длинным носом в мою шкуру и шепчет:
- Мартышка... Единственный мой!..
И за шесть лет жизни с Шурой Плоткиным я не ошибся ни разу!
Вот Шура подходит к нашей парадной...
В это время я, еще лежа, приоткрываю один глаз...
Вот Шура набирает "секретный" код замка входной двери... А код не
набирается. Тогда Шура говорит свое извечное -- "Ну, елки-палки!.. Неужели
снова сломали?!" и толкает дверь ногой. Дверь распахивается, зияя выломанным
кодовым устройством...
Тут я открываю второй глаз...
Шура входит в парадную, морщит свой длинный нос, внюхивается (хотя, чем
он там может внюхиваться?!. Люди в этом совершенно беспомощны) и бормочет:
"Опять всю лестницу обоссали, засранцы!.." Это он про мальчишек из соседних
домов и заблудших пьянчуг...
Тут я приподнимаю задницу, потягиваюсь и вижу... Да, да!.. ВИЖУ, как...
...Шура нажимает кнопку вызова лифта!!! И пока лифт к нему спускается, я
мягко спрыгиваю со СВОЕГО кресла и потягиваюсь еще раз. Времени у меня
навалом...
Шура входит в темную кабину лифта со словами "Ничтожества!
Разложенцы!.. Дремучая сволочь! Страна вырожденцев и уродов!.. Опять
лампочку выкрутили!!!" Мне-то все равно было бы - в темноте ехать или при
свете, а Шуре бедному приходилось...
...искать пульт с этажными кнопками, наощупь отсчитывать восьмую, и так
в темноте, чертыхаясь и матерясь, подниматься до нашего этажа...
За это время, я медленно... Ну, очень медленно!.. иду через вторую
комнату в коридор, слышу как останавливается лифт, ВИЖУ...
...как выходит из него Шура и вытаскивает ключи из кармана...
Я слышу, как он отпирает первую железную дверь, слышу, как он вставляет
ключ во вторую - деревянную, и...
...скромненько сажусь у двери и поднимаю нос кверху...
Тут-то и входит Шура! И говорит:
- Мартын! Сонная твоя морда!.. Хоть бы пожрать чего-нибудь приготовил,
раздолбай толстожопый...
А я ему... Вот чего не умею - так это мяукать. А я ему в ответ так
протяжно, басом:
- А-а-аааа!.. А-а-аааа!..
И он берет меня тут же на руки, чего я никогда никому не позволяю
делать. Зарывается своим длинным носом в мою шкуру и шепчет:
- Мартышка... Единственный мой!..
И за шесть лет жизни с Шурой Плоткиным я не ошибся ни разу!
"Ничего не вышло и с крещением Йостейна. Он безмолвно вслушивался во все доводы священников, положив скрещенные руки на боевую секиру, которую всегда носил с собой и которая звалась Вдовья Скорбь, и морщил лоб, когда они рассказывали ему о Христовых Таинствах и Царстве Божьем. Затем он ревел от хохота, бросал свою шапку на землю и спрашивал епископов, неужели они принимают его за идиота.
- Двадцать семь зим, - говорил он, - я был жрецом в капище в Уппсале. И вы оказываете мне мало чести, забивая мои уши этой болтовней, которая годится лишь для детей и старух. Вот этой секирой я отрубал головы тем, кого приносили в жертву тогда, когда не было урожая. А затем вешал их тела на священном дереве, что перед капищем. Среди них были христиане и даже священники, которые стояли на коленях в снегу и выли от страха. Скажите, какую выгоду я обрету, если начну поклоняться вашему богу?
Епископы содрогались, крестились и соглашались, что нет смысла уговаривать подобного человека."
