Кто-то, возможно, уже читал. Но в данном случае, тема создается не ради шокирующего копипаста.
Спойлер! Чтобы прочитать скрытый текст, щелкните мышкой.
Многие знают, что покорение вершин это смертельно опасно. И те, кто поднимаются, не всегда спускаются. На Горе умирают и новички и опытные альпинисты.
Но к моему удивлению, совсем не многие знают, что умершие остаются там, где их застигла судьба. Нам, людям цивилизации, интернета и города — по меньшей мере странно слышать, что тот же Эверест давно превратился в кладбище. Трупов на нем не счесть и никто не спешит спускать их вниз.
Недавно я рассказал об этом своему знакомому, так он мне не поверил.
Говорил, что не может такого быть, чтобы людей оставили лежать там, где их застигла смерть.
Но в горах несколько иные правила. Хорошие или плохие — не мне и не из дома судить. Порой мне кажется, что в них очень мало человеческого, но даже будучи на пяти с половиной километрах, я чувствовал себя не слишком хорошо, чтобы, к примеру, волочить на себе что-либо весом килограмм под пятьдесят. Что уж говорить о людях в Зоне смерти — высоте восемь километров и выше.
Не поленившись, специально для тех, кто еще не верит в мертвых на горе, я нашел некоторые воспоминания альпинистов и документальные свидетельства покорения всего лишь одной вершины — Эвереста.
Хочу предупредить вас что я специально не кладу фотографии в жж, а делаю их ссылками. Не всем приятно и интересно смотреть на брошенные в снегах тела. Нет в этом зрелище ничего хорошего и приятного. Лично я, когда смотрел на них, ощущал глубочайшую жалость. Несчастные люди, оставленные всеми на милость Сагарматхе.
Эверест — это современная Голгофа. Тот, кто идет туда, знает — у него есть шанс не вернуться. Рулетка с Горой. Повезет — не повезет. Не все зависит от тебя. Ураганный ветер, замерзший клапан на кислородном балоне, неправильный расчет времени, лавина, истощение и пр.
Эверест часто доказывает людям, что они смертны. Хотя бы тем, что когда поднимаешься видишь тела тех, кому уже больше никогда не суждено спуститься.
По статистике на гору поднялось около 1500 человек.
Остались там (по разным источникам) от 120 до 200. Можете себе представить? Вот очень показательная статистика до 2002 года о погибших людях на горе (имя, национальность, дата смерти, место смерти, причина смерти, добрался ли до вершины).
Среди этих 200 человек есть и те, кто всегда будет встречать новых покорителей. По разным источникам на северном маршруте находится восемь открыто лежащих тел. Среди них двое русских. С юга находится около десяти. А если отойти влево или вправо...
Расскажу лишь о самых известных потерях:
«Да, в горах лежат сотни трупов замерзших от холода и истощения, упавших в бездну». Валерий Кузин.
«Зачем вы идите на Эверест?» спросили у Джорджа Мэллори.«Потому что он есть!»
Я отношусь к тем, кто считает, что Меллори первым покорил вершину и погиб уже на спуске. В 1924 году связка Мэллори-Ирвинг начала штурм. Последний раз их видели в бинокль в разрыве облаков всего лишь в 150 метрах от вершины. Затем облака сошлись и альпинисты исчезли.
Загадка их исчезновения, первых европейцев оставшихся на Сагарматхе, волновала многих. Но чтобы узнать, что случилось с альпинистом, потребовались многие годы.
В 1975 году один из покорителей уверял, что видел какое-то тело в стороне от основного пути, но не стал подходить, чтобы не потерять силы. Понадобилось еще двадцать лет, чтобы в 1999 году, при траверсе склона от 6 высотного лагеря (8290 м) на запад, экспедиция наткнулась на множество тел, погибших за последние 5-10 лет. Среди них обнаружили Мэллори. Он лежал на животе, распростершись, словно обнимая гору, голова и руки были вморожены в склон.
На видео прекрасно видно, что у альпиниста сломаны большая и малая берцовые кости. С такой травмой он уже не смог продолжать путь.
«Перевернули — глаза закрыты. Значит, умер не внезапно: когда разбиваются, у многих они остаются открытыми. Спускать не стали — там и захоронили.»
Ирвинга так и не нашли, хотя обвязка на теле Мэллори говорит о том, что пара была друг с другом до самого конца. Веревка была перерезана ножом и, возможно, Ирвинг мог передвигаться и оставив товарища, умер где-то ниже по склону.
В 1934 году к Эвересту пробрался, переодевшись тибетским монахом, англичанин Уилсон, который решил молитвами воспитать в себе силу воли, достаточную для восхождения на вершину. После безуспешных попыток достигнуть Северного седла, покинутый сопровождающими его шерпами, Уилсон умер от холода и истощения. Тело его, а также написанный им дневник были найдены экспедицией 1935 г.
Известная трагедия, потрясшая многих, произошла в мае 1998 года. Тогда погибла супружеская пара — Сергей Арсентьев и Френсис Дистефано.
Сергей Арсентьев и Френсис Дистефано-Арсентьев, проведя на 8,200 м три ночи (!), вышли на восхождение и взошли на вершину 22/05/1998 в 18:15.Восхождение совершено без использования кислорода. Таким образом, Френсис стала первой американской женщиной и всего второй за всю историю женщиной, совершившей восхождение без кислорода.
Во время спуска супруги потеряли друг друга. Он спустился в лагерь. Она — нет.
На следующий день пять узбекских альпинистов шли на вершину мимо Френсис — она еще была жива. Узбеки могли помочь, но для этого отказаться от восхождения. Хотя один их товарищ уже взошел, а в этом случае экспедиция уже считается успешной.
На спуске встретили Сергея. Сказали, что видели Френсис. Он взял кислородные балоны и пошел. Но пропал. Наверное сдуло сильным ветром в двухкилометровую пропасть.
На следующий день идут трое других узбеков, три шерпа и двое из Южной Африки — 8 человек! Подходят к ней — она уже вторую холодную ночевку провела, но еще жива! Опять все проходят мимо — на вершину.
«Мое сердце замерло, когда я понял, что этот человек в красно-черном костюме был жив, но абсолютно один на высоте 8,5 км, всего в 350 метрах от вершины, – вспоминает британский альпинист. – Мы с Кэти, не размышляя, свернули с маршрута и попытались сделать все возможное, чтобы спасти умирающую. Так закончилась наша экспедиция, которую мы готовили годами, выпрашивая деньги у спонсоров… Нам не сразу удалось добраться до нее, хотя она лежала и близко. Двигаться на такой высоте –то же самое, что бежать под водой...
Мы обнаружив ее, пытались одеть женщину, но ее мышцы атрофировались, она походила на тряпичную куклу и все время бормотала: „Я американка. Пожалуйста, не оставляйте меня“...
Мы одевали ее два часа. Моя концентрация внимания была потеряна из-за пронизывающего до костей дребезжащего звука, разрывавшего зловещую тишину, – продолжает свой рассказ Вудхолл. – Я понял: Кэти вот-вот и сама замерзнет насмерть. Надо было выбираться оттуда как можно скорее. Я попытался поднять Фрэнсис и нести ее, но это было бесполезно. Мои тщетные попытки спасти ее подвергали риску Кэти. Мы ничего не могли сделать.»
