to Quizi 

Грард наблюдал за диалогом имперца и бретона с весёлой улыбкой от уха до уха
"Смешной ты, друг Эймер, - думал он, - Имперские люди такие жадные, даже дорогу даром не подскажут."
Однако, когда перед ними возник атронах, от которого веяло милым сердцу норда холодом, он стал поглядывать на своего спутника с уважением, до самого окончания разговора. И когда незнакомец исчез, и Эймер понял, что его обманули, скаал добродушно расхохотался, пока имперец негодующе грозил кулаком пустоте. Грард смеялся до слёз, всё же произошла весьма анекдотичная ситуация. Скаал смеялся так, что медвежий шлем слетел с его головы и покатился по траве прямо под ноги анронаху, который не замедлил тут же раствориться в воздухе. Скаал, едва начавший успокаивать свой приступ хохота, взорвался новым громоподобным залпом и рухнул на траву, держась за живот.
- Имперцы.... Хахаха... им... хаха... перцы....
Эймер уже успел отойти довольно далеко, и Грард, наконец, обуздавший свою истерику, подхватил рукой шлем и побежал догонять спутника. Это было не так-то легко, учитывая, как сводило живот и какие колоссальные усилия приходилось предпринять мужчине, чтобы отгонять возвращающуюся волну смеху.
Норд догнал имперца у самых ворот в город и, запыхавшись, положил ему тяжелую как полено руку на плечо.
- Друг Эймер!.. уффф... стой!... - Грард отдышался, - ну и быстрый ты ходок!...

Эймер остановился, чувствуя на себе руку товарища, и безмолвно взирал на город, греющийся в вечерних сумерках. Дальнее небо уже успело окраситься в красный, приближался закат, и чувство укромного жилища только усилилось у путешественников.

- Ты устал, Грард. Еще недавно я мог это слышать, а теперь чувствую на своем затылке твое учащенное дыхание. Давай найдем место, где можно переночевать.

Оставив за спиной пыльную дорогу, путники распахнули широкие ворота города.

Солнце медленно опускалось, словно кто-то за горизонтом заарканил его как бычка, и упорно тянул сопротивляющееся светило к себе. Небо горело надраенной медью и слепило закатом невиданной красоты. Но Эймер и Грард в последнюю очередь интересовались этим неповторимым великолепием.
В одном из трактиров Чейдинхола было людно и душно. За одним из массивных деревянных столов путники отдыхали от дневных приключений, угощаясь жареной бараниной с картофелем и уже не первыми запотевшими кружками холодного пива. Говорили не много - приятно было расслабиться с дороги и просто насладиться доброй пищей, вытянув под столом усталые ноги.
Мысли в голове скаала текли медленно, с трудом сменяя одна другую. Он думал, тщательно пережевывая мясо, что денег у него осталось мало, а медвежий доспех и клеймора нуждаются в ремонте, и надо будет ещё заплатить за комнату снятую на ночь. Норд лениво поделился с жующим имперцем предложением найти наутро какую-нибудь работёнку - дрова наколоть кому-нибудь из горожан или очистить какую-нибудь ближайшую ферму от досаждающих хищников.
- Что думаешь, друг Эймер? У вас, имперцев,  всё решают деньги, а у меня их осталось немного. Если хочешь, можешь завтра поспать подольше, а я   пойду к кузнецу. Заодно спрошу насчёт работы.

Обновивший кружки  бармен Чейдинхолского трактира нечаянно подслушал разговори и обратился к путникам:
- Простите что вмешиваюсь - начал он, - но откуда вы держите путь? В городе недавно ограбили какого-то чинушу: он взял к себе  в прислугу каких то путешественников - а на утро ни их ни денег уже не было. Слухи летят быстро, жизнь тут тихая - так что населения сейчас на стороже и во всех видит воров и ассасинов. И вот уже неделю с того события - что ни день - в трактире пьяная драка. Один спьяну решит что ему чуть карманы не подрезали, а другому взбредет что это покушение - и понеслась. Так что тебя крепыш - бармен кивнул на нордлинга - могу пристроить вышибалой. А ты  - обратился он к имперцу - можешь помочь в ремонте мебели...или официантом если хочешь...народу не мало - приходится самому выходить в зал. Ну, конечно если вы всё таки представитесь и расскажите откуда вы... Всё таки слухи слухами, но лучше перестраховаться - Подмигнул странникам трактирщик. - Ну как вам моё  предложение?

Народ у стойки начал возмущенно переговариваться и бармену пришлось отойти на своё рабочее место.
Многие посетители уже успели достаточно выпить, чтобы смотреть на мир подозрительным взглядом, ищущим повод для драки. Какой-то лесной эльф подошел бармену и начал было что-то  высказывать, но получил оплеуху от своего, видимо более трезвого товарища.
  Вдруг позади Норда и Имперца кто-то громко хлопнул в ладоши:
     - Так-так, а это что за шарлатаны?!!! И откуда взялись?! Не то ли это ворьё, что шастает по городу?!!
В поддержку орка сразу высказались несколько темных эльфов и тот самый босмер, что недавно пытался поругаться за барной стойкой. Ситуация в трактире начинала накалятся. Стол с незнакомцами уже был окружен данмерами, орк тяжело дышал за спинами, а босмер стоял сбоку, скрестив руки на груди и разминая шею. Выглядел он конечно же комично, но на общем фоне картины заметить это было некому.

- И то сказать, - вещал внимающей трактирной пастве подвыпивший старикашка Марвани, - нынче все не то стало. И гуары не такие жирные таперича и нетчи совсем измельчали, своими стрекалами понимаешь даже прижарить как следует не могут... э-хе-хе, в том году то на славном острове Морровинд, откуда надо добавить я сам родом, один здоровенный зеленый, этот как его Гро-ха... Буш чтоли или Бум, запамятовал я... вроде как Буш, по прозванию - Пендос, а боги его зеленую мамашу знают почему так прозвали.
Ну, так вот: подвыпиши свинский сын поперся понимаешь добыть своей невесте панцирь дреуга, на зеркало чтоб или на тазик какой, а может и на ночной горшок, не суть. Так вот, попёрся он стало быть на острова Аскадиании и тама дреуга покрупнее надыбать вздумал, чтобы тазик то побольшеё  подарить. Ну, то сё, как говориться честь по чести, вышел на лодке по каналам да проходам меж островками давай наяривать веслами шлепать - нету дреуга. Шлепал он эдак шлепал, ничего не нашлепал. Плюнул в воду, забыв древние заветы и вылез на островок оправиться, стало быть с лодки ему по большому неудобно пришлось. Ну, сидит понимаешь, тужиться и тут его за ухо мохнатое кусь кто-то слегка, Ай - орет стало быть зеленый и натягивает штаны. А сам в то время уже думает как ему из-за спины сподручнее тяжелый молот вызволить. Молот то боевой, тяжкий он на дреуга взял, чтобы сходу дреугу то башку отбить... - тут старикан икнул, подозрительно поглядел на свою опустевшую кружку с суджамой и вопросительно обвел аудиторию страждующим взглядом.

Рука в перчатке услужливо поднесло бутыль с суджамой,  дотянулась через плечо Трактирщика и плеснула своё содержимое тому в кружку.
Человек обошел старика и сел за свободный столик: судя по аудитории из адекватных слушателей был он один, остальные несколько зевак уже храпели. Еще один, облокотившийся на край стола, был  близок этому.
Однако, казалось, его это не заботило .Он спокойно сидел и внимательно слушал данмерские "сказки".
На путнике был длинный кожаный плащ-балахон и повязка на лице, а потому разглядеть что за доспехи на нем, какой он расы и есть ли при себе оружие  никто не мог. Было ясно что это не хаджит и не аргонианин. Даже цвет кожи было трудно угадать из-за тени падающего капюшона и маски.
Да и по большому счету, определять было некому: уже с неделю новые лица в таверне не появлялись, а старые постепенно исчезали.

Тем временем неизвестно откуда взявшийся путник всё так же с интересом смотрел на старого эльфа, ожидая продолжения истории.

Старикан немедля проверил взглядом степень наполнения кружки, одобрительно икнул,  дважды крепенько прихлебнул и продолжил повествование:
- Дак вот, стало быть думает зеленый как бы ему молот то сподручнее  со спины вытянуть и тут... ик...  перед его неумытую рожу выплывает здоровенный половозрелый нетч. Почему спросите половозрелый? Дак кошели то половые с этой как его ну жидкостью на боках набрякли! А в такую пору самец-нетч охраняет территорию от иных посягателей, чтобы понимаешь не спеша и со вкусом самку какую заблудшую на его надел поять. Мда... в такую пору в шупала к такому нетчу не то что орку,  даэдроту лучше бы не попадать. Наш зеленый то все это видит, смекает - плохо дело, молотом по этому кошелю с жижей да газами бить ток  силу и время тратить, а за то время нетч злющий его веревками своими оплетет да стрекалами до смерти изжалит. Надо добавить что супротив нетча ударное оружие совсем не уронит, тут иной подход нужон - тугой лук да стрелы с вострыми наконечниками да издаля бурдюк этот дырявить, что охотники за шкурами нетча всегда и делают. -  Тут старик опять приложился кружке, покряхтел, приложился кряду еще разок и вновь продолжил рассказ:
- Дак у нашего Гроха  лука то с собой и нету и окромя засапожного короткого ножика острого ничего собой такого. А нетч то уже двумя шупалами вокруг тулова зеленого зацепил, и спасает орка лишь то, что полупанцирь кожанный стрекала не пробивают. Ну думает зеленый  - беда, надо ноги отсюдова! Попытался стало быть по шупалу кувалдой то своей шмякнуть, да отбить, а нетч не таковский глупый то, чтоб так легко его обхитрить, шупало убрал, а сам тянет другим орка поближе, за загаженную в прямом смысле территорию поквитаться жаждет. Да ... дела...  Машет орк молотом, да все никак бурдюку ни одно шупало не отобьёт. Плохо стало быть его дела - захлеснула еще одна веревка ему за шею и начало понимаешь прижаривать зеленого, несмотря на грубую воловью шкуру его. - Старик допил суджаму и упершись в кружку мутным взглядом замер.

А потом? - наивный вопрос посетителя нарушил тишину, которая повисла уже больше чем на  несколько минут и на паузу уже никак не походила.
Путник всё так же сидел и смотрел на старого данмера. Кажется, ситуация его ни сколько не смущала.
Таверна почти опустела - звуки разговоров, шум посуды, храп - всё затихло.  Пару раз кто-то что-то ронял и оставшиеся посетители, не обратившие бы на это никакого внимания еще пару месяцев назад, с любопытством вертели головами.

- Не возражаете если я возьму еды, а то что-то проголодался? - вежливо поинтересовался странник всё у того же старика. Помявшись с минуту (видимо полное отсутствие на лице не являлось для него достаточным ответом) человек направился к стойке.

А где тут звоночек? Есть кто? Мне бы поесть, поспать.... Эй! - прибавляя смелости в голосе с каждым словом, путешественник искал взглядом кого-нибудь, похожего на ответственное лицо.

  Кеюс Грабрил, имперец лет тридцати, был известным пьянчугой и дебоширом. Его темноволосую шевелюру со спутанными сальными волосами до плеч, нос картошкой и жесткую неухоженную черную бороду, стоило им показаться в дверях какой-нибудь таверны, узнавали все завсегдатаи самых злачных мест Киродиила. У трактирщиков Кеюс был на хорошем счету - платил он щедро и сидел за стойкой до тех пор, пока пиво не начинало литься не ему в рот, а на черную рубаху простого покроя, а то и на зазевавшихся собутыльников. Зачастую он засыпал под столом, на проходе или же, в особо редких случаях, когда он все же доходил до выхода, прямо на крыльце трактира.
  Так что имперец не заподозрил ничего странного, проснувшись под столом какой-то таверны, рядом с данмером с короткой чёрной бородкой и почти распустившимся пучком на затылке. Эльф был облит чем-то крепким, кажется суджаммой, с ног до головы и мирно посапывал в обнимку с пустой бутылью горячительного. Да, этого паренька он помнил - славный малый, закладывать за воротник умеет, так, что мама не горюй, ему даже бывалый норд позавидовал бы!
  Но что-то тут не так... Нет, боль в голове и ватные ноги - это нормально, к этим ощущениям Кеюс давно уж привык. Вроде, в таверне, вроде на полу, да и собутыльника он помнит, но что-то не вяжется... Стоп! В том трактире, где он пьянствовал на кануне точно была оленья башка над стойкой, а тут висит гуарий хвост! Да и трактирщик - хмурый и полный данмер, явно не сильно смахивающий на ту очаровательную редгардку, что заправляла делами в таверне, где начиналась попойка. Что за мехрун, твою туды, дагон тут творится?!
Мигом протрезвевший Кеюс Грабрил начал сильно толкать в бок своего знакомого данмера, отчаянно пытаясь его разбудить:
- Слушай, как тебя там! Да проснись же ты, болван... Что за шуточки такие? Ты куда меня затащил, олух, а?!
  Имперец еще не догадывался в какую авантюру они оба ввязались.