Франс Г. Бентсон
Драконы моря
- Двадцать семь зим, - говорил он, - я был жрецом в капище в Уппсале. И вы оказываете мне мало чести, забивая мои уши этой болтовней, которая годится лишь для детей и старух. Вот этой секирой я отрубал головы тем, кого приносили в жертву тогда, когда не было урожая. А затем вешал их тела на священном дереве, что перед капищем. Среди них были христиане и даже священники, которые стояли на коленях в снегу и выли от страха. Скажите, какую выгоду я обрету, если начну поклоняться вашему богу?
Епископы содрогались, крестились и соглашались, что нет смысла уговаривать подобного человека."
Франс Г. Бентсон
Драконы моря
Сейчас читаю "Королеву Проклятых", очаровательная книжка... вот пара цитат:
"Так больно вновь очутиться за бортом жизни, навечно быть обреченным скитаться по окраинам и не переставая бороться с добром и злом в вековом аду, царящем в собственных душе и теле.
В полном одиночестве я предаюсь мечтам и жажду отыскать в какой-нибудь освещенной лунным светом комнате юное и нежное существо — тинейджера, как они себя теперь называют, — читающее мою книгу и слушающее записи моих песен, одну из тех наивных идеалисток, которые во времена моей злополучной и недолгой славы писали мне восторженные письма на надушенной бумаге, рассуждали о поэзии и о власти иллюзий, о том, как бы им хотелось, чтобы я оказался рядом с ними во плоти и крови. Я мечтаю тайком пробраться в ее полутемную комнату и, быть может, увидеть на столике рядом с кроватью свою книгу с трогательной бархатной ленточкой вместо закладки, мечтаю дотронуться до ее плеча и улыбнуться, встретившись с ней взглядом, а в ответ услышать: «Лестат, я всегда знала, что ты существуешь на самом деле, и была уверена, что когда-нибудь ты обязательно ко мне придешь».
И тогда я возьму в ладони ее лицо и наклонюсь, чтобы поцеловать ее. «Да, радость моя, — скажу я ей, — я пришел. И ты даже не представляешь, как ты мне нужна, как я люблю тебя, как я всегда тебя любил»."...
...."Вот и я остаюсь все тем же, кем был всегда, — юношей, стремящимся занять на сцене такое место, где меня будет лучше всего видно зрителям, и жаждущим их любви. Одно с другим теснейшим образом связано. Я страстно хочу развлекать и завораживать вас, хочу, чтобы вы мне прощали абсолютно все... Боюсь, случайных и редких моментов тайного общения и признания мне недостаточно."
Просто удивляюсь, как это всё похоже на меня!
Вставлю-ка я в свою подпись что-нибудь ещё не менее высокомерное и очаровательное из этой книги
"Так больно вновь очутиться за бортом жизни, навечно быть обреченным скитаться по окраинам и не переставая бороться с добром и злом в вековом аду, царящем в собственных душе и теле.
В полном одиночестве я предаюсь мечтам и жажду отыскать в какой-нибудь освещенной лунным светом комнате юное и нежное существо — тинейджера, как они себя теперь называют, — читающее мою книгу и слушающее записи моих песен, одну из тех наивных идеалисток, которые во времена моей злополучной и недолгой славы писали мне восторженные письма на надушенной бумаге, рассуждали о поэзии и о власти иллюзий, о том, как бы им хотелось, чтобы я оказался рядом с ними во плоти и крови. Я мечтаю тайком пробраться в ее полутемную комнату и, быть может, увидеть на столике рядом с кроватью свою книгу с трогательной бархатной ленточкой вместо закладки, мечтаю дотронуться до ее плеча и улыбнуться, встретившись с ней взглядом, а в ответ услышать: «Лестат, я всегда знала, что ты существуешь на самом деле, и была уверена, что когда-нибудь ты обязательно ко мне придешь».
И тогда я возьму в ладони ее лицо и наклонюсь, чтобы поцеловать ее. «Да, радость моя, — скажу я ей, — я пришел. И ты даже не представляешь, как ты мне нужна, как я люблю тебя, как я всегда тебя любил»."...