Не проходило и дня, что бы я ни думал о Фрэнсис. Спустя год, в 1999-м, мы с Кэти решили повторить попытку добраться до вершины. Нам это удалось, но на обратном пути мы в ужасе заметили тело Фрэнсис, она лежала точно так, как мы ее оставили, идеально сохранившейся под влиянием низких температур.
Такого конца никто незаслуживает. Мы с Кэти пообещали друг другу вернуться на Эверест снова, чтобы похоронить Фрэнсис. На подготовку новой экспедиции ушли 8 лет. Я завернул Фрэнсис в американский флаг и вложил записку от сына. Мы столкнули ее тело в обрыв, подальше от глаз других альпинистов. Теперь она покоится с миром. Наконец, я смог сделать что-то для нее." Йен Вудхолл.
Через год тело Сергея Арсеньева было найдено: «Прошу прощения за задержку с фотографиями Сергея. Мы определенно его видели — я помню фиолетовый пуховый костюм. Он был в положении как бы поклона, лежа сразу за Джохеновским (Jochen Hemmleb — историк экспедиции — С.К.) „неявно выраженным ребром“ в районе Мэллори примернона 27150 футах (8254 м). Я думаю, это — он.» Джейк Нортон, участник экспедиции 1999 года.
Но в том же году был случай, когда люди остались людьми. В украинской экспедиции парень провел почти там же, где американка, холодную ночь. Свои спустили его до базового лагеря, а далее помогали более 40 человек из других экспедиций. Легко отделался — четыре пальца удалили.
«В таких экстремальных ситуациях каждый имеет право решать: спасать или не спасать партнера… Выше 8000 метров ты полностью занят самим собой и вполне естественно, что не помогаешь другому, так как у тебя нет лишних сил». Мико Имаи.
«Невозможно позволить себе роскошь нравственности на высоте более 8000 метров»
В 1996 году группа альпинистов из японского университета Фукуока поднималась на Эверест. Совсем рядом с их маршрутом оказались трое терпящих бедствие альпинистов из Индии — истощенные, занедужившие люди попали в высотный шторм. Японцы прошли мимо. Спустя несколько часов все трое погибли.
Крайне рекомендую прочитать статью участника экспедиции на Эверест из журнала GEO «Надине со смертью». О величайшей катастрофе десятилетия на Горе. О том, как из-за кучи обстоятельств, погибло 8 человек, в том числе и двое командиров групп. Позже по книге автора был снят фильм «Смерть на Эвересте».
Страшные кадры канала «Дискавери» в сериале «Эверест — за гранью возможного». Когда группа находит замерзающего человека, снимает его на камеру, да лишь интересуется именем, оставляя умирать в одиночестве в ледяной пещере (отрывок).
«Трупы на маршруте – хороший пример и напоминание о том, что надо быть более осторожными на горе. Но с каждым годом восходителей всё больше, и по статистике трупов будет с каждым годом прибавляться. То, что в нормальной жизни неприемлемо, на больших высотах рассматривается как норма.» Александр Абрамов.
Тела на пути к вершине:
...
«Нельзя продолжать совершать восхождения, лавируя между трупами, и делать вид, что это в порядке вещей». Александр Абрамов.
Наверное, все вышесказанное следует закончить каким-нибудь глубокомысленным выводом, но позвольте мне этого не делать. Лучше добавлю ссылки о спасении людей в горах:
http://www.risk.ru/users/codelancer/1372/http://www.russianclimb.com/russian/russia...ov_annspas.htmlhttp://www.russianclimb.com/russian/anna_bogomolov2008.htmlhttp://www.sovsport.ru/gazeta/article-item/295326http://www.risk.ru/users/codelancer/3829/http://www.russianclimb.com/russian/elena.htmlhttp://www.vesti.ru/doc.html?id=125455&cid=1Фото с сайтов Mountain.RU, out-door-life.com, seattletimes, AlpKlubSPb.ru, infosport.ru
Взято с olesher.livejournal.com/
Отсюда:
http://turin-turin.spox.ru/ru/blog/177.pogibshie_al.htmlИ:
Спойлер! Чтобы прочитать скрытый текст, щелкните мышкой.
ЭВЕРЕСТ: ДНЕВНИК КАТАСТРОФЫ - "НАЕДИНЕ СО СМЕРТЬЮ"
Одна моя нога - в Китае, другая - в королевстве Непал; я стою на самой высокой точке планеты. Соскребаю лед со своей кислородной маски, поворачиваюсь к ветру плечом и рассеянно гляжу вниз, на просторы Тибета. Я давно мечтал об этом мгновении, ожидая небывалого чувственного восторга. Но теперь, когда я и в самом деле стою на вершине Эвереста, на эмоции уже не хватает сил. Я не спал пятьдесят семь часов. За последние три дня мне удалось проглотить лишь немного супа и горсть орешков в шоколаде. Уже несколько недель меня мучит сильный кашель; во время одного из приступов даже треснули два ребра, и теперь каждый вдох для меня - настоящая пытка. К тому же здесь, на высоте свыше восьми тысяч метров, мозг получает так мало кислорода, что по умственным способностям я сейчас вряд ли дам фору не слишком развитому ребенку. Кроме безумного холода и фантастической усталости, я не чувствую почти ничего. Рядом со мной - инструкторы Анатолий Букре-ев из России и новозеландец Энди Харрис. Отщелкиваю четыре кадра. Потом разворачиваюсь и начинаю спуск. На величайшей из вершин планеты я провел меньше пяти минут. Вскоре замечаю, что на юге, где совсем недавно небо было совершенно чистым, несколько более низких вершин скрылись в надвинувшихся облаках. Через пятнадцать минут осторожного спуска по краю двухкилометровой пропасти упираюсь в двенадцатиметровый карниз на гребне главного хребта. Это сложное место. Пристегиваясь к навесным перилам, замечаю - и это меня очень тревожит, - что десятью метрами ниже, у подножия скалы, столпилось около дюжины альпинистов, которые еще идут к вершине. Мне остается отцепиться от веревки и уступить им дорогу. Там, внизу, члены трех экспедиций: новозеландской команды под руководством легендарного Роба Холла (я тоже принадлежу к ней), команды американца Скотта Фишера и группы альпинистов из Тайваня. Пока они медленно взбираются по скале, я с нетерпением жду, когда же подойдет моя очередь идти на спуск. Вместе со мной застрял Энди Харрис. Я прошу его залезть ко мне в рюкзак и перекрыть вентиль кислородного баллона, - таким образом я хочу сберечь оставшийся кислород. В течение следующих десяти минут чувствую себя на удивление хорошо, голова проясняется. Вдруг совершенно неожиданно становится трудно дышать. Перед глазами все плывет, чувствую, что могу потерять сознание. Вместо того чтобы отключить подачу кислорода, Харрис по ошибке полностью открыл кран, и теперь мой баллон пуст. До запасных кислородных баллонов еще семьдесят труднейших метров вниз. Но сначала придется дождаться, когда рассосется очередь внизу. Снимаю бесполезную теперь кислородную маску, сбрасываю каску на лед и сажусь на корточки. То и дело приходится обмениваться улыбками и вежливыми приветствиями с проходящими наверх альпинистами. На самом деле я в отчаянии. Наконец наверх выползает Дуг Хансен, один из моих товарищей по команде. «Мы сделали это!» - кричу я ему обычное в таких случаях приветствие, стараясь, чтобы мой голос звучал веселее. Утомленный Дуг бормочет что-то невразумительное из-под кислородной маски, пожимает мне руку и тащится дальше наверх. В самом конце группы появляется Скотт Фишер. Одержимость и выносливость этого американского альпиниста давно стали легендой, и сейчас меня удивляет его совершенно измученный вид. Но вот спуск наконец свободен. Я