- Стой! – поднял руку Треван, и наглый старик замер у двери. – Стой... Что же ты так побежал-то, как угорелый? Слова не дал мне вымолвить!
Нар, наученный жизнью и уверенный в том, что поп пойдёт на уступки, не оборачиваясь расплылся в противной улыбке, которую, повернувшись к собеседнику, мигом же и спрятал, придав лицу крайне озабоченное выражение.
- Да-да?
Имперец в раздумьях пожевал губами. Марвани хоть и был стариком, однако выглядел вполне бодренько, да и даэдрический посох в мозолистой, покрытой морщинами руке вселял в Тревана уверенность в силах его обладателя. Услуги Тёмного Братства действительно обошлись бы дешевле, но налаживать подобные связи и якшаться с убийцами священнику было совсем не с руки. Толстый монах медленно, с расстановкой, делая видимые усилия, пошёл на компромисс:
- Ладно. Шестьдесят. Шестьдесят процентов от вырученных денег.

Там же.

- Чтож, это дело. Шестьдесят процентов меня устроят. Итак милейший, слушаю и внимаю - кто та неразумная, сумевшая разозлить Сами-Знаете-Кого? - деловито оведомился волшебник, усаживаясь на какой-то колченогий совсем непрезентабельный табурет ближе к двери из кельи.

«Ещё б тебя шестьдесят процентов не устроили, грабитель бесстыжий!» – подумал Треван, снова присаживаясь на краешек кровати, а вслух произнёс:
- Это кочующая с место на место гадалка, зарабатывающая на жизнь своим провидческим даром. Сейчас она осела в недавно отстроенной после Кризиса деревеньке, на полпути к Короллу по Чёрной дороге - Опавший Лист, кажется, так местные жители назвали свой новый дом... Уж чем там эта предсказательница насолила моему лорду, я не знаю, да и ни к чему мне нос свой в такие дела совать. Да только сказано мне было, что его наставления не дошли до её умишка, хотя наградой-то от него полученной она со всей прытью пользуется!
Священник заверил Марвани, что мимо селения он, если не будет считать ворон, не пройдёт, и, поднявшись с кровати, достал из-под подушки ритуальный даэдрический кинжал.
- Вот. Убьёшь её именно этим ножом, и ничем другим. После же возвращайся ко мне, и мы вместе отправимся к статуе.
По пути к дверям храма к Тревану подошёл монах и сообщил, что того ждут в трапезной. Тут обнаружилось, что старый колдун и сам голоден как волк, о чём явно свидетельствовало громкое урчание из его живота, раздавшееся при замечании об обеде. Деваться некуда: Треван усадил Нара с краешку за общий стол, и старик с аппетитом умял тарелку гречки с овощным рагу, после чего и был таков.

По мере продвижения по Чёрной дороге отставной архимагистр, по обыкновению своему, пинал и всячески обижал своего раба, имевшего глупость ткнуть пальцем в собственное брюхо и пожаловаться на голод.
- Вперёд, бестолочь! В местной таверне объедков пожуёшь, если таковые для тебя там найдутся! – покрикивал рабовладелец на несчастное дитя Чернотопья.
Так миновали они развалины старого форта, и, пройдя ещё немного, увидели в стороне небольшую деревушку, уютно устроенную под сенью деревьев. Путники свернули с дороги и направились к бревенчатым избушкам, чтобы узнать у местных, где живёт гадалка. Однако ещё на подступах к поселению глазам Марвани предстала странная, диковатая картина: толпа неистовствующих жителей, вооруженных топорами, вилами и факелами, полукругом обступила какую-то хижину, громко вопя кто что, отчего разобрать что-то конкретное было крайне проблематично. Погода же начала портиться, как по заказу: небо заволокли густые серые тучи, поглотившие весеннее солнышко и сменившие яркие краски дня тусклым полумраком.
«Ага, началось...» – услышал Марвани и едва не подпрыгнул от неожиданности. Старик огляделся по сторонам, но не обнаружил никого кроме сжавшегося от испуга аргона.
- Кто здесь? – буркнул в бороду данмер, и размашисто повёл посохом, едва не огрев по макушке многострадального ящера.
«Не трудись, Нар, – заметил голос. – Это всего лишь я, Барбас, гончая Клавикуса Вайла». Нар наконец понял, что голос, как и во время беседы с даэдрическим принцем, звучит прямо в его голове, и немного успокоился.
- Чего тебе? – проворчал архимагистр.
«Ай-яй, зачем же так грубо... Я просто хотел дать тебе дельный совет! Ты пришёл сюда, чтобы убить Велани, так? Пройдоха Отин... Лишь бы скинуть работу на кого-нибудь другого...»
- Так что за совет? – напомнил Марвани.
«Совет? Не стоит убивать эту гадалку. Вайл всегда слишком горячится, он и сам потом поймёт, что среди живых от неё было бы куда больше проку. Но крестьяне, похоже, так не считают...»
Местные действительно распалялись всё больше, из их рёва можно было вычленить гневные возгласы «Ведьма!», «Жечь ведьму!», а у столба неподалёку уже начали складывать хворост.
«Помоги им убить гадалку, или спаси её от гибели и помоги скрыться... Выбор за тобой, Нар. Однако я посоветовал бы тебе встать на сторону Велани. Как бы от её смерти не было больше беды, чем пользы.»
Данмер почувствовал, что Барбас оставил его. Запустив пятерню в седую бороду, он принялся взвешивать в уме оба варианта и выбирать наиболее приемлемый.

Золотая Дорога. Утро.

Нет, все-таки что-то с этими бандитами было не так. Несмотря на то, что взрыв почти ополовинил ряды нападавших, да к тому же лишил их главаря, темнокожие бойцы не только не разбежались по окрестным холмам, как на их месте поступили бы многие из “рыцарей большой дороги”, но и поразительно быстро перешли в наступление. В частности, двое из них решили обратить самое пристальное внимание на несчастного и усталого Снорри.

Не ожидавший (да что там говорить - и не желавший) подобной чести зверолюд вынужден был перейти в глухую оборону. Редгарды вдохновлено наносили удар за ударом, перемежая все это фанатичными воплями и угрожающими гримасами. Что они там кричали С'Неррир так толком и не разобрал… вроде, что-то про какого-то Сэтэкола или Сатакала. Если честно, как-то не до того было – вооруженные легкими клинками враги оказались неожиданно опытными и ловкими для обычных налетчиков и работали на удивление слаженно. Выпады и финты шли непрерывным, не ослабевающим потоком, и блокировать их тяжелым и длинным ятаганом было откровенно неудобно.
Весь мир сжался до небольшой области вокруг сражавшихся и сосредоточился на клинках врагов. Отбить один удар, использовать инерцию клинка для нанесения собственного, подставить блок, отшагнуть, снова ударить... Со стороны все это, наверное, выглядело красиво. Жаль вот только, Снорри был слишком поглощен действиями противников и не мог в полной мере оценить схватку с эстетической точки зрения. Если честно, он бы с радостью променял всю эту романтику на возможность оказаться сейчас где-нибудь подальше. Ему было страшно.

Силы стремительно иссякали. Ятаган становился все тяжелее, работать им с каждой секундой становилось труднее. И, в конце концов, отбивая очередной выпад, зверолюд с пронзительной ясностью осознал, что просто не успеет заблокировать удар второго противника.
Вопреки страстным уверениям бардов, скальдов и прочей любящей выражаться поизящнее публики, перед глазами не пронеслись вереницей прожитые дни и не проявились врата в Совнгард. Был лишь мимолетный холодок в сердце и отчаянное нежелание умирать... И дикая, ни с чем не сравнимая радость, когда меч противника натолкнулся на катану невесть откуда появившегося сородича-хаджита.
Когда один из редгардов отвлекся на внезапно прибывшее подкрепление, стало несколько полегче. А после того, как вооруженный катаной сутай отправил своего супротивника в Далекие Берега и включился в поединок с уцелевшим, дела пошли и вовсе замечательно. Снорри, ничуть не возражавший против нечаянной подмоги, дождался того момента, когда змеепоклонник вынужден был полностью уйти в блок дабы спастись от клинка второго хаджита, а затем с мстительной радостью обрушил ятаган на ненавистного ворога, практически воспроизведя то, что произошло бы, не приди этот незнакомый южанин на помощь полукровке. Еще одним воином в армии Сатакала стало меньше.

У оставшихся четырех бандитов дела шли тоже не слишком хорошо. Одному из них, правда, почти удалось зарубить давешнего “пиромана”. Джо’Таши получил болезненный порез по правому предплечью и от неожиданности выронил оружие. Скорее всего, тут бы и закончилась жизнь незадачливого любителя экспериментов над пиройловой смолой, кабы не вмешательство со стороны. Рядом с торжествующим, готовым нанести последний удар редгардом внезапно прошмыгнула проворная серая тень и бандит замер с занесенным в руке клинком, а затем плавно, не меняя позы, начал заваливаться вбок, отчаянно вращая глазами в попытках преодолеть неожиданно охватившее все тело онемение. Для того, чтобы справится с ним, Таши теперь хватило и когтей левой лапы.
Маленький, но очень коварный альфик-иллюзионист этим не ограничился и израсходовал остатки той таинственной силы, что позволяет людям, мерам и хаджитам колдовать, на последнюю пакость – в ушах сражавшегося с Ма’Жаром разбойничка неожиданно раздался такой громкий, мерзкий, а самое главное, неожиданный, вопль, что бедный йокуданец напрочь позабыл про битву и схватился за голову. Впрочем, спустя какое-то мгновение, когда у него в грудине оказалось целых два дюйма стали, редгарду стало уже не до вызванных магией звуков, неважно насколько громких.

Теперь в живых осталось только двое из всего отряда, что еще так недавно праздновал победу над караваном из Кватча. Оба бандита весь бой пытались безуспешно преодолеть поистине непробиваемую оборону Ярги. Теперь же, когда их осталось так мало, темнокожие отступили и встали спина к спине, намереваясь принять последний безнадежный бой.

Золотая Дорога. Кусты.

Раздался оглушающий взрыв, и полыхнуло пламя, словно рядом открылись врата в Обливион.  Шум битвы вперемешку с руганью бандитов накрыли окрестности. Звон мечей и крики умирающих не оставили у убийцы никаких сомнений – на дороге разыгралось настоящее сражение. Но, кто же напал на бандитов?
«Кто бы это ни был, их должно быть не менее десятка, чтобы одолеть бандитов…» Поднявшись и сжав ладонью рану, Морнеанго доковылял до того места где сидел Уги и опустился рядом, чем здорово напугал мальчишку и тот вскрикнул.
- Тихо! – зашипел на него Мор и зажал рот Уги ладонью , - это я… - ассасин посмотрел на разыгравшееся сражение. Вместе с пареньком он стал свидетелем яростной схватки между бандитами и хаджитами, которых было меньше в два, а то и в три раза! С самого начала убийца был уверен, что численное превосходство возьмёт верх над ловкостью и животными инстинктами. Но он ошибался, и вскоре дорога была залита кровью и усыпана трупами умирающих, из последних сил борющихся за жизнь бандитов.
Но бой ещё не был закончен, двое редгардов, встав спиной к спине отражали яростные атаки хаджитов стараясь подороже продать свою жизнь. Страх перед смертью вперемешку с безысходностью сделал из этих двоих очень сложную мишень, коты ничего не могли противопоставить их защите, к тому же были сильно измотаны затянувшейся битвой.
- Смотри, - шепнул ассасин на ушко Уги и взял в руку два дротика с пояса пересекающего его тело поперёк и вложил их между пальцев. Прищурившись, он поднёс дротики к лицу и прицелился в одного из бандитов, резко выпрямил правую руку и метнул их вперёд. Один из дротиков улетел куда-то в траву, а второй вонзился в ногу редгарда и яд тут же стал распространяться по кровеносной системе. Бандит вскрикнул, упав на одно колено и этого хватило, чтобы хаджиты порубили его в капусту.

Для редгарда, как, впрочем, и для остальных бойцов, прилетевший в ногу чернокожего мародёра дротик стал большим сюрпризом, поскольку никто из сражающихся не пользовался подобным оружием. Но во время битвы думать о посторонних вещах приходится мало, и потому хаджиты сразу воспользовались подвернувшейся возможностью лишить жизни скорчившегося от ядовитой волны, расходящейся от ляжки по всему телу, разбойника. Товарищ его, так быстро и неожиданно лишившийся поддержки, совсем стушевался и пропустил удар под рёбра. На своё счастье, губастый, поняв маневр врага, успел отскочить и лезвие вошло неглубоко.
Исход битвы был очевиден. Бандит, схватившись свободной рукой за повреждённый бок и скрипя зубами, медленно отступал, а хаджиты зажимали его в кольцо. Тут бы и пришёл темнокожему злодею бесславный конец, но у него в рукаве имелась для подобного случая козырная карта.
Редгард распахнул свою кожаную жилетку и сжал в ладони какой-то висевший на шее амулет.
- Счастливо оставаться, [censored] хвостатые! – яростно выплюнул редгард. – Дышите полной мохнатой грудью, пока советник вам кислород не перекрыл!
Тут он пробормотал в кулак с талисманом что-то неразборчивое, и, прежде чем коты переваривали его последние слова, исчез в яркой вспышке.
Хаджиты опустили клинки. Одни сели прямо на дороге, пытаясь восстановить дыхание, другие медленно прохаживались поблизости. Альфик набирался сил в спасённой телеге, усевшись в какое-то подобие позы лотоса и закрыв глаза. Кажется, всё было кончено, но...
Не бывает худа без добра. А поскольку эти два понятия ходят бок о бок, добро без худа можно узреть также редко. В чём немедленно и убедился Ма’Жар – решивший, что опасность миновала, он расслабился и случайно наступил на спрятавшийся в траве дротик Морнеанго. Игла вошла в ступню, и хаджит оскалился от боли и неприятного ощущения смешивающегося с кровью яда.
Снова поднялся переполох. Ветераны, только-только завязавшие беседу с Анричирром, поспешили к раненому собрату, уложили на траву и извлекли дротик. Ярги приложил к ступне лист какого-то придорожного растения, но этого явно было мало. Катай распорядился:
- Найти того, кто метнул эти ядовитые стрелы. Привести сюда. Если он имеет дело с ядом, он должен знать и рецепт противоядия.

Там же, тогда же.

Однозначно благословленный Шигоратом денек преподносил все новые сюрпризы. Казалось бы, с загадочным исчезновением последнего из противников, наконец, появилась возможность для долгожданной передышки, ан нет – Ма’Жара угораздило наступить на отравленный дротик. Так что пришлось полукровке скрепя сердце подниматься со ставшей неожиданной уютной мостовой и идти на поиски загадочного метателя.
Тот же, услышав разговор хаджитов, повернулся к Уги и, посмотрев в глаза испуганного мальчика, тихо сказал:
- Уги, спрячься в кустах и не вылезай, чтобы не случилось, понял? Беги!

В расположенных дальше по дороге кустах что-то негромко хрупнуло. Находившийся ближе всего к источнику звука Снорри насторожился и втянул носом воздух. Конечно, его нюх уступал не то что знаменитым вервольфам, но даже обычным собакам, да и разных запахов, от горьковатого аромата пепла до металлического привкуса крови, вокруг намешано было изрядно… но, все же, зверолюд готов был поклясться, что где-то рядом прячется эльф… данмер… Раненый данмер.
Недобро оскалившись, С’Неррир рухнул на четвереньки, целиком скрывшись в зарослях, и быстро и бесшумно прокрался к подозрительному кусту, зайдя при этом данмеру в тыл. А затем, позволив себе немного пафоса, кровожадно зарычал и прыгнул прямо на затаившегося эльфа, придавив его лапой к земле и только по какой-то случайности не разбередив ему при этом рану. После чего, удовлетворенно оглядев побледневшего (вернее, посеревшего) от боли “метателя”, прошипел:
- Нет, вы только посмотррите кого здесь нашшел хаджит! Эльф. Данмерр. Горрдый представитель высшшей ррасы… Интерресно, а кровь у тебя такого же цвета как у презрренного животного, а? Может прроверим? А то я…
Донесшийся со стороны повозок стон несколько отрезвил вошедшего во вкус кошака. А спустя секунду кусты рядом зашуршали и из них вылез тот самый сутай, что помог Снорри в схватке с редгардами. Удостоверившись, что ослабленный эльф не представляет угрозы зверолюд повернулся к незнакомцу и произнес:
- Эй! Надо оттащить этого к Яррги, а то сам он ковылять будет слишшком медленно. В общщем так, чистокровный, я буду поддерживать его справа, а ты…

Снорри внезапно осекся. Не стоило вот так, сразу, объявлять всем встречным и поперечным о причинах собственной “ненормальности”, ох не стоило. Тем более в присутствии эльфа. Остается только надеяться, что присутствующие спишут все это на случайную заминку, а то только скабрезных шуточек за спиной про, хм, слегка нетрадиционные отношения хаджитов и людей ему и не хватало. Причем как с одной, так и с другой стороны. Впрочем, теперь лучше было сделать вид, что это была случайная оговорка, авось не заметят.
Снорри так и поступил, хотя доброты и любви к окружающим ему это отнюдь не прибавило:
- Так, ушшастый. К сожалению, нашш вожак ясно дал понять, что желает видеть тебя живым. Но если будешш делать глупости, или, не дай Азура, что-нибудь с нашим сородичем не так сделаешш… то снегами Хротгара клянусь, хаджит тебя цапнет.
C’Неррир неприятно усмехнулся, от чего чересчур длинные клыки стали еще более заметны, щелкнул когтем по правой, торчащей из-под верхней губы костяной “сабле” и добавил:
- Ох и больно цапнет… Ну, взяли.

Совместный пост KaZarey, Morneango и Mescalito

Анричирр вздохнул, когда последний выживший редгард исчез, сжимая в руке какую-то магическую побрякушку, вложил свой клинок в ножны и сел прямо на дорогу, не сочтя этот поступок хоть сколько-нибудь безалаберным в компании  незнакомых сородичей.
- Рад приветствовать, - к Анри подошел катай, все это время что-то обсуждавший с другим хаджитом, так что сутай сразу же встал.
- Приветствую, - Анричирр слегка улыбнулся. Катай, который, как показалось Анричирру, был в компании за главного, смотрел ему прямо в глаза. Улыбка с лица Анри исчезла, но лицо того не высказывало вообще какой-либо агрессии.
– Кажется…
Их разговор прервался самым неожиданным образом – один из хаджитов, маявшихся после боя и ходивших из стороны в сторону, пытаясь собраться с силами и мыслями, вскрикнул и заныл, подпрыгивая на одной ноге. К нему сразу же подбежали другие хаджиты и уложили на траву, а катай, почти только что находившийся возле Анричирра, склонился над его ногой, из которой торчал дротик. Он извлек смертоносное оружие и приложил к ноге раненного собрата лист какого-то растения, но, судя по его взгляду, этого явно не хватало.
Катай встал, жестко посмотрел на других хаджитов:
- Найти того, кто метнул эти ядовитые стрелы. Привести сюда. Если он имеет дело с ядом, он должен знать и рецепт противоядия.
“Вот уж не факт”, - Анри, который не раз пользовался ядами, но ни разу не использовавшего противоядия, с сомнением покачал головой. “Хотя ухватиться больше не за что…”
Анричирр направился к зарослям, из которых сам выскочил, однако хаджит, не столь давно спасенный сутаем, остался на месте и, кажется, начал принюхиваться. Одним прыжком он оказался в кустах, и Анри поспешил к нему.
В качестве добычи сутая (сутая?.. Пожалуй, все-таки да…) оказался данмер, прижатый лапой хаджита к земле. Однако его положение было не многим лучше, чем у раненного дротиком хаджита – он был ранен, и перспектива оказаться в руках у представителей Эльсвейра ему явно не нравилась.
- Эй! Надо оттащить этого к Яррги, а то сам он ковылять будет слишшком медленно. В общщем так, чистокровный, я буду поддерживать его справа, а ты…
Сутай осекся. Анричирр запомнил это произнесенное второпях слово “чистокровный”, направленное в его адрес, но поспешных выводов делать не стал. Это могло бы оказаться простой оговоркой, но годы работы шпионом приучили Анри запоминать и не такие мелочи.
Еще некоторое время сутай красочно описывал возможные последствия предполагаемого «плохого поведения» данмера, а потом он и Анричирр взяли его с двух боков и поволокли к «вожаку».
Два хаджита небрежно бросили пепельнокожего перед катаем, внимательно смотревшего на раненного собрата. Морнеанго неудачно приземлился на больную руку и тут же обхватил плечо, теперь оно ныло не переставая. Стараниями хаджитов рана вновь открылась и сильно кровоточила, окрашивая одежду убийцы в багряный цвет. Он медленно поднялся, не убирая руки от плеча, и взглянул на стонущего кота на земле, а затем снова перевёл взгляд на «вожака», в свою очередь пристально осматривающего данмера.
- Ессли ты тот, кто выкинул этот фокус с дррротиками, эльф, то нам нужно противоядие, или его ррецепт, - катай махнул рукой в сторону раненного и время от времени подвывающего сутая, по своей неосторожности наступившего на отравленный дротик. Лента с аналогичными снарядами болталась и на данмере, и сомнений у хаджитов не осталось. – А ты – именно тот. Как видишшь, твои стрелы сррразили не только рредгардов.
- Я не виноват в том, что твой воин настолько неуклюж, - не удержался от дерзости Мор и его губы вновь растянулись в нахальной ухмылке слегка искривлённой приступами боли, - не вижу смысла спасать его жалкую шкуру… - ассасина больно ткнули чем-то твёрдым в спину и он снова упал на землю, коснувшись мощённой камнем дороги своим коленом.
- Я ранен, - продолжил он хриплым голосом, - и не смогу добраться до столицы в одиночку. Заключим сделку: вы доставите меня к воротам имперского города, а я приготовлю противоядие. Моя жизнь за жизнь твоего воина, Ярги, - вспомнил он имя услышанное от того хаджита, что тащил его, - как тебе?
Катай оскалился и прорычал:
- Ты верно подметил, сын пепельной земли: у тебя нет шансов добрраться до столицы в одиночку. И ты не в том положении, чтобы диктовать нам свои условия. Но если ты знаешшь, что нужно, чтобы спасти нашего бррата, лучше тебе поделиться своими знаниями! И... так и быть, мы возьмём тебя в путь до столицы.
Морнеанго злобно прищурился но промолчал. Разумеется, он знал рецепт лекарства, выгоняющего из организма наносимую им на дротики отраву.
- Прежде всего нужны корни женьшеня, - нехотя сообщил убийца. - И цвет редворта, а также пара кой-каких травок...
Данмер описал хаджитам, как найти эти самые травки среди тучи других растений, и коты, оставив Ярги с ранеными, бросились на поиски: дорога была каждая минута.