...."Вот и я остаюсь все тем же, кем был всегда, — юношей, стремящимся занять на сцене такое место, где меня будет лучше всего видно зрителям, и жаждущим их любви. Одно с другим теснейшим образом связано. Я страстно хочу развлекать и завораживать вас, хочу, чтобы вы мне прощали абсолютно все... Боюсь, случайных и редких моментов тайного общения и признания мне недостаточно."
Просто удивляюсь, как это всё похоже на меня!
Вставлю-ка я в свою подпись что-нибудь ещё не менее высокомерное и очаровательное из этой книги
Итак, поехали. Ну как я могла не процитировать свою любимую ДЮНУ?!
1. Все доказательства призваны обосновывать утверждения, которые не имеют обоснования. Мы понимаем только то, во что хотим верить.
2. Если я слабее тебя, то я прошу у тебя свободы, ибо это согласуется с моими принципами; если же я сильнее тебя, то я отнимаю у тебя свободу, ибо это согласуется с моими принципами
3. ...люди не часто выносят реальность бытия... Большинство жизней - это бегство от себя. Люди предпочитают истине стабильность. Вы стоите в стойле и, опустив голову к корыту, довольно чавкаете до самой смерти. Другие же используют вас в своих целях. Этого не происходит, если вы поднимаете голову и начинаете осознавать себя своими собственными творениями.
4. У истории свой суд и она выносит свои независимые суждения... Я сомневаюсь, что буду сильно переживать, когда история огласит мой приговор (гг, та мог бы сказать Нереварин )
5. Непочтительность есть необходимый компонент религии... Я уже не говорю о ее важности в философии. Непочтительность и скептицизм - это единственный - оставленный нам путь испытать нашу вселенную
6. Если центр не движется, значит, ты на пути бури.
7. ...нож не опасен, если он в ножнах мертвеца
8. Самый верный способ сохранить тайну, это заставить людей поверить, что они знают ответ... В этом случаи люди не станут задавать вопросов.
9. - А священство?
- Это совсем другая материя... Они хотят, чтобы люди вечно глотали серую пыль греха. Только на этом фоне они ощущают свое благочестие.
10. Став богом, можешь начать скучать и деградировать (это так подходит в отношении Трибунала!)
1. Все доказательства призваны обосновывать утверждения, которые не имеют обоснования. Мы понимаем только то, во что хотим верить.
2. Если я слабее тебя, то я прошу у тебя свободы, ибо это согласуется с моими принципами; если же я сильнее тебя, то я отнимаю у тебя свободу, ибо это согласуется с моими принципами
3. ...люди не часто выносят реальность бытия... Большинство жизней - это бегство от себя. Люди предпочитают истине стабильность. Вы стоите в стойле и, опустив голову к корыту, довольно чавкаете до самой смерти. Другие же используют вас в своих целях. Этого не происходит, если вы поднимаете голову и начинаете осознавать себя своими собственными творениями.
4. У истории свой суд и она выносит свои независимые суждения... Я сомневаюсь, что буду сильно переживать, когда история огласит мой приговор (гг, та мог бы сказать Нереварин
)5. Непочтительность есть необходимый компонент религии... Я уже не говорю о ее важности в философии. Непочтительность и скептицизм - это единственный - оставленный нам путь испытать нашу вселенную
6. Если центр не движется, значит, ты на пути бури.
7. ...нож не опасен, если он в ножнах мертвеца
8. Самый верный способ сохранить тайну, это заставить людей поверить, что они знают ответ... В этом случаи люди не станут задавать вопросов.
9. - А священство?
- Это совсем другая материя... Они хотят, чтобы люди вечно глотали серую пыль греха. Только на этом фоне они ощущают свое благочестие.
10. Став богом, можешь начать скучать и деградировать (это так подходит в отношении Трибунала!)
Цитата:
Зафод вскочил.
-- Тогда что же стало с ракетами?