пристегиваюсь к ярко-оранжевой веревке, резким движением огибаю Фишера, который, понурив голову, опирается на свой ледоруб, и, перевалившись через край скалы, скольжу вниз. До южной вершины (один из двух пиков Эвереста) я добираюсь уже в четвертом часу. Хватаю полный кислородный баллон и спешу дальше вниз, туда, где все плотнее сгущаются облака. Через несколько мгновений начинает валить снег, и ничего не видно. А четырьмястами метрами выше, там, где вершина Эвереста по-прежнему сияет на фоне лазурного неба, мои товарищи по команде продолжают громко ликовать. Они празднуют покорение самой высокой точки планеты: машут флагами, обнимаются, фотографируются - и теряют драгоценное время. Никому из них даже не приходит в голову, что уже вечером этого долгого дня на счету будет каждая минута. Позже, после того как нашли шесть трупов, а поиски тех двоих, чьи тела так и не удалось обнаружить, были прекращены, - меня много раз спрашивали, как мои товарищи могли проглядеть столь резкое ухудшение погоды. Почему опытные инструкторы продолжали восхождение, не обращая внимания на признаки надвигающейся бури, и вели на верную смерть своих не слишком хорошо подготовленных клиентов? Вынужден ответить, что я и сам в те послеполуденные часы 10 мая не заметил ничего, что могло бы указывать на приближение урагана. Пелена облаков, появившаяся внизу, показалась моему лишенному кислорода мозгу тонкой, совершенно безвредной и едва ли достойной внимания.
У подножия Эвереста, четырьмя неделями раньше
Тридцать команд - более четырехсот человек - находились в то время на непальском и тибетском склонах Эвереста. Это были альпинисты из двух десятков стран, высотные носильщики-шерпы из местных жителей, довольно много врачей и помощников. Многие группы были чисто коммерческими: два-три инструктора вели к вершине нескольких клиентов, щедро оплативших ихпрофессиональные услуги. Новозеландец Роб Холл в этом смысле особенно удачлив. За пять лет он сводил на пик 39 человек, и теперь его фирма рекламируется как «ведущий организатор туров на Эверест». Рост Холла около метра девяноста, при этом он худ как жердь. В его лице есть что-то детское, но выглядит он старше своих тридцати пяти, - то ли из-за морщин вокруг глаз, то ли из-за своего огромного авторитета среди коллег-альпинистов, Непослушные пряди , каштановых волос спадают ему на лоб. За организацию восхождения он требует с каждого клиента 65 тысяч долларов - причем эта сумма не включает ни стоимости перелета до Непала, ни цены горного снаряжения. Некоторые конкуренты Холла берут только треть этой суммы. Но благодаря феноменально высокому «проценту достижения вершины» нынешней весной у Роба Холла никаких проблем с богатыми клиентами нет: сейчас у него их целых восемь. Один из его
клиентов — я, правда, деньги не из моего кармана. Американский журнал послал меня в экспедицию, чтобы получить репортаж о восхождении. Для Холла это способ лишний раз о себе заявить. Из-за меня его стремление добраться до вершины заметно усиливается, хотя ясно, что репортаж появится в журнале даже в том случае, если цель не будет достигнута. Одновременно с нами на Эверест взбирается команда Скотта Фишера. Фишер, ему 40 лет, - вполне компанейский коренастый атлет с хвостом светлых волос на затылке, вперед его гонит неистощимая внутренняя энергия. Если название фирмы Холла «Adventure Consultants» («Консультанты по приключениям») вполне отражает методичный, педантичный подход новозеландца к организации восхождений, то «Mountain Madness» - «Горное безумие», так называется предприятие Скотта Фишера, определяет стиль последнего еще точнее, В двадцать с небольшим лет он уже славился в профессиональных кругах своей более чем рискованной техникой. Многих людей привлекает неиссякаемая энергия Фишера, широта его натуры и способность к детскому восхищению. Он обаятелен, обладает мускулатурой культуриста и физиономией кинозвезды. Фишер курит марихуану (правда, не во время работы) и пьет несколько больше, чем позволяет здоровье. Это первая организованная им коммерческая экспедиция на Эверест. Холл и Фишер ведут на вершину по восемь клиентов, разношерстные группы одержимых горами людей, которых объединяет лишь готовность потратить значительную сумму и даже подвергнуть риску собственную жизнь, чтобы хоть раз постоять на самой высокой в мире вершине. А ведь если вспомнить, что даже в центре Европы, на горе Монблан, которая вдвое ниже, случается, гибнут десятки альпинистов-любителей, то коммерческие группы Холла и Фишера, состоящие, в основном, из богатых, но не слишком опытных альпинистов, даже при благоприятных условиях напоминают команды смертников. Вот, например, один из клиентов, Дуг Хансен. 46-летний отец двоих взрослых детей, почтовый служащий из Рентона, неподалеку от Сиэтла. Чтобы осуществить мечту всей своей жизни, он работал днем и ночью, скапливая необходимую сумму. Или же врач Сиборн Бек Уитерз из Далласа. Путевку в эту отнюдь не дешевую экспедицию он подарил себе на пятидесятилетие. Ясуко Намба, хрупкая японка из Токио с весьма ограниченными способностями к альпинизму, в свои сорок семь лет мечтает стать самой старшей женщиной, которой удалось покорить Эверест. Многие из этих будущих покорителей ежедневно рассылают сообщения чуть ли не во все страны мира по спутниковой связи или по Интернету. И все-таки главный корреспондент - в группе Фишера. Это Сэнди Холл Питтмэн, ей сорок один год, она член престижного общества «Нью-Йоркер Сосайети» и замужем за одним из основателей музыкального канала MTV. Спортивная женщина ростом метр восемьдесят даже в Гималаи принесла дух Нью-Йорка: она пьет купленный в любимом магазине ароматный кофе, а в базовый лагерь специально для нее присылают свежие выпуски модных журналов. С присущим ей эгоцентризмом Питтмэн сумела заинтересовать все крупные нью-йоркские газеты своей экспедицией на Эверест. Это уже третья ее попытка, и на этот раз она полна решимости добраться до вершины. Таким образом Скотт Фишер подвергается сильнейшему соблазну: если эта клиентка категории VIP с его помощью покорит вершину, он получит самую сногсшибательную рекламу, о которой только мог мечтать. Наша экспедиция началась в конце марта в Северной Индии, откуда мы отправились в Непал. Девятого апреля добрались до базового лагеря, расположенного на высоте 5364 метра на западной стороне Эвереста. В последующие дни, пока шерпы медленно прокладывали путь наверх, мы понемногу привыкали к холоду и разреженному высокогорному воздуху. Некоторые уже тогда чувствовали себя неважно: не хватало кислорода, ныли стертые в кровь ноги, мучили головные боли или, как в моем случае, постоянный кашель. Один из сопровождавших нас шерпов тяжело пострадал, свалившись в трещину. На высоте 6400 метров нам в первый раз довелось лицом к лицу столкнуться со смертью - это был труп неудачливого альпиниста, завернутый в голубой пластиковый мешок. Потом у одного из лучших и опытнейших носильщиков фишеровской команды произошел отек легких. Его пришлось эвакуировать на вертолете в больницу, однако через несколько недель шерпа скончался, Клиент Фишера с такими же симптомами был, к счастью, вовремя доставлен на безопасную высоту, и благодаря этому жизнь его была спасена. Скотт Фишер ссорится со своим заместителем, инструктором из России Анатолием Букреевым: тот не желает помогать клиентам карабкаться вверх по скалам, и Фишеру приходится в одиночку выполнять изнурительную работу гида. В лагере III, предпоследнем нашем горном приюте перед вершиной, мы готовимся к финальному этапу восхождения. Рядом расположились восходители из Тайваня со своим лидером - фотографом Мин Хо Гау. С тех пор как в 1995 году при покорении горы Мак-Кинли на Аляске неудачливым тайваньцам потребовалась помошь спасателей, эта команда «прославилась» отсутствием должного опыта. Столь же мало компетентны и альпинисты из Южно-Африканской Республики: за их группой тянется целый шлейф