Брума, утро 5 числа месяца Первоцвета

   Сладко потянувшись, Инира решительно встала с постели и подошла к шкафу, в который накануне сбросила все свои вещи. Вчера вечером, после визита к добросердечной графине, эльфийка сразу же отправилась в "Таверну Олафа", поужинала с Онгаром, попутно рассказав ему о своём ошеломительном успехе, сняла комнату и очень быстро уснула. Двенадцать часов сна не могли не сказаться на обычно недосыпающей девушке - голова была неимоверно тяжёлой, зато цветом лица Ини больше не походила на болеющего Гемофилией Венценосных, да и настроение было более чем приемлимое. Одеваясь, Инира начала потихоньку обдумывать свои будущие действия. Тут и вспомнилась ей листовка с объявлением о Празднике Первого Сева, попавшаяся Ини на глаза прямо перед судьбоносной встречей с Эндрю. Обычно девушка, не любившая шумные многолюдные общества, на подобные мероприятия не ходила, но этот раз грозился стать исключением. Перед путешествием в места, не столь отдалённые, как шутила про себя Инира, грех себя не побаловать. Кроме того, у неё в Бравиле были припрятаны кое-какие деньги, которые вряд ли пригодятся там, а посему их нужно было потратить быстро и с пользой, а для таких целей Имперский город подходил как нельзя лучше. Да и Арманду нужно сообщить о том, что она, скорее всего, выбывает из игры. В общем, решено, - подумала Инира. - Сейчас быстренько добираемся до дома родного, высыпаемся и вперёд, на встречу магазинам.

Деревня Опавший Лист. Графство Коррол.

- Чёртов Барбос, спутал все мои планы, - проворчал экс-архимагистр всея Тельвани и с большой тревогой окинул поле действий. Толпа местных грязных жителей размахивая зажженными факелами и скандируя какие-то лозунги "сжечь-сжечь" подступала к одной из хижин стоящих немного на отшибе от этой небольшой деревушки. Нар сразу понял что незадачливую гадалку намереваются подвергнуть общественному суду и вполошился.
- Разрази их всех паралик, поджарят Велани и плакали мои денежки - потому что если послушать Отина её надо обязательно ритуальным кинжалом проткнуть, а если с другой стороны послушать проныру Барбоса, то опять таки же нельзя дать ничтожным простолюдинам сжечь поклонницу даэдра - потому, как это есть самосуд. - ворчал Марвани, беспокойно оглядываясь по сторонам в поисках какого-нибудь решения проблемы. И тут ему в голову пришла простая и в то же время не лишенная шарма мысль.
- Побалуем тогда поджигателей огнём, ха-ха-ха, - радостно рассмеялся старый волшебник и укрывшись за густыми зарослями в лесу немедля вызвал крупного огненного атронаха.
- Ступай и подожги несколько хижин вначале деревни, а когда крестьяне увидят чтот ты жгёшь их дома отступай в лес и отведи их подальше. Потом можешь возвращаться в своё измерение или подраться с мерзавцами - как будет угодно.
Атронах пламенея и роняя на траву огненные блики направился в указанном направление и через пару минут ревущие фаербаллы начали взрыватся в соломенных крышах жалких хижин аборигенов. Происходящее привлекло внимание толпы размахивающей факелами и собиравшейся сжечь домик гадалки. Раздались крики ужаса, а потом ярости и толпа ринулась спасать своё нехитрое имущество. Три дома в начале деревне уже пылали ярким факелом и спасти что-то из жалкого скарба деревенщин теперь было проблематично. Но, прибежав к своим горящим хижинам они увидели виновника пожара и в сторону атронаха взметнулись вилы и косы. Наиболее умные тут же бросились к колодцу и принялись таскать воротом ведра с водой. Атронах отступил в лес и толпа с воем бросилась следом, оставшиеся несколько крестьян принялись тушить горящие дома, чтобы пламя не перебросилось на соседние и были очень этим увлечены. Подлый же волшебник, покрыв себя заклятьем невидимости, спокойненько прошёл к дому гадалки и обойдя сзади постучался в подслеповатое окошко.
- Госпожа Велани, впустите. Надо поговорить, есть у меня до вас дельце. Это я отвлёк крестьян и сейчас толпе совсем не до того чтобы заниматся расправой с вами. Я бы сказал они очень, очень заняты, а когда они освободятся, стравив весь пар, то на время забудут о вас. 

Деревня Опавший Лист.
Нар, окутанный покровом невидимости, стоял и барабанил костяшками пальцев в окошко, уговаривая хозяйку впустить его, но гадалка что-то не торопилась открывать дверь. Старик, прохаживаясь вокруг дома и стуча то в зашторенные изнутри окна, то в дверь, уж умолял её и так, и сяк, но та, видимо, не была преисполнена доверием к кому бы то ни было по ту сторону двери её хижины.
Тем временем, пока самые крепкие и безбашенные мужики гоняли вилами атронаха, увлекающего их всё дальше от села, деревенские бабы с коромыслами и их подрастающие отпрыски носились туда-сюда от колодца к полыхающим избам и таскали воду. Одна из них, пухлая, раскрасневшаяся от беготни бабища, и заметила шныряющего возле хижины гадалки аргона, сгорбившегося под грузом тяжеленного мешка.
Тётка остановилась, вместе с ней, проследив за непонимающим взглядом подруги, встали и ещё пара односельчанок. Бабий ум скумекал, что это скорее всего негодяйка Велани решила воспользоваться общим замешательством (а то и сама устроила такой переполох) и слинять под шумок со всем своим скарбом. Где она откопала ящера, сорвавшихся с места и побежавших за своими мужьями баб не слишком заботило.
Мужики же уже и сами спешили обратно к своим хатам – атронах то ли был бит ими, то ли, что вероятнее, истёк срок его пребывания в Мундусе и он вернулся в Обливион. Перехватившие их жёны впопыхах растолковали им, что возле хибары поганой ведьмы трётся чужеземец, и деревенские, добежав до места и увидев аргона, пришли к тому же умозаключению, что и их жёны: Велани решила слинять.
Тут, на беду Марвани, действие заклятья невидимости подошло к концу, и перед изумлёнными жителями предстал ещё и седовласый старик, увлечённый попытками разглядеть что-либо в запыленных окошках и вовремя не заметивший пялящихся на него людей. От такой картины несколько особо впечатлительных бабёнок сразу попадали в обморок, а мужики вздрогнули и навострили вилы в сторону незнакомца. Некоторые тыкали в него пальцем и кричали:
- Этот колдун наверняка заодно с ведьмой! Бей его!
Старый прохвост уже собрался снова прибегать к помощи иномирных тварей, но тут дверь в избёнку отворилась, и данмер схватил за шкирку поневоле подставившего его раба, толкнул ящера внутрь и юркнул следом.
Дом гадалки, что и неудивительно, был обустроен достаточно скромно, да Нару и ни к чему было разглядывать убранство, – всё его внимание сейчас было обращено к запершей дверь хозяйке - женщине лет тридцати пяти, одетой в достающую до пола широкую, пёструю юбку, и белую блузу с кружевными рукавами. С лица она была не слишком привлекательна, и данмер заметил, что женщина попыталась компенсировать это многочисленными ожерельями и серьгами-кольцами в ушах, а также обилием косметики, добавившей её чертам лица скорее вульгарный характер.
- Кто ты, и что тебе от меня нужно? – степенно, словно за стенами её дома не вопили готовые убить её крестьяне, промолвила Велани, уперев руки в бока. – Но излагай быстро, ибо времени у нас мало.
А времени действительно было в обрез, – взбешённые селяне, решив упростить себе задачу, принялись складывать хворост прямо у стен хлипкой хижины Велани с нехитрой целью поджечь дом вместе со всеми, кто спрятался внутри.

Золотая Дорога.

Когда пойманный данмер, вместо того, чтобы оценить вежливое и доброе с ним отношение, принялся выдвигать дерзкие требования, Снорри возмущенно фыркнул и уже хотел было прямо высказать всем присутствующим, что он думает обо всей расе эльфов в целом и об этом наглом красноглазом в частности, но словил бешеный взгляд Ярги и вовремя заткнулся. Перспектива проделать остаток пути до Столицы в компании красноглазого сноба, от одного взгляда на которого начинал чесаться скрытый под кожаным наручем кандальный шрам, зверолюда откровенно не радовала.
Впрочем, надо признать, он все же понимал, что это не слишком большая цена за жизнь соплеменника. Нет, Снорри все еще не верил в расовую солидарность, долг перед Эльсвейром и тому подобную чушь, но, все же, совместно пережитые невзгоды сегодняшнего дня сделали его несколько более лояльным если не по отношению ко всем чистокровным хаджитам, то, по крайней мере, к этому отдельно взятому отряду повстанцев. К тому же, платили они просто замечательно.

На счастье Ма’Жара, все необходимые компоненты для противоядия нашлись быстро, даже весьма редкий в этих краях редворт. Вклад С’Неррира в сбор необходимых травок заключался в целой пригоршне корней женьшеня. Один из корешков отдаленно напоминал фигурку схватившегося за ступню человечка, что кошак счел благоприятным предзнаменованием. Вроде, в одной из книг, якобы описывавших акавирскую медицину, говорилось, что, чем больше женьшень по форме напоминает страдающего от определенного заболевания человека, тем лучше.
Дополнив этим раритетом собранную остальными хаджитами коллекцию, Снорри посторонился, пропуская к данмеру Таши, несущего изъятую из награбленных у караванщиков вещей ступку с пестиком. Затем встал чуть в стороне от места проведения предстоящего действа и принялся настороженно следить за происходящим… так, на всякий случай.

Морнеанго взял найденные алхимические инструменты и, сложив на земле принесённые ингредиенты, принялся готовить противоядие.  Он не слышал истории про формы корней женьшеня и их благоприятное влияние на эффект зелья, поэтому взял первый попавшийся корень и привычным движением кинжала покрошил его в ступку и, добавив лепестки редворта, стал усердно и размеренно толочь получившуюся смесь. Это продолжалось довольно долго, пока хаджит, внимательно наблюдавший за его действиями, не выдержал и тихо спросил:
- Ну что там…
Морнеанго выдержал паузу, продолжая толочь превратившееся в жёлтое месиво ингредиенты, и, остановившись, внимательно взглянул на результат своих трудов. Беззвучно кивнув, убийца ссыпал всё в бутылку с водой, которые всегда носил с собой. Сперва зелье приняло вызывающий отвращение болотный цвет, но стоило ему добавить пару тройку толчёных трав, оно зашипело и приняло привычный красный оттенок.
- Готово, - сказал он и отдал противоядие тому хаджиту, который незамедлительно бросился к раненному сородичу и помог ему выпить зелье. Стоило Ма’Жарру выпить зелье, ему сразу полегчало. Противоядие начало действовать, выводя из крови хаджита яд. Вскоре он уснул крепким и здоровым сном, слишком много крови и сил потерял.
- Дайте ему время, скоро придёт в себя, - сказал Мор, вставая с земли и держась за раненое плечо, - я приготовил зелье, теперь доставьте меня в столицу.

Золотая Дорога. Утро пятого числа Первоцвета

Оценить свое положение было затруднительно даже для самого Анричирра: он оказал помощь этой группе хаджитов в сражении с редгардами, поэтому, как он заключил где-то на уровне подсознания, он заслуживал хотя бы благодарности, и уж тем более ничего не был должен остальным. Но с другой стороны  ему самому казалось, что вся происходящая суматоха касается и его самого, и поэтому он счел свое стояние вдали от всех без дела несколько неуклюжим.
Чтобы хотя как-нибудь выразить содействие, сутай зашагал в сторону кустов, откуда он и выскочил на поле боя. Там он обнаружил свой же лук со стрелами, поэтому некоторую часть времени, отведенного на поиски ингредиентов, он потратил на закреплении найденного оружия на спине, после чего сразу же приступил к поиску. Который, впрочем, оказался не столь плодотворным – или Анри был невнимателен, или же хаджиту не повезло с “участком”, но ни одного из перечисленных данмером растений он не обнаружил среди трав. Только через некоторое время он сумел обнаружить примятый к земле цветок, который по описанию эльфа вполне сошел бы за женьшень (Анри подумал, что он умудрился наступить на него, когда наблюдал за боем). Еще немного порыскав по окрестностям и найдя таким образом еще несколько нужных травок, сутай заспешил с находкой к данмеру.
Анричирр положил перед темным эльфом, сидящим на земле, все найденные ингредиенты. Он придирчиво рассмотрел травы, но ничего не сказал. Увидев, что к лагерю уже заспешили остальные хаджиты, Анри отошел недалеко за спину вожака Ярги и принялся наблюдать за процессом зельеварения. Процесс был удачным, и когда данмер встал с земли и потребовал выполнения оставшейся части договора, сутай тихо, почти шепотом сказал Ярги:
- Я не хотел бы обрременять собррратьев… Но хотел бы попросить о той жже услуге, что и эльф.

На Золотой дороге.
Сначала Ярги понюхал приготовленное данмером зелье – мало ли, вдруг тот отраву какую намешал – и помог Ма’Жару выпить его. Раненый хаджит присосался к бутылке, судорожно сглотнул остатки, икнул, откинулся на траву и очень скоро погрузился в глубокий сон. Катай повернулся к тёмному эльфу и заверил его:
- Доставим, доставим, ушш в этом не сомневайся. Но учти, если ты что-то напутал в форрмулах или прропорциях своего пойла, и нашему брату не станет лучшше, или он умррёт в пути из-за твоего яда – я лично убью тебя.
Не слишком заинтересованный в том, чтобы слушать ответные реплики эльфа, Ярги отдал команду отнести Ма’Жара в телегу и устроить с максимальным удобством, а сам же наконец развернулся к другому случайному знакомому.
- Пожалуй, в нашей компании найдётся место и для хрраброго воина, пришедшего на помощь собрратьям. –согласился он с невысказанными думами Анри.
В голове Ярги поначалу крутилась мыслишка, что, вероятно, это один из новых рекрутов, принятых вышестоящим начальством, или тайный агент Ренриджа Крин, следивший за транспортировкой груза из Скинграда в столицу и проявивший себя лишь по причине чрезвычайных обстоятельств. Однако так робко высказанная просьба сутая, да и то, что он не шепнул какой-нибудь пароль, успокоивший бы террористов, обрисовывало его как случайно оказавшегося на дороге путника, или, что хуже, шпиона. Ярги старался рассмотреть все возможные варианты и не склонялся ни к одному из них, хотя глубоко в душе и хотел надеяться на лучшее.
Хаджиты закопошились, забегали, и через полчаса пополнившаяся компания, объехав обгоревшие повозки,  продолжила свой путь. Телега была достаточно вместительной: Морнеанго, только на радость котам, расположился чуть поодаль от остальной братии, и теперь, как и до этого с караваном, ехал прислонившись к бочкам и даже не подозревая об их содержимом. «Смотри, не вздумай досстать тррубку и пррикурить!» – предостерегли его хвостатые, опасаясь, что ценный груз может проявить свои разрушительные свойства досрочно, и мотивировали это тем, что они не переносит табачного дыма. Но Морнеанго лишь фыркнул в ответ.
Ярги ехал, поглаживая по голове спящего рядом Ма'Жара и обдумывал безрассудно брошенную редгардом угрозу... “Дышите полной мохнатой грудью, пока советник вам кислород не перекрыл!”...
«Что бы это могло означать? – размышлял хаджит, шевеля усами, – Может, кто-то из правящей верхушки Совета Старейшин решил открыто объявить войну Эльсвейру? Но какое отношение Совет имеет к этим чернокожим мародёрам? Подозрительно. Стоит поделиться своими догадками с нашими лидерами.»
Когда разорённый караван остался далеко позади, катай, запутавшись в собственных думах, тряхнул мордой, вернулся к насущному и, повернувшись к Анри, поинтересовался:
– Расскажжи о себе, дрруг. Откуда ты? И почему помог нам?

Тем временем, в заброшенном форте. Точное местонахождение неизвестно.
Руины заброшенных фортов, вот уже сотни лет находящихся на территории Сиродиила, за все время своего существования часто служили местом укрытия всяких отбросов общества, преступных группировок и потусторонней нечисти. В одном из подобных, но лучше других спрятанных фортов и обосновали свое логово члены криминальной группировки Братства Ангвис, который вот уже на протяжении двух лет, с тех пор как Коки-Питона организовала эту банду, служил для них надёжным укрытием.
Внутри форта, в одном из внутренних залов, единственный выход откуда был перекрыт массивной железной дверью, возле которой дежурили двое часовых в стандартном обмундировании, находилась магическая пометка Возврата, с чьей помощью командиры и шпионы Братства могли прибегнуть к экстренному возращению с задания. Именно здесь, в центре зала, взметнулась вверх яркая вспышка сиреневых огней, озарившая своды помещения, в искрах которой вскоре показался сбежавший с поля боя возле Золотой Дороги редгард. Единственный выживший в бою с хаджитами, он, прижимая к кровоточащей ране в боку платок, подошел к двери и окликнул через дверное окошко стражников:
- Эй вы, балбесы! У нас проблемы! Зовите лейтенанта, и выпустите меня наконец! У меня плохие вести для нашего лидера.
“Балбесов”, дежуривших возле двери, и без того проинструктировали, что делать в подобных случаях: если главарь возвращается один, воспользовавшись Амулетом Возврата и покинув собственных подчиненных, то необходимо ознакомиться с произошедшей ситуацией верховному составу и самому Лидеру, прежде чем выпускать на волю командира-неудачника. Часовые обменялись парой слов, и один из них отправился в штаб, в то время как второй остался на посту...

Полчаса спустя. Там же. Штаб-квартира Коки-Питоны.
Цаэска из Риммена сидела за своим письменным столом и читала очередное послание от их нового “друга” из Совета Старейшин, в то время как дверь в ее кабинет открылась, и на пороге показался, судя по мундиру, один из высокопоставленных чинов Братства Ангвис, являвшийся к тому же сиродиильцем. Ко всему прочему глаза его были подобны змеиным - вертикальные зрачки в золотистом переливе радужки говорили о его истинной, кровной принадлежности к акавирскому народу.
- Моя госпожа, прошу прощения за беспокойство...
Цаэска кивнула, не отвлекаясь от чтения письма, и сиродиилец подошёл к ее столу, взял табуретку и сел напротив.
- Моя Госпожа, у нас плохие новости…
Коки-Питона отвлеклась от чтения письма, и, медленно приподняв голову и прищурив свой единственный уцелевший глаз, холодным тоном позволила:
- Говори.
- Моя госпожа, на наш отряд… что должен был напасть на караван идущий по Золотой Дороге на Праздник Первого Сева... На него было совершенно нападение. Группа хаджитов. Судя по физической подготовке, не простые бандиты. Скорее всего, мы наткнулись на экстремистов из хаджитской группировки Ренриджа Крин, судя по рапорту, уже немало доставивших бед Сиродиилу, особенно в последние два года. За ними числится распространение скуумы, уничто..
- Жертвы?
- ...жение... Жертвы? Вырезан весь наш отряд. Удалось спасти только одному из командиров, воспользовавшемуся амулетом возврата...
- Убить его. Таким никчемным созданиям не место в нашем Братстве. Теперь свободен, Саррен. Мне надо обдумать и пересмотреть нашу тактику.
- Как скажете, моя госпожа.
Имперец встал, поклонился и направился к выходу. Цаэска же откинулась на спинку стула и ударилась в раздумья.
«Мои предки бежали в Риммен, когда этот идиот Атребус, захватив трон, устроил на них гонения. Долгое время мы выплачивали дань Гриве и находились в зависимости от Эльсвейра... А что теперь? Теперь убежище моих предков представляет собой наркопритон, отчего только жиреет этот мохнатый буржуй Я’Тирдже. От хаджитов скоро яблоку будет негде упасть... Но им всё мало. Они встали поперёк моей дороги и здесь, в Сиродииле. Но теперь я  готова достойно принять бой.»
Коки-Питона бросила взгляд на письмо от советника, и вслух заверила сама себя:
- Что ж, Сиверис, если тебе нужна помощь супротив этих кошачьих террористов... ты ее получишь, как я и обещала на нашем маленьком свидании, и теперь даже в большем объеме. А я получу Риммен, свободный от этого хаджитского сброда, Ренриджа Крин и поддерживающих их “Золотых Котов”... Нутром чую, получу...