В зеркалах появилась новая, совершенно поразительная картина.
-- Похоже, -- сказал Форд с сомнением в голосе, -- что они превратились
в горшок с петуниями и очень удивленного кита.
-- С коэффициентом невероятности, -- вмешался Эдди, который ничуть не
изменился, -- восемь миллионов семьсот шестьдесят семь тысяч сто двадцать
восемь к одному.
Зафод уставился на Артура.
-- Ты это сам придумал, землянин? -- спросил он.
-- Ну, -- сказал Артур, -- я всего лишь...
-- Ты это очень хорошо придумал. Надо же, включить на секунду
невероятностный привод без активизации страховочного экрана! Послушай,
парень, ты ведь спас нам жизнь, понимаешь?
-- Ну, что ты, -- смутился Артур, -- ничего особенного...
-- Ничего особенного? -- переспросил Зафод. -- Ну и ладно, тогда забыли
об этом. Компьютер, заходи на посадку.
-- Но...
-- Все, все, забыли.
Еще одна вещь, о которой забыли -- это факт, что вопреки всякой
вероятности, на высоте нескольких миль над чужой планетой был вызван к
существованию кашалот.
И поскольку это далеко не самое естественное положение для кита, то у
этого несчастного существа было очень мало времени на то, чтобы успеть
свыкнуться с осознанием того, что оно кит, перед тем, как ему пришлось
свыкнуться с осознанием того, что оно уже больше не кит.
Вот полная запись его мыслей с момента, когда началась его жизнь, до
момента, когда она окончилась.
Ах!.. что происходит? -- подумал кит.
Э-э, простите, кто я?
Привет...
Что я здесь делаю? Каково мое назначение в жизни?
А что я имею в виду, спрашивая, кто я?
Успокойся, приди в себя... о, это интересное ощущение, что это такое?
Это вроде... посасывания, дрожи у меня в... у меня в... пожалуй, мне нужно
начинать придумывать названия для разных вещей, если я хочу чего-то
достигнуть в том, что я для удобства назову миром, поэтому, скажем так: у
меня в желудке.
Отлично. Ого, крепчает. А что это за свистящий звук у меня в том, что я
буду называть ушами? Наверное, я назову это... ветер! По-моему, неплохое
название. Может быть, я найду какое-нибудь получше потом, когда выясню,
зачем он нужен. Наверное, он -- очень важная вещь, потому что его так много.
Оп, а это что за штука? Это... назовем это хвост, да, хвост. О, да я могу
здорово им бить! Ух ты, ух ты! Здорово! Правда, от него не видно никакого
толка, но попозже я выясню, для чего он. Ну что, я составил себе отчетливую
картину о природе вещей?
Нет.
Ну, ничего, все равно здорово. Столько нужно всего узнать, столько еще
будет, просто голова кружится...
Или это от ветра? Его так много.
Ух, ты! Оба-на! Что это движется ко мне так быстро? Очень, очень
быстро. Такое большое и плоское! Ему нужно очень красивое и звучное имя,
например... ля... ля... земля! Точно! Хорошее название.
Интересно, мы с ней подружимся?
А далее, после внезапного влажного удара, была тишина.
Любопытно отметить -- единственная мысль, появившаяся у петунии, была:
Опять?! О нет, только не это! Многие считают, что если бы мы точно знали,
почему горшок с петунией так подумал, мы знали бы много больше о природе
Вселенной, чем знаем сейчас.
Цитата:
Важный и широко известный факт: не всегда то, что кажется - правда.
Например, на планете Земля человек всегда считал, что он разумнее дельфинов
потому, что многого достиг -- придумал колесо, Нью-Йорк, войны и так далее
-- в то время, как дельфины только тем и занимались, что развлекались,
кувыркаясь в воде. Дельфины же, со своей стороны, всегда считали, что они
намного разумнее людей -- именно по этой причине.