скандальных слухов, а в базовом лагере от них отделилось несколько опытных спортсменов, Наступление на вершину начинаем 6 мая. И хотя между группами существует договоренность о том, чтобы не предпринимать штурм Эвереста всем одновременно - иначе на подходе к самой вершине возникнут очереди и толкотня, - ни южноафриканцев, ни команду из Тайваня это, к сожалению, совсем не останавливает. Утром 9 мая один из тайваньцев вылезает из палатки, чтобы оправиться и умыться. На ногах у него только мягкие чуни. Присев на корточки, он поскальзывается, летит, кувыркаясь, вниз по склону и метров через двадцать проваливается в глубокую трещину. Шерпы вытаскивают его и помогают дойти до палатки. Он находится в состоянии шока, хотя серьезных физических повреждений на первый взгляд как будто нет. Вскоре после этого Мин Хо Гау ведет остатки , тайваньской группы в направлении лагеря IV, который расположен на южной седловине, оставив своего незадачливого товарища отдыхать в палатке в полном одиночестве. Через несколько часов состояние бедняги резко ухудшается, он теряет сознание и вскоре умирает. Американские альпинисты по рации сообщают об этой трагедии руководителю группы Мин Хо Гау. «О'кей, - отвечаетон, - большое спасибо». И как ни в чем не бывало сообщает партнерам по связке, что смерть товарища никоим образом не повлияет на график их восхождения.
Лагерь IV, южная седловина, 9 мая 1996
На южной седловине (высота 7925 метров) расположен лагерь, который становится для нас базовым на время штурма вершины. Южная седловина - это обширное ледовое плато между исхлестанными ветром скалами верхней части горы Лхоцзе и Эверестом. С восточной стороны оно нависает над пропастью глубиной в два километра, у края которой стоят наши палатки. Вокруг валяется больше тысячи пустых кислородных баллонов, оставленных прежними экспедициями. Если где-нибудь еще на земле есть более безотрадное и загаженное место, надеюсь, мне не придется его увидеть. Вечером 9 мая команды Холла, Фишера, тайваньцы и южноафриканцы достигают южного седла. Мы совершили этот многочасовой переход в тяжелейших условиях - бил сильный ветер и было очень скользко; некоторые прибыли на место уже в темноте, совершенно обессиленные. Вот появляется Лопсанг Янгбу, старший шерпа из команды Скотта Фишера. На спине у него 35-килограммовый рюкзак. В числе прочего там аппараты спутниковой связи - Сэнди Питтмэн хочет с высоты 7900 метров рассылать по всему миру электронные сообщения (потом выяснилось, что это технически невозможно). Фишеру не приходит в голову пресекать столь опасные прихоти клиентов. Наоборот, он обещал собственноручно оттащить наверх электронные игрушки Питтмэн, если носильщик откажется их нести. К ночи здесь собралось больше пятидесяти человек, маленькие палатки стоят почти вплотную. При этом над лагерем витает странная атмосфера изоляции. Порывистый ветер на плато воет так громко, что, даже находясь в соседних палатках, переговариваться невозможно. Как команда мы существуем только на бумаге. Через несколько часов группа покинет лагерь, но каждый будет двигаться вперед сам по себе, не связанный с остальными ни веревкой, ни особой симпатией. Вечером, в половине восьмого, все стихает. По-прежнему страшно холодно, но ветра уже почти нет; погода благоприятствует штурму вершины. Роб Холл громко кричит нам из своей палатки: «Ребята, похоже, сегодня тот самый день. В половине двенадцатого начинаем штурм!». За двадцать пять минут до полуночи я натягиваю кислородную маску, включаю лампу и выхожу в темноту. Группа Холла состоит из пятнадцати человек: три инструктора, четверо шерпов и восемь клиентов. Фишер со своей командой - три инструктора, шесть шерпов и клиенты - следуют за нами с интервалом в полчаса. Следом идут тайваньцы с двумя шерпами. А вот команда Южной Африки, которой слишком тяжело дался изнурительный подъем, осталась в палатках. Той ночью из лагеря в направлении вершины вышли тридцать три человека. В три сорок пять утра в двадцати метрах ниже себя замечаю крупную фигуру в ядовито-желтой пуховке. В связке с ней идет шерпа, который гораздо ниже ростом. Шумно дыша (он без кислородной маски), шерпа буквально тащит вверх по склону свою партнершу, как лошадь - плуг. Это Лопсанг Янгбу и Сэнди Питтмэн. Мы то и дело останавливаемся. Накануне вечером проводники из команд Фишера и Холла должны были навесить перильные веревки. Но оказалось, что двое главных шерпов терпеть не могут друг друга. И ни Скотт Фишер, ни Роб Холл - самые авторитетные люди на плато - не смогли или не захотели заставить шерпов проделать необходимую работу. Из-за этого сейчас мы теряем драгоценное время и силы. Четверо клиентов Холла чувствуют себя все хуже и хуже. А вот клиенты Фишера в хорошей форме, и это, конечно, давит на новозеландца. Дуг Хансен хочет повернуть вниз, но Холл уговаривает его идти дальше. Бек Уитерз почти полностью потерял зрение - из-за низкого давления проявились последствия перенесенной им операции на глазах. Вскоре после восхода солнца его, беспомощного, пришлось оставить на хребте. Холл обещает забрать Уитерза на обратном пути. По правилам руководитель обязан назначать срок, когда все члены группы, независимо от того, где находятся, должны повернуть назад, чтобы успеть благополучно вернуться в лагерь. Однако никто из нас этого часа не знал. Через некоторое время вижу в снегу Лопсанга: он стоит на коленях, его тошнит. Шерпа - самый сильный альпинист в группе, но вчера он целый день тащил никому не нужный спутниковый телефон Сэнди Питтмэн, а сегодня пять, а то и шесть часов подряд втягивал наверх ее саму. Право проводника идти первым в группе и определять маршрут является для Лопсанга сейчас дополнительной нагрузкой. Из-за неудовлетворительной подготовки маршрута враждующими шерпами, плохой физической формы Лопсанга и самого Фишера, а главным образом, из-за бесконечных задержек, вызванных ограниченными возможностями таких участников, как
Сэнди Питтмэн, Ясуко Намба и Дуг Хансен, мы двигались вперед медленно, и даже оптимальные для Эвереста погодные условия не могли нам помочь. Между часом дня и двумя, когда пора было поворачивать назад, три четверти альпинистов еще даже не достигли вершины. Скотт Фишер и Роб Холл должны были подать своим группам сигнал к возвращению, но их даже не было видно.