Золотая Дорога. Утро пятого числа Первоцвета

Анричирр взобрался на повозку и осмотрелся. Она была просторной, достаточно просторной, чтобы уместить на себе с десяток человек и еще что-нибудь. Сейчас же, на другом ее конце находились бочки с неизвестным для сутая содержимым, да и не столь важна для Анри была сия информация.
Чтобы не мешать проходу остальных путешественников, хаджит быстро отошел и устроился у угла повозки, подчиняясь какому-то странному инстинкту. Не привык он находиться в больших компаниях, а если таковая и находилась, то старался держаться поодаль от всех. Однако надежды Анри не оправдались – на другой конец телеги прошествовал темный эльф, и, что показалось сутаю вполне естественным, остальные хаджиты решили держаться подальше от него. Так что он оказался как раз возле своих мохнатых собратьев, причем возле него устроился сам Ярги.
Он вновь снял со спины неудобно и больно упирающийся в деревяшку повозки лук и сложил его возле себя. Уселся так, чтобы его тело занимало как можно меньше площади в повозке, подпер лицо собственной рукой. Он не проронил ни слова больше, и погрузился в свои раздумья, благо, сейчас представился момент хорошенько поразмышлять о сложившейся ситуации.
Анричирр вообще не ожидал подобной встречи. Как она началась… взрыв? Что это был за взрыв хаджит так и не узнал, а спрашивать у Ярги или у других не счел необходимым и важным. Еще с самого начала сутая удивила битва, развернувшаяся на дороге. На одной стороне были только хаджиты, на другой – только редгарды. Пожалуй, такого четкого распределения по расовому признаку Анри не ожидал. Это уже говорило о том, что не было встречи каравана хаджитов с простыми разбойниками. Тут не просто разбойники были, а то, что последний из них исчез при помощи какого-то своего магического амулета, что-то гордо прокричав по какого-то там своего “советника”, было явным и точным подтверждением. Советником мог оказаться и предводитель их предполагаемой группы, а может быть и заказчик. Первое, скорее всего, – о заказчиках с такой надеждой и бравадой не вспоминают. Интересно еще было Анри узнать о самой сущности этого советника, то есть кто он вообще. Прозвище? Какой-то ранг? Или действительное звание кого-либо из Совета Старейшин? Тут трудно было делать выводы…
То есть редгарды были, скорее всего, членами какой-то группировки, во главе которой стоит некий “советник”. Ну, или это было просто какое-то сборище наемников, работающих на все того же советника, трудно сказать было точно. Анричирру этого показалось мало, но и это было уже что-то.
А кто в данный момент приходился Анри спутниками?.. Да кто угодно. В конце концов, это редгарды напали на них, а не наоборот – это сутай для себя решил точно, иначе бы просто преимущество было на другой стороне. Простые торговцы или путешественники, потерпевшие нападение… нет, торговцы так не дерутся. Все те же наемники?.. Да, пожалуй. Сейчас любой хаджит подрядиться работать на любое грязное дело, так что такой расклад не показался Анричирру хоть сколько-нибудь странным.
Данмер? Пожалуй, самая непонятная фигура. Зачем-то сразившая последних двух редгардов и случайно зацепившая – не по своей воле – хаджита. Единственное, что для себя отметил Анричирр, так это уровень владения эльфа метательным оружием. Кажется, тот сидел в кустах, и смертельно ранить врага с такого расстояния… да еще и быть при этом раненным – дорогого стоит. Кстати о ранении – откуда оно у него? Да и как он вообще там оказался? Там вроде как стояли еще повозки от каравана, горящие… Но это ничего не говорит про данмера. Разве что он появился ровно оттуда, потому что… Потому что караван был ограблен? Иначе зачем стоять таким повозкам горящими. Да, та группа повозок была ограблена и сожжена за ненадобностью. Но кем? Вполне возможно, что и редгардами. Вряд ли хаджитами – их повозка стояла в другой стороне, да и незачем им подобный разбой. Вполне возможно и участие третьих лиц…
Постепенно удлиняющаяся цепочка умозаключений Анричирра была прервана копошением и движением слева от него.
– Расскажжи о себе, дрруг. Откуда ты? И почему помог нам? – спросил Ярги.
- Анричирр. Анричирр из Сенчаля, - хаджит слегка кивнул. – Из Эльсвейррра самого путь… до Столицы. Дрруг у меня там добрррый быть должен… на празднике имперррском, чтоб Тайбер ихний там… - Анричирр проглотил остаток фразы и слегка улыбнулся. – Ну а что – почему помог. Иду по лесу, хочу к дорроге выйти наконец… И тут взрррыв какой-то неподалеку, - сутай даже махнул рукой в неопределенную сторону. – Что за взрыв-то и сейчас не пойму… А прибежал – и вижу, что вы мечами махаетесь с кем-то. Да еще и пррроигрываете. Это, брратцы, не дело…
Анри встряхнул головой и посмотел на Ярги.
- А я… а я такой ввот. Для меня слово “хаджит” – не пустой звук. Всё брратья, всё один наррод. Вместе деррржаться должны, а сейчас-то, когда за нашего бррата и монеты ломанной не дадут, и подавно. Иначе тррудно будет…
Говорил Анричирр все искренне, не видя смысла в том, чтобы соврать здесь. Искренне – но негромко, невольно подчеркивая всю свою робость и отстраненность от всех остальных.
Сутай засунул руку во внутренний карман куртки (по пути застегнув высокий ворот рубашки, осознав, что красоваться перед собратьями своим очаровательным шрамом совсем не обязательно) в поисках кристалликов лунного сахара. Он не был зависимым от него, и лишних иллюзий не питал, но сейчас манящей и дурманящей сладости сего зелья ему не хватало. Но сахара в карманах Анри не было, и вытащил он руку с видимым разочарованием.

Деревня Опавший Лист. Хижина гадалки.

Нар внимательно оглядел весьма экзотичное убранство дома гадалки и по прежнему держа в правой руке свой даэдрический посох Адского Огня, левой достал из за пояса кинжал, но не лезвием вперед, а рукотью.
- Я уверен госпожа Велани, вам известен хозяин этой вещи. Однако я не тот, кого Он послал чтобы проткнуть вот этим ваше сердце, совсем не тот. А поскольку я не тот, и заданье это не моё - то думаю мы можем найти некий компромис в этой сложной ситуации! Что скажете? И не тяните, мне отсюда на метку прыгнуть - плево дело, а вот сможете ли вы от пожарников этих уйти - то ещё вопрос, да и вы прекрасно знаете своего Хозяина - этот слуга не сдюжит, Он пошлёт другого попроворнее, времени и слуг у них у Господ - тьма.

Деревня Опавший Лист. Хижина гадалки.
Велани опустила глаза и прикусила нижнюю губу: распознать испещрённую даэдрическими рунами рукоятку ритуального кинжала не стоило для неё труда. Гадалка вздохнула, и, отойдя в строну, отодвинула тряпичный полог, демонстрируя волшебнику скрытую часть её обители. Этот уголок, со столиком и несколькими прикреплёнными к стене полочками, представлял собой зрелище куда более интересное, чем та, тусклая и скучная часть обители гадалки.
На столе стоял хрустальный шар, в котором медленно двигались, перетекали вязкие клубы дыма, а вокруг него чего только не было: на простой скатерти были рассыпаны какие-то бисеринки, зёрнышки, горстки каких-то порошков, рядом были разложены карты, а на краешке стола стояла чашка с кофейной гущей на дне. Полочки же украшали установленные на подставках особые магические кристаллы, для гадания на которых в Гильдии Магов даже были квалифицированные специалисты.
Гадалка села на стул и  знаком предложила старому данмеру опуститься на табурет напротив неё. Марвани принялся ворчать, де времени нет рассиживаться, но Велани, кажется, не слушала его: закрыв глаза, она словно обхватила магический шар ладонями (впрочем, не дотрагиваясь до хрусталя) и попыталась сконцентрироваться, что было непросто в таких условиях – крестьяне продолжали скандировать и горлопанить за стенами хижины. Нар поёрзал на стуле – сидеть в хлипкой хибаре, которую вот-вот сожгут со всеми, кто внутри, было не слишком-то уютно. Но тут женщина подала голос:
- Так это ты являлся мне в видениях, старче.
Волшебник, нахмурившись, уставился на безумную бабу, а та продолжала:
- Я знала, что кто-то будет послан сюда лордом-даэдра... Когда-то я славно послужила ему, за что Лорд вознаградил меня глотком из Горькой Чаши... Вознаградил ли? Может так, а может, проклял. Я стала ещё мудрее, ещё проницательней, чем была, но красота моя физическая и удача пошли на убыль...
Я почувствовала, что фортуна отвернулась от меня, когда отец прознал о моих связях с даэдрическим принцем. Он, будучи священником церкви Акатоша, не смог вынести такой позор и выгнал меня из дому. Я два года провела в скитаниях, занималась тем, что гадала и предсказывала будущее, но везде меня гнали и клеймили как ведьму. Плата за мудрость, полученную из Горькой Чаши, оказалась велика...
Однажды, я проходила мимо статуи Клавикуса Вайла, и что бы вы подумали? У её подножия стоял на коленях мой отец. Ослабленный напастями судьбы и уверовавший в мощь лордов-даэдра после отгремевшего Кризиса, он стал вести двойную игру, прячась за маской благочестивого священника, а на деле пресмыкаясь перед Вайлом.
Буквально неделю назад я почувствовала, что Вайл отдал распоряжение умертвить меня, однако я ясно видела, что Клавикус поручил это кому-то моей крови, а мой отец, Отин Треван, – мой единственный выживший родственник. Я ждала его, но в видениях мне являлся седовласый старик-данмер в богато украшенной мантии...
Велани, не отводя ладоней от шара, вздрогнула и резко распахнула глаза, метнув взгляд в сидевшего перед ней Марвани.
- Теперь я вижу. Вижу, что мой отец пообещал Клавикусу чью-то душу. А тот, найдя это забавным, оговорил, что он хочет именно мою. Я вижу большие сомнения и душевные метания моего отца. А теперь, я вижу перед собой тебя, данмер, с ритуальным кинжалом Вайла.
Толпа снаружи ликующе взревела, а помещение стало наполняться удушающим дымом. Гадалка вскочила и раскинула руки в стороны:
- Если ты пришёл чтобы убить меня, я твоя. Жизнь изгойки мне и самой уж опостылела. Тем более, Отин наверняка пообещал тебе крупную сумму, а заплатить за своё спасение мне нечем.
Женщина прищурила глаза и тихо, но чётко добавила:
- Впрочем, деньги тебе в твоих поисках всё равно не слишком пригодятся.

Золотая Дорога.

Лошадь Снорри уныло перебирала копытами, выбивая из мостовой монотонный, навевающий дремоту ритм. Несмотря на всю свою нелюбовь к езде верхом, на этот раз полукровка добровольно решил продлить “пытку скачками”. Хоть телега и была достаточно большой, чтобы без проблем вместить всех присутствующих, но значительную часть ее нахально оккупировал данмер-метатель, от которого зверолюд искренне стремился держаться подальше.

Некоторое время ничего особенного не происходило. Повозка все так же неспешно пылила по петлявшей среди холмов и пригорков дороге, путешественники были погружены каждый в свои мысли. Наверняка многие из них сейчас размышляли о превратностях судьбы и о том невероятном стечении обстоятельств, что собрало их всех, столь непохожих друг на друга, вместе. Возможно, кто-то думал об улизнувшем редгарде и о его последних словах, кто-то шел дальше и вспоминал про странное расовое соотношение бойцов… кто-то, но не Снорри.
Учитывая то, что профессия разведчика-диверсанта предполагает под собой сбор и обработку информации, это могло бы показаться, мягко говоря, странным. Но только на первый взгляд. Будем откровенны – будь кошак в норме, он бы, непременно, обратил внимание на сопутствующие сегодняшней битве особенности и несостыковки. Вся проблема была в том, что в норме он не был.
Демонстративный отказ от поездки в одной повозке с темным эльфом обошелся C’Нерриру куда дороже, чем он мог предположить. Истощенный невзгодами двух последних дней организм не выдержал дополнительной нагрузки, и теперь неопытному наезднику пришлось пожинать плоды собственной гордыни в виде обрушившихся на многострадальный позвоночник приступов ломоты. Впрочем, отбитая поясница была только прелюдией к по-настоящему крупным неприятностям.

То ли здесь сыграла свою роль общая усталость, то ли (что пугало куда больше) вновь усилилось привыкание, но, так или иначе, кошака накрыло сахарным откатом. Более неподходящего времени для этого было сложно вообразить – мало того, что ломка наступила гораздо раньше предполагаемого срока, так еще и произошло все это в опасной близости от непосредственного начальника. Не хватало еще с самого начала показать нанимателю, что вместо холодного и уверенного в себе профессионала он потратил деньги на наркомана с нестабильной психикой.
В Эльсвейре лунный сахар настолько давно и плотно вошел в быт и культуру местных жителей, что для большинства хаджитов он превратился из сильного наркотика в обыденное средство сделать жизнь чуть легче, а то и вовсе в ежедневную приправу к еде. Со временем у чистокровных эльсвейрцев развилась определенная устойчивость к отраве, которая и позволяла им без особого вреда для себя принимать большие дозы сахара. Проблема Снорри была в том, что он, увы, был слишком человеком, и доставшейся ему от природы устойчивости едва хватало на то, чтобы не превратиться в одолеваемую сонмом болезней развалину, живущую только ради очередной дозы.
Затравленно оглядевшись, зверолюд потянулся дрожащей лапой к седельной сумке, извлек из нее кисет с сахаром и забросил в пасть крупинку сахара.

Полегчало.

Когда обхватившие голову тиски мигрени разжались, С’Неррир облегченно выдохнул и выпрямился в седле. Одного кристаллика как раз хватило на то, что бы избавится от отката, не вылетев при этом за пределы Нирна. Окружающий мир выглядел почти нормально, разве что цвета слегка сместились, да звуки стали отчетливей.
- …для меня слово “хаджит” – не пустой звук. Всё брратья, всё один наррод. Вместе деррржаться должны, а сейчас-то, когда за нашего бррата и монеты ломанной не дадут, и подавно. Иначе тррудно будет…
Некстати вернувшийся в реальность и еще не вполне нормально соображавший Снорри, только что получивший очередное напоминание о собственной непохожести на остальных хаджитов, не нашел ничего лучше, кроме как прорычать в ответ на это что-то неразборчивое, но явно неодобрительное.
Над повозкой на секунду зависла удивленная тишина, а затем Ярги вкрадчиво промурлыкал:
- Разве ты не согласен с этим, С’Неррир?
От пристального, тяжелого взгляда желтых ягуарьих глаз катая С’Нерриру стало как-то не по себе. Сглотнув, он тут же поспешил заверить всех присутствующих в том, что он, несомненно согласен, и, вообще, просто горло прочищал. Отлично осознавая, что выглядит при этом на данный момент крайне глупо, и ругая себя за это последними словами, Снорри попытался сгладить произведенный эффект, свесившись с седла и протянув полную горсть сахара тому самому сутаю, что так помог ему в бою. При этом неосознанно предоставив незнакомцу зелье, которого тому и не хватало:
- Эээ… ну это… Это тебе… За то, шшто спас мою шкурру во время боя… эээ… Бррат.

Золотая дорога.
Ярги внимательно посмотрел на полукровку, но промолчал. Заверять их нового хвостатого попутчика, с удовольствием и благодарностью принявшего сахар из лап Снорри, чтобы тот не обращал внимания на не слишком адекватную реакцию их собрата, катай счёл излишним. А продолжать выяснение отношений в присутствии посторонних – тем более.
Он понимал С’Неррира. Или надеялся, что понимает. Тому пришлось хлебнуть в жизни, и рассчитывать на отсутствие неприятных последствий было бы слишком легкомысленно. Внешние отличия от своих собратьев испокон веков не приветствовались, а то и подвергались всяческим язвительным насмешкам и гонениям, а это неизбежно влечёт за собой появление отличий и внутренних. Ярги всё это прекрасно понимал, но не знал, как, по крайней мере на данном этапе их знакомства, уверить С’Неррира в том, что не происхождение и внешний вид делают честь зверолюду или меру, а поступки и деяния. Даже среди имперских шавок можно отыскать достойных, но, увы, – выбранный катаем и его товарищами путь не подразумевал под собой эти поиски. Ярги был уверен, что они всеми силами должны обеспечить будущее для их народа, а достойного существования они в нынешних условиях могут добиться лишь ступив на тропу войны. А там все средства хороши.
Из раздумий катая вывел детский окрик, донёсшийся откуда-то сзади. Несколько мохнатых голов выглянуло из повозки: позади них, в столбе пыли, различался силуэт ребенка, спешащего за телегой сбиваясь с ног. Лошадей придержали, и Морнеанго узнал в пареньке своего недавнего приятеля Уги, спасшего данмера от разбойников.
- Ух... Наконец-то... Я догнал вас... – наклонившись и опершись руками на колени, пытался отдышаться мальчик. Он, спрятавшись в кустах, наблюдал, как его спутник уселся в повозку и уехал в сторону столицы вместе с хаджитами, и заключил, что раз эльф помог хвостатым одолеть редгардов, а потом еще и отправился с ними – коты не враги.
- Ты ещщё кто такой? – прошипел Джо’Таши, на что получил гордый ответ.
- Я? Я с ним! – кивнув головой на Морнеанго, заверил мальчик. – С героем Нового Кватча!
Несколько пар кошачьих глаз уставились на данмера, и тот согласился.
Словоохотливый паренёк, не обращая никакого внимания на выражающие глубокий протест глаза тёмного эльфа, поведал хаджитам об их спасении от банды чернокожих, развеяв тем самым и сомнения Анричирра в появлении раненого данмера на обочине дороги. Но вконец Уги добил данмера, когда вдруг заметил:
- Мы видели как вы разделались с этими гадами! Уж теперь они своему советнику порошок не доставят! – мальчик рассмеялся, но быстро притих, поймав опешившие взгляды мохнатых.
- Вы чего? – тихо пробормотал он.
«Похоже, они подслушали чёрных, пока прятались в сене» - пронеслось в голове катая.
- Ничего, всё в поррядке. Думаю, в нашшей повозке найдётся и для тебя местечко, – задумчиво промурлыкал Ярги и паренёк охотно протянул ладошку свесившему лапу Джо’Таши.
Телега снова тронулась, и очень скоро Ярги повернулся к данмеру и добродушно поинтересовался:
- Так что там про советника и... порошшок?

Морнеанго, всё это время тихо сидящий в своём «углу» телеги, был бессовестно вырван из раздумий выбежавшем из клубов пыли мальчуганом. Мало того, что он указал на убийцу, как на своего знакомого тем самым обратив на него и без того слишком пристальные взгляды хаджитов, так ещё и незамедлительно поведал им историю их спасения, во всех деталях и подробностях. После чего окончательно разбил все надежды данмера на тихое мирное окончание словесной болезни Уги, тем, что мальчик обмолвился о каком-то порошке, который понадобился тому самому советнику.
Эмоции от услышанного сразу отразились на мохнатой морде вожака банды, и он немедля взял мальчика с собой в надежде выведать у него и этого «героя Кватча» побольше информации. Когда Ярги подсел к Мору, он уже знал что спросит хаджит и поэтому заранее принял отрешённый вид.
- Так что там про советника и... порошшок? – неожиданно дружелюбно промурлыкал он, чем заслужил гневный взгляд убийцы в свою сторону.
- Я был без сознания и не слышал этого, - с ноткой дерзости в голосе слукавил Мор и перевёл свой взгляд на дорогу, показывая тем самым, что разговор окончен.
Оскорбленный таким поведением Ярги что-то прошипел на языке, которого данмер не понимал и повернулся к Уги, натянув ту же дружелюбную улыбку и так же мило промурлыкав.
- Ну, а ты, мой мальчик? Что ты сссслышал о порррошке?
Уги взглянул сперва на хаджита, потом на героя Кватча, который разглядывал местные пейзажи, и снова на хаджита. Мальчик сомневался, стоит ли рассказывать им, что же они услышали в разговоре тех бандитов, но, взвесив все за и против, он сошёлся на том что, раз уж эти хаджиты спасли их, то должны быть добрыми и дословно пересказал все, что успел услышать прячась под настилом сена.