Филис Марен быт выбит из крепкого забытья болью в левом боку. С трудом разлепив слипшиеся глаза, данмер застонал, и ещё не совсем понимая что происходит, попытался отползти от обидчика. Во рту было так гадко, будто там неделю держали стадо гуаров, а затылок ломило вообще невообразимо.
- Воды... - прохрипел Филис, и вдруг увидел перед собой... - Дагон меня подери!  - данмер схватился за голову. Он отчётливо вспомнил, как наконуне утром ждал в таверне милую данмерку - дальнюю родственницу одной своей знакомой, по очень важному делу. Девушка приехала, передала обещанный  свёрток, и завтрак прошёл в милой дружеской беседе. Данмер, охотчий до дам, пытался споить её суджаммой, в итоге, как это ни банально, сам напился до скампов. Девушка куда-то испарилась, и Филис принялся заливать своё горе. Тут-то и появился в таверне этот... этот... Кеюс! Надо было сразу догадаться, что он не данмер. Если уж имя имперское по пьяни не расслышал, стоило хотя бы заметить, что уши у него фальшивые!
- Рожа имперская! Знать тебя не хочу, тварь ты безбожная! Вали откуда пришёл! - Данмер с трудом поднялся на ноги, держась за стол и пытаясь привести в порядок горизонт.

  Кеюс издевательски присвистнул и в очень неприятном снисходительном тоне ответил на выпад юнца:
- Утю-тю! Ты смотри-ка как заговорил! А кто вчера мне в вечной дружбе признавался да на плече плакался про то, как ему с бабами не везет, а? Может, тогда и колечко мое отдашь, что я тебе, растрогавшись, толкнул за какую-то жалкую сотню септимов?
  Имперец схватил ошалевшего данмера за руку, продемонстрировав тому крупный перстень, сидевший у него на среднем пальце правой ладони. Сам перстень был довольно необычен: он представлял собой серебряное кольцо, покрытое даэдрическими символами, в которое был вставлен мутный розоватый камень с выгравированной на нем изящной розой. Безделушка явно тянула больше, чем на сто золотых, что не преминул заметить и сам Филис.
  Тем временем, Кеюс продолжил:
- Значит так, как тебя там... Филис, да? Короче, Фил, остынь-ка ты чуток и приди себя. Я знаю что ты хороший парень, плохого я тебе ничего не делал, да и сам зла на тебя не держу. - Имперец по-дружески положил руку на плечо эльфу. - Вот только одного понять не могу. Ведь вроде же пить мы начинали в "Хаммерфельской Блуднице", там еще олень облезший висел и редгардочка аппетитная такая стаканы мыла за стойкой... Или я там еще до тебя был? Не суть! - Кеюс придвинулся поближе к молодому эльфу. - Ты, дружок, лучше скажи мне - где мы сейчас-то находимся?

Филис отлично помнил перстень... Эта странная безделушка как будто шептала весь вечер "купи меня... купи..." Однако, находясь в трезвом уме, данмер и не подумал бы такую покупать, тем более надевать на палец. Он много слышал от знакомых магов о разного рода волшебных предметах, к которым притронешься - пожалеешь. Один только рассказ о мече Умбра чего стоил.
Хотелось провалиться под землю от стыда. Мужчина надеялся, что его друзья и домашние никогда не узнают, что он пил с имперцем, переодетым в данмера, и ещё и купил у него какой-то зловещий перстень. Филис брезгливо сбросил с плеча руку собутыльника.
- Какой я тебе "парень"? Я тебя, собаку имперскую, раз в 10 старше! - Протянул руку и оторвал единственное оставшееся фальшивое ухо, торчащее из чёрных патлов, негодующе бросил на пол, - Умойся, бродяга! И перстень свой нечистый забери!
Филис попытался сорвать кольцо с пальца, но не смог. Было непонятно, как только он вчера умудрился его надеть, ведь сустав был намного толще диаметра кольца. Скривившись от боли, данмер продолжал попытки, но без всякого результата.
- Что за... - Филис подозрительно посмотрел на Кеюса, - Что за даэдрическая магия?! Отвечай, бездельник!

  Кеюс начал выходить из себя. Данмеры, все они такие - слишком много о себе думают, даже если за душой ни гроша не имеют!
- Может быть, ты меня и старше, да за свои триста или там пятьсот лет бухать так и не учился! Да и хныкать как сосунок очень уж любишь, я смотрю! - Грабрил презрительно сплюнул и быстро провел тыльной стороной ладони по лбу, смахивая капли пота, выступившие на нем от злости, а заодно и порядочно размазывая темно-зеленый грим, густым слоем, покрывавший лицо имперца. - Что за...?! - Удивленно проговорил он, глядя, на испачканную руку.
  Хотя, если вспомнить... Точно, он же по дороге в трактир пил с какими-то актерами в их фургончике на колесах! Они милостиво согласились подбросить его до ближайшей таверны, ну, а чтобы скоротать дорогу в хорошей компании, раскупорили какое-то винцо средней паршивости. В итоге, все свелось к тому, что Кеюса шутки ради разрисовали как данмера, а снять грим забыли, вытолкнув его из фургона, довольного и пьяного, на тропинку, ведущую к трактиру "Хаммерфельская Блудница". Вот уж и ушлый народ эти актеришки! Зато какие собутыльники...
  Наконец, он опомнился и продолжил свою пламенную речь, обращенную к Филису:
- А что касается магии-шмагии твоей, дружок, то в ней я не смыслю ни скампа, так что шел бы ты со своими претензиями... в Гильдию Магов, вот куда! Да желательно подальше отсюда, а то меня от твоей рожи серой и глазенок красных уже порядком тошнит! Расфуфырился тут, дворянин нашелся, бродягой называет! Я готов поспорить, что удар у тебя такой же слабый, как твой нежный эльфийский желудок! - Кеюс раздражался все больше и больше и почему-то начал чувствовать настойчивое желание врезать по какой-нибудь наглой эльфийской роже, да посильнее. Ближайшая бородатая харя, с таким пренебрежением смотревшая на него все это время, вполне сойдет.

Филис вскипел, как двемерский паровой котёл.
- Да чтоб ты в обливион провалился, пьянчуга проклятая! Удар, говоришь, слабый?! На, попробуй! - С этими словами эльф изо всех сил ударил имперца по лицу. Удар вышел и вправду слабенький - руки тряслись с похмелья, да и с равновесием были нелады, однако и этого хватило, чтобы пошатнуть также нетвёрдого на ногах Кеюса. Тот не остался в долгу. Началась драка. Хотя назвать это вялое месиво на ватных ногах дракой, пожалуй, слишком громко. Никто, пожалуй, даже не обратил бы внимания на свалку, если бы мужчины, злобно сверкая глазами, пыхтя перегаром пополам с проклятьями и вцепившись друг другу в одежду не опрокинули стол какого-то здоровенного орка. Тот взревел в порыве праведного гнева,  схватил обоих забияк за шкирки и поднял над полом, как котят. Мышцы зелёными горами вздулись и заиграли под серой шахтерской рубахой. Данмер и имперец даже вися в воздухе продолжали размахивать руками и осыпать друг друга и орка в придачу нецензурной бранью, у каждого с собственным национальным колоритом. Орк же, флегматично молча, отнёс дебоширов к выходу, и, толкнув дверь плечом, выбросил свою ношу за порог, после чего спокойно вернулся к столу, который расторопный аргонианский служка уже вернул в надлежащее положение.
Кеюс и Филис же смачно приземлились в лужу, имперец - лицом, данмер - задницей. Болезненное и неприятное приземление слегка охладило их пыл. Мужчины взглянули друг на друга, раздумывая - снова ринуться в бой или рассмеяться над собственным поведением.

  Стоило отдать Филису должное - данмер задал Кеюсу жару. Если бы они оба были трезвее, то, возможно, из этого получилась бы неплохая драка, а не жалкая потасовка двух алкашей, которую имели сомнительное удовольствие наблюдать посетители таверны. Но удар у красноглазого оказался не так уж плох - не дурно, не дурно...
  Первым в голос захохотал Кеюс, а через момент к нему присоединился и его серокожий собутыльник. Имперец кое-как выбрался из лужи и подал руку Филису.
- Да уж, знатно повеселились! Слушай, Фил, ты не бери в голову что я тебе там говорил, это я с бодуна, сам понимаешь... Да и с гримом этим дурацким недоразумение какое-то вышло. Знаешь что я тебе предлагаю? Давай сейчас зайдем обратно в таверну, сядем за столик, я тебя угощу, скажем, кружкой доброго эля или мацта, уж не знаю что вы там за бурду, данмеры, пьете, а потом мы с тобой попробуем вспомнить что вообще вчера происходило и полюбовно уладить все наши разногласия. Ну как, идет?
  Эльф усмехнулся каким-то своим мыслям, покачал головой, вздохнул и, наконец, кивнул, после чего поднялся на ноги, ухватившись за протянутую ему руку имперца, отряхнулся и направился к двери трактира. Тем временем, Кеюс, вытерев грязь с бороды рукавом своей испачканной и промокшей рубахи, внимательно огляделся. Окрестности таверны совершенно не походили на земли вокруг "Хаммерфельской Блудницы". Если там преобладали лиственные деревья вроде берез и ясеней, то здесь лес был смешанным и можно было заметить в изобилии росшие вокруг ели, лиственницы, осины и дубы. Неподалеку от таверны под названием "Святой Трезвенник", как Кеюсу услужливо подсказывала вывеска над входом, текла небольшая речушка, через которую был построен небольшой слегка кособокий, но надежный мостик, которых и в помине не было рядом с трактиром, куда, казалось бы, совсем недавно заходил имперец. Все это чрезвычайно озадачивало Грабрила, но в данный момент он не мог ничего с этим поделать, оставалось лишь строить догадки и пытаться все же вспомнить события последнего дня.
  Тут Кеюса вырвали из раздумий странные события, начавшие происходить буквально на его глазах. Филис положил руку с перстнем на ручку входной двери и потянул ее на себя. В ту же секунду кольцо начало излучать яркое розовое сияние, исходившее из вставленного в него камня, а в воздухе как будто бы послышался жуткий двоящийся ехидный смешок. Внезапно данмер отшатнулся от открытой им двери в таверну и коротко вскрикнул от неожиданности, однако Кеюс, все еще не очень хорошо державшийся на ногах, споткнулся и случайно втолкнул Филиса в дверной проем, а сам покатился следом.
  Когда имперец пришел в себя после падения и огляделся, его рот сам собой раскрылся от ужаса и удивления, а глаза чуть было не полезли на лоб. Где уютный зал таверны? Где старый трактирщик? Где, шум голосов и запахи еды и выпивки, присущие каждому злачному местечку? Вместо этого перед ним предстали холодные мшистые каменные пол и стены, из запахов он чуял лишь неприятный дух сырости, присущий склепам или пещерам, а звуков он не услышал ровном счетом никаких. Его встретила лишь пронизывающая насквозь тишина.
  За спиной у двух гуляк была открытая дверь, через которую они только что ввалились, однако за ней уже не было ни поляны, ни тропинки, ни деревьев, ни даже знакомой лужи - лишь такие же каменные стены и пугающий полумрак. Сами товарищи стояли посреди коридора, делавшего поворот направо через пару метров. Похоже на какое-то древнее подземелье... Но что это? Взгляд Кеюса упал на висевший на стене холст из плотной ткани, после чего он уже не смог его отвести. На грязной коричневатой тряпке был нарисован знак, известный каждому обитателю Тамриэля, знак, который каждый молился никогда в своей жизни не увидеть - на холсте был изображен черный отпечаток человеческой руки.