На вершине Эвереста, 13 часов 25 минут
Инструктор из команды Скотта Фишера Нейл Бейдлман в связке с одним из клиентов наконец достигает вершины. Там уже находятся два других инструктора: Энди Харрис и Анатолий Букреев. Бейдлман заключает, что скоро появятся и остальные члены его группы. Он делает несколько победных снимков и затем затевает шутливую возню с Букреевым. В 14 часов от Фишера, начальника Бейдлмана, все еще нет никаких известий. Именно сейчас - и не позже! - всем уже следовало бы начать спускаться, но этого не происходит. Бейдлман не имеет возможности связаться с другими членами команды. Носильщики волокли наверх компьютер и аппарат спутниковой связи, но ни у Бейдлмана, ни у Букреева нет с собой простейшего переговорного устройства, которое практически ничего не весит. Этот промах впоследствии дорого обошелся клиентам и инструкторам.
На вершине Эвереста, 14 часов 10 минут
Сэнди Питтмэн выбирается на гребень, немного опередив Лопсанга Янгбу и еще троих членов группы. Она еле тащится - все-таки сорок один год - и перед вершиной падает как подкошенная. Лопсанг видит, что ее кислородный баллон пуст. К счастью, у него в рюкзаке есть запасной. Они медленно проходят последние метры и присоединяются к общему ликованию. К этому времени вершины уже достигли Роб Холл и Ясуко Намба. Холл беседует с базовым лагерем по рации. Потом одна из сотрудниц вспоминала, что у Роба было прекрасное настроение. Он сказал: «Мы уже видим Дуга Хансена. Как только он дойдет до нас, мы двинемся вниз». Сотрудница передала сообщение в новозеландский офис Холла, и целая кипа факсов разлетелась оттуда по друзьям и семьям участников экспедиции, извещая их о полном триумфе. В действительности Хансену, так же как и Фишеру, до вершины оставалось идти не несколько минут, как думал Холл, а почти два часа. Вероятно, еще в лагере силы Фишера были на исходе - он был тяжело болен. В 1984 году в Непале он подцепил какую-то таинственную местную инфекцию, которая развилась в хроническую болезнь с частыми приступами лихорадки, как при малярии. Бывало, что альпиниста целый день трясло от сильного озноба.
На вершине Эвереста, 15 часов 10 минут
Нейл Бейдлман к этому моменту бездельничает на самой высокой точке планеты уже почти два часа и наконец решает, что оттуда пора уходить, хотя руководителя группы, Фишера, по-прежнему не видно. В это время я уже добрался до южной вершины. Мне придется продолжать спуск в условиях снежной бури и лишь к 19.40 удастся добраться до лагеря IV, где, забравшись в палатку, я впаду в полубессознательное состояние из-за сильного переохлаждения, недостатка кислорода и полного истощения сил. Единственным, кто вернулся в этот день в базовый лагерь без особых проблем, был русский, Анатолий Букреев. В 17 часов он уже сидел в своей палатке и согревался горячим чаем. Позже опытные восходители усомнятся в правильности его решения оставить клиентов так далеко позади - более чем странный поступок для инструктора. Один из клиентов позже с презрением скажет о нем: «Когда ситуация стала угрожающей, русский припустил оттуда со всех ног». 36-летний Нейл Бейдлман, бывший авиационный инженер, напротив, имеет репутацию спокойного, добросовестного инструктора, его все любят. К тому же это один из самых сильных скалолазов. На вершине он собирает вместе Сэнди Питтмэн и еще троих клиентов и начинает с ними спуск, направляясь в лагерь IV. Через двадцать минут они натыкаются на Скотта Фишера. Тот в полном изнеможении молча приветствует их жестом. Но о силе и способностях американского альпиниста давно ходили легенды, и Бейдлману не приходит в голову, что у командира могут быть проблемы. Гораздо сильнее тревожит Бейдлмана Сэнди Питтмэн, которая еле двигается. Ее шатает, сознание помрачилось настолько, что клиентку приходится страховать, чтобы она не упала в пропасть. Чуть ниже южной вершины американка так сильно слабеет, что просит ввести ей кортизон, который на какое-то время должен нейтрализовать воздействие разреженного воздуха. В команде Фишера у каждого восходителя на крайний случай есть при себе этот препарат: в футлярчике под пуховой курткой, чтобы не замерз. Сэнди Питтмэн все больше напоминает неодушевленный предмет. Бейдлман приказывает другой альпинистке из своей команды заменить почти пустой кислородный баллон журналистки своим полным. Он обвязывает Сэнди веревками и волочит вниз по твердому, покрытому снегом хребту. Ко всеобщему облегчению, инъекция и дополнительная доза кислорода довольно быстро оказывают живительное воздействие, и Питтмэн приходит в себя настолько, что в состоянии без посторонней помощи продолжать спуск.