Деревня "Опавший Лист"

- Вот  как... - протянул задумчиво волшебник и прислушался к воплям и яростным крикам на улице. Треск пламени уже лизавшего стену и крышу постройки ограничивал время пребывания в хибаре. Нар почесал лысину и махнув рукой вскочил. Потом он привесил посох за спину и вцепился одной рукой в плечо араба-аргона, а второй в левую руку гадалки Велани и четко произнёс формулу порталиса. Сине-сиреневые тугие спирали обвили троицу и с ревом втянули их в иномировое пространство. Через доли секунд они выпали из небытия в Храмовом районе. Старик покачнул и чуть было не упал на земь. Трансгрессия и самого себя то отнимала немало сил а перебросить сразу тройную массу на пометку было просто убийственно. Экс-архимагистр знаками скомандовал рабу подать ему мешок с припасом и ожесточённо принялся там рыться. Вытянув несколько пузырьков с востановлением сил и маны он принял микстуры внутрь и синюшность, странео выглядевшая на темном данмерском лице потихоньку сошла с него.
- А сейчас Велани мы нанесём визит вашему родственничку Отину. Там вы спросите с него по всей строгости.
Нар повёл гадалку к Храму Девяти и через несколько минут они уже были проведены каким-то служкой к достопамятной келье жреца. Жрец встретил их выпученными глазами и со страхом уставился на Велани.
- Это ваша, как я понимаю, родственница? Думаю вам есть что сказать друг другу, - бросил усмешку в лицо жреца старый волшебник и положил на его койку ритуальный кинжал.

Золотая дорога.
Уги охотно поделился с попутчиками всем, что знает: мальчик поведал и про человека со странным именем (при других обстоятельствах вызвавшим бы приступ хохота) Коки-Питона, и про его договоренность с неким советником, и про то, что бандиты должны были забрать для него из портала партию какого-то порошка. Ярги и Джо’Таши, навострив уши, выслушали его и переглянулись.

«Интересно... Что они собираются делать... и чем, дро-м'Атра их всех дери, это может обернуться... – поморщился Ярги, – Да ещё неизвестно, как всё пройдёт в городе...  А то как и не вернёмся обратно... Кто же тогда новости доложит... »
- Нужно будет посслать Ра’Дарру весточку, – словно прочитав мысли своего товарища, вполголоса высказался Джо’Таши.
Ярги кивнул и скрестил лапы на груди. Уги, увидев, что интерес к нему потеряли, тоже притих – глазёнки мальчика смотрели назад, туда, где остался его ныне покойный отец... Похоже, лишь малый возраст и пока не пришедшее осознание произошедшего ужаса не давало ему разреветься, уткнувшись в плечо своего нового спутника, кумира и героя Нового Кватча. А тот всё так же отрешённо смотрел на горизонт, абсолютно не обеспокоенный чужими проблемами.

Храмовый район Имперского города.
Аколит Церкви Акатоша никак не ожидал такого расклада. Священник был в явном замешательстве и не знал что ему делать. Сначала он хотел наброситься на Марвани со справедливыми претензиями: старый пень не только не выполнил его поручения, но ещё и привёл жертву сюда, в святую обитель! Но как только глаза священника встретились с глазами Велани, он и думать забыл о том, что в его келье присутствует ещё кто-то кроме них двоих. Его дочь сильно изменилась за прошедшие годы: ее прежняя красота улетучилась, и свою неказистость она безуспешно пыталась теперь скрыть излишним макияжем... Но это была она. Его дочь, которую он в одиночку воспитывал всё её детство... С которой гулял и играл, был для неё отцом и матерью, кнутом и пряником... Которую безуспешно пытался приучить к религии, и которую впоследствии выгнал из дому за связи с Клавикусом Вайлом.
- Я... Мне... Ты... – то ли со злобой, то ли со страхом в голосе лепетал горе-папаша, силясь подобрать необходимые слова. – Он всё рассказал тебе?
Марвани кашлянул, а Велани, прикрыв глаза, кивнула, и снова посмотрела на схватившегося за голову и готового рвать на себе волосы отца.
- Присядем? – предложила прорицательница, кивнув на кровать, и Отин, пролепетав, «Да-да... Конечно», трясущимися руками взял с покрывала ритуальный кинжал. Секунду поколебавшись, он отложил его на тумбу, что стояла в углу, и сел рядом со своей дочерью.
- Когда-то ты отказался от меня потому, что я не прониклась девятибожием и помогла лорду даэдра, – вздохнула Велани, – А теперь и ты сошёл с пути набожного священника, да так, что готов совершить страшный грех, о котором раньше тебе было бы даже страшно подумать... Но будет ли тебе также легко теперь, после всего, что ты совершил, отречься от себя самого... папа?
Отин, из последних сил пытавшийся держать себя в руках, совсем расклеился и разрыдался.
- После... после Кризиса, – хлюпал носом священник, – Мне пришлось туго... Я... Я был вынужден... Я не знал... Я боялся! Церковь нашего ордена в Кватче... И эта война, и эти культисты... И никто не смог... И даже сами боги не смогли...
- И ты просто испугался, проникнувшись могуществом демонов из забвения, и решил вымолить для себя тёплое местечко под крылом одного из принцев? Не похоже... не похоже на тебя, на того... кто так чтил заветы богов, переметнуться на сторону своего идейного врага. Ты ведь помнишь, как отнесся тогда... Пять лет назад...
Священник замолк, вспоминая события давно минувших дней... Он прекрасно помнил, за что он выгнал собственную дочь, и как обвинял её в страшных грехах – сделки с демонами, осквернение собственной души и изучение дэйдрических запретных знаний... И это его дочь, священника Церкви Акатоша, которую он с самого детства пытался приучить к постижению мудрости Дракона Времени! А теперь, что же он сам?
Два года назад он повел себя как последний трус, и оказался предателем не только собственной религии, но и своей единственной дочери... Как он смел тогда обвинять её в каких-то грехах, когда он и сам погряз в них по уши, подвергнувшись панике... А что после окончания Кризиса и чудодейственного вмешательства Акатоша? Он снова вернулся под Его крыло, и теперь, не испытывая угрызений совести, проводит паству у той самой статуи, где когда-то Мартин, обратившись в Воплощение Акатоша, изгнал Мехруна Дагона и восстановил барьеры, положив конец Кризису... А он, Отин Треван, так и остался служить Вайлу, не найдя в себе сил расторгнуть договор... или не очень того и желая. Треван теперь и сам того не знает...
-П-прости... П-прости меня, дочь моя! Вся моя жизнь последние да года – один сплошной грех... я недостоин зваться аколитом, я лишь оскверняю божество времени одним своим присутствием под его великими крыльями... Прости...
Отин снова захлебнулся в слезах, а Велани приобняла его за плечи, на что он ответил взаимностью.

Марвани долго наблюдал за происходящим, и уже готов был проворчать что-нибудь по поводу того, что вся эта семейная драма ему надоела, и пора что-нибудь решить наконец, но Треван сам к нему обратился:
- С... спасибо тебе, старик... Ты воссоединил нашу семью, спас мою душу и душу моей дочери. Я не знаю, смогу ли я продолжить служение Акатошу, но здесь мне теперь точно не место. Мы с Велани...
- Отправляемся в Хай Рок, в Западный Предел – продолжила прорицательница. – Укроемся в одной из деревушек у местных ричменов, которые давно прославились как одни из сильнейших колдунов Хай Рока. Хоть они скрытны и высокомерны, я уверена, они дадут нам временное пристанище. А там посмотрим... Что до тебя же...
Гадалка встала, подошла к Нару и взяла его за руку, после чего посмотрела ему в глаза.
- Знай, старче, впереди тебя ждет трудная и долгая дорога. Ты ищешь древний потерянный предмет, но он далеко за пределами Мундуса. Тебя ожидает путешествие в Пустоту Обливиона, в один из здешних миров, лежащий там – столь же безумный, сколь и прекрасный. Способный как повредить рассудок, так и наоборот - открыть доселе неизведанные границы.
Прикрыв глаза и помолчав немного, Велани добавила:
- Остерегайся бывших союзников. Верховные наймут теней, которые принесут тебе смерть, если ты не будешь начеку... Но... в своих приключениях ты встретишь и тех, кто поможет тебе. Цени их. Ибо найти дверь в иной мир проще, чем пройти через неё – один ты не справишься. Это всё, что я могу тебе поведать.
…
Спускаясь по ступеням часовни, Марвани снова почувствовал чьё-то присутствие.
«Признаться, ты удивил меня, Нар – прозвучал в голове голос гончей Клавикуса Вайла – Я думал, ты сделаешь, как задумал, и убьёшь Велани… Но ты внял моему совету и спас её. Ну, так хоть бы потешил меня эффектным побегом из горящей избы и героическим метанием ледяных сгустков энергии налево и направо, чтобы проучить этих нерадивых деревенщин! А ты – прыг-прыг, как таракан! И уже в городе.»
Барбас разразился лающим хохотом.
«Но, Велани жива, а это главное. Вижу, она тебе даже нагадала чего-то. Впрочем, гадалки всегда так туманны в своих высказываниях… А ты, когда говорил с Вайлом, кажется, хотел узнать что-то о фляге Лилландрила? Мда, абсолютное отражение любого магического снаряда... У тебя губа не дура. Что ж, она действительно была отдана моему хозяину Сайрусом из Неутомимой Лиги… И столетьями хранилась у него. Ты, на самом деле, опоздал самую малость – на год, или около того. Мой лорд отдал её одному авантюристу за оказанную им помощь. Где он теперь, я не знаю. Точнее, не знал… После того, что сказала тебе гадалка, картина проясняется. Удачи, Нар. И не попадайся на глаза Вайлу, иначе тебе несдобровать.»

Возле столичного Храма Девяти.

- Мне кажется Отин прошел испытание Вайла и очень скоро хозяин обратится к нему с новыми приказами. - рассмеялся старый пройдоха "прослушав" обращение Барбаса, - значит артефакт называется фляга Лилландрила, чудно, чудно. Это уже кое-что.
Вот только сумрачно и не понятно предсказание Велани. Континиум одного из даэдра в Обливионе, да какого же? Неужели самого Клавикуса Вайла. Вот уж куда соваться сейчас совсем не стоит.
Старик наморщил лоб и поскреб пятерней свою седую бороду. Он напрягся и постарался чётко сформулировать мысль:
- Скажи мне Барбас хотя бы имя этого награжденного авантюриста, ибо без этого наверно невозможно найти следов фляги. Я увы стар и не могу уже надеятся на долгую жизнь. А искать авантюриста имея его имя наверно проще. Ведь наследил он в Тамриэле, без сомнения наследил, раз выполнял заказ принца.

Золотая Дорога.

Анричирр с интересом выслушал рассказ прыткого Уги, догнавшего повозку, но виду не показывал. Кажется, не шелохнулся, не проронил ни слова. Даже после своеобразной точки в разговоре, поставленной сотоварищем Ярги, сидевшим напротив них.
А ведь было что говорить.
“А вот и «радар» объявился… Так это же кто мои попутчики тогда?..”
Логическая цепочка в голове Анри выстраивалась сама по себе. О «радаре» говорил мальчик, единственный выживший из деревни на приграничье, сожженной террористами. Если, разумеется, верить капитану Бруно, а оснований не верить у Анри не было. Так из-за чего он начал говорить о нем? Из-за хаджитов, больше никаких источников. А будь источник другой, то услышал бы о «радаре» парень гораздо раньше, и вряд ли стал бы бредить…
И тут – Ра’Дар! И как сказано было – «послать Ра’Дару весточку»… Вероятность того, что этот самый Ра’Дар является неким большим начальником, немалая. Конечно, может оказаться и связным каким-нибудь… Но все возможно.
«Скамп… как я все же прав оказался, когда думал об этом».
Ра’Дар – Ра’Дар… и кем же тогда попутчики Анри являются? Не верил наемник в такие совпадения, напротив – практика показывала, что подобные мелочи и совпадения ключами к наглухо запертым дверям оказываются. То, что он сейчас сидит рядом с известными бандитами, Анричирр решил для себя точно, или почти точно. Он не исключал вероятность ошибки, но отталкивался в своих размышлениях начал именно от этого.
«Вот надо же такому случиться… в разгаре утра посреди дороги в драке лютой помочь душегубцам из Ренриджа Крин!»
И зачем же они едут в Имперский Город? Ох, что-то недоброе затевают… Точно что-то недоброе. Надо бы доложить… или не надо?
Анричирр приоткрыл глаза, оглядел своих спутников. Посмотрел на солнце и небосклон, примерно оценив время, и вновь задремал.
Если он доложит Бруно? То, наверное, у имперцев появятся основания отделить Анри от остальной хаджитской братии. Взять под личный учет, так сказать. Но тогда и у ренриджей при случае появятся большие счеты к нему, они теперь его в лицо знают. Да уже в принципе – как Анри в Лейавиине сдал Симону террориста… Ну да не его вина в этом. В любом случае, под пыткой молчаливых не бывает – не святой тот хаджит, чтобы на растяжке мантры петь… Все равно бы нашли. Тем не менее, такая большая организация, как Ренриджа Крин Анри растопчет в два притопа. Если же он примет сторону Ренриджей… то ему придется выкручиваться в случае чего. Говорить, что на Империю не работал, стукачом не являлся… Сейчас это было бы наиболее всего удобно сделать, когда он ничего особого не наделал. Да и склонялся больше всего Анри именно к этому варианту, из-за любви к своему народу и некоторой степени неприязни к имперцам. Но тут появился еще один элемент…
Порошок? Коки-Питон и советник? Было видно, что коты никакого представления не имеют о том, о чем идет речь. Но возможно об этом знает имперская сторона… и если это действительно так, то Анри сможет при случае перехватить эту информацию. И передать хаджитам, оказав им неоценимую услугу. Правда придется ухитриться, чтобы перехватить у них инициативу, а не то в ответ на заявленную наглость оставит Ярги и верхи Ренриджа Крин от Анричирра только его пушистый хвост. Единственную, между прочим, гордость молодого сутая. За боевой трофей террористам вполне сойдет…
Кажется, у Анри начала проявляться призрачная возможность сыграть за обе стороны. Главное – суметь не обжечься между двух огней. Ожоги могут оказаться смертельными… Но игра стоит свеч. А сейчас сутаю и впрямь нужно было повидать парня из преисподней сожженной деревни. И попробовать выведать что-нибудь у него, заодно заплести язык Бруно. Если вообще возникнет потребность.

День 5-го числа месяца первоцвета. Чейдинхол. Убежище Тёмного Братства.

Индрегас сидел и с задумчивостью смотрел на две колбочки у него на столе. В обех были какие-то бесцветные кристаллы. Ему уже порядком надоело объяснять всяким дилетантам, которые считали себя обязанными инспектировать деятельность босмера (хорошо, что непосредственно спикер в этом не участвовала), что это разные субстанции, а не одна. Тем более что действие и первой, и второй было одинаковым - практически мгновенная смерть от остановки сердца. Достаточно было одного маленького кристаллика, чтобы досрочно отправиться на тот свет.
- Ну как продвигается твоё исследование? - раздался сзади мягкий женский голос.
Босмер не заметил как вошла Аркуэн, и это было странным. Он с недоверием покосился через левое плечо - да, это была действительно она, но почему Индрегас ничего не услышал? Видимо, я уже окончательно выдохся - не заметил как ко мне подошли, надо отдохнуть, но не сейчас.
- Нормально продвигается, - наконец ответил босмер, - точнее я уже почти закончил. Осталось только более точно выяснить его действие на живых существ.
- Ты его ещё не выяснил? - в голосе Аркуэн послышалось явное недовольство. - Ситис свидетель, скоро вся городская стража будет интересоваться, куда это подевались все окрестные нищие. Хорошо, что трупов им не найти, но тем не менее. Ты угробил пятнадцать человек за два дня. Я считаю, что это слишком. Так что давай, закругляйся, тем более что выглядишь ты, мягко говоря, хреново.
- Я знаю, сестра, - босмер еле нашёл в себе силы выдавить улыбку, - впрочем вот мой отчёт, так что можешь ознакомиться на досуге.
Аркуэн опасливо покосилась на стопку пергамента на столе.
- Нет уж, спасибо, боюсь мне это будет не по зубам. Может в кратце расскажешь в чем тут дело?
Индрегас тяжело вздохнул.
- Ладно, попытаюсь. В общем мне удалось выделить из этой пыльцы, а я не сомневаюсь, что это пыльца какого-то растения, но в я его ни разу не видел, и я подозреваю, что в Тамриэле его вообще не растёт.
- Так откуда оно? - бретонка была явно удивлена.
- Подожди, потом. Я смог из неё выделить два вещества, при приёме внутрь даже малюсенького кристаллика любого из них наступает практически мгновенная смерть от остановки сердца.
- Почему?
- Этого я не знаю сестра, тем более это выходит за рамки моей специализации. Я могу приготовить яд, могу сказать как он будет действовать. Но объяснить, почему он будет действовать именно так, мне не под силу.
Аркуэн нахмурилась, ей мало чего нравилось в том, что она слышала.
- А почему ты считаешь, что это разные вещества?
Индрегас выругался про себя, но на его голосе это не отразилось.
- Потому что вместе они действуют по другому. Если их принять одновременно, то в результате мы получим всего лишь лекарство, стимулирующее сердечную деятельность. Хотя, если его съесть сразу много, то можно разрыв сердца схлопотать. Но для этого его нужно употребить эдак раз в сто больше, чем если бы взяли только один яд чистым. Далее, при этом каждое из этих веществ начинает вести себя как чистое только при более чем двадцатикратном превосходстве одного над другим. В этом случае сразу смерть, в остальном ничего не случится.
- И ты можешь объяснить почему это так?
Индрегас усмехнулся:
- Нет не могу. Это тоже слишком сильно для меня. В общем, вкратце я рассказал. Всё остальное есть в отчёте, а я очень хочу спать.
Альтмерку вроде это удовлетворило и она успокоилась. Индрегас тем временем продолжал.
- Теперь ещё одно, у меня есть подозрения, что эта особа имеет отношение к тому, как эта пыльца сюда попала. Ты не знаешь, кто она такая?
И Индрегас подробно описал Аркуэн ту данмерку, которую видел в таверне "Скатерть-Самобранка".

5-е число Первоцвета. После полудня.
Возле столичного Храма Девяти.
- Откуда мне знать его имя! – фыркнул Барбас. – Клавикус не составляет досье на каждого, кто приходит к статуе! Если у моего господина находится поручение для очередного сорвиголовы, то тот либо выполняет задание и получает награду, либо находит свой конец. И совершенно не важно, как величали того или иного человечка. Ты цепляешься не за те нити, старик. Обдумай каждое слово гадалки, и если твой мозг ещё не совсем ссохся, ты поймёшь, в каком направлении тебе двигаться. Мне больше нечего сказать тебе, Нар. Я и так заболтался с тобой, прощай.
Данмер, сердито поморщившись и почувствовав с “уходом” гончей лёгкое головокружение, прикоснулся большим и средним пальцами левой руки к вискам. Рассчитывать теперь приходилось только на свои силы, но старому, мудрому телванни это было совсем не в новинку.

Убежище Тёмного Братства.
Аркуэн выслушала босмера и, перебрав в уме всех знакомых алхимиков и травников, неуверенно покачала головой.
- Вот так сходу не просто вспомнить описанную тобой дамочку, пока на ум что-то ничего не приходит... Если это так для тебя важно, можем пробить её через воров, эти-то, если договориться, точно установят её личность и местонахождение. Только обойдётся это в кругленькую сумму, и потрачена она будет явно не из кошелька Братства, ты понимаешь меня?
Индрегас кивнул и широко зевнул.
- Всё-всё, иду спать – заверил он сестру, встретив её укоризненный взгляд.
- Когда отдохнёшь и наберёшься сил, загляни ко мне, – как бы между делом промолвила Аркуэн, наблюдая, как эльф поднимается со стула, аккуратно выравнивает стопку листьев пергамента и кладёт их на место. – Возможно, у меня найдётся для тебя контракт. Тряхнёшь стариной и поработаешь на благо Братства, заодно и докажешь, что еще можешь быть нам полезен в более ощутимых и весомых делах, чем опыты с этим порошком. Смотри, как бы он тебя в могилу не свёл, Индрегас.