Данмер, всё ещё не отошедший от тяжкого похмелья, долго не мог понять, что произошло. Намокшие в луже штаны неприятно облепили тело, зубы в левой стороне челюсти болезненно ныли от хорошего удара, полученного в драке, окончательно распустившиеся, слипшиеся от пота волосы лезли в глаза, воняла рубашка, а от сырости и прохлады подземелья заломило все кости.
Ощущения были похожи на те, что испытываешь, пользуясь свитком Вмешательства Альмсиви. Кеюс был рядом и, с побледневним лицом, в ужасе таращился на стену. Филис проследил его взгляд, и в желудке у данмера разом похолодело. Чёрная длань Тёмного братства, ужасная и неумолимая, не предвещала ничего хорошего.
- Что за... Кеюс, сволочь имперская, куда ты меня затащил?! - данмер, едва было настроившийся на мирное решение сложившихся обстоятельств, снова начал впадать в бешенство, - Это всё твоё проклятое кольцо, будь оно неладно. Клиффа тебе на голову.
Вдруг откуда-то послышался приятный женский смешок. Филис Марен и Кеюс Грабрил, тут же забыв о разногласиях, придвинулись друг к другу и встали спиной к спине. Смешок повторился, и как будто бы тень мелькнула в одном из углов, затем в другом.
- Спаси меня Азура, - сипло прошептал данмер.
- Азура не спасёт тебя, мер, - произнёс ласковый голос. В панике вертя головами, мужчины пытались понять откуда донеслись слова, но эхо каменных стен повторяло их со всех сторон, - Здесь нет другой власти, кроме Ситиса, отца нашего, и великой Матери Ночи.
Через мгновение всё закончилось. Данмер не успел моргнуть глазом, как в грудь ему воткнулся парализующий дротик, и Филис бездвижный рухнул на пол подобно деревянному манекену, а Кеюс Грабрил оказался припёртым к стене с зачарованным эльфийским кинжалом возле горла. Под чёрным капюшоном очаровательно мерцала золотистая альтмерская кожа.
- Я зарежу тебя, как собаку, Кеюс Грабрил, во славу Ситиса, - отчётливо проговорила девушка, откуда-то явно знающая имперца, - но прежде чем я это сделаю, ты расскажешь мне, как два пьяных неудачника попали незамеченными в тайное святилище Тёмного Братства. И говори быстро, я не хочу до вечера чувствовать вонь, что от тебя исходит. 

  Кеюс окончательно потерял связь с реальностью. Как же так? Но ведь так не бывает! Секунду назад ты валяешься в грязи как свинья после пьяной драки, а через мгновение ты уже в тайном святилище самой таинственной и жестокой организации из когда-либо существовавших в Тамриэле. Но больше всего его поразило не это и даже не ощутимое дыхание смерти, холодной и очень острой эльфийской сталью застывшее у его горла. Самым ужасным в этой ситуации было то, что имперец знал этот голос, эту золотистую нежную кожу и этот тонкий аромат цветов золотого канета...
- М-ме... Мелисса?! - только и смог выдавить он.
  В ответ Кеюс почувствовал как девушка еще сильнее вдавила его в стену, а кинжал еще на пару миллиметров приблизился к его горлу.
- Надо же, барашек на убой наконец-то заблеял. - Насмешливо произнесла она. - Давай, я слушаю, Кеюс! Куда же подевалось твое красноречие и те прекрасные лживые соловьиные песни, которыми ты тогда потчевал меня в таверне? Может быть ты не рад меня видеть, а? Твою... как там ты меня называл? Ах да, ты говорил, что я твоя "златовласая муза, перед чьей красотой не устоит даже самый хладнокровный убийца и скорее сам вырежет себе сердце и приподнесет его в дар на серебряном блюдце, чем посмеет уронить хоть волос с этой прекрасной головы"... ну, и так далее. Ну как, может быть дать тебе кинжальчик и блюдце и сделаешь мне одолжение, и сам себя прирежешь? Хотя сомневаюсь, что такое ничтожество как ты способно на что-то подобное. И это возвращает нас к предыдущему вопросу: как вы проникли в Святилище? Отвечай, пес! - Мелисса встряхнула Кеюса и на миг он увидел ее большие изумрудные глаза, полные совершенно искренней ярости.
  Он помнил ту ночь как сейчас. Таверна в Чейдинхале, глубокая ночь, пустой столик с одинокой бутылкой вина и железным бокалом. Тогда ему было особенно одиноко и даже алкоголь не заглушал хандры. Его голову наполняли грустные мысли о том как бездарно он тратит свое время, о том, что у него нет настоящих друзей - только собутыльники, меняющиеся один за другим с такой скоростью, что их лица для него со временем слились в какой-то расплывчатый собирательный образ, совершенно пустой и бесформенный. Тоска буквально пожирала Кеюса и он пытался заполнить возникающую пустоту недорогим вином.
  И тут вошла она. Длинные золотистые волосы, завязанные в косу, тонкие брови, темные изумрудные глаза, очаровательный вздернутый носик, изящные губы - Кеюс никогда раньше не видет таких красивых альтмерок. Да что уж там, он раньше никогда не встречал таких красивых женщин в принципе! Сердце имперца замерло - неужели она идет в его сторону? Но... она прошла мимо и встала у стойки... Действительно, вот дурень, понадеялся на подарок судьбы, и ведь сам же знаешь, что духу не хватит самому к ней подойти познакомиться. Эти мысли заставили его плеснуть в кубок еще вина и сделать здоровенный глоток, почти осушивший его до дна. Однако, когда Грабрил опустил кубок и взглянул перед собой, удивлению его не было предела: она стояла прямо перед его столом с пустым кубком в руках и, улыбаясь, смотрела на него. Потом все происходило как во сне: она попросила разрешения присесть рядом с ним, он угостил ее вином, завязалась беседа, они о чем-то болтали, смеялись, а после поднялись наверх в комнату и провели вместе самую незабываемую ночь в его жизни. В кои-то веки имперец был действительно счастлив. Он даже начал строить какие-то планы на будущее, но...
  Но утром он испугался. Испугался ответственности, последствий, нового непонятного чувства, испугался, что потеряет свою драгоценную "свободу". Он просто напросто струсил и сбежал, пока она еще спала. Больше Кеюс Грабрил никогда не возвращался в Чейдинхал и с тех пор всегда жалел об этом поступке... Естественно, тогда он не знал, что Мелисса является членом секты наемных убийц, держащей в ужасе всю Империю уже много веков. Но с другой стороны, даже если знал бы, то повлияло бы это на его чувства? Кто знает.
  Наконец, он попытался выдавить из себя объяснения:
- Мелисса, послушай, я понятия не имею как мы тут оказались! Я даже не знаю где находится это "тут"! Секунду назад мы были у какого-то трактира, "Святой Трезвенник", или как там он назывался, но стоило нам открыть дверь, чтобы войти обратно, как все засветилось, замерцало и мы оказались в этом мрачном коридоре. Поверь мне, это правда!
- Я уже как-то раз поверила тебе, Кеюс, и мы оба знаем чем это закончилось. - Прошипела альтмерка. - Даю тебе последний шанс, отвечай!
  Кеюс был в отчаянье. Ведь он же говорил правду! Но как же ей это объяснить? Внезапно он услышал насмешливый шепот в своей голове: "Попробуй извиниться... будет весело!", после чего раздался тот же самый двоящийся призрачный смешок, который он услышал при открытии двери. Возможно он сходит с ума? Но, тем не менее, он ухватился за подсказку и решил попытать судьбу.
- Послушай, Мелисса, перед тем как ты перережешь мне горло как ничтожному бродяге, коим я и являюсь, я хочу тебе кое-что сказать. Я очень виноват перед тобой. Да, я трус, да, я жалок и полностью заслуживаю той судьбы, которой ты сейчас хочешь меня предать...
- Заткнись... - Тихо проговорила Мелисса, однако Кеюс и не думал останавливаться.
- Сейчас ты думаешь, что я заговариваю тебе зубы и я понимаю, что у тебя нет причин мне доверять. Но я всего лишь говорю тебе то, что ты хотела от меня услышать все это время - правду. А правда заключается в том, что я до сих пор безумно тебя люблю!
- Во имя Ситиса, заклинаю тебя, замолкни! - Крикнула альтмерка, практически вдавив кинжал в горло имперцу. Но Кеюс почему-то, помимо безысходности, начал чувствовать внутри себя какую-то странную уверенность и уже просто не мог перестать говорить.
- Но это действительно так! Еще не прошло ни дня, чтобы я не жалел о том, что тогда сделал! Я не должен был сбегать от тебя и этому нет оправдания. Я не прошу тебя простить меня, я только хочу, чтобы ты поверила мне и узнала, что я чувствую на самом деле. Если мне суждено искупить свою вину, захлебнувшись в крови, да будет так, но зато я буду хотя бы знать, что ты узнала всю правду и я успел перед тобой извиниться. А теперь режь меня, девочка... Я тебя лю...
  Последняя фраза Кеюса оборвалась на середине из-за сильного удара колена, пришедшегося ему куда-то в область желудка. Имперец согнулся пополам и грохнулся на пол, схватившись за живот - его чуть было не вывернуло прямо на древние плиты Святилища Темного Братства. Пока он пытался прийти в себя, откуда-то послышался голос Мелиссы.
- Я же говорила тебе, чтобы ты заткнулся. - Кеюсу показалось, что ее голос немного дрожал. - А теперь слушай внимательно, Кеюс Грабрил, и запоминай ибо, клянусь именем Матери Ночи, дважды я повторять не буду. Ты прав, я не прощу тебя за то, что ты, из всех людей именно ты, позорный алкаш, сумел разбить мне сердце. Я хотела довериться тебе, быть с тобою, но ты посмел меня обмануть. А я не прощаю предательств. Я пыталась выследить тебя сама, чтобы убить тебя как можно мучительнее, содрать с тебе шкуру как с кролика и вывесить над воротами Имперского Города на всеобщее обозрение, но ты как будто бы исчез из этого мира. То тебе видели в Бруме, то буквально через день в Вайтруне, то вообще где-то в Морровинде, а после я вовсе потеряла твой след. Наконец, я решила на время оставить твои поиски и заняться делами Семьи, и тут ты неведомо как фактически сам преподносишь себя мне на блюдечке, появляясь в нашем тайном Святилище. И что же ты делаешь? Извиняешься! Это отвратительно. Но я передумала, ты слишком жалок, чтобы тебя убивать. Бери своего дружка и убирайся вон отсюда тем же путем, каким и пришел. Ты слишком труслив, чтобы раскрыть кому-то расположение Святилища, но если ты или твой приятель все же хоть словом обмолвитесь... Я достану вас, Кеюс Грабрил, и уж тогда пощады не жди. А теперь оставь меня в покое и исчезни, наконец, из моей жизни. Прощай, ты больше никогда меня не увидишь.
  Когда Кеюс достаточно оправился, чтобы подняться на ноги, Мелиссы уже нигде не было. Ему почудилось или в последней фразе действительно прозвучала какая-то странная горечь? Да и почему у него на душе так хаджиты скребут? Ладно, не важно, сейчас главное выбраться отсюда. Он посмотрел на Филиса, уже оправившегося от действия парализующего яда и пытавшегося подняться, держась за стену.

- Очень... трогательно, - задыхаясь и морщась, выплюнул данмер, выдернув из груди дротик и рассматривая его на ладони, - Прямо заплачу сейчас.
Кеюс не ответил, стоя в какой-то странной меланхолии. Филис огляделся по сторонам, но альтмерки и след простыл. Эльф ни за что бы не признался, что за последнюю минуту смог увидеть Грабрила другими глазами. Не то, чтобы его тронул красноречивый порыв, он и сам умел красиво говорить, но... Данмера больно укололо ощущение того, что у них-то, оказывается, с этим презренным псом много общего... И где только этот проклятый имперец откопал такие слова, такие интонации?.. Если бы Филис так не испугался, не лежал бы плашмя обездвиженный, и имел бы возможность рассмотреть Мелиссу получше, он бы выкатил глаза от изумления, заметив, что даже вкусы в отношении прекрасного пола у них с Кеюсом совпадают...
- Эй ты, спустись с небес на землю! - Данмер подошёл к двери, - Я лично собираюсь свалить отсюда и остаться в живых. Рассказывай уже, как это кольцо де... - стоило руке Филиса коснуться двери, как розовый портал снова разверзся перед ним. За туманной мерцающей дымкой жила своей обычной жизнью таверна Святой Трезвенник.
- Вот оно! Быстрей, туда!
Эльф бросился вперёд, неохотно подождал, пока вслед за ним вбежит Грабрил, и захлопнул дверь так, будто за ним никс-гончие гнались. Переведя дух, Филис повернулся к имперцу
- С меня хватит этой скамповщины. Сейчас я иду мыться и переодеваться. Может, хоть с мылом это треклятое кольцо с меня слезет! Потом я буду есть. Две порции оленины под соусом из камуники и крабовый рулет, потому что голоден, как триста даэдротов. А потом ты мне всё расскажешь. От и до.
"ну-ну" - с весёлой ехидцей прозвучал голос в голове эльфа...