На вершине Эвереста, 15 часов 40 минут
Когда Фишер в конце концов достигает вершины, Лопсанг Янгбу уже ждет его там. Он отдает Фишеру радиопередатчик. «Мы все были на вершине, - передает Фишер в базовый лагерь.- Господи, как я устал». Через пару минут к ним присоединяются Мин Хо Гау и двое его шерпов. Роб Холл тоже все еще наверху с нетерпением ждет Дуга Хансена. Вокруг вершины медленно смыкается пелена облаков. Фишер опять жалуется на то, что плохо себя чувствует - для известного стоика такое поведение более чем необычно. Примерно в 15.55 он начинает обратный путь. И хотя весь маршрут наверх Скотт Фишер проделал в кислородной маске, а в его рюкзаке лежит третий, еще почти полный баллон, американец вдруг без всякой видимой причины снимает с себя кислородную маску. Вскоре вершину покидают тайванец Мин Хо Гау и его шерпы, а также Лопсанг Янгбу. Роб Холл остается в полном одиночестве, он по-прежнему хочет дождаться Дута Хансена, который наконец появляется около четырех часов дня. Очень бледный, Дуг с большими усилиями преодолевает последний перед вершиной купол. Обрадованный Холл спешит ему навстречу. Срок, когда всем следовало повернуть назад, истек, как минимум, два часа назад. Позже коллеги Холла, которым были хорошо известны осторожность и методичность новозеландского альпиниста, были неподдельно удивлены странным помрачением его рассудка. Почему он не приказал Хансену повернуть не доходя до вершины? Ведь было совершенно ясно, что американец не укладывается ни в какие разумные сроки, обеспечивающие безопасное возвращение. Однако одно объяснение существует. Год назад в Гималаях, примерно в это же время, Холл уже велел ему поворачивать обратно: Хансен вернулся тогда с южной вершины, и для него это было страшным разочарованием. Судя по его рассказам, он снова пошел на Эверест во многом потому, что сам Роб Холл настойчиво уговаривал его попытать счастья еще один разок. На этот раз Дуг Хансен полон решимости во что бы то ни стало добраться до вершины. И поскольку Холл сам уговорил Хансена вернуться на Эверест, ему теперь было, наверное, особенно трудно запретить медлительному клиенту продолжать восхождение. Но время было потеряно. Роб Холл поддерживает изнуренного Хансена и помогает ему преодолеть последние пятнадцать метров вверх. Одну или две минуты они стоят на вершине, которую Дуг Хансен все-таки покорил, и медленно начинают спуск. Заметив, что Хансен еле держится на ногах, Лопсанг останавливается, чтобы проследить, как эти двое преодолеют опасный карниз чуть ниже вершины. Убедившись, что все нормально, шерпа быстро продолжает спуск, чтобы присоединиться к Фишеру. Холл и его клиент остались вдвоем далеко позади. Вскоре после того, как Лопсанг скрылся из виду, у Хансена кончается в баллоне кислород, он в полном изнеможении. Роб Холл пытается спустить его, почти неподвижного, без дополнительного кислорода. Но двенадцатиметровый карниз встал перед ними непреодолимым барьером. Покорение вершины потребовало напряжения всех сил, и на спуск резервов уже не остается. На высоте 8780 метров Холл и Хансен застревают и связываются по радио с Харрисом. Находящийся на южной вершине Энди Харрис, второй новозеландский инструктор, решает отнести наверх Холлу и Хансену оставленные там на обратную дорогу полные баллоны с кислородом. Он просит помощи у спускающегося Лопсанга. Но шерпа предпочитает проявить заботу о своем начальнике Фишере. Тогда Харрис медленно поднимается и отправляется на помощь в одиночку. Это решение стоило ему жизни. Уже глубокой ночью Холл и Хансен, может быть уже вместе с поднявшимся к ним Харрисом, под ледяным ураганом все пытались прорваться вниз, к южной вершине. Отрезок пути, который при обычных условиях альпинисты одолевают за полчас, они идут больше десяти часов.
Юго-восточный хребет, высота 8650 метров, 17 часов 20 минут
В паре сотен метров от Лопсанга, уже достигшего южной вершины, по юго-восточному хребту медленно спускается Скотт Фишер. Силы его убывают с каждым метром. Слишком изнуренный, чтобы производить утомительные манипуляции с перильными веревками перед чередой карнизов над пропастью, он просто спускается по другой - отвесной. Это легче, чем идти по навесным перилам, зато потом, чтобы вернуться на маршрут, приходится брести сто метров по колено в снегу, теряя драгоценные силы. Около 18 часов Лопсанг догоняет Фишера. Тот жалуется: «Я чувствую себя очень плохо, слишком плохо, чтобы спускаться по веревке. Я буду прыгать». Шерпа страхует американца и уговаривает его потихоньку двигаться вместе. Но Фишер уже настолько слаб, что просто не в состоянии одолеть этот отрезок пути. Шерпе, тоже сильно измотанному, не хватает сил помочь командиру преодолеть опасный участок. Они застряли. Погода становится все хуже и хуже, они садятся на корточки на покрытой снегом скале. Около 20 часов из бурана выныривают Мин Хо Гау и двое шерпов. Шерпы оставляют вконец обессиленного тайваньца рядом с Лопсангом и Фишером, а сами налегке продолжают спуск. Через час Лопсанг решается оставить Скотта Фише с Гау на скальной гряде и пробивается вниз сквозь снежную бурю. Около полуночи он шатаясь
приходит в лагерь IV: «Пожалуйста, иди наверх, - умоляет он Анатолия Букреева. - Скотту совсем плохо, он не может идти». Силы оставляют шерпу, и он впадает в забытье.
Юго-восточный хребет, 70 метров выше IV лагеря, 18 часов 45 минут
Но не только Роб Холл, Скотт Фишер и те, кто шел с ними, борются этой ночью за свою жизнь. Семьюдесятью метрами выше спасительного лагеря IV во время внезапно разыгравшейся сильной снежной бури разворачиваются не менее драматические события. Нейл Бейдлман, второй инструктор фишеровской команды, который почти два часа впустую ждал на вершине своего шефа, двигается со своей группой очень медленно. Инструктор из команды Холла - тоже: он выбивается из сил с двумя абсолютно беспомощными клиентами. Это японка Ясуко Намба и техасец Бек Уитерз. У японки давно кончился кислород, она не может идти самостоятельно. Еще хуже дело обстоит с Уитерзом. Это его во время восхождения Холл оставил на высоте 8400 метров из-за почти полной потери зрения. И на ледяном ветру ослепшему восходителю пришлось напрасно ждать помощи почти двенадцать часов. Оба инструктора, их подопечные и двое шерпов из команды Фишера, которые чуть позже выныривают из темноты, образуют теперь группу из одиннадцати человек. Тем временем сильный ветер превращается в настоящий ураган, видимость сокращается до шестисеми метров. Чтобы обойти опасный ледяной купол, Бейдлман и его группа делают крюк, отклоняясь на восток, - там спуск менее крут. В половине восьмого вечера они достигают пологой южной седловины, весьма обширного плато, на котором всего в нескольких сотнях метров от них стоят палатки лагеря IV. Между тем только у троих или четверых из них есть столь необходимые сейчас батарейки для фонарей. К тому же все они буквально валятся с ног от изнеможения. Бейдлман знает, что они