Ночь с 5-го на 6-е число Первоцвета.
Имперский город.
Нет совершенно никакой необходимости описывать, как телега, захваченная хвостатыми разбойниками, катилась к своей цели; как она гремела, подпрыгивая на кочках, проносясь мимо живописных пейзажей, всегда бывших гордостью Сиродиила и самих сиродиильцев, которые, как и другие обитатели иных провинций, являлись истинными патриотами и считали, что их родные края – самые красочные и чудесные; как повозка оставила позади попавшиеся на пути скудные плантации местных фермеров и ближе к ночи нырнула в сгустившийся туман, опустившийся так некстати и заставивший сидящего на козлах хаджита сбавить ход лихо разогнавшейся телеги, пассажиры которой так сильно спешили в столицу, – повторяю, едва ли нужно говорить здесь обо всём этом, ведь так или иначе, после достаточно длительного путешествия, к счастью для наших героев не приправленного более никакими приключениями, они приблизились к своей цели, а именно – к огромным воротам славного Имперского города.
Охрана у ворот была удвоена, что, собственно, и немудрено – к празднику в столицу съезжалась целая уйма повозок, напичканных скоморохами и артистами, и не меньшее количество карет господ, желавших посмотреть на представление, сулившее немало веселья.
И вот – очередная порция рвущихся продемонстрировать свои умения артистов. Один из стражников вышел вперед и вытянул руку с поднятой вверх ладонью, давая вновь прибывшим знак остановиться.
- Кто такие? – буркнул страж порядка, которому, по его весьма унылому и удручённому виду, уже осточертело задавать без конца прибывающим путешественникам одни и те же прописанные в протоколе вопросы, а задавать их тем, кто не удосужился явиться до заката и тревожил солдата и его товарищей посреди ночи, ему было и вовсе не в радость.
- Мы аррртисты, прибыли в город к празднику Первого Сева, чтобы развлечь славных жителей Сиродиила своим выступлением – приветливо оскалился Ярги.
- Цель визита, – словно не слышал ответа, задал вопрос стражник, клянящий визитёров и мечтающий о сне.
Хаджит вновь терпеливо озвучил непреодолимое желание развлекать славных жителей Сиродиила, “будь они трижды прокляты”, добавил он про себя.
- В каком количестве прибыли?
Ярги отметил про себя ещё троих подобранных террористами попутчиков и уверенно заявил, умолчав, разумеется, про присутствие маленького альфика, который, в случае чего, сможет спрятаться так, что днём с огнём не сыщешь, не говоря уже о царящем вокруг времени суток:
- Семерро.
Стражник цыкнул зубом, обошёл телегу с другой стороны, откинул полог и улицезрел кучку хаджитов, а с ними заодно ещё и тёмного эльфа с мальчонкой. Террористы были готовы к подобному осмотру, и для пущего убеждения стражи в том, что они бродячие актёры, Джо’Таши ещё несколько дней назад добыл соответствующий реквизит – хаджиты, переодевшись на подступах к городу, предстали пытливому взору часового в скоморошеских лохмотьях, и даже на довольного Уги нацепили шутовской колпак. Только Морнеанго, которого переодевать было долго и хлопотно из-за его ранения, так и сидел, выделяясь из ныне пёстрой массы “актёров” и холодно смотрел на проверяющего.
- Так, а в бочках чего тут? – подозрительно проворчал легионер и приказал сидящим прямо возле неё котам открыть крышку. Те подчинились, и глазам стражника предстала тёмная гладь жидкости, на поверку оказавшаяся отменным вином из Скинграда.
Легионер одобрительно кивнул головой, обсасывая палец, побывавший в Сурильском 399 года, даже не догадываясь о наличии у бочек второго дна.
- Предъявите документы на ввоз товара и санкционированное участие в торжестве.
Катай вынул из-за пазухи свёрнутый трубочкой и перевязанный ленточкой пергамент, такой большой ценой добытый прошлой ночью; легионер внимательно изучил бумаги, но подделки в них не распознал и, заметно расслабившись, вернул документ владельцу.
Ещё раз внимательно оглядев каждого из присутствующих в телеге, стражник вдруг застыл и нахмурился.
- Одну минуту, - пробурчал он и, вновь подойдя к воротам и пошушукавшись о чём-то со своими коллегами, направился назад, держа в руках какое-то объявление. Трое других стражников заметно оживились, кто-то хмурился, покусывая губы, кто-то положил ладонь на рукоять висевшего на поясе палаша имперского образца, и все не спускали взгляда с повозки. Их сослуживец, внимательно разглядывая в свете звёзд начертанный на бумаге портрет и пояснения к нему, переводил взгляд то на одного из путешественников (на кого, в темноте было неясно, да и сидели все в тесноте), то снова на пергамент. Хаджиты, сообразив, что что-то идёт не так, пытались унять и так расшатанные последними событиями нервишки; окутанный заклятьем хамелеона альфик, сидевший на натянутом над телегой тенте, уже начал одними губами произносить что-то на известном одним магам языке, намереваясь уже не в первый раз за этот тяжёлый день лишить стража порядка зрения, и уже просчитывал, что делать с остальными тремя; секунды тянулись надоедливо медленно... Но наконец...
- Ты! – ткнул легионер пальцем. – Данмер! Ну-ка! Вылазь из телеги!
Альфик перестал творить волшбу и перевёл дух, как и вся мохнатая братия.
- Ты что, слепой? – огрызнулся эльф, даже не подозревая о том, что ещё несколько мгновений, и легионер, усилиями маленького колдуна, вполне мог бы им стать. – Не видишь, я тяжело ранен?
- Да чтооо ты? – ехидно протянул стражник – Уж не плечо ль хворает?!
Повисло недоумённое молчание, а стражник твёрдым, громким голосом продолжил:
- Вы подозреваетесь в зверском убийстве дочери графа Кватча. Немедленно пройдёмте с нами.
Последовал знак другим воякам, и вскоре Морнеанго был бесцеремонно вытащен из телеги и уведён одним из стражников в город.
- Вас, господа, также придётся задержать до выяснения обстоятельств! – заявил легионер, но на сей раз альфик не стал откладывать свои приёмчики на потом и умело сотворил заклинание очарования, настолько мощное, насколько позволяли его силы. Ярги, сглотнув, промолвил:
- Но мы... Вы же видели бумаги! Всё в поррядке! А этого мы подобрали по пути, он был рранен и просил о помощи... Мы и слыхом не слыхивали ни о каком убийстве... И данмера этого рраньше нигде не видели!
Коты, все без исключения, замерли и притихли. Сейчас решалось буквально всё: от их собственных судеб до исхода мероприятия и будущего всего Эльсвейра.
Зачарованный стражник, словно во сне, кивнул, и медленно пробулькал:
- Что ж, похоже на правду... Ладно, проезжайте...
Ворота для артистов были отворены, добро на въезд – дано, и ликующие хаджиты проникли наконец в столицу.
Как только врата вновь закрылись, а телега откатила на значительное расстояние от входа, а, соответственно, и от глаз дежурящих с внутренней стороны ворот часовых, Уги, потрясённый и готовый впасть в истерику, опрометчиво спрыгнул с телеги и нырнул в темноту. Никто ему не мешал, как не помешал и стражникам забрать данмера: в столицу он попал, договор был выполнен, а более ничего хаджитов и ассасина не связывало.

Имперский Город. Ночь с 5-го на 6-е число первоцвета

Едва исчезла с виду любопытная физиономия стражника, Анри, фыркнув, поспешил сбросить с себя наспех надетые клоунские пестрые тряпки.
- Ну вы даёте, - только и сказал он, хмуро покосившись на своих новых «друзей» - затея с клоунадой ему не понравилась. - Ладно уж... Не буду вас обр-р-ременять своим обществом.
Когда телега остановилась уже где-то в городе, и Уги спрыгнул с нее и побежал прочь, Анри поднялся на ноги и огляделся.
- Я вам помог, вы меня подвезли — вот и договорились, - он кивнул хаджитам. - Удачи под Лунами, может, ещё встр-ретимся...
Он спустился на мощёную улицу города и целенаправленно пошел к домам, чтобы затеряться в переулках между ними. Он осторожно шагал, постоянно глядя под ноги и по сторонам, чтобы — не дай боги! — не попасться на глаза стражникам. Все повадки сейчас в нем проснулись — беги! Не стой, не оставайся здесь, скамп знает что твориться сейчас будет здесь!
Не сбежит.  Сколь бы патриотичен не был Анри, сколько за свою жизнь не облапошил жадных графов и канцеляристов, такого количества невинных жертв он допустить не мог.
Довольно долго он бродил меж домов, пока наконец не запнулся о спящего на лежанке имперца в лохмотьях. Произошедшее настолько потрясло нищего, что, когда   проснулся, вздрогнув, он даже не стал ругаться грязными словами, а просто уселся на лежанку и удивленными печальными глазами посмотрел на мохнатую морду хаджита.  Кажется, он вот-вот мог вконец разочароваться в жизни...
- Сэр-ра, это... - Анри уселся прямо на землю, напротив имперца. - Не сер-р-рдись, ненар-роком получилось... Дело есть к тебе.
- Ко мне? - удивленно переспросил нищий.
- К тебе... к тебе. Ты знаешь капитана стр-ражи Бруно?
Имперец спросонья почесал затылок и пробубнил:
- Кто же его не знает...
- Сейчас же, - хаджит потянулся в карман, - или к утру — разыщи его. Р-р-разбуди его, оторви от завтрака, хоть где его найди.
Нищий помотал головой, прогоняя остатки сна и внимательно посмотрел на визитера:
- И что?..
- За все — пятнадцать септимов, - он протянул удивленному нищему монеты. - Скажи ему следующее: «Бутылки на край стола не ставят».
Имперец принял деньги и шепотом повторил про себя сказанное несколько раз. Удовлетворившись, Анри продолжил:
- Если ему это что-то скажет, то добавь: «Праздник. Хаджиты. Опасность». От него получишь еще пять монет. Идет?
Бедняк начал постоянно повторять про себя все эти фразы как заклинание, перебирая в руках полученные монеты.
- Маловато для такого...
- Ну-ну, - одернул его раздраженный Анри. - Будто тебе Серый Лис мало пр-р-риплачивает.
Нищий посмотрел исподлобья на хаджита и, наконец, кивнул.
- Вот и отлично, - сказал хаджит и, для верности оставив еще три септима, покинул озадаченного имперца и отправился в «Купеческий трактир» за ночлежкой.

До Дендрария телега добралась без происшествий. В преддверии фестиваля, в дальней оконечности этого района, для музыкантов, скоморохов и прочей необходимой празднику братии был разбит палаточный городок. Хотя, пожалуй, вернее было бы обозвать это пестрое сборище шатров и телег палаточным городом – настолько оно было велико. А если учесть, что большая часть приезжих, по идее, должна была разместиться в специально отведенном для развлечений районе Арены, то масштаб торжеств просто поражал. Отцы города определенно не скупились, пытаясь подбодрить сиродильцев в эти темные дни.
Наконец, повозка остановилась в небольшом закутке между чьим-то ярко-алым шатром с одной стороны и горой ящиков с другой. Снорри вылез из телеги вслед за остальными “комедиантами”, опустился на четвереньки и по-кошачьи, до хруста, потянулся, разминая затекшие суставы. Поднявшись, отряхнул ладони об аляповато цветастые штаны и устало прошипел:
- Да чтоб меня налысо обррили и босмерром обозвали! Неужели добррались?
Чувствовал зверолюд себя преотвратно, как будто дорога заняла не один, пусть и донельзя насыщенный событиями день, а несколько месяцев. Хорошо еще, что после памятного случая с приступом сахарозной лихорадки кот решил не искушать судьбу, загнал мерофобию в самую глубину подсознания и остаток пути проделал в повозке, где смог, наконец, выспаться.
Впрочем, надо сказать, несмотря на ставшую привычной ломоту в пояснице и общую усталость, настроение было вполне ничего. Возможно из-за того, что наглого эльфа, всю дорогу отравлявшего своим присутствием жизнь Снорри, у самых ворот города сцапала охрана. Да, ради зрелища утаскиваемого в кутузку данмера, хаджит, пожалуй, готов был проделать весь путь еще раз.
Нехорошо усмехнувшись и вполголоса попросив Шора даровать сегодня имперским дознатчиком особое вдохновение в пыточных делах, кошак подошел к Ярги. Здоровенный катай выглядел в маскировочном облачении, мягко говоря, нелепо. Снорри, впрочем, крепко подозревал что и сам смотрится не лучше.
- Каковы будут прриказы, pakseech?

Где-то на улицах столицы.
Бродяга, нежданно-негаданно получивший восемнадцать септимов, проводил щедрого хаджита взглядом, но исполнять поручение явно не торопился.
- “Хаджиты, опасность”, – проворчал он себе под нос, передразнивая мохнатого, уже скрывшегося из виду. – Это уж точно! От вашего брата сейчас добра не дождёшься!
Имперец вздохнул, позвенел в ладони монетами и рассудил, что за золото следует воздать хвалу уж никак не хвостатому проходимцу, а Девяти, видящим, всё-таки, страдания несчастного бедолаги!
- Псих какой-то... – всё причитал нищий, – К капитану стражи, хе! Так я самолично в отделение и попёрся, как же! А то меня там с распростёртыми объятьями примут, да за попрошайничество по головке погладят, и монет ещё отсыпят!
Так бродяга ворчал себе под нос, тщательно пряча деньги трясущимися руками.
“Кажется, старина, ты сегодня уснёшь не с пустым желудком” – к такому выводу пришёл имперец и, ухмыльнувшись, направил свои грязные стопы к самому дешёвому кабаку в квартале, забыв про хаджита и его просьбу.

Дендрарий.
- Pakseech?.. – проворчал Ярги и, положив лапу на плечо товарищу, тихо объяснил ему, глядя в глаза:
- Я здесь – то же, что и ты. Мы в одной лодке, у нас одни цели, и одни средства. Алчные имперские шавки долго притесняли наш род, считая, что им дозволено смотреть на нас свысока и спокойно загребать себе территории, на которых жили наши предки. Наш вождь решил сделать небольшое предупреждение этим выскочкам, оскорбившим и его, и меня, и тебя, и всё наше племя. И хотя сейчас его и нет рядом с нами, он занимается серьёзной поддержкой нашей маленькой “акции” на несколько другом уровне, и мысленно он всегда связан с нашей небольшой семьей, где я твой брат, а ты мой брат, и мы все равны. Так что не стоит называть меня тем, кем я не являюсь.
Хаджиты кивнули друг другу, и Ярги, опустив лапу, задумчиво огляделся.
То, что происходило в Дендрарии, ни один город Сиродиила не видел уже давненько: на стенах шатров весело плясали блики от повсюду установленных на длинных жердях горящих факелов, отчего те, разноцветные и яркие, казались ещё пестрее; вокруг многочисленных костерков сидели люди и меры, обязательно у кого-то одного в такой компании имелась лютня, или гитара, или флейта, или что-то ещё, и над палаточным городком разносились весёлые мелодии, извлекаемые умелыми музыкантами из своих инструментов. Повсюду стоял шум и гомон, многие пели песни, кто-то танцевал, и все были уверены, что на самом торжестве будет ещё веселее, ещё грандиознее, ещё пышнее и краше...
Ярги хмыкнул и распорядился:
- Бочки можно пока оставить здессь, в телеге. Да и сами заночуем здесь же, у нас был тяжжёлый день. Распорряжения будут утрром.
Хаджиты одобрительно заурчали, и бросились доставать спальники; альфик, усевшись в позу лотоса,  отрешился от окружающего мира и, видимо, принялся восполнять утраченные за день силы; Ма’Жар, которого не раз вывернуло по дороге из-за яда ассасина, сейчас мирно спал, и его тревожить не стали, так и оставив в телеге и лишь накрыв сверху в несколько раз свёрнутой плотной тканью.
Вокруг всё так же не смолкал галдёж, но он не помешал уставшим хаджитам почти мгновенно отдаться в объятья Вермины.

Ночь с 5-го на 6-е число Первоцвета.
Улочки Имперского города.

- Вы совершаете ошибку…
- Молчи и топай! – Мора бесцеремонно толкнули в спину, подгоняя вперёд по мощеной дороге торгового района, - что это тут у нас, а? – стражник сорвал звенящий монетами мешочек с пояса убийцы, - деньги? Мы их конфискуем до выяснения обстоятельств!
- И оружие у него забери, - посоветовал тот, что шёл спереди. К зданию стражи данмера довели уже без оружия, денег и алхимических ингредиентов, но что самое страшное – без ядов!
- Я никого не убивал, вы совершаете большую ошибку, - Мор сделал очередную попытку вразумить стражей порядка, но безуспешно. Имперцы лишь посмеялись над ним и, зачитав права, которые сводились к одному «держи язык за зубами», а затем бросили за решётку к двум неудачникам вроде него и после всего удалились наверх, разбирать конфискованные вещи.
Сокамерниками оказались два хаджита, попавшие сюда, по-видимому, из-за повышенного внимания к их брату. Оба молча сидели каждый в своём углу, до тех пор, пока не привели его. Один из них выругался на своём языке и сплюнул на пол, второй лишь сильнее вжался в стену и закрыл лапами волосатую морду.
- Ой-ёй-ёй… вы посмотрите, кого это к нам занесло, никак данмер? – мерзкий, похожий на шипение змеи, голосок донёсся из соседней камеры, которая была напротив, - а я то думал, что только хвостатым сегодня так не везёт, уже второй за последний час, а вот подиж ты! Ещё одного приволокли…
- Заткнись, - Морнеанго поднялся с пола и, сощурившись от боли, схватился за больное плечо. Рана которая только начала заживать снова открылась и истекала кровью, пачкая и без того грязную одежду.
- А что это мы такие злые, а? – продолжал издеваться данмер, с белыми коротко стрижеными волосами и узкими, змеиными глазками, - плохие дяди нас били да? Нам теперь бо-бо? А-ха-ха! – судя по хриплому смеху, стражники его тоже неплохо отделали.
- Заткнись! – повторил Мор и, облокотившись о стену, глянул на своих сокамерников.
«Хаджиты… опять хаджиты! Скамп…» - зажмурившись, сжал рану пальцами чуть сильнее и какое-то время держал не отпуская, потом ослабил хватку, вроде чуть полегчало, - «что за чушь он там нёс? Про дочь графа… про зверское убийство… так значит принято встречать героев в Имперском городе?» - рука ассасина невольно опустилась за спину, но кинжала там уже не было, - «сволочи…» - убрал ладонь, снова положив её на больное плечо, - «Кватч… Кватч… единственное существо которое я успел там убить – это та тварь, оборотень… хм…»

Возле столичного Храма Девяти.

   После "беседы" с Барбасом виски нудно ныли до самого вечера и размышлять над пророчеством гадалки было совершенно невозможно. Нар рыкнул на раба, опять прикурнувшего на лавочке возле мешка с припасами и направил свои стопы к гостинице. Заказав у хозяина кувшин горячей воды, набрасал в него целебной травы, смочил тряпицу и накрутил по южному компрес-чалпу на свою разболевшуюся голову. Когда сгустились сумерки боль потихоньку утихла.
- Ну, вот, теперь можно жить, - облегченно заявил сам себе старик и послал раба заказать ужин. Поужинав, и присев в кресло возле горящих в канделябре свечей старик принялся вспоминать и анализировать пророчество.
- Так, что она там нам наговорила:  ждет трудная и долгая дорога. Предмет искомый далеко за пределами Мундуса. Итак, ждет меня дальняя дорога да ещё с путешествием в Пустоту Обливиона, в один из его миров, безумный, прекрасный, способный повредить рассудок. Так, ну на рассудок я доселе не жаловался. Угу... потом она меня предупреждала чтобы был начеку, а также что могу встретить тех, кто поможет. Найти дверь в иной мир проще, чем пройти через неё – один ты не справишься.
   Марвани глубоко задумался, над всей этой пророческой галиматьёй и раскурив свою  походную трубочку, иногда пускал пушистые колечки дыма к потолку. Размышлял так он долго, иногда вставал с кресла и расхаживал по комнате, потом снова присаживался и снова дымил трубкой. Анализ шёл медленно, не хватало вводных данных, пророчество было размыто и малопонятно. Наконец старик заявил сам себе:
- Сложное дельце, надо найти дверь в мир иной - вот основной посыл, но лезть туда одному гибельно, нужно найти спутника или спутников. Следовательно сейчас в первую очередь нас интересуют слухи, да-да, самые невероятные и безумные о любых странных местах или дверях куда-либо вон из нашего мира. О странных  местах где исчезают и пропадают люди. Что там должно быть связано с безумием... м-м-м, значит и концентрация умалишенных также должна привлечь наше внимание. И в догонку поиск, в связи с этой дверью, заинтересованных спутников!
   Довольный собой Нар надел ночной колпак и с кряхтением улегся в мягкую постельку.