Например, на планете Земля человек всегда считал, что он разумнее дельфинов
потому, что многого достиг -- придумал колесо, Нью-Йорк, войны и так далее
-- в то время, как дельфины только тем и занимались, что развлекались,
кувыркаясь в воде. Дельфины же, со своей стороны, всегда считали, что они
намного разумнее людей -- именно по этой причине.
Douglas Adams "The Hitch-Hikers Guide To The Galaxy"
Мир прост и в простоте своей жесток. Продолжения не следует. И если поверить в это, жить будет легче, как это ни парадоксально. Продолжаемся мы в своих детях, в своих трудах и в памяти оставшихся на земле. Хотеть большего – это даже не наивность, это трусость. И это – тупик. Притязать на суетную и бессмысленную послежизнь в суетном и бессмысленном раю – что это, если не верх эгоизма?
Волны набегали на утесы, разбивались и отступали. При ударах на миг рождались фигуры – живые, неистовые, - но тут же стирались, растекались, растворялись.
И мне казалось тогда, что все очень просто: жизнь отдельного человека – это всего лишь жизнь отдельного человека.
И. Бэнкс "Воронья дорога"
Волны набегали на утесы, разбивались и отступали. При ударах на миг рождались фигуры – живые, неистовые, - но тут же стирались, растекались, растворялись.
И мне казалось тогда, что все очень просто: жизнь отдельного человека – это всего лишь жизнь отдельного человека.
И. Бэнкс "Воронья дорога"
Н. В. Гоголь. "Записки сумасшедшего"
"Сегодняшний день - есть день величайшего торжества! В Испании есть
король. Он отыскался. Этот король я. Именно только сегодня об этом узнал я.
Признаюсь, меня вдруг как будто молнией осветило. Я не понимаю, как я мог
думать и воображать себе, что я титулярный советник. Как могла взойти мне в
голову эта сумасбродная мысль? Хорошо, что еще не догадался никто посадить
меня тогда в сумасшедший дом. Теперь передо мною все открыто. Теперь я вижу
все как на ладони. А прежде, я не понимаю, прежде все было передо мною в
каком-то тумане. И это все происходит, думаю, оттого, что люди воображают,
будто человеческий мозг находится в голове; совсем нет: он приносится ветром
со стороны Каспийского моря. Сначала я объявил Мавре, кто я. Когда она
услышала, что перед нею испанский король, то всплеснула руками и чуть не
умерла от страха. Она, глупая, еще никогда не видала испанского короля. Я,
однако же, старался ес успокоить и в милостивых словах старался ее уверить в
благосклонности, и что я вовсе не сержусь за то, что она мне иногда дурно
чистила сапоги. Ведь это черный народ. Им нельзя говорить о высоких
материях."....
"Сегодня великий инквизитор пришел в мою комнату, но я, услышавши еще
издали шаги его, спрятался под стул. Он, увидевши, что нет меня, начал
звать. Сначала закричал: "Поприщин!" - я ни слова. Потом: "Аксентий Иванов!
титулярный советник! дворянин!" Я все молчу. "Фердинанд VIII, король
испанский!" Я хотел было высунуть голову, но после подумал: "Нет, брат, не
надуешь! знаем мы тебя: опять будешь лить холодную воду мне на голову".
Однако же он увидел меня и выгнал палкою из-под стула. Чрезвычайно больно
бьется проклятая палка. Впрочем, за все это вознаградило меня нынешнее
открытие: я узнал, что у всякого петуха есть Испания, что она у него
находится под перьями. Великий инквизитор, однако же, ушел от меня
разгневанный и грозя мне каким-то наказанием. Но я совершенно пренебрег его
бессильною злобою, зная, что он действует, как машина, как орудие
англичанина."....