находятся где-то на восточной стороне седловины и палатки расположены к западу от них. Обессиленным альпинистам нужно шагать навстречу ледяному ветру, который со страшной силой швыряет им в лицо крупные кристаллы льда и снега, царапающие лица. Постепенно усиливающийся ураган заставляет группу отклониться в сторону: вместо того чтобы идти прямо против ветра, изможденные люди движутся под углом к нему. Следующие два часа оба инструктора, двое шерпов и семеро клиентов вслепую блуждают по плато в надежде случайно выйти к спасительному лагерю. Один раз они наткнулись на пару выброшенных пустых кислородных баллонов, - значит, палатки находятся где-то неподалеку. Они потеряли ориентацию и не могут определить, где находится лагерь, Бейдлман, который тоже идет шатаясь, около десяти вечера ощущает вдруг под ногами небольшой подъем, и внезапно ему кажется, что он стоит на краю света. Он ничего не видит, но чувствует под собой бездну. Его чутье спасает группу от верной смерти: они дошли до восточного края седловины и стоят на самом краю крутого двухкилометрового обрыва. Бедняги давно находятся на той же высоте, что и лагерь, - от относительной безопасности их отделяет всего триста метров. Бейдлман с одним из клиентов ищут хоть какое-нибудь укрытие, где они могли бы спастись от ветра, - но напрасно. Давно иссякли запасы кислорода, и теперь люди еще более уязвимы для мороза, температура опускается до минус 75 градусов по Цельсию. В конце концов одиннадцать альпинистов садятся на корточки на отполированный ураганом лед под сомнительной зашитой скального уступа, едва ли больше стиральной машины. Одни сворачиваются калачиком и закрыв глаза ожидают смерти. Другие колотят ничего не чувствующими руками товарищей по несчастью, чтобы согреться самим и расшевелить их. Ни у кого нет сил говорить. Только Сэнди Питтмэн без остановки повторяет: «Я не хочу умирать!». Бейдлман собирает все силы, чтобы не заснуть; он ищет какой-нибудь знак, который бы предвещал скорое прекращение урагана, и незадолго до полуночи замечает несколько звезд. Внизу продолжается снежная буря, но небо постепенно проясняется. Бейдлман пытается заставить всех подняться, но Питтмэн, Уитерз, Намба и еще одна альпинистка слишком слабы. Инструктор понимает: если в самое ближайшее время ему не удастся найти палатки и привести помощь, все они погибнут. Собрав тех немногих, кто еще способен идти самостоятельно, он выходит с ними навстречу ветру. Четверых обессиленных товарищей он оставляет под присмотром пятого, который еще может передвигаться сам. Приблизительно через двадцать минут Бейдлман и его спутники доковыляли до лагеря IV. Там их встретил
Анатолий Букреев. Несчастные как смогли объяснили ему, где ожидают помощи пятеро их замерзающих товарищей, и, забравшись в палатки, отключились, Букреев, который вернулся в лагерь почти семь часов назад, с наступлением темноты забеспокоился и отправился на поиски пропавших, но безрезультатно. В конце концов он вернулся в лагерь и дождался там Нейла Бейдлмана. Теперь русский выходит на поиски несчастных.: Действительно, через час с небольшим он видит в буране слабый свет фонаря. Самый сильный из пятерых все еще в сознании и, по-видимому, способен дойти до лагеря сам. Остальные неподвижно лежат на льду - у них нет сил даже говорить. Ясуко Намба кажется мертвой - снег забился в ее капюшон, нет правого ботинка, рука холодная. как ледышка. Осознав, что он может оттащитьв лагерь лишь одного из этих бедняг, Букреев подключает к маске Сэнди Питтмэн принесенный баллон с кислородом и дает понять старшему, что постарается вернуться как можно скорее. Потом он с одной из альпинисток бредет к палаткам, За его спиной разыгрывается кошмарная сцена. Правая рука Ясуко Намбы вытянута вверх и полностью обледенела. Полумертвая Сэнди Питтмэн извивается на льду. Бек Уитерз, до сих пор лежавший в позе эмбриона, вдруг шепчет: «Эй. я все понял!», откатывается в сторону, садится на, выступ скалы и, расставив руки, подставляет тело обезумевшему ветру. Через несколько секунд сильный порыв сдувает его в темноту. Букреев возвращается. На этот раз он тащит к лагерю Сэнди Питтмэн, позади него бредет пятый. Маленькая японка и ослепший, охваченный бредом Уитерз признаны безнадежными, их оставили умирать. 4.30 утра, скоро рассветет. Узнав, что Ясуко Намба обречена, Нейл Бейдлман разрыдался в своей палатке.
Базовый лагерь, высота 5364 метра, 4 часа 43 минуты
Т рагедия одиннадцати заблудившихся - не единственная в эту морозную ураганную ночь. В 17.57, когда Роб Холл в последний раз выходил на связь, они с Хансеном находились под самой вершиной. Через одиннадцать часов новозеландец снова связывается с лагерем, на этот раз с южной вершины. С ним уже нет никого; ни Дуга Хансена, ни Энди Харриса. Реплики Холла звучат настолько путано, что это внушает тревогу. В 4.43 он сообщает одному из врачей, что не чувствует ног и каждое движение дается ему с таким колоссальным трудом, что он не в состоянии сдвинуться с места. Едва слышным осипшим голосом Холл хрипит: "Прошлой ночью Харрис был со мной, но сейчас его здесь как будто нет. Он был очень слаб.". И тут же, очевидно в беспамятстве: «Это правда, что Харрис был со мной? Вы можете мне сказать?». Как оказалось, в распоряжении Холла были два кислородных баллона, но вентиль кислородной маски обледенел, и он не мог их подключить. В пять утра базовый лагерь через спутник устанавливает телефонную связь между Холлом и его женой Ян Арнольд, которая находится в Новой Зеландии. Она на седьмом месяце беременности. В 1993 году Ян Арнольд поднималась на Эверест вместе с Холлом. Услышав голос мужа, она тут же понимает всю серьезность положения. «Казалось, Роб где-то витает, - вспоминала потом она. - Как-то раз мы с ним обсуждали, что спасти человека, застрявшего на
хребте под самой вершиной, почти невозможно. Он тогда сказал, что уж лучше застрять на Луне, - больше шансов». В 5.31 Холл вводит себе четыре миллиграмма кортизона и сообщает, что все еще пытается очистить кислородную маску от льда. Каждый раз, связавшись с лагерем, он спрашивает, что с Фишером, Гау, Уитерзом, Ясуко Намба и другими участниками восхождения. Но больше всего его беспокоит судьба Энди Харриса. Снова и снова Холл спрашивает, где его ассистент. Чуть позже врач базового лагеря задает вопрос, что с Дугом Хансеном. «Дуга уже нет», - отвечает Холл. Это было его последнее упоминание о Хансене. Через 12 дней, 23 мая, двое американских альпинистов шли на вершину тем же маршрутом. Но тела Энди Харриса они не нашли. Правда, метров на пятнадцать выше южной вершины, там, где кончаются навесные перила, американцы подобрали ледоруб. Возможно, Холлу с помощью Харриса удалось спустить Дуга Хансена до этого места, где он потерял равновесие и, пролетев два километра вниз вдоль вертикальной стены юго-западного склона, разбился. Какая судьба постигла Энди Харриса, тоже неизвестно. Найденный на южной вершине ледоруб, который