Ночь с 5-го на 6-е Первоцвета.
Кабинет капитана стражи Имперского города.
А Бруно тем временем сидел за дубовым столом в своём кабинете, склонившись над пергаментом, и переваривал очередную ошеломительную новость, извещавшую о новых потрясениях, развернувшихся на просторах Сиродиила, и явившуюся причиной возникновения у капитана стражи на лбу крупных крупиц пота, сверкавших при свете настольной лампы.
В первом послании, полученном ещё утром, граф Кватча лично сообщал о зверском убийстве собственной дочери. Труп со сквозной колющей раной был обнаружен утром четвёртого Первоцвета прямо на главной площади города. К письму, копии которого были отправлены также в Скинград и Анвил, прилагался набросок, начертанный углём, – это был портрет предположительного убийцы, данмера, путника, останавливавшегося в ту ночь в городе и после, как сообщили свидетели, отправившегося в столицу.
Что делала высокородная дама ночью на площади, осталось для Бруно загадкой, но факт есть факт, и труп есть труп. Зато для жителей Кватча это происшествие загадкой уже не являлось, и страшная тайна безутешного графа открылась каждому в городе, от мала до велика – это единственная дочь его светлости терроризировала город и его обитателей. Жители, нанимая убийцу, и подумать не могли, КТО принимает по ночам обличие ужасного зверя, и теперь, чтобы не навлечь на себя ещё одной беды в лице разгневанного господина, поведали сыщикам всё, что знали насчёт подозрительного данмера, останавливавшегося в эту самую ночь в трактире и покидавшего его как раз в предположительное время убийства.
Скользких подробностей дела Бруно не знал, и потому листовка просто была размножена и передана часовым, как и приказ задерживать любого подходящего под содержащееся в ней описание.
Простояв таким образом на ушах весь день, капитан к ночи явился к себе в кабинет, чтобы увидеть почтовую птицу, нетерпеливо расхаживающую по карнизу за окном и нервно вертящую головкой, ожидая, когда её наконец впустят, заберут послание, накормят, и отправят восвояси. Оправдав ожидания маленького почтальона, Бруно наконец тяжело опустился в кресло, развернул лист бумаги, предварительно отковырнув восковую печать капитана стражи Скинграда, и во второй раз за день почувствовал шевеление волос на своей голове.

Талос Плаза Имперского города, особняк Аменса Сивериса. Раннее утро 6-го Первоцвета.
Советник бегал по комнате, изрыгая ругательства и проклятья, а Бруно стоял, вытянувшись по струнке смирно, и ждал каких-либо чётких указаний. Но чёткие указания могли последовать только после того, как Сиверис придёт в себя после шокирующих новостей, а, судя по его обезумевшим глазам (один из которых ещё и настойчиво подёргивался под седой бровью) и скорости, с которой он лавировал между креслами, столом и прочим богатым убранством в своём кабинете, – будет это не скоро. Сжав свои сухонькие кулачки, имперец подскочил к капитану столичной стражи и провизжал:
- У нас хотя бы свидетели есть?!
- Никак нет, – отчеканил Бруно, устремив взгляд в какую-то одному ему ведомую даль и не решаясь смотреть прямо в глаза взбешенному советнику. Тот, хватая ртом воздух, снова забегал по комнате. В дверь постучали, и испуганная прислуга просунула голову в комнату:
- Простите? Я услышала...
- Пошла прочь!!! – заорал Сиверис. Голова тут же исчезла, дверь захлопнулась.
Советник немного отдышался и опустился в кресло.
- То есть... Мы имеем кучу трупов патрульных Скинграда... И, в паре часов езды оттуда, – разорённый прямо на дороге караван с ещё большим количеством тел... Так?
- Так точно! – пришлось согласиться начальнику стражи.
- При этом мы не имеем ни одного свидетеля, который мог бы дать показания... Так?
Бруно помялся, но всё же в очередной раз дал утвердительный ответ. Худощавый престарелый имперец сейчас пугал его больше, чем орды даэдр, пачками сыпавшиеся из Врат Обливиона в Скайриме, где он нёс службу во времена Кризиса. Однако старик, вопреки опасениям капитана, не вскочил и не продолжил дикую беготню сопровождающуюся гневными воплями. Теперь он просто сидел за столом, поставив на деревянную твердь локти и опустив подбородок на переплетённые пальцы. Взгляд его при этом был пуст, как выпитая Бруно для храбрости бутылка рома прямо перед нанесением визита советнику. Капитан по прошествии пяти минут тягостного молчания даже забеспокоился, не худо ли стало Сиверису на старости лет от таких вестей. Но имперец медленно поднял голову, провёл пальцем по крючковатому носу и прищурился:
- Это снова они. Ренриджа Крин. Это их рук дело! Нет, не рук! Их лап! Грязных, вонючих, когтистых лапищ! Которыми они так и хватают Империю за глотку, и раздирают нашу плоть на куски!
Бруно сглотнул, и зрелище это со стороны возможно выглядело комично: высокий, крепкий детина, принимавший самое прямое участие в битве против дэйдра во времена Кризиса и щетинистое лицо которого было покрыто шрамами от многочисленных схваток, едва не дрожит перед тощеньким старичком, снова перешедшим на визг и сучившим в воздухе кулачками. Но им было не до смеха.
- Сначала часовня в Лейавиине! Потом резня в деревне! А теперь ещё и это!! Прямо накануне праздника Первого Сева! Я ещё закрываю глаза на участившиеся ограбления! И это не какое-то вонючее Чернотопье, не-е-ет, это Сиродиил! У меня вообще в голове такое не укладывается!!! Дагон всех раздери, когда же эта римменка наконец возьмётся за дело! О-о-о, как только ангвисы доставят мне пыльцу, я сразу перейду в наступление! И эти ублюдки будут лежать громадой мохнатых тушек у моих ног, ахахахахаа! – советник истерически засмеялся, и Бруно с сомнением уловил просквозившие в его голосе какие-то новые, совершенно безумные нотки. Но тот не дал своему подчинённому думать на отвлечённые темы и перешёл от пустого сотрясания воздуха к распоряжениям:
- Значит так! Перекрыть все дороги! Выставить посты! Проверять каждую занюханную бричку! Прочесать окрестности Скинграда. И охватить как можно больший участок на отрезке Скинград – Имперский город. Нам нужны очевидцы! Свяжешься со своими коллегами и передашь им мои слова! И своих ребят подключишь!
- Будет сделано! – кивнул капитан.
- Будет, будет... – процедил Аменс и, подумав, проговорил, – Народ не должен чувствовать, что власть бессильна. Нам нужно хотя бы немного уверить их в том, что мы не бездействуем... И пресечь бунтарские настроения, которые наверняка уже гуляют в массах.
Решение пришло быстро. Глаза Сивериса и Бруно встретились, и оба медленно кивнули.

В тот же вечер из подземелий тюрьмы Имперского города вывели троих исхудавших пленников. Безродные уроженцы Эльсвейра, брошенные в темницу за воровство еды с прилавков, искренне радовались, полагая, что их ведут в здание суда для повторного рассмотрения дела. И только когда их подвели к установленным на площади виселицам, хаджиты поняли, что сегодня они последний раз видят клонящееся к горизонту солнце.
Толпа, собравшаяся поглазеть на казнь, яростно загудела, как только мнимых террористов подвели на эшафот. В испуганных, осознавших безвыходность ситуации хаджитов полетели плевки, испорченные овощи и самые отвратительные ругательства. Особо рьяные мужики даже пытались влезть на установленное намедни сооружение чтобы лично заехать кулаком в усатую морду. Коты, поджав уши, лишь хрипло кричали о собственной невиновности и шарахались в сторону, но при приставленном к каждому из них вооружённому стражнику особо побегать не удавалось.
Легионеры даже не пытались усмирить толпу. Они со злобными, противными ухмылками наблюдали, как немощные люди срывают злобу на виноватых лишь в том, что у них в это трудное время не нашлось средств к существованию, хаджитах, решившихся на воровство. Но, наконец, крики стали стихать, и смертный приговор был зачитан. Уши хаджитов вздрагивали при каждом очередном присваиваемом им злодеянии, шерсть стояла дыбом, а глаза затравленно метались от одного лица к другому, но внизу, в толпе, ни один не выражал сострадания несправедливо осуждённым.
- Вашим душам нет спасения, – после длинной вереницы обвинений, закончившейся как раз таки организацией теракта в Лейавиине и резни в деревушке близ границы с Эльсвейром, судья повернулся к палачу, – Привести приговор к исполнению.
Наступила тишина, прерванная прозвучавшим словно гром стуком открывшихся люков и хрустом переломанных шейных позвонков. Все пришедшие поглазеть на казнь взорвались победными криками, и вскоре, наградив бездыханные мохнатые тушки ещё достаточным количеством плевков и тухлых овощей, начали расходиться по домам с улыбками на лицах, свято уверенные, что Ренриджа Крин лишилась троих главарей, и жизнь теперь станет хоть немного спокойнее.

6-го Первоцвета. Имперский город.

    Приготовления к празднику Первого Сева шли полным ходом. Всюду сновали помощники торговцев, пытаясь привлечь зевак к лавкам своих господ, актёры в спешке доучивали свои роли и покрикивали на рабочих, которые, пыхтя, устанавливали декорации для будущих представлений, барды настраивали свои инструменты, рождая отвратительнейшую какофонию, вызывающую желание немедленно покинуть предпраздничную площадь. Инира всегда ненавидела праздники. Магические фейерверки заставляли её нервно вздрагивать, а гомон многотысячной толпы вызывал головную боль. Единственным положительным моментом этой праздничной неразберихи была полная невнимательность людей, позволяющая при наличии минимальных воровских навыков довольно прилично обогатиться. Впрочем, сегодня эльфийка решила сдерживать свои профессиональные порывы. Там, куда она отправлялась, деньги ей вряд ли понадобятся. А вот некоторые вещи действительно могут пригодиться.
    Первым делом девушка решила зайти к торговцу доспехами. Подаренные графиней доспехи были хороши, но, к сожалению, комплект был неполным. Немного поторговавшись, эльфийка стала счастливой обладательницей кожаного шлема и перчаток, после чего, ловко обходя шатающихся по площади бездельников, Инира направилась к алхимической лавке. Особо сложные зелья ей обычно не требовались, потому воровка спокойно обходилась ступкой и перегонным кубом, однако Острова – это совсем другое дело и понадобиться может всё, начиная с лечебных зелий и заканчивая экзотикой вроде отупляющих ядов. Так что пришлось потратиться на реторту и кальцинатор, захватив в процессе парочку редких ингредиентов вроде корня Харрады и табака. Наконец, немного поколебавшись, Инира приобрела пачку чистой бумаги, чернильницу и два пера. Может быть, она сможет опубликует мемуары о своих похождениях в Царстве Безумия. Если выживет, конечно. «Хотя, - усмехнулась про себя девушка, - вряд ли мне кто-нибудь поверит. Что ж, значит буду писать для себя. К тому же, как показывает опыт, проблема, изложенная на бумаге, - это на четверть решённая проблема». 
    Вернувшись в снятую заранее комнату в "Купеческом трактире", Ини с чувством выполненного долга растянулась на постели. Да, праздники она не любила. Но этот был особенным, потому что имел все шансы стать последним. Горько улыбнувшись, девушка дала себе клятву веселиться завтра так, чтобы всем существующим и несуществующим Богам было завидно.

Ранее утро 6-го дня месяца Первоцвета. Сиродиил. Гостиница в торговом районе.

    Старик взыгрался рано. Утренний сумрак ещё не покинул улицы вечного города, а Марвани уже бодро пинал
раба-аргонианина в бок.
- Вставай жаба сонная, да неси поскорей умыватся, по пути закажи у хозяина завтрак, да не вздумай как в прошлый раз заказать болотной травы и лягушачьей икры, а то шкуру плетью спущу!!!
  Всласть наполоскавши лицо и руки в прохладной водице, Нар приступил к завтраку и к финалу его находился в благодушном и веселом настроении. Время было ещё раз обдумать вчерашние злоключения с заданием даэдры, неудачливым жрецом и невнятным предсказанием. И находясь в блаженной релаксации старик немедля этим занялся. Свежие мысли после хорошего сна и сытного завтрака привнесли коррекцию во вчерашние вычисления.
- Не будь я Марвани! - воскликнул удалившийся от дел экс-архимагистр Дома Тельвани, - умалишенные! Вот он ключ! Безумием и всеми умалишенными ведал во все времена никто иной как Шигорат, а раз так, то и поиски  земель за пределами Нирна, где скрыт интересующий меня артефакт напрямую связаны с ним, с могущественным принцем даэдра. Так, так, так... нужно срочно проштудировать всю литературу касательно этого Бога Безумцев, потому что в этом вопросе у меня сплошные пробелы,- проворчал старик и тут же прищелкнул пальцами, - Имперская библиотека, ничто не сравнится с ней по количеству редких свитков и тайной информации, ведь именно там нашлись упоминания о фляге, ну конечно же опять к Эмилю. Скорее к Эмилю!!!
Меньше чем через полчаса старик уже направлялся резвой, но вихляющей трусцой в район поместий, к особняку даэдролога Эмиля, уныло вытирая слизь с сопливой морды за ним плелся навьюченный тяжеленным мешком несчастный раб-аргон...

Утро шестого числа месяца Первоцвета. Имперский город. Дендрарий.

По старой каторжной привычке Снорри проснулся ни свет ни заря. В Имперском Городе стоял как раз тот самый волшебный час, когда любители ночных увеселений уже разбрелись по домам, а честные граждане еще не приступили к работе. Так что улицы были почти пусты, если не считать зевающих стражников, уныло мерявших мостовую шагами и отчаянно мечтавших о наступлении пересменка. Даже в палаточном городке сейчас стояла почти полная тишина, перемежавшаяся лишь храпом артистов, уставших мучить флейты с мандолинами и потрясать бубнами.
Попытки заснуть по второму разу не увенчались успехом. Так что некоторое время зверолюд, успевший сменить шутовскую одежку на привычные походные штаны и куртку, просто молча сидел, прислонившись спиной к тележному колесу. Обманчивое спокойствие вокруг казалось затишьем перед бурей. Мысли же о самой буре кот тщетно пытался отогнать. Даже если все пройдет успешно, то с завтрашнего дня его жизнь изменится навсегда. К лучшему, или нет, но цена за это изменение в любом случае будет чудовищно высока.
В конце концов, зверочеловеку надоело изводить себя бесплодными измышлениями и он принялся потихоньку готовить еду. Костер разводить было негде и не из чего, но в распоряжении группы была небольшая горелка, работавшая на тростниковом спирте – очередное творение Джо’Таши. Возня с горелкой и котелком помогла на время забыть о проблемах – Снорри так боялся ненароком что-нибудь взорвать, что как-то не до совести было. Таши, конечно уверял что механизм абсолютно безопасен, но после эпизода с метанием пиройловой смолы полухаджит ему не слишком верил.
Тишина постепенно умирала, по мере того как небо светлело все сильнее и сильнее. Артисты и торговцы просыпались, отовсюду доносился звуки и запахи приготовления пищи. Неподалеку вначале неуверенно, но затем все настойчивее и наглее завелась флейта, с другой стороны ей вторил голосок распевающейся артистки. А вскоре городок вновь забурлил нестройной и изрядно раздражавшей чутких хаджитов какофонией звуков.

Снорри и подтянувшиеся на запах съестного Ренриджи промаялись бездельем почти до полудня. До тех пор, пока не вернулся Ярги, незаметно улизнувший куда-то сразу после завтрака. Катая сопровождала незнакомая полосатая хаджитка.
Террористы было встрепенулись в ожидании обещанных приказов, но Вожак в ответ на невысказанный вопрос лишь махнул лапой:
- Всем успокоиться. Дело идет даже лучше, чем мы могли прредполагать. Под районом, в водостоках, сидит отрряд наших братьев и сестерр. Не думали же вы, что мы бы смогли так славно отдохнуть, если бы никто не охранял нашш покой? В общем они позаботятся о дальнейшем а вы, если прекрасная Ахртаджи не найдет вам занятия до вечерра, можете и дальше отдыхать, - Ярги бросил вопросительный взгляд на свою спутницу.
- Ладно паррни, по дороге сюда вы хоррошшо потрудились, так что отдых на сегодня заслужили. Хотя, между нами говоря, я бы советовала вам сходить погулять по городу... ему ведь так недолго осталось быть таким  веселым и разукррашеным, -  хаджитка недобро усмехнулась.

Воспользовались ее советом, впрочем, лишь Снорри и Джо’Таши. Ма’Жара все еще слегка мутило после данмерской отравы, альфику муравейник безшерстых откровенно не нравился а Ярги отговорился желанием еще раз все проверить. Саблезубый крепко подозревал что и пироман напросился к нему в спутники больше из желания приглядеть за все еще внушавшим подозрения новичком, нежели из желания расширить свой кругозор. Во всяком случае, судя по тому, как сутай при взгляде на особо крупные скопления имперцев прижимал уши и топорщил шерсть на загривке, удовольствие от променада он получал почти нулевое.
Правда, Снорри вскоре перестал обращать внимание на мрачную морду и недовольное шипение спутника. Не до того было. В городе он до того был всего однажды и крепко боялся заплутать посреди всех этих огромных, похожих друг на друга как две капли воды домов-кварталов. К тому же он точно помнил, что  в прошлое посещение не вызывал столь пристального и неприятного внимания аборигенов к своей скромной персоне. Тогда город и в самом деле казался центром огромной, многонациональной империи. Эдаким плавильным котлом, в котором смешивались и сплавлялись десятки разных культур и религий, где даже столь необычный внешний вид как у С’Неррира не вызывал толков и пересудов.
Теперь же толерантные и наикультурнейшие нибенейцы источали прямо-таки материальную ненависть ко всем проходящим мимо зверолюдям. Прогуливавшиеся по бульварам матроны судорожно оттаскивали своих отпрысков подальше от мохнатых, отцы семейств сжимали кулаки и бубнили невнятные проклятия, а патрульные стражники так и норовили толкнуть закованным в броню плечом.
Неудивительно, что немногочисленные попадавшиеся на пути хаджиты казались забитыми и зашуганными. Да что там, сам Снорри понемногу стал приходить к мысли, что зря оставил ятаган на попечение Ярги. Катай строго-настрого запретил им брать любое способное спровоцировать стражу оружие, но теперь без клинка террорист под ненавидящими взглядами имперцев чувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Пожалуй, чуть ли не впервые в жизни саблезубый пожалел, что окружающие принимают его за настоящего хаджита.

Когда “туристы” добрались до Торгового Квартала стало чуть полегче. Здесь народ был по большей части деловой, из тех, кого больше интересует звон монет в кошельке потенциального покупателя, чем наличие или отсутствие у него хвоста и шерсти. Джо'Таши почти сразу же вступил с  каким-то странствующим алхимиком в высокоученый спор о свойствах горючих веществ и ядов. Снорри, наконец-таки избавившийся от назойливо сопящего у уха “собрата”, пошел вдоль прилавков, заваленных товарами со всех концов империи. По мере того, как близилось завтрашнее мероприятие, все больше и больше хотелось хоть чем-то забить время.
На малое время коту это и вправду удалось. Он с интересом рассматривал пришедшие из дальних краев диковинки, до хрипоты спорил с торговцами о цене и даже купил на память несколько безделушек, рассчитывая отправить их с очередным письмом домой. А затем, произошло нечто, заставившее его разом позабыть о покупках.
Краем глаза серый хаджит заметил мелькнувшую в толпе высоченную, подозрительно знакомую фигуру. В следующую секунду он бросил нож, который до того придирчиво осматривал обратно на прилавок (едва не отхватив испуганно вскрикнувшему торговцу пальцы) и прямо сквозь толпу понесся к выходившему из торговой палаты норду. Прохожие шарахались от перевшей не разбирая пути зверюги, осыпали ее заковыристой бранью, но ей походу на ругань и приличия было в высшей степени наплевать.
Подлетев к северянину, Снорри радостно хлопнул его лапой по плечу, едва не свалив на землю. Норд молниеносно развернулся, срывая чехол с украшенной серебряной проволокой секиры, затем, наконец, разглядел обидчика и со странной смесью негодования и облегчения выдохнул:
- Снорри, Дагон тебя дери, однажды ты меня точно до разрыва сердца доведешь!
- Я тоже рад тебя видеть Бьеррн,  - оскалился в довольной улыбке зверолюд.
- Рад он меня видеть? С каких это пор? – северянин до сих пор сердито хмурил белесые брови, но вот голос помимо его воли уже потеплел.
- С таких. Ты дашше не прредставляешш, как приятно встретить здесь бесшерстного, который не таращщится на тебя, как на отродье обливиона.
- Не представляю, но догадываюсь. Какого ты вообще сунулся в эту дыру в такое время? Жить надоело?  Твоим южных родственничкам здесь не рады.
- Рработа, - как можно безраличнее пожал плечами кот.
- Работа? Неужто тебя в Гильдии восстановили?
- Не совсем, - досадливо поморщился Снорри, - Скашшем так, я нашел новых нанимателей. Неплохие ребята, платят хоррошо, и кое-какие понятия о чести имеют. Даже удивительно для хаджитов.
- Сто-оп. Я не ослышался? Ты работаешь на хаджитов и вы еще не перегрызли друг другу глотки?
- Последнее врремя вообще странные вещи случаются.
- Да так  я скоро увижу тебя побратавшимся  с эльфом…
- А вот это вряд ли, Бьеррн. Думай, о чем говоришш, - холодно прервал северянина Снорри, но затем, первым не выдержав последовавшего за этой фразой неловкого молчания, виновато прижал уши и проговорил:
- Извини, последнее время со всеми этими событиями неррвы шалят… Ну а сам-то ты здесь какими судьбами? Караван вроде собирался на северр уходить?
- А он и ушел на север. Почти весь. Я его с Шорстейном отослал, пора уже мальчишке начать пользу клану приносить. Понимаешь,  когда я еще был в Бруме, там прошел слух о неком празднике в Столице. Поговаривали, что местные воротилы готовы выложить очень большие деньги любому, кто доставит на эту свистопляску лишнюю бочку вина или пива. А у меня как раз целая телега с элитным Скайримским медом нераспроданной осталась. Так что я теперь во всем этом участвую, - северянин довольно усмехнулся в бороду, так, словно барыши за проданный мед уже лежали в его карманах, - А что лучше всего, за небольшую мзду тетка из торговой палаты разрешила мне поставить ларек прямо по соседству с платформой для выступлений. Только представь себе – все эти богатенькие сиродиильцы напляшутся вдоволь, напоются всласть, горлышко у них пересохнет, а рядом окажется питье с лучших уцелевших медоварен Севера! Скамп, да они… Эээ, ты чего это?