"Спасите меня! Возьмите меня! Дайте мне тройку быстрых, как вихорь, коней! Садись, мой ямщик, звени мой колокольчик, взвейтеся кони, и несите меня с этого света! Далее, далее,
чтобы не видно было ничего, ничего. Вон небо клубится передо мною; звездочка
сверкает вдали; лес несется с темными деревьями и месяцем; сизый туман
стелется под ногами; струна звенит в тумане; с одной стороны море, с другой
Италия; вон и русские избы виднеют. Дом ли то мой синеет вдали? Мать ли моя
сидит перед окном? Матушка, спаси твоего бедного сына! урони слезинку на его
больную головушку! посмотри, как мучат они его! прижми ко груди своей
бедного сиротку! ему нет места на свете! его гонят! Матушка! пожалей о своем
больном дитятке!.. А знаете ли, что у алжирского дея под самым носом шишка?"
"Сегодняшний день - есть день величайшего торжества! В Испании есть
король. Он отыскался. Этот король я. Именно только сегодня об этом узнал я.
Признаюсь, меня вдруг как будто молнией осветило. Я не понимаю, как я мог
думать и воображать себе, что я титулярный советник. Как могла взойти мне в
голову эта сумасбродная мысль? Хорошо, что еще не догадался никто посадить
меня тогда в сумасшедший дом. Теперь передо мною все открыто. Теперь я вижу
все как на ладони. А прежде, я не понимаю, прежде все было передо мною в
каком-то тумане. И это все происходит, думаю, оттого, что люди воображают,
будто человеческий мозг находится в голове; совсем нет: он приносится ветром
со стороны Каспийского моря. Сначала я объявил Мавре, кто я. Когда она
услышала, что перед нею испанский король, то всплеснула руками и чуть не
умерла от страха. Она, глупая, еще никогда не видала испанского короля. Я,
однако же, старался ес успокоить и в милостивых словах старался ее уверить в
благосклонности, и что я вовсе не сержусь за то, что она мне иногда дурно
чистила сапоги. Ведь это черный народ. Им нельзя говорить о высоких
материях."....
"Сегодня великий инквизитор пришел в мою комнату, но я, услышавши еще
издали шаги его, спрятался под стул. Он, увидевши, что нет меня, начал
звать. Сначала закричал: "Поприщин!" - я ни слова. Потом: "Аксентий Иванов!
титулярный советник! дворянин!" Я все молчу. "Фердинанд VIII, король
испанский!" Я хотел было высунуть голову, но после подумал: "Нет, брат, не
надуешь! знаем мы тебя: опять будешь лить холодную воду мне на голову".
Однако же он увидел меня и выгнал палкою из-под стула. Чрезвычайно больно
бьется проклятая палка. Впрочем, за все это вознаградило меня нынешнее
открытие: я узнал, что у всякого петуха есть Испания, что она у него
находится под перьями. Великий инквизитор, однако же, ушел от меня
разгневанный и грозя мне каким-то наказанием. Но я совершенно пренебрег его
бессильною злобою, зная, что он действует, как машина, как орудие
англичанина."....
"Спасите меня! Возьмите меня! Дайте мне тройку быстрых, как вихорь, коней! Садись, мой ямщик, звени мой колокольчик, взвейтеся кони, и несите меня с этого света! Далее, далее,
чтобы не видно было ничего, ничего. Вон небо клубится передо мною; звездочка
сверкает вдали; лес несется с темными деревьями и месяцем; сизый туман
стелется под ногами; струна звенит в тумане; с одной стороны море, с другой
Италия; вон и русские избы виднеют. Дом ли то мой синеет вдали? Мать ли моя
сидит перед окном? Матушка, спаси твоего бедного сына! урони слезинку на его
больную головушку! посмотри, как мучат они его! прижми ко груди своей
бедного сиротку! ему нет места на свете! его гонят! Матушка! пожалей о своем
больном дитятке!.. А знаете ли, что у алжирского дея под самым носом шишка?"
Упрощенная версия форума. Для перехода в полную нажмите на эту ссылку.