  Пока данмер приводил себя в порядок, Кеюс, все еще пребывавший в довольно мрачном настроении, просто купил у трактирщика самую дешевую черную рубаху грубого покроя и легкие коричневые брюки. Он предпочитал именно такие рубашки, так как на них не было видно различных пятен после пьянок, а значит и стирать их приходилось гораздо реже, если, конечно, Грабрил вообще этим заморачивался - как правило, они просто уходили в помойку и заменялись новыми. Переодевшись под лестницей, Кеюс вернулся в зал и перекусил печеной картошкой и вяленой скриббятиной - необычайно дрянное на вкус блюдо, так любимое данмерами - и заодно навел у трактирщика справки о своем местонахождении.
  Таверна "Святой Трезвенник" находилась где-то на границе между Морровиндом и Киродиилом, а делами ее заведовал пожилой темный эльф Нар Марвани, который на своем веку многое успел повидать - таверна, будто, притягивала к себе чудные истории со всех концов мира - и не сильно был удивлен появлением имперца, вымазанного в сером гриме с фальшивыми эльфийскими ушами. Таким образом, Кеюс обнаружил как минимум две странности в своей ситуации. Во-первых, он как-то оказался буквально на другом конце Империи менее, чем за сутки, что в принципе было возможно, но лишь с помощью Гильдии Магов за бешеные деньги - вот только не пусти ли бы напыщенные волшебники к себе на порог пьяного в стельку идиота, загримированного под эльфа. Во-вторых, сутки прошли только в его понимании - трактирщик любезно сообщил Кеюсу сегодняшнее число и получалось, что со времени его попойки в "Хаммерфельской Блуднице" прошло уже не меньше месяца. Но данное обстоятельство порождало лишь еще больше вопросов - как он мог исчезнуть на такое длительное время, при этом сам этого не заметив, где же он провел все это время и почему сам имперец об этом совершенно ничего не помнит?
  Пока Грабрил пытался анализировать ситуацию, задумчиво пожевывая скрибятину и иногда прикладываясь к бутыли мацта, сверху спустился чистенький и свеженький Филис, однако еще более мрачный и озлобленный, чем прежде.
- Скамповое кольцо, да пожрет его пламя Обливиона! - раздосадовано проговорил он, садясь за стол к Кеюсу. - Слышишь, пес имперский, этот треклятый перстень не хочет слезать ни в какую! Как его снять?!
  Кеюс меланхолично пожал плечами:
- Не знаю. Можем попробовать отрубить тебе палец или там молотком по нему жахнуть с размаху - авось поможет.
  Данмер сначала побледнел, потом покраснел и открыл рот, будто хотел что-то сказать, но, видимо, не придумал как бы еще оскорбить "имперского пса" и снова его закрыл. Кеюс воспользовался образовавшейся паузой:
- Опять начнешь кипятиться или там обзываться - я же ведь и обидеться могу, между прочим, а когда я трезвый, удар у меня очень даже неплох. И да, еще кое-что: если ты хоть одной живой душе расскажешь о том, что было в том Святилище, что за сопли с сахаром я нес и про Мелиссу там - твое лицо очень близко познакомится с мостовой любого города на твой выбор, да и девочка, думаю, в долгу не останется. Это я так, предупреждаю. - После этих слов Кеюс хмуро приложился к бутылке мацта и сделал весьма добротный глоток. - Ты, кстати, пожрать себе хотел заказать. Может, хоть после еды добрее станешь. В общем, давай так поступим - сейчас ты поешь, потом посмотрим будешь ли ты все еще хотеть оторвать мне башку, а потом можем и познакомиться как следует, рассказать себе друг о друге, а заодно поразмыслить на тему того что нам дальше-то делать.

- Я что - базарная сплетница? - Филис поморщился, - за весь эбонит Солстхеймских шахт не рассказал бы ни одной живой душе в какую мерзкую ситуацию попал. Никогда не жаловал вашего брата, и запомни, гхм, Кеюс... ты первый и последний имперец с которым я связался. И то, здесь дело нечисто, - данмер нахмурился, постукивая по столу перстнем, - А еду я уже заказал. У меня в комнате прислуга прибиралась, когда я туда зашёл. Странно ещё, что все вещи на своих местах оказались. Двери нараспашку - входи, бери что хочешь. Хорошо, хоть, еду ждать не придётся.
Будто в подтверждение этих слов, к столику подошла молодая аргоночка, каким-то чудом удерживая в лапках два здоровенных подноса со всякой снедью, графином слабенького ягодного винца и маленькой бутылочкой бренди.
- Приятного аппетита, сера, - произнесла она, ловко и быстро расставив перед эльфом тарелки.
- Хлеба ещё принеси, - ответил данмер и, пустив по столу пару монет в сторону девушки, заткнул за воротник салфетку. Кеюс только фыркнул при виде такого чистоплюйства и снова приложился к бутылке.
- Сию минуту, сера, - зубасто улыбнулась аргонка, поймав монетки, и исчезла на кухне.
Филис никогда ещё не ел с таким удовольствием. Он рвал зубами сочное мясо так, что брызги летели во все стороны. Крабовый рулет крошками оседал в гладкой короткой бородке. Едва ли не постанывая от наслаждения, данмер в считанные секунды проглотил почти всё, что перед ним стояло. Ощущение сытости приятно разливалось по телу, уверяя, что всё не так уж плохо в этой жизни...
Вытерев рот салфеткой, мер вспомнил, что он за столом не один.
- Хорошая тут прислуга, скажу я тебе, имперец... так вот. А теперь расскажи мне, Кеюс, откуда ты взялся, такой красивый, на мою голову? Какого скампа ты вырядился в данмера? И главное - что это за паршивый перстень, и откуда он у тебя?

  Надо же, даже огрызаться не стал! Видимо, парень не так уж и плох и разум ему не чужд - уже хорошо. Кеюс сделал еще глоток из уже изрядно опустевшей бутыли, рыгнул и ответил данмеру:
- Ну, начнем с самой незначительной детали, с данмерского грима. Тут все предельно просто: познакомился с актерами, надрался с ними в фургоне по самое не могу, они меня по пьяни и принарядили шутки ради, а когда к трактиру подвезли, грим снять забыли или нарочно не стали, кто их там разберет, и я весь такой добрый побрел к двери, забыв про все на свете. Но все самое интересное началось уже дальше. Трактир тот назывался "Хаммерфельская Блудница", стоит на границе между Киродиилом и Хаммерфеллом, то есть практически на другом конце империи по отношению к "Святому Трезвеннику". Я приперся туда, стало быть, продолжил пить в свое удовольствие и вскоре ко мне присоединился какой-то тип по имени Сэм... Сэм Гиви... Сэм Гуврин... в общем, не помню уже фамилию его, да и не важно. Веселый парень, имперец молодой, лет на пять меня младше максимум, шутки шутил, тосты один за другим произносил, а выпивки в него столько влезало, что даже я обзавидовался!
- Какое отношение твои попойки имеют к этому дурацкому кольцу? - Раздраженно перебил Филис.
  Кеюс сделал рукой жест, призывающий к терпению.
- Слушай дальше, друг, я как раз дошел до самого важного места. Так вот, выпили мы с ним, и он такой говорит: "Слушай, Кеюс, ты парень свой, так что я тебе одну кое-какую штуку покажу, но это строго между нами, лады?". И вытаскивает он, значит, из кармана это самое кольцо и говорит: "Вот это кольцо - оно волшебное. Про то как я его добыл рассказывать не буду, очень уж длинная история выйдет, но не подумай, никакого криминала тут нет. Так вот, это кольцо по преданию делает своего владельца счастливее, веселее, лучше и жизнь в хорошую сторону меняет. У меня все путем идет, жаловаться не на что, аж самому скучно, а вот по тебе видно, что гложет тебя изнутри тоска какая-то, да и повидал ты всякого, хоть и не сильно меня старше. Я его носил с собой все время с тех пор как нашел, думал продать, да вот жалко все было - вдруг пригодится? Но вот теперь встретил тебя и подумал, какого скампа - а не хочешь ли ты у меня купить его всего за сотню септимов? Мне денег на дорогу как раз не хватает, а тебе лишнее веселье тоже впрок пойдет, а коль не сработает, так всегда сможешь его втридорога продать кому, вещь и без магии довольно ценная!". Я спьяну и согласился, все же парнишка хороший, я бы ему и так денег на дорогу дал, да он настаивал. Потом он меня поблагодарил, сказал, что не станет медлить и вышел из таверны. Я, в свою очередь еще посидел, на трактирщицу полюбовался - больно хороша уж чертовка, ничего не скажешь - кольцо на кончике пальца покрутил и в карман сунул, а после приспичило мне выйти по нужде. Когда же я в таверну пошел обратно, то руки по привычке в карманы сунул и одним пальцем случайно в кольцо попал, а когда дверь открыл, то в глазах на мгновение потемнело, в ушах зазвенело, после чего все прошло. Я как ни в чем ни бывало вошел в таверну, не заметив перемены обстановки, лишь удивился, что за стойкой данмер теперь стоял, но решил, что это просто слуга какой или повар, подменивший на секунду трактирщицу. А дальше, Фил, я обнаружил за каким-то столиком тебя, убитого совершенно и пьющего в одиночестве, вот и по доброте душевной подсел, чтобы компанию составить. Ты мне излил душу по поводу бабенки какой-то, с которой у тебя ничего не вышло, а я, решив, что тебе веселье больше меня пригодится, толкнул тебе перстень, который ты тут же с радостью надел. Дальше ты знаешь. Вот только еще одна деталь тут имеется - для меня все это произошло лишь сутки назад, да вот, оказывается, что с того момента как я вышел из "Хаммерфельской Блудницы" прошло уже около месяца. Где я был, что я делал, да и как такое возможно - я понятия не имею, но знать бы очень хотел. И, думается мне, что кольцо в этом нам может помочь...
  У имперца пересохло в горле после рассказа, так что он добил остатки мацта и окликнул служку-аргонианина, чтобы он принес еще бутыль.
- Сам-то ты тут какими судьбами оказался, Фил? И что обо всем этом думаешь?

- Думаю я, Кеюс, что ты травишь мне тут байки и морочишь голову, - добродушным тоном ответил Филис, - Что ещё расскажешь? Про аргонианскую деву и похотливого барона? Меня с детства учили не доверять имперцам, ибо голос их сладок, мысли алчны, а руки по локоть в крови. Впрочем, придётся, видимо, тебе поверить. Сейчас я рад любому объяснению тому, что происходит, да не коснётся Шеогорат моего разума после всех этих злоключений. Сам я приехал сюда из родового поместья, что на реке Одай севернее Балморы. Буквально на день, по поручению одной крайне важной в наших кругах особы. На встречу с этой девушкой. Надо было просто взять у неё свёрток и отвезти в город. Думал ещё утром отправиться, но, как сам знаешь, дал маху с этой девицей. Сам не знаю, почему так расстроился. Наверное расчитывал больно на неё. Судачили, что, мол, эльфийки, что в имперерском городе живут, не такие скромницы, как на родине. Думаю, ты понимаешь о чём я, - Филис усмехнулся, поглаживая бородку, -  Пошёл за барную стойку дальше расстраиваться... И не разглядел по пьяни, что ты имперец, думал, земляк подсел, радушный такой. И кольцо это, будь оно трижды проклято... Кто бы мне самому объяснил, зачем мне понадобилось его покупать? У-у-ууу, руку на отсечение дам - без даэдра не обошлось. Как будто сам перстень хотел, чтобы я его купил. Всё пошло наперекосяк. Кому рассказать, никто ведь не поверит, что Филис Марен, собственной персоной, дрался в кабаке, как... гхм, лучше забудем об этом... Теперь сижу тут с тобой, пью компотик...
Эльф плеснул в стакан слабенького винишка и, сделав жест "твоё здоровье", с удовольствием выпил до дна большими глотками. После чего продолжил рассказ
- Слава Всем Богам, свёрток я вчера не потерял. Лежит, как и лежал в моей комнате. Но... Ты же понимаешь, имперец, что я не могу ехать в Балмору с этой гадостью на пальце. Если твой этот Сэм Гурвин существует, я готов лично найти его, запихнуть ему в глотку проклятый перстень и всю блажь про "веселее" и "счастливее". Если в вашем Сиродиле под весельем понимают незапланированные путешествия по тёмным святищам и признания в любви ассассинам, то я бы всех своих гуаров отдал, лишь бы никогда больше не веселиться. Так что, получается, Кеюс, придётся мне потерпеть твоё общество ещё денёк, пока мы не разберёмся со всей этой скамповщиной. И лучше бы поторопиться, дела, видишь ли, не ждут. Куда, говоришь, этот твой Гурвин отправился? Да, и  ради всего святого, прекрати звать меня Филом!