Пока норд говорил, выражение морды Снорри становилось все мрачнее и мрачнее. Не дав Бьерну закончить монолог, серый ухватил его за руку и, не говоря ни слова, поволок под галерею, подальше от людской толчеи. А уже там, стараясь не смотреть соотечественнику в глаза, сказал по-нордски:
- Бьерн, забудь о деньгах,  ты сегодня же должен уехать из города.
На северном языке Снорри говорил куда как получше, чем на тамриэлике. Даже неистребимый “звериный” акцент стал почти незаметен – сказывалась многолетняя практика и, что уж тут скрывать, более грубое звучание пришедшего с Атморы языка по сравнению с общеимперским. Однако, несмотря на то, что на почти родном наречии говорить было намного легче и приятней, зверолюд использовал его впервые за пять лет. Бьерн всерьез полагал, что саблезубый таким образом пытается как можно дальше дистанцироваться от прошлой жизни, и, потому, настолько удивился нарушению этого негласного табу, что поначалу даже не вник как следует в смысл фразы. Но уж когда вник…
- Да ты от сахара совсем ума лишился, я смотрю? Ты хоть знаешь, чего нам стоило вновь наладить торговлю после Кризиса и выкупить эти  дагоновы бочки с медом? И ты предлагаешь мне, после всего этого, в преддверии праздника загнать выгодное место и товар какому-нибудь барыге и потерять большую часть денег?
То, как Бьерн говорил, наводило на мысли о заледеневшей желчи – слова были столь же холодными и горькими. Сейчас северянин ничем не напоминал того добродушного торговца, которого сиродильцы знали под прозвищем Миротворец. А вот фамильное сходство с дедом-берсерком проступило как никогда отчетливо.
Полухаджит упрямо покачал головой.
- Не предлагаю, Бьерн, а говорю, что ты должен уехать отсюда. Завтра здесь будет слишком жарко, и я не хочу, чтобы пострадали ты или твои люди.
- Так, - выдохнул сквозь зубы Бьерн. – И в какую же скамповщину тебя угораздило влезть в этот раз?
- Слишком долго объяснять, - Снорри бросил хмурый взгляд поверх плеча собеседника. – К нам сейчас как раз подходит один из моих нанимателей. Им не понравится что я тебя предупредил, и лучше будет, если мы этот разговор сейчас закончим… Прости, Бьерн.
- Да пошел ты!
Северянин из всех сил шарахнул кулаком по стенке стоящего рядом ящика, едва не проломив доски, и растворился в толпе. Спустя секунду на его месте уже стоял не кто иной, как Таши-Пироман. Сутай где-то разжился экзотическим оранжевым то ли фруктом, то ли овощем, наверняка приторно-сладким, если только Снорри вконец не запамятовал хаджитские вкусы.
-С кем это мой бррат сейчас говорил? – дружелюбно-вкрадчивым тоном полюбопытствовал ренриджр. Вот только глаза его смотрели с буквально-таки хищнической настороженностью.
- Это друг.
- Дрруг? Если Джо’Таши ещще окончательно не разучился понимать безшеррстных, друзья прри встрече с такими свирепыми мордами на собеседника не таращщатся. И не оррут подобно имга. Джо’Таши кажется что такие друзья могут и до имперской темницы довесссти.
Смысл последней фразы прозвучал двояко. Снорри досадливо поморщился и проговорил, безуспешно пытаясь чтобы это прозвучало горделиво, а не горько:
- Не бесспокойся. Бьерн из тех норрдов, что еще не забыли о чести рода. Такие родню не сдают страже и не раскрывают доверренных им секретов.
- Вот как? С’Неррир – побратим этого человека? – враждебности в глазах сутая не поубавилось, зато шевельнулся вялый интерес.
Снорри смерил взглядом вгрызшегося в экзотическую покупку сутая. Саблезубу отчаянно хотелось оставить этот вопрос без ответа. Или просто кивнуть, а там пусть Таши сам додумывает чего хочет. Но с Бьерном и его порядочно устаревшими идеалами преданности роду он так поступить не мог.
- Не побратим. Бьерн - мой двоюродный брат. Кузен, иначе говоря.
Таши подавился фруктом. Сквозь кашель Снорри ухитрился расслышать прозвучавшее чуть ли не жалобно:
- С'Неррир - полукрровка? Но… но так же не бывает!
Серый лишь пожал плечами, повернулся и пошел в сторону выхода из квартала, не особо волнуясь о том, следует ли за ним ренриджр. На душе вдруг стало легко, как будто с нее сбросили груз некой страшной тайны.

Да собственно, так оно и было.

Утро шестого числа месяца Первоцвета. Убежище Тёмного Братства. Чейдинхол.

В кои-то веки Индрегас, наконец, выспался как следует. И это при том, что спал он всего часа четыре. Но ему никогда и не требовалось много времени на сон. Аркуэн он нашёл в вестибюле Убежища, читающую свежий номер "Вороного Курьера".
- Твоя работа? - сказала она, ткнув пальцем в газету.
Индрегас быстро заглянул туда и сказал:
- Первое - да, второе - нет.
- Я так и подумала... - задумчиво произнесла альтмерка.
Индрегас присел рядом с ней.
- Итак сестра, для меня есть какой-нибудь контракт? Иначе я дальше пойду возиться с этим "порошком", как ты выразилась. Ты же знаешь, что без дела я сидеть не могу.

6-е число Первоцвета. После полудня.
Тюрьма Имперского города.

Скрежет открывающейся решётки разбудил задремавшего ассасина. Рефлекторно сунув руку за спину, Морнеанго выругался и в который раз поймал себя на мысли, что от этой привычки ему не избавиться никогда. Кинжалов естественно при нём не было.
В камеру вошли двое стражников и без разъяснений, грубо растолкали уснувших хаджитов, сковали наручниками лапы за спиной и увели наверх. Когда шум шагов на лестнице стих, казематы вновь погрузились в привычную для них тишину. Правда, ненадолго…
- Что, увели твоих дружков, да? – донёсся шипящий голосок из камеры напротив, - небось на виселицу повели, - радостно сообщил он, - но ты не расстраивайся, скоро и твой черёд наступит! А-ха-ха!
Мор никак не отреагировал, за долгие годы презрения он научился не обращать внимания на такие мелочи. Данмер нёс ещё какую-то чушь и смеялся над своими же плоскими шуточками, но он не слушал его. Слишком много появилось вопросов за последнее время и ни одного ответа. Где сейчас находится его жертва? О ком говорили те разбойники, что напали на караван? Кто были эти странные хаджиты, что подобрали его и что они забыли в Имперском городе? Почему его, героя Кватча, упекли за решётку и обвиняют в убийстве, которое он не совершал? И что, Дагон их всех дери, творится вообще?! Все эти вопросы не давали ему покоя, но ответов он не находил…

Убежище Тёмного Братства.
Аркуэн отложила газету в сторону и ухмыльнулась:
- Не беспокойся, брат, дело для тебя у меня найдётся, и дело серьёзное. Мы получили заказ от очень могущественного человека. Имя его тебе знать незачем, но уверяю, его влияния достаточно для того, чтобы ты в случае успеха получил щедрое вознаграждение, а в случае провала... кхм, впрочем, об этом не будем, ведь ты не забыл своё ремесло, Индрегас?
Альтмерка достала свёрнутый в трубочку лист пергамента, который, видимо, неоднократно перечитывала, пока ожидала пробуждения босмера.
Развернув контракт, она чуть помедлила, ещё раз пробежав глазами по строчкам, и протянула бумагу коллеге.
- Жертва наверняка окажет сопротивление, и немалое. Тебе придётся действовать с ещё большей осторожностью, чем обыкновенно. Но тебя ведь это не смутит? Ты берёшься за контракт, Индрегас?

Тюрьма Имперского города.
Ассасин, голова которого разрывалась от вопросов и переживаний, а тело – от снова дико занывшей раны, боль в которой даже нечем было унять, ибо стражники конфисковали всё его имущество, включая и лечебные зелья, вскоре погрузился в забытье. Сколько времени прошло до того, как его разбудил лязг решётки и негодующие возгласы ещё двух неудачников, грубо впихнутых в камеру, Морнеанго не знал.
- Это беспредел и произвол! – потрясая кулачком, вопил длинноухий лесной собрат данмера, напрасно пытаясь воззвать к чувствам бесстрастного охранника, заперевшего дверь и, звякнув ключами, ушедшего восвояси.
- Беда, беда... – обхватив голову руками, второй заключённый, имперец, сел в угол и подтянул колени к подбородку –  Они будут держать нас здесь, пока мы не сгниём...
- Ну, ну, мсье Жеорик, – босмер подошёл к хныкающему товарищу и, сев рядом, погладил его по голове. – Что-нибудь придумаем! Не могут же они держать нас за решёткой вечно, у них нет никаких оснований!
Огье, а это был именно он, владелец, теперь уже, возможно, бывший, алхимической лавки “Главный ингредиент”, всхлипнул и утёр нос рукавом.
- То-то и оно, Энги, что повесить на нас могут любое дерьмо, от которого потом и не отмоешься. Вляпался я по самые уши с этой иномирной пыльцой, да и ты вместе со мной... А я-то уж было губу раскатал, когда нас из изолятора вывели... Не тут-то было, теперь так и вовсе в камеру упекли!
Огье обхватил колени руками и начал чуть раскачиваться взад вперёд, покусывая губы, да и Энголот, обдумав слова алхимика, совсем упал духом.

Убежище Тёмного Братства

Индрегас молча взял пергамент и развернул. В процессе чтения его лицо становилось всё мрачнее. Перечитав свиток раз пять, Индрегас встал и начал ходить по залу. Его лицо выражало глубокую задумчивость. Минут через пятнадцать размышлений он уселся обратно и посмотрел в упор на спикера братства. Ещё через минуту он начал говорить:
- Итак, я согласен, сестра.
- Отлично... - начала было альтмерка, но Индрегас прервал её.
- Но мне кое-что потребуется, для начала десять тысяч золотых, при этом мой гонорар туда не входит. Далее пять надёжных людей, идти на это дело в одиночку - верное самоубийство. Посвящать их в детали необязательно, мне нужно, чтобы они просто беспрекословно мне подчинялись. Один из этих пятерых должен быть не слишком ценен для братства, потому что возможно кое-кого придётся пустить в расход. Я бы по возможности этого попытаюсь избежать, но случается всякое. Да, и не надо считать мои требования излишними, это не перестраховка, это необходимость. Только таким образом я могу перевести этот контракт из разряда невыполнимых в разряд "нужно сильно попотеть".

Имперский город. Утро шестого числа Первоцвета

О том, что он остался на ночлег в трактире торгового района Имперского города, Анри пожалел уже поутру. Проснулся он из-за гомона и шума на первом этаже «Купеческого трактира». Через некоторое время он сам спустился вниз и отдал ключи от комнаты хозяину этого заведения, на что последний лишь рассеянно кивнул, пробормотал что-то вроде “хорошего дня” и занялся желающими закупиться до праздника съестным клиентами, коих было целое море: хаджиту подумалось, что сейчас здесь находится не меньше трети всего населения столицы…
А что творилось на улице – было страшно себе представить. Толпа, толпа людей была на торговой площади, и никто не оставался без дела: каждый считал своим долгом что-то купить, что-то продать, с кем-то что-то пообсуждать  и послоняться по району еще, глазея на товары торговцев. Едва хаджит вышел из трактира, за ним увязался какой-то бретонец, расхваливающий «креш-траву из самого Вварденфелла, которая придает его владельцу сил и лечит самые дремучие недуги». Анри вежливо выслушал бретона, а потом популярно и подробно объяснил, что ему следует сделать с этой травой, если он еще раз к нему подойдет и продолжит докучать. Испуганный торговец скрылся в толпе. Наблюдавший за всем этим стражник злобно зыркнул на Анри и пошел дальше по улице, то и дело оглядываясь на снующих тут и там бродяг.
«Нужно найти капитана», - подумал хаджит. «Тот нищий должен был наведаться к нему, так что  стража сейчас лютая должна быть, но встретиться надо…»
Анри подошел к одному из торговцев, устроившемуся как раз у стены. «Крепкие, лучшие ткани! Лучшая кожа!» - зазывал тот народ. И, главное, люди шли к нему и брали рубахи самых ярких расцветок, шутовские колпаки и тому подобные вещи. Но хаджиту было нужно другое. Выторговав у него льняную рубашку с длинным рукавом и высоким воротом, выкрашенную в зеленый цвет, и берет с пером, он сложил и выбросил свою куртку в первый попавшийся ящик с хламом и надел обновки поверх своей прежней одежды. Не хватало только того, чтобы его увидели и узнали Ренриджа Крин, с которыми он имел удовольствие вчера прибыть в столицу.
- Вы теперь вылитый сеньор из наших земель, сэра, - не упустил возможности заметить торговец.
Стараясь не наткнуться лишний раз на стражей порядка, хаджит все переулками да переулками шел по Имперскому городу и, в конце концов, по памяти отыскал «этот домик со стражниками». Пусть и был Анри в Имперском городе лишь во второй раз, первого раза хватило, чтобы досконально его изучить.
- Где я могу найти капитана стражи Бруно? – поинтересовался Анри у стражника в полном обмундировании, видимо, готовившемуся к полуденной смене.
- А что тебе до него? – нахмурившись, ответил он и внимательно посмотрел на хаджита. – Второй этаж, первая дверь. Только без глупостей.
«Хорошо, хорошо», - пробормотал он, уже карабкаясь по лестнице наверх. Снял с себя берет и, постучавшись, вошел. Капитан стражи Бруно в этот момент сидел за столом и что-то писал.
- Мое почтение, сэр-ра. – кивнул Анри и торопливо добавил: - Нам нужно поговорить, и до завтра это откладывать не стоит.

В убежище Тёмного Братства.
“...для начала десять тысяч золотых”... Аркуэн вздёрнула брови вверх. Ничего так “начало”, да. Индрегас всегда знал, с чего начать. Выдержав паузу, по продолжительности не уступившую раздумьям коллеги, альтмерка медленно начала:
- Видишь ли, брат... Не думаю, что Тёмное Братство в силах обеспечить тебе всё, что ты просишь для выполнения условий контракта. Насколько ты знаешь, твои коллеги тратят на работе только собственные силы, и не более того. Это касается и денежной поддержки, и кадровой. Кто будет работать, если шесть ассасинов отправятся охотиться за одной лишь заказанной персоной? Но, всё же, исходя из того, что заказ не совсем обычный... Можешь взять двоих. Причём один из них будет Далар. Не вздумайте только грызться друг с другом - предостерегла спикер. - Второго выберешь сам, и сообщишь о своём выборе мне, разумеется. Теперь, что касается денег... Ты получишь пять тысяч на расходы. Кто бы он ни был – словно убеждая и себя, и босмера, кивнула головой Аркуэн, говоря о том, чьё имя фигурировало в контракте, – он простой смертный, и твоей обычной предусмотрительности, чёткости в действиях и колчана отравленных стрел вполне хватит, чтобы отправить бедолагу на тот свет. Заказчик не выказал никаких пожеланий касательно способа убийства, так что тут ты ограничен лишь своими силами и фантазией.
Блики света от огонька свечи лизали неподвижное лицо Индрегаса словно восковую маску.
- Если ты считаешь свои возможности и предлагаемые мной средства недостаточными – заключила альтмерка, – можешь и дальше продолжать ковыряться в своём порошке. Только уже вне стен нашего Братства.

Столица, кабинет капитана стражи Бруно.
- Повезло тебе застать меня тут! – буркнул Бруно, лишь мельком глянув на вошедшего и снова уткнувшись в какие-то бумаги, которые суетливо разбирал и подписывал. – Дела у нас ой какие неважные, и разгрести их нужно немедленно. Ну да я этим и занимаюсь... У тебя-то что? Новости есть? Коль есть, присаживайся и выкладывай, не трать моё и своё время.

Убежище Тёмного Братства

Неизвестно знала ли Аркуэн манеры Индрегаса выдвигать требования или нет, в любом случае он получил именно то, чего и хотел. Босмер был совершенно уверен, что спикер не примет его изначальные требования. Поэтому он спокойно кивнул и продолжил:
- Тогда далее сестра, из того что написано в контракте однозначно ясно, что от этого типа можно ожидать. Но мне непонятно, кто он вообще такой, что здесь делает, не говоря вообще о том, что его имя мне незнакомо. И самое главное, где он сейчас находится? Я, конечно, могу его и сам отыскать, но это займёт много времени, а контракт, как я вижу, срочный.

Особняк Эмиля. Район поместий.

    Конечно пришлось подождать в приемной, развлекаясь вином заморским да пряниками печатными, но ради интересующей его информации старый экс-архимагистр, мечтавший вновь о беспредельной власти над Домом Тельвани, готов был и подождать. Когда Эмиль наконец-то соизволил появится к гостю, Нар согласился позавтракать с хозяином, из вежливости предложившего разделить утреннюю трапезу.  За завтраком после стандартных вопросов и здоровье и протекании дел, старик принялся аккуратно наводить справки об интересующей его теме:
- Скажите Эмиль, а вот в последнее время ни где на территории империи или может быть в прилежащих землях не было ли замечено массовых случаев сумашедствия или ещё чего такого необычного с умалишёнными? Причем возле некоего необычного или гиблого места. Спрашиваю, потому что поиски интересующего меня обьекта, ну вы помните о той фляге Сайруса, натолкнули меня на... впрочем, я сам пока не уверен на что они меня натолкнули и вот надеюсь с вашей помощью, а также памятую о немалой осведомленности вашего департамента в происходившем и в происходящем, разобраться наконец с этой головоломкой.

Убежище Тёмного Братства.
Аркуэн вздохнула.
- Имя тебе его незнакомо по вполне понятным, и, между прочим, освещённым в контракте причинам. Выводы насчёт рода деятельности также можно сделать, основываясь на имеющихся данных. Если бы нам было сообщено больше, я бы предоставила тебе эту информацию.
Спикер развела руками.
- Начать поиски я тебе советую в столице. Посредники заказчика были одеты по моде, да и из их шушуканья я обратила внимание на некоторые фразы, подтвердившие мои догадки. Да и потом, Индрегас, не забывай – завтра в Имперском городе намечается давно не виданное торжество, где соберётся весь город, и, как сообщают наши шпионы, масса приезжих из других. Твой “клиент” наверняка не упустит возможности полюбоваться на местные таланты, отведать заморских яств и вообще с удовольствием провести время. Не откажи ему в такой услуге, брат, – хихикнула альтмерка, – а уж как он расслабится от своих увеселений – действуй. Будь готов ко всему. Может, он знает, что заказан. Может – нет. Может, тебе, несмотря на срочность выполнения контракта, придётся побольше узнать о нём, а может, даже завести ненавязчивое знакомство. Выбери любую угодную тебе стратегию: главное, чтобы цель была устранена, и без неприятных последствий для Братства и заказчика.
Аркуэн позволила босмеру обдумать её слова и заключила:
- Если у тебя больше нет вопросов, можешь приступать к сборам в дорогу, а я пока предупрежу Далара. Ах да, деньги...
Альтмерка покинула вестибюль и вернулась через десять минут с несколькими туго перевязанными мешочками, количество которых неприятно удивило Индрегаса.
- Здесь две тысячи, – пояснила спикер. – Работать вы будете сообща, поэтому я считаю справедливым, что ещё две тысячи будут у Далара, и одна – у того, кого ты выберешь в напарники. Кроме того, если что-то случится, сразу вся казна не пропадёт. Поработайте так, чтобы этого “что-то” не произошло, Индрегас. Во славу Ситиса.