принадлежал Харрису, косвенно указывает на то, что, скорее всего, он остался ночью вместе с Холлом на южной вершине. Обстоятельства гибели Харриса остались тайной. В шесть часов утра базовый лагерь спрашивает Холла, коснулись ли его первые лучи солнца. «Почти», - отвечает он, и это пробуждает надежду; некоторое время назад он сообщил, что из-за ужасного холода его постоянно бьет дрожь. И в этот раз Роб Холл справляется об Энди Харрисе: «Видел его вчера вечером хоть кто-нибудь, кроме меня? Думаю, ночью он пошел вниз. Здесь его ледоруб, куртка и что-то еще». После четырехчасовых усилий Холлу наконец удается очистить кислородную маску от льда, и с девяти утра он может вдыхать кислород из баллона. Правда, он уже провел без кислорода больше шестнадцати часов. Двумя тысячами метров ниже друзья новозеландца предпринимают отчаянные попытки заставить его продолжать спуск. Голос начальницы базового лагеря дрожит. «Думай о своем ребеночке, - говорит она по радио. - Через два месяца ты увидишь его личико. А сейчас иди вниз». Несколько раз Роб сообщает, что готовится продолжить спуск, но остается на том же месте. Около 9.30 двое шерпов, из тех, которые прошлой ночью в полном изнеможении вернулись с вершины, захватив с собой термос с горячим чаем и два кислородных баллона, лезут вверх, чтобы помочь Холлу. Даже при оптимальных условиях им предстоял бы многочасовой изнурительный подъем. А условия отнюдь не благоприятны. Ветер дует со скоростью свыше 80 километров в час. Накануне оба носильщика сильно переохладились. В лучшем случае они доберутся до командира ближе к вечеру, и на труднейший спуск вместе с малоподвижным Холлом останется всего час или два светлого времени. Вскоре еще трое шерпов отправляются наверх, чтобы снять с горы Фишера и Гау. Спасатели находят их на четыреста метров выше южной седловины. Оба еще живы, но почти без сил. Шерпы подключают кислород к маске Фишера, однако американец не реагирует: он едва дышит, глаза закатились, зубы плотно сжаты. Решив, что положение Фишера безнадежно, шерпы оставляют его на хребте и спускаются вместе с Гау, на которого горячий чай и кислород оказали некоторое воздействие. Привязанный к шерпам короткой веревкой, он все же в состоянии идти самостоятельно. Одинокая смерть на скальном гребне - удел Скотта Фишера. Вечером Букреев находит его обледеневший труп. Тем временем двое шерпов продолжают карабкаться к Холлу. Ветер становится все сильнее. В 15 часов спасатели все еще на двести метров ниже южной вершины. Из-за мороза и ветра продолжать путь невозможно. Они сдаются. Друзья Холла и товарищи по команде весь день умоляют новозеландца идти вниз самостоятельно. В 18.20 его друг Гай Коттер связывается с Холлом: Ян Арнольд в Новой Зеландии хочет говорить с мужем по спутниковому телефону. «Минутку, - отвечает Холл. - У меня пересохло во рту. Сейчас съем немного снега и отвечу ей». Вскоре он снова у аппарата и хрипит слабым, искаженным до неузнаваемости голосом: «Привет, мое сокровище. Надеюсь, ты сейчас в теплой постели. Как у тебя дела?». «Не могу выразить, как я за тебя волнуюсь, - отвечает жена. - Твой голос гораздо тверже, чем я ожидала. Тебе не очень холодно, любимый?» «Учитывая высоту и все остальное, я чувствую себя сравнительно неплохо», - отвечает Холл, пытаясь по возможности успокоить жену. «Как твои ноги?» «Я еще не снимал ботинок, точно не знаю, но думаю, парочку отморожений себе заработал». «Да я и не жду, что ты выберешься оттуда совсем без потерь,- кричит Ян Арнольд. - Я знаю только, что тебя спасут. Не думай, пожалуйста, о том, как ты одинок и покинут. Мысленно я посылаю тебе все мои силы!» Заканчивая разговор, Холл сказал жене: «Я люблю тебя. Спокойной ночи, моя драгоценная. А обо мне не слишком тревожься». Это были его последние слова. Через двенадцать дней двое американцев, чей путь проходил через южную вершину, нашли на леднике замерзшее тело. Холл лежал на правом боку, наполовину засыпанный снегом. Утром 11 мая, когда несколько групп предпринимали отчаянные попытки спасти Холла и Фишера, у восточного края южной седловины кто-то из альпинистов нашел два тела, покрытых сантиметровым слоем льда: это были Ясуко Намба и Бек Уитерз, которого прошлой ночью сильный порыв ветра сбросил в темноту. Оба едва дышали. Спасатели сочли их безнадежными и оставили умирать. Но через несколько часов Уитерз проснулся, стряхнул с себя лед и побрел в лагерь. Его уложили в палатку, которую следующей ночью сорвал сильный ураган. Уитерз опять ночевал на морозе - и никто не побеспокоился о несчастном: его положение снова сочли безнадежным. Лишь на следующее утро клиента заметили. Наконец альпинисты оказали помощь товарищу, которого уже трижды сами приговорили к смерти. Чтобы скорее эвакуировать его, вертолет непальских ВВС поднялся на опасную высоту. Из-за тяжелейших обморожений Беку Уитерзу ампутировали кисть правой руки и пальцы на левой. Нос тоже пришлось удалить - его подобие сформировали из кожных складок лица.
Эпилог
В течение двух майских дней погибли следующие члены наших команд: инструкторы Роб Холл, Энди Харрис и Скотт Фишер, клиенты Дуг Хансен и японка Ясуко Намба. Мин Хо Гау и Бек Уитерз получили тяжелейшие обморожения. Сэнди Питтмэн не понесла в Гималаях серьезного ущерба. Она вернулась в Нью-Йорк и была страшно удивлена и растеряна, когда ее репортаж об экспедиции породил целый шквал возмущенных и презрительных откликов.
http://www.extremal.ru/ski/1139060324/arti.../1154679863.htmМеня мучит вопрос: там, за гранью, что бы я сделала? Вернее, что бы победило - животное или человеческое? Вынести себя живой или попытаться вынести пока живого человека?
А если ты заранее знаешь, что твои физические возможности предельно ограничены, и вероятность спасения крайне мала, сможешь ли ты пройти мимо человека, близкого к агонии? Если даже оставаться рядом с ним уже значит довольно скоро потерять возможность двигаться самому.
Поначалу я полагала, что не смогла бы оставить живого, молящего о помощи человека, умирать. Но постепенно, пытаясь принять доводы обеих сторон, осознала, что не знаю ответа. Разумеется, проверить себя можно только оказавшись в подобной ситуации. Однако я припоминаю столь любимые на этом форуме высказывания наиболее радикальных приверженцев дома Телванни )) о том, что они готовы идти к своей Вершине любой ценой, хоть по трупам. Насколько это пустой треп - на совести говорящих, так как сделать этот выбор в действительности, я уверена, ох как непросто. Если, конечно, умственные способности вдобавок не ограничены из-за недостатка кислорода. )
Я все еще думаю.
Вверх - достигнуть Цели. Вниз - спасти себя. В этот маршрут не вписывается тот, кому нужна помощь. Во все маршруты нашей жизни всегда кто-то не вписывается. Вы пожертвуете им?
Сообщение отредактировал alpha - 24.01.11 - 14:32 
Помочь или пройти мимо, Когда ваши возможности на пределе
24.01.11 - 14:09 (Ответ #1)
Не плохо, не хорошо. Но мне забавно.