Вошедший данмер окинул взглядом таверну - кто-то спал за стойкой, но посетителей было крайне скудно. Темный эльф что то обсуждал с имперцем... - вот странность - подумал вошедший.. - он бы еще с нордом сидел.
Ни тех не других путник не переваривал. Но если с нордами все более менее понятно - просто открытая агрессия, то с имперцами...сегодня он друг, завтра враг, потом снова друг... а через год ты уже платишь ему налоги.
Странник -   темный эльф довольно высокого роста, со светлой,  практически  белой  кожей и небольшим черным ирокезом на голове. Вокруг рта кроваво-красный отпечаток ладони. Одет был в черный длинный плащ.  Поверх болтался колчан со стрелами и длинный эльфийский лук.
Не замечая спорящих он прошел к столику у стенки и принялся ждать официанта.

"Наконец-то, Таверна", - подумал Олав Груборож, входя внутрь.
Он очень устал от своего долгого пути и беспредельно и безответно хотел Есть. А ещё Пить и спать.
В Таверне люди сидели и ели, и при одном взгляде на них мысли Норда заметались как сумасшедшие тараканы по кругу, а желудок закричал и заругался, требуя своего. Олав пошёл к ближайшему столику, к нему тут же подбежала служанка:
- Что угодно, Господин?
- Мяса, рыбы, мёда и хлеба, - начал перечислять Норд. - И чего-нибудь Пожрать!
- Извините, господин, - виновато пробормотала служанка, - но рыбы сегодня нет, её ещё не завезли...
- Тогда давай всё остальное! - закричал Олав от всего сердца, то есть желудка, - только Побыстрее!
Служанка извинилась ещё раз и начала бегать из кухни в столовую, доставляя еду. Олав закатил пиршество, щёлкая челюстями с таким звуком, что все вокруг прекратили есть и посмотрели на него. Но его сил не было реагировать на любопытственные взгляды, поэтому он молча питался. Когда с первой переменой блюд было покончено, мир постепенно насытился светлыми, розовыми и цветными тонами, и к нему вернулось благодушие.
Вдруг Норд заметил неизвестную фигуру в сером плаще с капюшоном на глазах, вошедшую в таверну и таинственно пробирающуюся в комнаты посетителей. Трактирщица заметила её тоже.
- Эй! - завопила она.

- Эй! - крикнула трактирщица. - Куда бесплатно?!
Фигура в сером плаще приостановилась и сбросила капюшон, оказавшись молодой симпатичной данмеркой. Её белоснежные локоны в беспорядке рассыпались по плечам, и у Олава захватило дух.
- А, это ты, - буркнула трактирщица. - Вовремя. Как раз жаркое из скриба поспело. Будешь жаркое?
- Буду, тётушка Ильмени! - весело откликнулась девушка. - Только переоденусь!
- И руки помой! - крикнула вслед тётушка Ильмени. Угумкнув, данмерка стрелой взлетела на второй этаж, радостно размышляя, как здорово устанавливать хорошие отношения в первый же день. И как в этом волшебным образом помогает оплата постоя на неделю вперёд; ах, все трактирщики такие предсказуемые! Зато теперь сварливая, но добрая тётушка Пельмени выделяет её среди других постояльцев и, если понадобится, поможет в чём угодно...
Нордлинг заворожённо глядел ей вслед, пока она не скрылась из виду.
Оказавшись в своём номере, девушка сбросила плащ и дорожный костюм, облачаясь в красивое и изящное, но неброское платье с золотым шитьём для светских вечеров. Достала из дорожного мешка кулон с "секретом" - сегодня он должен быть при ней, - надела на шею. Причесалась, отбросила волосы за спину ровной сияющей волной. Закинув руки за голову, покружилась в лёгком танце перед зеркалом. И наконец решила, что готова.
Заняв свой любимый столик, данмерка с неудовольствием обнаружила, что нордлинг никуда не ушёл. Более того, - кажется, специально дожидался её возвращения. Не успела она получить своё жаркое, как он встал со своего места и направился к ней.
- Гхм... вы не против? - бухнул он, садясь рядом.
- Нет! - отрезала она. И тут же прикусила язык - но было поздно.

- Олав, - представился норд, беря её тоненькую руку в свои огромные лапы, чтобы поцеловать. - Олав Груборож. Норд Олав Груборож.
- Очень приятно, - ответила кокетливо девушка, ловко избежав называния своего Имени. Олав этого не заметил, смотря в её прекрасные сияющие глаза и очаровываясь с каждой секундой.
- Вы так красивы, - преодолевая смущение, с огромной внутренней натугой произнёс он. - Я бы хотел с Вами познакомиться. Разрешите пригласить Вас на ужин?
Она улыбнулась ему, и Сердце Норда заполыхало.
- Я с радостью, но сегодня вечером я очень занята. Извините.
- Заняты? - мысли Олава шли колесом, его сердце билось учащённо как сумасшедшее, всё было так замечательно, и вот... Он не мог в это поверить, он был так близко!
- Просто кошмар! - Данмерка кокетливо закатила великолепные глаза. - Ужас, работы навалом, и ещё сессия...
От слова сиссия у Норда внутри что-то булькнуло, вызвав покраснение щёк, в горле стал кол, а мысли хаотично заблуждали по сторонам враздрай.
- Я бы хотел вам помочь, - с трудом выговорил он. - Такая девушка, как вы, не должна сама зарабатывать себе на жизнь.
Данмерка со странным выражением на лице посмотрела на него. Потом вдруг она хлопнула себя по лбу:
- Ох! Я совсем забыла, я же сегодня ещё не погладила кошу! - Она подскочила и стала быстро собираться.
Мысли Олава путались и разбегались, ему было трудно с ними собраться и пристально следить за словами:
- Я тоже очень... хотел бы, кхм... погладить, хм... вашу... киску. Я хотел сказать - кошу. Я... очень люблю...
- Вы тоже любите домашних зверей?! - улыбка Девушки ослепительно засияла, она схватила его за руку и силой потащила наверх, в свой номер. - Пойдёмте! Тогда я просто обязана вам показать...

- Щааааас, - мстительно мечтала девушка. - Щас я ему покажу! Я ему такое покажу - навеки запомнит! Он навсегда отучится приставать к девушкам, которые этого не хотят!
Они зашли в её номер, и данмерка принялась запирать дверь. Норд тем временем оглядывался в поисках "коши".
- А... где?.. - начал он. Данмерка послала ему ещё одну ослепительную улыбку:
- Сейчас, одну секунду!.. Я её позову...
Она распахнула окно, заливисто свистнула и во весь голос крикнула:
- БРЫ-ГРЫ-Ы-Ы-Ы-ЫГЛЯ!!..
Раздался нарастающий шум, хлопанье крыльев, карканье скальных наездников - и вдруг таверна сотряслась, а в окно с крыши просунулась огромная динозаврья голова на длиннной змеиной шее. С радостным восклицанием девушка обхватила её двумя руками и принялась чесать шейку. Голова прикрыла от удовольствия глаза и громко замурчала.
Норд икнул и упал. То есть он сел, но очень быстро и прямо на пол.
- Это же... дракон? - слабо произнёс он. Он видел много таких у себя в Скайриме, но решил на всякий случай уточнить.
- Ага, - с удовольствием подтвердила данмерка. - Знакомься: дракоша Брыгрыгля, мой ласковый и нежный зверь. - Девушка ласково прижалась щекой к чешуйчатой шкуре и помахала Олаву длинными ресницами. - Она ещё маленькая. Знаешь, раньше я путешествовала с Амусей, но она состарилась и теперь живёт у меня дома. А это её дочка...
Карканье наездников за окном не смолкало. Кожистые драконьи веки внезапно распахнулись, в глазах и на морде отразились возмущение и чувство неудобства живого существа, заживо клююемого в задницу. Он издал злобный рёв, высвободил голову из хватки девушки (та сама поспешила отпрыгнуть в сторону) и исчез за окном.
- Брыгусик! - завопила данмерка, - эти каркадэ тебя обижают?! Держись, Брыгусенька, щас мы им!.. - она высунулась в окно по пояс, так что внутри остались лишь длинные стройные ноги в тонких охотничьих бриджах, и выхватила из кармана Рогатку Святого Джиуба.
Дракон парил над таверной, сражаясь с двумя десятками наездников и сильно проигрывая по очкам. Увидев в руках данмерки рогатку, половина клювастых резко отвалила и противозенитными зигзагами кинулась спасаться в скалы; другая, видимо, ещё не наученная опытом, была мгновенно уничтожена слаженными действиями авиации и зенитной артиллерии.
- Урааааа! - радостно завизжала девушка. - Коооошааа!..
Вдруг она почувствовала, что верхняя половина её тела сильно перевешивает нижнюю, радостный визг перешёл в панический, девушка дрыгнула ногами, тщетно ища опору...
...но тут крепкие руки норда легли на её упругие девичьи бёдра и одним мощным рывком втянули данмерку обратно в комнату.
Взволнованная, раскрасневшаяся данмерка, всё ещё тяжело дыша от пережитого страха, крепко обняла своего спасителя, глядя на него сияющими восторженными глазами, и затараторила:
- Ты видел? Видел?! Эти рогатки - просто чудо!! Замечательная штука! Когда святой Джиуб подарил их нам, наши мальчишки в Сейда-Нине за две недели перебили всех наездников в округе... и...
Данмерка вдруг осеклась, осознав, что они стоят вплотную друг к другу, и его лицо всё ближе... ближе... ближе...
Она слабо упёрлась ладонями в его грудь...
И тут в дверь настойчиво, требовательно постучали.

Олав был в шоке, в ярости и в обиде. К ним постучалась служанка, чтобы грубо нарушить их уединение и спросить, что у них был за шум. Ещё она спросила, почему над таверной дракон. После этого данмерка засмущалась, сделала вид, что ей надо заняться делами и выпихнула Норда за дверь.
Теперь Норд сидел в Таверне на первом этаже, в зале, и пил четвёртый большой бокал суджаммы. Его голова опустилась, нос стал красным и синим, и лишь в глазах ещё мелькала искорка трезвого образа жизни.
К нему подсел скромный незаметный серый человечек, по виду бандит, который этого не заметил и стал расспрашивать.
- Ну что, как она? - спросил он, между делом. - У вас с ней удалось?
Олав не удивился вопросу, вино мягко болталось комком в желудке, создавая приятное тёплое чувство и мешая трезво размышлять.
- Она ничего. Но эта служанка, даэдрот бы её побрал! - Норд внезапно закричал и сильно ударил кулаком по столу. Стол сильно ударил Норда по кулаку, Олав заругался и принялся чесать повреждённую руку.
- Так вы с ней или как? - настырно допытывался бандит.
- Да я её!.. Да я с ней... Мы с ней ещё... Я ещё её завоюю, понял? - Норд пьяно бахнул кулаком по столу. - Ты понял?!
Бандит потихоньку отсел от него, потом встал и незаметно отошёл к своим.
- Ну что? - спросил главарь.
- Всё в порядке. Она одна, он не её, просто так тут. Можно брать.
А Олав допил бокал, встал и пошёл к себе в номер. Он вдруг вспомнил, что очень хотел спать. Войдя к себе, он упал на подушку и захрапел крепким сном с присвистом. До вечера было ещё много времени.