Имперский город, дом Эмиля.
Старый пройдоха всё ещё был одним из главных подозреваемых Эмиля в краже зелёной пыльцы, и даэдролог действительно предложил осточертевшему за такой короткий промежуток времени гостю отобедать из одной лишь вежливости, да из страха спугнуть предполагаемого вора. Ушки при этом Эмиль держал на макушке – ясное дело, что Марвани явился не просто для того, чтобы поесть нахаляву, хотя от этого прохиндея запросто можно было ожидать и подобного.
За завтраком Эмиль, осторожно отхлёбывая из чашечки терпкий, горячий напиток, всё глядел исподлобья на старого данмера и ждал, когда же тот перейдёт к делу, если таковое у него имелось. А таковое, безусловно, имелось, как Эмиль и убедился, когда телванни согрел своё брюхо, удовлетворённо потёр его пепельного цвета ладонью, и высказался:
- Скажите Эмиль, а вот в последнее время ни где на территории империи или может быть в прилежащих землях не было ли замечено массовых случаев сумашедствия или ещё чего такого необычного с умалишёнными? Причем возле некоего необычного или гиблого места. Спрашиваю, потому что поиски интересующего меня обьекта, ну вы помните о той фляге Сайруса, натолкнули меня на... впрочем, я сам пока не уверен на что они меня натолкнули и вот надеюсь с вашей помощью, а также памятую о немалой осведомленности вашего департамента в происходившем и в происходящем, разобраться наконец с этой головоломкой.
Даэдролог недоверчиво покосился на гостя. Конечно, он помнил, что тот совсем недавно прибыл с Вварденфелла, но слухи о портале, открывшемся в конце Третьей эры в царство Принца Безумия Шеогората, разнеслись с помощью купцов, мореплавателей и путешественников, как думалось Эмилю, по всей Империи. Что ж, до башни старого мага, они видимо, не дошли, или он просто не слишком жаждал  их услышать.
- Гм, гм... – покряхтел учёный, поёрзав в мягком кресле. Снова его начали терзать догадки о причастности мага к ограблению.
“Старый чёрт! – негодовал Эмиль. – Просёк небось, что за пыльца и с чем её едят! А теперь и сам на Острова намылился, запастись! Хм, хмм... ”
Придя к выводу, что сведения о портале давно стали достоянием общественности, и поведать их Нару сможет при желании любой встречный-поперечный, даэдролог не нашёл причин скрывать что-то от гостя. Тем более что дверь в иной план серьёзно охраняется нарядом легионеров, и старик туда не проберётся. А если и проберётся, то там и сгинет.
- Коне-е-ечно Нар, есть такое место! – благодушно заявил учёный, отставив чашку в сторону и потянувшись за трубкой и кисетом с уже знакомой Марвани душистой курительной смесью. – Неужто вы не слышали, чем ознаменовался конец Третьей эры здесь, у нас, в Сиродииле?
Старик, как и следовало ожидать, помотал головой, а Эмиль продолжил:
- У нас здесь и стар, и мал уже давно пресытились разговорами и сплетнями о таинственной двери в иной мир, открывшейся в Нибенейской бухте. Впрочем, оказалась она не такой уж и таинственной, как только я со своими коллегами прибыл на островок и изучил портал: то была дверь в царство Шеогората! Да-да, мой дорогой Нар! Именно! Но попасть туда сейчас совершенно невозможно – это строжайше запрещено законом, и портал хорошо охраняется. А то, сами знаете, мало ли, какая оттуда шваль попрёт. А то были случаи, когда и отсюда в портал люди совались. Вернулись немногие, и те – совсем дебилами. Так что, примите мои соболезнования, но вашей экспедиции, видимо, не суждено увенчаться успехом.

Тюрьма Имперского города.

Пыльца. Это слово стало уж слишком часто фигурировать в его жизни…
Кем был босмер, Мор не знал, но вот со вторым заключённым был знаком лично. То был Огье, местный алхимик, у которого он давно, ещё до отъезда на Вварденфелл, частенько покупал ингредиенты для своих ядов. Судя по их монологу, эти двое вляпались в то же гуарье дерьмо, что и он. Кроме того они что-то знали об этой загадочной иномирной пыльце…
- В последнее время в тюрьму бросают всех подряд... кха! – кашель отозвался резкой болью в плече, Мор  зажмурился и сильнее сжал пальцами рану, затем снова взглянул на своих новых сокамерников, - вас тоже упекли сюда из-за этой чёртовой пыльцы?

Имперский город. Ближе к вечеру.

Солнце потихоньку клонилось к закату, и Снорри решил, что на сегодня прогулок с него хватит. Несмотря на близящийся вечер, народу вокруг меньше не стало, и возвращавшимся в Дендрарий хаджитам приходилось в буквальном смысле прокладывать путь сквозь толпу. Джо’Таши время от времени косился на оказавшегося полукровкой собрата, но шагал молча, за что саблезубый был ему искренне благодарен.
Помимо воли, мысли вновь вернулись к завтрашнему теракту. С’Неррир до сих пор не мог толком определится в отношении к ренриджрам и их вендетте против Империи. Сам он имперцев не любил, но все же не настолько, чтобы в открытую выступать против их власти, а все эти разговоры про свободу Эльсвера его просто раздражали. В его клане точно так же могли рассказать душещипательную историю про притеснения и произвол, только вот Ярги и компании она бы не понравилась – Конфедерация там представала далеко не в лучшем свете.
По хорошему, с партизанами потомка изгнанников ничего не связывало… Но Дагон их всех дери, приятно все же участвовать в деле, подразумевавшем нечто более возвышенное, чем постоянная борьба за выживание и поиски еще одной дозы!
“В Хёрме тоже все было очень возвышенно, мохнатый. Особенно сожжение заживо сторонников Короны в их собственной усадьбе. Неужели ты успел позабыть запах горелой плоти? От побед Хёрме несло именно таким.”
Внутренний голос безжалостно растоптал робкие попытки кота оправдать свое участие в готовящемся массовом убийстве. Последнее время такие вот внезапные мысленные монологи стали чуть ли не обыденной частью жизни… уж не знак ли это того, что Сахар все таки начал одолевать и его ждет судьба свихнувшегося брата?
Снорри машинально потянулся к кисету с отравой, но, не донеся лапы, словно обжегшись отдернулся.

По улице бежал мальчишка лет семи, одетый в пеструю праздничную рубашонку. Остановившись в двух шагах от хаджитов он с детским бесстрашием уставился на них, пока подбежавшая мамаша не оттащила дитятко подальше от ужасных монстров. Снорри проводил их взглядом, затем, неожиданно для себя, тихо сказал:
- Мошшет мы все же делаем что-то не то?
- Что-то Джо’Таши очень не нравится, как его бррат начал себя вести, - ощетинился сутай. – То он с норрдами общается, то вдруг такие плохие слова говоррит. Чего это он удумал?
- Послушшай, я…
- А может, он и вовсе решил, что нашши методы ему не подходят? Может он считает, что его за благорродство в Клинки возьмут? Что ему с нами не по пути?
- Да куда я теперрь денусь?! – взорвался серый, но затем, осознав, что орать на всю улицу опасно, сбавил тон. – Хорошо. Пошли к Яррги, там поговорим.
- Вот весело-то будет, - не предвещавшим ничего хорошего голосом отозвался сутай.

Обратный путь в Дендрарий пролегал через большую площадь. Когда путники, миновав узкий, стиснутый каменными домами проулок, вышли на нее, глазам их предстала крайне нехорошая картина. Вся огромное, ограниченное богатыми особняками пространство было до отказа забито людьми. Человеческое море волновалось, шумело, стремясь выплеснуть с трудом удерживаемую злобу. Объект это чистой, незамутненной ненависти нашелся сразу – по центру возвышался свежесколоченный помост, а на нем, с накинутыми на шеи веревками стояли три хаджита. Рядом черным вороном застыл судья, как раз зачитывающий список обвинений. Гвалт на площади стоял неописуемый, но чуткий хаджитский слух Снорри все же уловил, что речь там шла о Ренриджра Крин.
- Это тоже повстанцы? – шепотом поинтересовался кот у пиромана.
- Да нет, вроде… Сволочи, да что же они творрят?
Судья закончил  оглашать список и повернулся к палачу:
- Привести приговор в исполнение!
Кат дернул за рычаг. Толпа слитно ахнула и затихла, так что можно было расслышать хруст позвонков и тихий хрип того из хаджитов, кому не повезло сломать шею при падении в люк. Когда он затих, площадь взорвалась свистом и воплями.
Джо’Таши отвернулся от имперцев, закидывающих овощами трупы казненных, и с бешенством уставился прямо в глаза полукровке:
- И этих джекосиитов С’Неррирр жалеет?
- Я…
- Откуда родом полукровка?
- Из Солитьюда. Но какое это…
- А Джо’Таши – Из Лейявиина, - оборвал Снорри пироман. – Когда хаджит родился, это была земля зверролюдей. Когда настали врремена Кризиса, зверролюдей в горроде осталась половина. Сейчас – четверрть. Это война, неужели на северре этого не понимают? О наших детях, выдворренных в пустыню и болота, С’Неррир не подумал?
Выместивший на казненных страх и ярость народ начал потихоньку расползаться, но кое-кто с площади уходить пока не желал. Их привлекла новая цель.
Таши внезапно осекся, поняв, что стоявшие по соседству имперцы, человек сорок, теперь смотрят на них. Вряд ли люди хоть что-то разобрали в рычании и шипении котов, но одного взгляда им в глаза хватило, чтобы понять – дело плохо.
- Кеирго…
- Знаешш, брат мой, - медленно проговорил Снорри, - Я вдруг снова почуствовал себя в Морровинде…
- БЕЙ ХАДЖИТОВ!!! – выдохнула толпа.

Спустя час в Дендрарии объявилась пара хаджитов. У рыжего была порвана рубаха, а под глазом наливался здоровенный синяк, серый же безуспешно пытался унять капавшую с разбитого носа кровь и время от времени осторожно ощупывал саблевидные клыки. Навстречу им из-за фургона качнулась тень, на свету оформившаяся в пятнистого катая.
- Веррнулись, хвала Богам! – взволнованно прошипел Ярги. - Что прроизошшло?
- Ничего особенного, - отозвался Снорри, - На наше счастье, безшеррстные плохо бегают.
- Ох и не стоило мне вас отпускать! Зачем я ее послушал? Горрод бурлит. Да вы и сами это лучшше меня знаете… А мы вас давно уже ждем. Пойдемте, скорее, нам надо обсудить план действий!
- Ярги, тут С’Неррир с тобой поговорить хотел… – начал было Таши, но катай лишь отмахнулся:
- Не сейчасс! Нет врремени! Идемте!
Пироман бросил недобрый взгляд на полухаджита, но, похоже, и впрямь решил отложить разговор на потом.
Троица террористов завернула за фургон, где вокруг тихонько коптящей горелки расположились остальные участники “совета”.

Убежище Тёмного Братства.

Индрегас, казалось, думал о чём-то своём. Так, значит, завтра в столице будет какой-то праздник. Соберётся толпа народу. Какая- то мысль витала на краю сознания и не предвещала ничего хорошего. Что-то было не так. У эльфа было ощущение, что его дурят, но он не видел подвоха. Внезапно перед глазами босмера пробежали события той злосчастной ночи, той, о которой так неблагоразумно поведали газеты массам.
- Проклятье! – босмер вскочил со стула и замер.
- Что такое? - встрепенулась Аркуэн.
- Пресловутые хаджиты, эта пресловутая Рен... язык сломаешь! В общем, ты слышала об этой организации! Я почти уверен, что они завтра не преминут навести шороху!
Аркуэн, не разделившая его беспокойства, безразлично пожала плечами.
- Ну наведут и наведут, тебе-то что? У тебя контракт, их дела тебя не должны волновать.
- Они бы меня и не волновали, если бы... – Индрегас нахмурился - В общем, если они завтра надумают устроить резню, я не должен этого допустить.
Альтмерка была совершенно шокирована.
- Индрегас! Ты что, совсем выжил из ума? С чего ты взял, что завтра эти террористы устроят демонстрацию? Да даже если и устроят, как ты собираешься им помешать? И главное, Ситис свидетель, зачем тебе это надо?!
Босмер тяжело вздохнул и снова уселся на стул.
- Сестра, я это, как бы помягче выразиться, одним местом чую. Завтра что-то будет. И если это случится, то мой контракт превратится в абсолютно невыполнимый. Птичка улетит, и я её буду очень долго искать. А если и найду, неизвестно, чем это кончится. Пока моя цель в столице, у меня есть хоть какой-то шанс. Но если она сбежит... Тем более что всеобщая паника отнюдь мне не союзник.
- Ладно-ладно, - сдалась спикер, - Хотя я всё равно считаю, что твои подозрения насчёт возможных действий хаджитских террористов не имеют под собой убедительных оснований.
- Поверь, сестра, я знаю о чём говорю, - взмолился Индрегас...
- Ну, допустим, что всё будет именно так, как ты сказал. Как ты собираешься этому помешать?
- Не знаю, - босмер уставился в пол.
- Зато я знаю, кто станет третьим в вашем маленьком отряде, - неожиданно встрепенулась Аркуэн и крикнула, - Айсир, иди сюда!
Из-за стола в противоположном конце зала поднялась стройная фигура и с типично кошачьей грацией направилась к ним.
- О, нет... - прошептал Индрегас, распознав в незнакомке хаджитку, - Нет, сестра, исключено, я не отправлюсь на задание с... - он не договорил.
- А теперь заткнись и слушай меня, - неожиданно жёстко заговорила спикер, - мне уже порядком надоела эта твоя болезнь.
- Болезнь? - удивился босмер.
- Да-да, я считаю тебя больным, и также считаю, что пора тебе исцелиться. Твою ненависть к хаджитам нужно лечить, иначе до добра она тебя не доведёт. Айсир будет твоим доктором.
- Но...
- И если ты хоть каким-нибудь образом, прямо или косвенно причинишь ей вред, то отвечать будешь передо мной. Тебе ясно?
- Но, сестра, я не смогу... - Индрегас уже и не знал, куда ему деться.
- Держи себя в руках! - прикрикнула Аркуэн. –  Я всё сказала. Айсир пойдёт с тобой: она, если твои опасения насчёт теракта подтвердятся, будет той, кто сможет помочь тебе справиться с задачами, которые ты сам перед собой поставил. Если же нет, тебе всё равно пойдёт на пользу её присутствие. Или можешь идти и дальше возиться со своим порошком, но не надейся, что я после этого поручу тебе хоть что-нибудь стоящее.
Индрегас выглядел окончательно смятённым.
- Да, сестра, хорошо...
Тем не менее, он очень быстро пришёл в себя, хоть ему и пришлось прилагать гигантские усилия, чтобы терпеть присутствие ненавистного существа.
- Ладно, Айсир, иди собирайся, через полчаса выдвигаемся, у нас очень мало времени. По дороге я расскажу, что нам нужно сделать.
- Я готова, мастерр Индрегас, я могу отпрравиться хоть сейчас.
Босмер вопросительно посмотрел на спикера, но та лишь загадочно улыбнулась.
- Что ж, сестра, – рассудил лесной эльф, – пусть Далар добирается самостоятельно, передайте ему, что мы встречаемся позади того дома, где я его встретил впервые после долгого отсутствия. Он знает, где это.

Имперский город. Утро шестого числа Первоцвета

Анри уселся напротив капитана, по пути пытаясь сообразить, что ему стоит говорить, а о чем следует умолчать, чтобы оставить в рукаве хоть одну карту. Про возможное происшествие завтра нужно докладывать в любом случае, вся эта ситуация была не по нраву лично ему, но стоит ли рассказывать, как именно он с ними столкнулся? Может, умолчать о Ра'Даре? Стоит ли спрашивать о «советнике»? Стоит…
- Новости есть, эта одна все ваши пер-р-реплюнет. Вы должны знать, нет? Вас должны были предупр-редить.
Капитан нахмурился, посмотрел наконец-то на Анри и покачал головой. Хаджит опешил.
- То есть, вас не предупреждали? Даже записки не оставили?
- Какая записка? Нет, ничего не было, - удивленно отозвался Бруно. – Что такое-то?
Анри вскочил со стула и схватился за голову.
- Проклятые зажр-р-р-р-равшиеся импер-р-рские бастар-рды и бездомные! Ан-р-р-и должен был сказать сам! Квахаджжах! – выругался он. Захлопнул дверь и уставился на Бруно: - Анр-ри говор-рит вам, что Ренриджа Крин в городе. Завтра будет резня и куча импер-р-рской крови на стенах, если не отловите их сегодня же.
Он наконец уселся и начал барабанить пальцами по столу, царапая когтями поверхность. Сколько времени потрачено зря! Уже сейчас можно было бы все остановить, а сейчас и шанс невелик, что поймают террористов.
- Делайте выводы, сэр-ра… Есть ещё кое-что, но Анр-ри думает, что лучше вначале с этим разобраться, - добавил он. – Пр-рибыли они вчер-ра ночью, и у меня есть все основания думать, что это Крин.

Шестое Первоцвета, за полдень.
Столица, кабинет капитана стражи Бруно.
Бруно отложил перо в сторону и выпалил:
- Как это в городе? Кто?
Оторопело наблюдая за шпионом, беснующимся от бессилия и нелепого казуса, сути которого капитан стражи так и не уловил, Бруно попытался привести его в чувство глухим, тяжёлым ударом по дубовому столу. Немного помогло. Анри наконец уселся и начал барабанить пальцами по столу, царапая когтями поверхность.
- Да успокойся ты уже! – рявкнул Бруно и размашисто повёл рукой, не позволив более хаджиту портить дорогостоящую мебель. – Докладывай, как положено! Кто прибыл! Сколько? И с чего ты взял, что это террористы?! Выкладывай!

Тюрьма Имперского города.
Огье вскинул голову и, округлив глаза, на четвереньках подполз к данмеру, пачкая свои аккуратные, ухоженные руки в пыли и саже.
- Что? – прохрипел он – Что вы сказали?
Он, разумеется, не помнил эльфа, да и как было запомнить ничем не примечательного клиента, одного из сотен, отоварившегося в “Главном Ингредиенте” несколько лет назад, а потом на долгое время пропавшего?
Морнеанго усмехнулся.
- Что слышали, Жеорик. Эту проклятую пыльцу, похоже, даже употреблять не надо – она и так нас всех скоро сведёт в могилу.
- Но, но... – залепетал алхимик. – Что вы о ней знаете? Вам тоже удалось изучить образцы? И что же вы выяснили?!

Убежище Тёмного Братства.
Аркуэн кивнула и, вручив Айсир ещё одну обещанную тысячу септимов, удалилась. Теперь ей предстояло снарядить и проинструктировать Далара.
Она нашла данмера в зале для тренировок. Его прогресс в уровне владения клинком был налицо, но альтмерка с неудовольствием заметила, что эльф был так поглощён тренировкой, что не заметил её появления. Аркуэн покачала головой: Индрегас был по-своему прав, не принимая коллегу всерьёз.
Альтмерка решила немного развлечься; не прячась, она спокойно, но неслышно, подошла к Далару со спины. Торс его был обнажён, мощные, упругие мускулы блестели от пота, рука твёрдо сжимала короткий стальной кинжал, остающийся в ножнах, чтобы не нанести вред манекену, сосредоточившись на котором данмер время от времени наносил цели одни и те же отрабатываемые серии ударов. Аркуэн, приблизилась почти вплотную и, ничем не вооружившись, нанесла три быстрых, четких удара – один пальцами и два ребром ладони.
Кинжал со звоном упал на каменный пол, его владелец, чуть откатившись в сторону, припал на одно колено и, обхватив ладонью горло, закашлялся.
- Что, кха-кха... В чём, кхх... дело? – выдавил он?
- Дело, - холодно произнесла спикер, – в том, мой дорогой брат, что ты слишком невнимателен к окружающему тебя миру, хотя он в любой момент может нанести тебе удар, где бы ты ни был. Работая, ты должен учитывать, что помимо беззащитной цели, на которой ты сосредоточен, тебя могут атаковать противники посерьёзнее, наблюдающие за тобой и готовые устранить.
Далар встал в полный рост, и, тяжело дыша и потупив взгляд, молчал.
- Ты заставляешь меня сомневаться в правильности выбора твоей кандидатуры для одного очень важного дела...
- Что за дело? – вспыхнули интересом и азартом красные глаза тёмного эльфа.
Аркуэн поцокала языком и, кивнула головой, делая данмеру знак следовать за ней. Устроившись за тем же столиком в вестибюле, спикер изложила Далару всё, что ранее поведала Индрегасу, умолчав лишь о догадках босмера насчёт теракта – в конце концов, это лишь его собственные предчувствия и выдумки.
Эльф, слушая Аркуэн, кивал, соглашаясь со всем сказанным, но когда та сообщила, что работать он будет вместе с Айсир под началом Индрегаса, лицо его омрачилось. Против хаджитки он не имел решительно ничего, но вот босмер...
- Что-то не так? – с ироничным участием поинтересовалась спикер.
- Всё в порядке, сестра – сглотнув, заверил данмер, и Аркуэн удовлетворённо кивнула.
- Вот две тысячи монет на расходы, – достала она уже приготовленные мешочки с деньгами. – Ещё две – у Индрегаса, и тысяча – у Айсир. Тратиться советую с толком, и не забывайте: казна – общая. Если Индрегасу для выполнения контракта понадобится что-то приобрести, и ему не хватит имеющихся у него денег, ты беспрекословно передашь ему требуемую сумму. То же, если никто не хочет неприятностей, сделает и он, и Айсир в случае нужды.
Далар кивнул и, встав со стула, принялся развешивать мешочки на поясе.
- Индрегас и Айсир уже отправились. Вы встречаетесь  позади того дома, где увиделись впервые после долгого отсутствия нашего считавшегося мёртвым брата. Он сказал, ты знаешь, где это.
Данмер снова кивнул.
- Что ж, тогда завершай приготовления и отправляйся, Далар. Пусть вам сопутствует удача и покровительствует Ситис.