- Альмсиви, мутсэра! - радушно улыбнулась данмерка импозантному имперцу с грубым хищным лицом. - Пройдёмте в мой номер? Там нам будет удобней... вести дела.
Имперец улыбнулся холодной мёртвой улыбкой. Если бы здесь был Олав, он бы без колебаний опознал главаря утренних бандитов. Но Олав отсыпался у себя, а данмерка и сама знала, с кем имеет дело.
- Идёмте, миледи, - проговорил он и двинулся по лестнице следом за ней. Навернху к нему присоединились еще несколько рож, не обезображенных порядочностью.
Данмерка резко останосилась.
- Это ещё кто?! - возмущённо воскликнула она. - Мы так не договаривались!..
- Это мои... сотрудники, - надменно произнёс имперец. - Вы же не думаете, что человек моего уровня будет заниматься денежными вопросами в одиночку?
Рожи, одна другой уголовнее, нагло лыбились ей в лицо.
- Надеюсь, вы не собираетесь ограбить бедную одинокую девушку? - чуть дрогнувшим голосом спросила данмерка. - Потому что имейте в виду, у меня есть дракон!
- Ну что вы, миледи! - холодно проговорил главарь. - За кого вы нас принимаете?
Бандиты разлыбились ещё наглее.
- Букиус, Бякиус, вы сторожите у двери, - распорядился главарь, когда они наконец вошли в номер данмерки. - Но вы меня поражаете, милая. Даже дракон не сможет защитить вас ото всех неприятностей. А если бы ваш камешек украл обычный воришка? Кстати, где вы его храните?
- Прошу к столу, мутсэры, - пригласила данмерка, снимая с шеи кулон и вытряхивая из него великолепный бриллиант. Она понимала, что для честной сделки бандиты в таком количестве не приходят. Значит, будут грабить. Как всегда.
Пора было начинать второй акт представления.
Главарь взял камень специальными щипчиками, осмотрел его со всех сторон и положил обратно на стол.
- Ну что ж, - медленно сказал он. - Хороший... товар. Вы держите своё слово, надо бы и нам сдержать своё.
Бандиты начали медленно обходить стол, стараясь сделать это понезаметнее.
- Только один вопрос, дорогуша, - промурлыкал главарь, глядя данмерке прямо в глаза. - А не поддельный ли у тебя брильянт?
Мгновенная растерянность в глазах данмерки сменилась искренним удивлением:
- Мутсэра... как вы могли такое даже помыслить? Честное слово! Вы ошибаетесь!
- Есть отличный способ это проверить, - продолжал мурлыкать главарь. - Ведь эти камешки варит милейшая Налькария из Белой Гавани, верно? И они прекрасно растворяются в... например, в киродиильском бренди.
Он щёлкнул пальцами; один из бандитов тут же вложил ему в руку высокий, доверху наполненный бренди бокал. Бульк! - и замечательный, чистый как слеза камень неспешно погрузился в прозрачную тёмно-янтарную жидкость. Данмерка в страхе отступила на шаг. Главарь с усмешкой взглянул через бокал на свет:
- Ну вот! И этим наша маленькая птичка хотела нас обмануть?
Бандиты, гогоча, столпились вокруг стакана, всем хотелось посмотреть, как растворяется твёрдый с виду бриллиант. Его грани помутнели, он уменьшался, словно кубик сахара, брошенный в кипяток. Струйки пузырьков всё быстрее бежали с него к поверхности.
- А знаешь, птенчик, что мы делаем с таким... ммм... хрррр....
Сонный газ, выделяющийся при контакте брильянта с бренди, действовал мгновенно - да ёще главарь размахивал бокалом в воздухе, а бандиты стукались головами, стремясь рассмотреть процесс поближе. Спустя каких-то три секунды все они дрыхли вповалку.
- Нет, - сказала данмерка, рассматривая неподвижные тела. - Не Налькария.
И звонко хлопнула в ладоши.

Олав услышал сигнал и неторопливо вышел из соседнего номера. Возле дверей данмерки тусовались два бандитских охранника. Они подозрительно посмотрели на Норда и вернулись к несению своих обязанностей. Норд прошёл мимо них, делая вид, что идёт в туалет, и неожиданно напал.
Встреча одного из них с кулаком Олава закончилась для него летательным исходом в угол и встречей с ним лбом. Другой размахнулся и с твёрдым деревянным стуком ударил Норда по щеке. Олав молча стерпел и дал сдачи, он повернулся вокруг себя и с размаха ударил ногой. Бандит, поняв, что не получал такого удара никогда в жизни, упал и больше вставать не хотел.
Норд постучал и вошёл в номер данмерки, он не хотел её обеспокоить, но там тоже всё было уже хорошо. Бандиты лежали вповалку, а красивая Данмерка стояла в вызывающей позе над ними с бокалом бренди в руках. Олав снова был очарован прекрасным взглядом её сияющих лучистых глаз.
- Давай, ищи, - приказала Данмерка, и они стали обшаривать спящие трупы.
- У них нет денег! - наконец сказал Норд, вытирая руки. - У них есть только оружие!
- Жалко, - подытожила данмерка. - Глупые бандиты. Если бы у них были деньги, мы бы взяли их и не стали сдавать преступников в полицию. Ладно, приступаем к плану Б!
Скоро трактирщица, подняв голову наверх, могла услышать звуки, удары, шлепки, пинки, исступлённые крики "Кийя!" и удары падения многих людей об стены и пол.
- Вызови стражу! - приказала она служке. Тот кивнул и убежал. Вскоре прибежала стража, и они все вместе пошли наверх. А там уже всё кончилось. В комнате лежала гора избитых, стонущих сквозь бессознательное состояние Бандитов и пускающих кровавые пузыри разбитыми губами и носами.
- Отлично, - ухмыльнулся капитан Стражи. - За поимку этих уголовников мы получим жирный куш!
- А мы? - возмутился Олав, он-то думал, что премию за поимку бандитов заслужили они.
- А вы получите добрый и бесплатный совет, - высокомерно улыбнулся Капитан стражи. - Собирайте свои монатки и уваливайте из Города. Когда эти бандиты выйдут на свободу, они захотят отомстить и убить вас.
Он посмотрел на опешившее лицо Норда и зловеще расхохотался:
- Ты н'вах, наверно думал, что мы их повесим? Нееет! Штрафы - вот как мы в Морроувинде наказываем преступников! Мы ловим всяких чёртовых засранцев, ведём их к судье, судья берёт с них штраф, и мы отпускаем нищих и обозлённых чёртовых засранцев на свободу. Так что убирайтесь, пока целы!
Он взмахнул рукой и ударил обнаглевшего, посмевшего помечтать о чужой Премии норда по спине дубиной.

Конечно же, их наградили. Разве можно не наградить героя-норда, в одиночку уложившего целую банду воров и насильников, с оружием ворвавшихся в номер красивой, но одинокой девушки?
Награда состояла из торжественной грамоты, публичного чествования героя на центральной площади города и шикарного ужина за счёт таверны. А городская администрация даже согласилась взять оплату этого ужина на себя.
Конечно же, премия за поимку бандитов досталась страже. Но подумайте, разве не все вознаграждения за борьбу с преступностью должны доставаться только страже - и только за то, что она есть?.. Просто представьте, что стало бы с правопорядком, если бы стражи не было; каждый бандит норовил бы отобрать ваши деньги! Так не лучше ли самому отдать их этим честным и благородным парням, честно охраняющим вашу жизнь и собственность?..
И конечно же, стража была согласна с этим утверждением на двести процентов, - поэтому очень обиделась, когда не смогла найти ничего ценного в карманах преступников. Судья был обижен ещё больше: ему-то не досталось даже премии. И теперь, как правильно рассчитала девушка, жадным бандитам светил длительный отпуск в имперских каменоломнях, а у данмерки с нордом было более чем достаточно времени насладиться заслуженным чествованием и изысканным ужином.
- Ну что? - спросила она ясным утром следующего дня, когда они покинули таверну и вышли на большую дорогу. - Куда теперь?
Олав наморщил лоб.
- В Альд'Руне были... - принялся он загибать пальцы. - В Кальдере были... В Балморе были... Суран?
- Идёт, - согласилась девушка. Норд кивнул и крупными уверенными шагами двинулся по дороге вглубь острова. Он найдёт её в Суране через несколько дней - когда она успеет обосноваться, разведать обстановку и договориться о новой сделке.
Девушка свистнула, призывая свою дракошу. По воздуху они доберутся до Сурана за полдня; как жаль, что Брыгрыгля и Олав терпеть не могли друг друга - путешествовать всем вместе было бы куда быстрее. И веселее.
Забравшись дракоше на спину, она чуть коснулась своей молодой упругой груди. Там, под блузкой, притаился кошелёк главаря - не то чтоб битком набитый, но на ближайшее будущее им хватит. Она не могла позволить Олаву его найти, иначе он пропил бы всё золото прямо там, в таверне.
Пусть монет было мало, но... Что ж, повезёт в другой раз. И ведь главное - это не деньги, верно?
Главное - приключения!

КОНЕЦ.

По равнинам и заснеженным холмам блуждал холодный ветер: выл в верхушках деревьев, нарушая тишину и покой бесконечных снежных просторов, распугивал робкую живность, снующую под кронами елей, а путников заставлял сильнее укутываться в одежду и жаться друг к другу. Высокие горы тянулись ввысь, и из-за слетающего то и дело снега их снежные пики скрывались далеко вверху. Вот человек, похожий на паломника, укутался посильнее в медвежью шкуру и, тяжело волоча ноги, скрылся за холмом. За ним, оставляя маленькие быстрые следы, помчался заяц, а потом и его, носясь и играясь, поглотила гудящая снежная вьюга.

Эймер лежал на снегу и чувствовал, что ужасно замерз. Он открыл глаза: высокая ель, с которой игрался ветер, раскачивалась и поскрипывала, чуть вдали за ней виднелся коричневый склон вздымающейся горы, край которой уходил в обе стороны и скрывался в заснеженной мгле. Вокруг не было никого... только тишина, нарушаемая звуками живой природы, обволакивала имперца, маня куда-то с собой. Он было поддался этому соблазну, вновь запустил в легкие холодный воздух, его веки стали опускаться, но боль в обожженных конечностях заявила о себе с новой силой. Встревоженный, мужчина быстро сел на снег и понял, что его сотрясает дрожь.

"Что, черт возьми, произошло? — была его первая мысль, вполне справедливо вызванная из закромов подсознания. Стоять было тяжело, но он пересилил себя, — снег?!". Последнее, что он помнил, это деревянные стены какого-то заведения, запах сырости и жареной курицы, дымящейся на вертеле. Гул хмельных голосов, резвый смех... А потом?
— Что за черт? — повторил он, на этот раз вслух, и стал резво растирать руки о полушубок. Благо, одежда была не порвана и еще могла сохранять тепло... иначе — холодная смерть, которая была не так далеко, и, похоже, сменившая медленные скрытные шаги на легкий бег. Она действительно приближалась, Эймера окатило новой волной дрожи и страха, продолжая разгонять кровь по обмерзшим конечностям, он кинулся к дороге. Прокатился на заднице по склону, встал и оглянулся. Одна дорога, два направления. Имперец посмотрел в обе стороны, обхватил себя за плечи и легким бегом, насколько позволяли ему силы и онемевшие ноги, направился по следам на снегу, которые еще не замело от веселой и жестокой игры холодных свистящих ветров.

- Одну на стол, - на стол положили карту верх рубашкой. - Больше нам не нужно! Пас.
- Беру две. Гм...
- Беру одну. Стой, погоди... Всё, мне хватит.
Бретон нахмурился и переложил курительную трубку в другой уголок рта.
В доме было уютно: в устроенном камине пламя весело трещало можжевельником, от котелка шёл сильный пряный аромат. Каменный пол был устлан шкурами разных животных, и хозяин - колоритный норд с бородой, пущенной в косы - ходил дома босиком. Было видно, что он жил один и редко звал гостей: на кровати своим мощным телом он мог улечься только в одиночку, на полке ютился один набор деревянной посуды, у входа был прилажен только один крючок для куртки. Совершенно случайно оказавшегося здесь бретона норд усадил на табуретку, сам же придвинул ко столу кресло.
- Беру одну, - отозвался норд и усмехнулся, увидев карту. - Хх-ха. Колоть - не переколоть тебе мои дрова, сказочник. Бросай.
Бретон задумчиво кивнул, положил свои карты на стол верх рубашкой и, закрыв своей ладонью конец кружки, начал трясти в ней кости.
- Семь! - воскликнул он, не скрывая облегчения на лице. - Сем-м-мёрочка, мой друг, обойдутся без меня твои дрова, зато я не обойдусь без ужина!
Внезапно ставни отворились и ударились о стенку, а в дом свистя ворвался морозный ветер, тут же сметя со стола и карты, и кости, и тёплую шапку бретона. Норд в голос захохотал, а его партнёр по игре, гневно запричитав, кинулся к окну.
- Где там твоя семёрка, плут? Где? - всё смеялся норд.
- Это возмутительно, - обиженно бросил бретон, наконец справившись со ставнями. - О боги, ну и там и ветрище.

Упасть обессиленным и замерзнуть намертво... это ли не лучшая смерть? Здесь, в холодных снегах неизвестной земли, на равнинах, где властвует ветер и спокойствие, встретить свой конец будет рад разве что тот, кто был рожден в суровом северном климате, и им же воспитан. Тот, чья кожа не иссохнет, а только окрепнет под напорами вьюги, а сердце будет ликовать, вместо того чтобы сжиматься от холода, замедляться, бросать свою работу и обрекать хозяина на желанный и неотвратимый покой, который приходит так не вовремя.

"Ну и ну", — успел подумать мужчина, и налетевший ветер закружил пригоршню снега и окутал лежащего белым одеялом. Окутал небрежно, так, как укрыл бы брезгливый отец свое дитя, отчего половина тела оказывается открытой и незащищенной, уязвимой к холоду. В снегах же наоборот. Чем брезгливей и спешнее ветер, тем сильнее надежда, что последний порыв окажется не последним, и есть еще шанс выбраться и бороться, хотя бы за то, что впереди тебя ждет теплый уют какой-нибудь таверны или, что желанней, горячий чай...

Эймер сделал еще одно усилие. Впереди забрезжила серость — не такая непроглядно белая, а более темного оттенка, и надежда чуть воскресла. Полуживой, имперец прополз на коленях несколько футов, и сквозь унылую серость стали прорезаться теплые желтые лучи — из окна какой-то хижины.
— Уж не иллюзия ли? — произнес он хрипло и безразлично, но все же продолжал двигаться дальше. Хижина постепенно росла, развеивая сомнения. Это была действительно хижина, из досок и дерева, а не горного камня, и прежде чем из последних сил толкнуть дверь, мужчина выкрикнул что-то в сторону имперской разведки и ударил себя в грудь кулаком.

- Да чтоб вам провалиться! - раздосадовано воскликнул бретон, когда засвистевший с отворившейся дверью ветер вновь опрокинул на пол удачную комбинацию карт.
- Это ещё что за зверь?! - выпалил норд, нахмурившийся со злости так, что обе его брови будто бы срослись в одну.
Мгновение помедлив, бретон втащил совершенно не сопротивлявшегося незнакомца в дом, уведя его ноги с прохода, и захлопнул дверь.
- Спокойно, спокойно! - заговорил он, когда увидел, что норд вскочил со своего кресла и схватил разделочный нож.
- В борделе бабе командуй, нашёлся, это мой дом!
- Да ты погляди, он едва живой!
Норд подошёл к пришельцу, не выпуская ножа из рук.
- Он весь отморозился, - констатировал бретон, заметивший проступившие от холода волдыри на руках бедолаги.
- Эй, - норд потянул его голову за волосы, - ты живой?

В помещении было ощутимо теплее, но конечности по-прежнему болели. Эймер удобно раскинулся на полу, не желая отвечать на вопросы и думать о чем-либо серьезном и важном. На вопрос о его состоянии он согнул руку в локте и закрыл лицо тыльной стороной ладони — на большее его организм не был способен. А прежде чем забыться в судорожном сне, имперец увидел нависающее над ним хмурое лицо с бородкой-косичками, и невольно вспомнил образ того самого сурового воина вьюги, которому может понравиться путешествие по заснеженным холмам и борьба с бушующей непогодой...

Эймер проснулся на кровати и чувствовал себя поздоровевшим. Его руки были обмотаны бинтами и все еще отзывались легким жжением, но теперь их можно было чувствовать и ими можно двигать. В дверном проеме стояли два человека: знакомый уже норд и его приятель бретонской наружности. Эймер сел на кровати и устало опустил голову.

- ...но мой дом, - продолжал северянин что-то втолковывать бретону, - тесноват для, хрмм-ф, скажем, празднования свадьбы.
Он рассыпал у камина связку дров и перехватил топор, лежавший на точно такой же связке в руках бретона. Отложил его и расстегнул заснеженную куртку. Его собеседник зашёл в дом вслед за ним и ловким движением ноги толкнул дверь позади себя так, чтобы она закрылась.
- Ну Баргфар, - он с облегчением вздохнул, рассыпая дрова. - Говорят - в тесноте, да не в обиде! Вот и тебе обижаться не к лицу. Ты дело доброе сделал: спас человека от неминуемой гибели, чрезвычайно непоэтичной, правда... А, он проснулся, с добрым утром, бедолага!
- Шибко ты умный! У меня еды впритык. Сейчас охотится невозможно было из-за метели, и не ждал я никого к себе! Свалились оба два...
- Не бубни, придумаем чего-нибудь! - бретон легкомысленно махнул рукой и, потирая замёрзшие ладони, подошёл к пострадавшему. Легонько толкнул его, и Эймер приземлился обратно на мягкую подушку. - А ты лежи, чтоб не стошнило раньше времени. От переохлаждения. Шутки плохи, знаешь ли, но тебе обошлось...

kazarey u Quizi

— Я не задержусь у вас надолго, — произнес имперец, снова приподнимаясь, и стал ощупывать голову, — вы были весьма великодушны, что приютили меня и спасли от холодной смерти, — он посмотрел сначала на хозяина, затем перевел взгляд на бретона, — я, кажется, в порядке.
Эймер встал и немного прошелся. Походка была неуверенной, но сильные ноги, привыкшие к далеким переходам и странствиям, держали хозяина твердо и устойчиво. Имперец достал всю имеющуюся у него мелочь и небрежно положил на стол.
— Это за беспокойство... У вас найдется, чем перекусить? Моя благодарность была бы безгранична...
— Видно человека империи, — усмехнулся нордлинг, аккуратно подкладывавший дрова в камин. — Твоими монетками ни оленя не подманить, ни дров не нарубить. Варится тебе перекусить, ты сядь уже куда-то, итак не протолкнуться.
— Откуда будешь, кто таков? — иронично поинтересовался бретон, набивавший курительную трубку.
Имперец сложил на столе руки.
— Эймер Лателли, разведчик, странник. Если бы не эта хижина, подвернувшаяся так кстати, не видать мне больше буйной зелени лесов и прозрачной синевы озер... Понятия не имею, как здесь очутился! Мы с моим другом-нордом путешествовали в Чейдинхол, это я помню точно... вошли в город, остановились в таверне... я даже успел выпить пару пинт гриифа, а дальше все как в тумане... — он поднялся и подошел к окну, — что это за земли? Местность очень напоминает северный Сиродиил, но таких сильных ветров я никогда не встречал ни в Бруме, ни Джеральдских горах и ее окрестностях... Неужели это... — он повернулся и многозначительно взглянул на обитателей.
Норд басовито хохотнул.
— Это-это, — кивнул бретон, выдержав взгляд имперца. — Мы где-то в дне от Морроувинда. Эх, Эймер-Эймер! Странникам ли не завещали Девятеро только на трезвую голову путешествовать? Пара пинт гриифа... Твоё барахло там, кстати, — он махнул рукой.
Бретон пустил облако ароматного дыма, который довольно быстро разнёсся по всему домику. Он не скрывал своего интереса к нежданному знакомому, и внимательно изучал его своими живыми карими глазами, держа губы в постоянной ухмылке.
— Скайрим? Святые Девятеро, что это за грииф! Лихо преследовало меня до самого последнего момента. Вещи...
Имперец тревожно оглянулся и кинулся к рюкзаку. Кое-какие вещи сохранились: дорожный плащ был все также потерт и грязен и лежал на самом верху; уцелело запасное оружие, среди которого было несколько кортиков, колчан со стрелами, деревянная дубина. Пропала только провизия.
— Ну, — он снова пересмотрел все вещи и удовлетворенно вздохнул, — тоже неплохо. Хотя бы докупать не придется, последнюю мелочь отдал. Да и на нее, впрочем, ничего не купишь.
Наконец он повернулся к стоявшему неподалеку бретону, который уже долгое время всматривался в гостя.
— Курите? Вреднейшая привычка. Могу предположить, что вы не охотник до длительных переходов. Может быть, чародей? Или алхимик? — имперец с интересом оглядел незнакомца.
— Всего понемногу, — быстро отозвался тот и легко поклонился, — Воркул Сареси, готов служить. Я, пожалуй, и вправду не люблю долгих путешествий, но они меня всё время находят!
— О, верно подметил, — поднялся с ног норд, — потому что придётся скоро проваливать и искать другой постой. Вам обоим, причём.
— О-хо-хо-о-ох, суровы люди севера, не дрогнувши сердцем прогоняющие усталых путников обратно на мороз!
— Эймер, готово тебе поесть, садись, — норд не обратил никакого внимания на паясничавшего Воркула.
— Хорошо! — ответил имперец на приглашение и обратился к новому знакомому, — составите мне компанию?
Они уселись за стол, накрытый скромно, но строго. Эймер тут же принялся за оленину.
— Воркул, а вы здесь каким ветром? Я думал, хозяин не жалует только меня, а вы, оказывается, тоже далеко не родственник нашему гостеприимному норду.
— Не жалует? — удивился бретон. — Он же тебе и кровать, и крышу над головой выдал на целую ночь! Не-е-ет, Баргфар — он словно из баллад, грубый наружностью, но сердцем мягок, словно весеннее облачко... Хе-хе-хе.
Он тоже уцепил себе кусочек мяса, но больше ничего брать не стал.
— Он и мне... выдал. Я искал, где остановиться, но у меня свистит в кошельке, а ему, как оказалось, деньги и ни к чему. И мы решили сыграть в карты! Я выигрываю — он мне еду и кровать, он выигрывает — я ему колю дрова остаток дня и сплю на коврике. Я выиграл, но дрова колоть мне всё равно пришлось, потому ты свалился невесть откуда. У норда припасов действительно впритык. Потому и гонит.
А в Скайрим я удрал из-за цены за мою голову, которую неофицилально назначила Анвильская графиня. Долгая история, может, потом расскажу, если вкратце — хотел как лучше, вышло — как обычно! Я не уголовник, поэтому официально меня судить не вышло. Про эту цену узнал только — хе-хе — когда мне к горлу приставили нож, тёмной-тёмной ночью, в одной Анвильской таверне. Убежал, как видите, и в Сиродиил мне граница закрыта. Прибился к ребятам, которые в Скайрим шли, за пользу: я им песенки пел, по хозяйству помогал, местность знаю, ну как, есть у меня большой опыт путешествий, хоть и специфичный... Разминуться нам пришлось, жаль, приятная была компания.
— А ваша жизнь не так скучна, как мне показалось в первый момент. А каким оружием владеете? Я хоть и существую в основном бок о бок с дикой природой, но, признаться, в этих глубоких снегах мне не помешал бы сопровождающий. Что скажете, готовы отправиться в еще одно путешествие? В холод и вьюгу незаменимым помощником был бы норд, но что-то мне подсказывает, что хозяин не будет таким отзывчивым на этот раз, — имперец показательно поднял кружку, собираясь запить кусок съеденной оленины.
— Не сомневайся, разведчик, — буркнул Баргфар, что-то мастеривший, усевшись у камина.
Выражение лица бретона застыло в смешном выражении, глаза забегали туда-сюда. Он, так раздумывая, посидел с несколько секунд, а потом ответил:
— Почему бы и нет? Мне сейчас без разницы куда идти. С собой у меня только шестопёр да ножик, но сражаться я не очень люблю. По крайней мере, честно... Я мастер, так сказать, обходных путей разрешения конфликтов. Очень полезное мастерство! И мне лично помогало, и в кампаниях было всегда полезно... Только почему ты спрашиваешь про оружие, мы будем сражаться? — его глаза загорелись озорным огоньком.
Как он ни старался, глаза Эймера изобличали непонимание. Он хохотнул, чтобы скрыть это, и акцентировал внимание на последнем вопросе.
— А как же иначе? Вдали от дороги водится такая удивительная живность, что потом кусок в рот не лезет, а сон становится неподвластным. Если верить сплетням, Скайрим наполнен не хуже других провинций всякими существами, которые не прочь закусить нерадивыми путниками. Но страшнее всего... — имперец встал и стал плавно размахивать руками как крыльями, а затем наглядно показал, как изрыгается пламя. Затем сел на место, не закончив фразу, и довольно ухмыльнулся.

Они доели. Прежде чем попрощаться с Баргфаром, Эймер поблагодарил его за гостеприимство.
— Знаю, что ваша вера иная, но Девятеро оценили бы такой поступок. Замолвлю за вас словечко, когда буду проходить мимо храма Имперского Культа.
Буря давно улеглась, а ласковое солнце золотило снежные покровы, превращая их в россыпи бриллиантов. Эймер и Воркул покинули хижину в полдень и двинулись в путь, полный неизвестности и приключений.

>> kazarey:

Госпожа Ардиза впервые в жизни чувствовала такое негодование. Тель Марут был её крепостью – самой неприступной башней, которую только можно вырастить из гриба. А толку? Данмерша яростно сверлила глазами труп мужчины, распростёртый на полу её спальни. Кем бы ни был этот глупец, – сунуться в башню телванийской волшебницы, стало его последней ошибкой. Метнув в наглеца заклинанием «слепоты», женщина «телекинезом» обрушила книжные полки ему на голову. Удачно обрушила. Ничего сложного, когда столько лет потрачено на изучение магии. Вот, правда, бардак теперь – рабам ещё долго будет, чем заняться. Вешать новые полки, оттирать мозги с ковра, склеивать развалившиеся корешки древних фолиантов. Один дурак, а сколько хлопот после него!
Ардиза, тем не менее, понимала, как ей повезло, что она не спала в эту ночь. Не заметь она вовремя незваного визитёра, кто знает, чем бы всё закончилось? Всё же интересно, кто это был? Вор, охочий до артефактов, шпион коллеги-учёного или просто незадачливый кавалер? Вспышка ярости прошла, уступив место любопытству. Ардиза перевернула труп на спину точным движением тонкой ножки в домашней туфельке, и без тени брезгливости, принялась шарить по карманам убитого. Бумага, которую она нашла у него за пазухой, заставила женщину в растерянности плюхнуться на пол.

"Телванни Ардиза Лертандру.

Вышеупомянутая персона отмечена для благородной казни в соответствии с законной традицией и практикой Гильдии Мораг Тонга. Носитель этого неоспоримого документа имеет официальное право убить вышеупомянутую персону."

Ну, дела… Ардиза попыталась вспомнить, кому она могла по-крупному насолить за последние полвека. Список выходил приличный. Однако, с другими Великими Домами волшебница не ссорилась. Не то, чтобы опасалась таких вот последствий, просто не довелось. А вот соваться в дела Верховного Совета Телванни, ради каких-то ресурсов для новых опытов – явно было плохой идеей. Но ведь она всего то – отжала под шумок пару яичных шахт у одного из Мастеров Дома, оформив права быстрее, чем он. Может, причина в чём-то другом? Лертандру всегда брала, что хотела, нисколько не интересуясь мнением владельца по этому поводу. Она забирала себе всё, что приглянулось – как материальную собственность, так и интеллектуальную. Кстати, последний научный труд, который она присвоила, вскоре, как раз должен был быть опубликован. Если ты украл у другого в Доме и остался жив, значит, ты заслуживаешь то, что украл, так ведь? Надо только остаться в живых…
Можно, конечно, укрепить защиту в Тель Марут, и держать оборону от новых покушений, пока Мораг Тонг это не надоест, но куда надёжней просто уехать на время. Например, в Сиродиил – туда Мораг Тонговцам путь заказан, а госпожа Ардиза сможет несколько лет спокойно заниматься научными исследованиями (основанными на ворованных идеях), вместо того, чтобы денно и нощно оберегать свою жизнь. Когда пыль уляжется, замять этот щекотливый вопрос будет намного легче.
Решив так, женщина на всякий случай заперла дверь спальни самым мощным заклинанием, на которое была способна, и со спокойной душой легла спать, ничуть не смущаясь тем, что в шаге от неё лежит покойник. Рабы позаботятся о беспорядке с утра, а ей надо как следует выспаться перед дальней дорогой…

Новый день начинался для Казарея вполне обыденно.
"Где эта хвостатая вошь?" - донесся откуда-то сверху визгливый голос. Хотя деревянная дверца была плотно закрыта, обладательница этого голоса обладала выдающимся талантом доносить свои реплики во все закоулки массивного телванийского поместья. А может быть, хаджиту просто приходила на подмогу природная чуткость.
Дверца отворилась, и в проеме потолка запылали алые глаза управительницы поместья. "Ты где? Ну пропасть, здесь вообще ничего не видно...", - запричитала эльфийка. А хаджит все прекрасно видел. Данмеры этого поместья отчего-то не утруждали себя освещением комнат своего жилища. Причем этой заботой они обходили не только подвал для рабов, но и вообще все помещения. Казарей об этом задумывался, и его это удивляло, потому что хаджитским глазам непроглядная тьма не была помехой. Для чародея тоже не составило бы проблем пустить из пальцев лучи яркого света, Казарей видел, как они это делают. Но, по воле звезд, управительницей поместья почему-то была избрана эльфийка, совершенно не владеющая волшебством, а в этот раз при ней не было и факела.
- Ты где? - повторила управительница, тряхнув свисавшей копной волос.
- Хаджит здесь, хозяйка, - Казарей решил не играть в прятки и отозвался. - Хаджит крепко спал.
- Спал?! - изумилась эльфийка. - Солнце уже поднялось, а ты спал? Паразит! Вошь! Ну наподдала бы тебе, да некогда. А ну поднимайся с лежака! Чтоб мигом был у входа!
Казарей сделал над собой серьезное усилие и поднялся с кучки соломы, которую управительница высоко окрестила лежаком. Тело пронзительно заныло - вчера Казарею велели целый вечер таскать тяжеленные мешки с какими-то чудными желтыми железками. Он осмотрелся: действительно, все уже проснулись и разошлись. Казарей смутно припомнил, как его кто-то расталкивал (кажется, Тот-Кто-Смотрит-На-Небо), но, как видно, безуспешно.
Он попрыгал на месте, стараясь стряхнуть с себя остатки сна, и вдруг под его ногами что-то хрустнуло. Эта оказалась подсохшая булка, рядом с которой валялась пара плодов и сырой кусок какого-то мяса. Остальные рабы свой завтрак уже съели, а беспробудному хаджиту оставили его долю. Рабы старались не враждовать без причин, даже наоборот - стремились держаться вместе, благо условия к существованию были далеко не бедственные. Жилье было сырым и прохладным, хозяева были не всегда ласковыми, но за еду драться не приходилось.
Наскоро сжевав сладковатое мясо и упрятав яблоко за пояс, Казарей схватился за лесенку и вскарабкался наверх, позвякивая наручником о перила.

Он едва успел: когда он очутился на улице, из поместья вышла управительница и непосредственный хозяин Казарея - Ронал Терани, чародей и алхимик, впрочем, как и почти все персоны из одиозного дома Телванни. Данмеры что-то активно обсуждали, а за ними следовал Тот-Кто-Смотрит-На-Небо, в охапке несший чем-то набитый вьюк. Казарей поторопился к стоящему рядом гуару, понимая, что его поручение на сей раз будет не совсем обычным.
"Советники проявляют активность сверх нормы, устоявшейся еще во времена Марвани. Это аномально. Я буду настаивать...", - что-то авторитетно втолковывал Терани управительнице, пока аргонианин навьючивал на гуара мешок. Казарей кивнул ему, тот в ответ ухмыльнулся. Управительница, вполуха слушая телванни, волчицей глядела на рабов: им строго воспрещалось разговаривать друг с другом.
- Ну все. Тот, возвращайся в хлев и уберись там, - приказала она аргонианину и перевела взгляд на Казарея. - А ты сейчас отправишься с господином Терани по вот этой дороге, вниз, не сворачивая вплоть до обрыва. Его обогни и сразу после повернешь направо - увидишь Тель Марут. Ну, понял?
Хаджит почтительно поклонился, дескать, все понял, готов служить. Данмеры уставились на него. Повисла неловкая тишина, даже телванни прекратил свою речь.
- Ну?.. - протянула управительница.
Казарей наконец сообразил, чего они ждали. Он опустился на колени и пригнулся к земле. Ронал Терани незамедлительно ступил на его спину и - неуклюже, из-за широкой мантии, развевавшейся по ветру - вскарабкался на гуара.
Они отошли от поместья.
"Многовековые постулаты нашего дома претерпевают необдуманное посягательство", - Терани вдруг снова завел свою заумную тираду, даже не обратив внимания на удивленный взгляд хаджита. Впрочем, Казарею уже стоило бы привыкнуть. Прояви он хоть малейшее неуважение или нежелание слушать, он запросто мог лишиться хвоста. У него это был второй по счету хозяин из дома Телванни, но что первый, что нынешний были словно на голову ушибленные.

Дорога к Тель Марут была недолгой, и прошла она под размеренное бормотание чародея. Он спустился с гуара, достал что-то из вьюка и, не дожидаясь рабов, пошел ко входу. Казарей же уселся рядом с камнем, достал припрятанное с утра яблоко и принялся с любопытством рассматривать очередную телванийскую башню, которые, на его памяти, были одна диковиннее другой.

Юная аргонианская рабыня прополоскала тряпку и снова склонилась к жуткому пятну на ковре. Бедняжка уже второй час не могла с ним справиться. Мыльная вода в ведре была мерзкого грязно-розового цвета, и девушка отводила глаза в сторону, прежде чем опустить туда руки. На рассвете она видела, как выносили труп из хозяйской спальни, и до сих пор вздрагивала от страха. Но сама хозяйка почему-то не выглядела испуганной. Разве что немного взволнованной. Тёмно-серые волосы были затянуты в узел так сильно, что глаза выглядели ещё более раскосыми, чем обычно, а изящная сорочка, казалась как-то криво застёгнутой. Госпожа Ардиза вышагивала по комнате туда-сюда, собирая вещи в большую сумку. Одежда, бумаги, какие-то склянки и чехольчики. Аргонианка чувствовала, как производимые хозяйкиными передвижениями колебания воздуха щекочут ей шею. Хлопали дверцы шкафов и комодов. Из ящиков веяло вереском и жучиным мускусом – слишком тонкими и изысканными ароматами, чтобы рабыня могла по достоинству их оценить. Чихнув, аргонианка оторвалась от созерцания хозяйки и снова принялась за работу. Дорогой толстый ковёр так глубоко пропитался кровью, что пятно только расползалось под тряпкой, не желая сходить на нет.
- Госпожа Ардиза! – управляющая заглянула в комнату с таким видом, будто с секунды на секунду у неё начнётся истерика, - к вам посетитель, Ронал Терани, вы, кажется, договаривались…
- Ох, мне уже не до него! – волшебница деловито поволокла свою огромную сумку через комнату, едва не опрокинув ведро. Рабыня вовремя его удержала, но мыльная вода плеснула через край прямо ей на подол, - С этим занудой мне тут до ночи сидеть. Скамп бы побрал эти соседские визиты.
- Но как же, госпожа Ардиза? – управляющая засеменила за хозяйкой по коридору, - То есть, я понимаю, вы сказали, но, сера Терани…
- Разберись с ним сама, девочка, - Лертандру бедром распахнула дверцу на балкончик, и заклинанием облегчив вес своей поклажи, пинком отправила сумку через перила, после чего полезла через них сама, - Скажи, что нет меня больше, убили. Хотя, нет, тогда эти клиффы всё моё добро попеределят и порастащат, это точно! - данмерша задумчиво почесала подбородок, сидя верхом на поручне, - Не знаю, сама придумай что-нибудь. И чтобы к моему возвращению ни одной ложки не пропало.
Управляющая обречённо опустила плечи и склонила голову.
- Будет сделано.
Волшебница перекинула через перила вторую ногу и, не прощаясь, прыгнула вниз. Уже падая, Ардиза вспомнила, что забыла применить «левитацию». Неудивительно – отвлекают тут всякие от важных вещей! В последний момент сотворив заклинание, данмерша безболезненно, но крайне неуклюже шваркнулась на землю прямо под ноги рабу-хаджиту. Бодренько подскочив, она кое-как оправила юбки и, как ни в чём не бывало, стала озираться по сторонам.
- Куда упала моя сумка, ты не видел? – осведомилась она у Казарея, даже не глядя на него, - Помоги-ка мне её найти.

Совместный пост kazarey и Lexy Lachance

Конечно, Казарей видел ее сумку. Трудно было не обратить внимание на здоровенный куль, который падал неожиданно долго и даже изящно, словно листочек, сорвавшийся с дерева.
Хаджит привык, что все серокожие обычно являлись его хозяевами или к ним приближенными, так что он на всякий случай расценил слова госпожи Ардизы как прямой приказ. Хоть Казарей понимал, что он в первый раз видит столь эпатажно объявившуюся эльфийку, он опасливо глянул на щипающего траву гуара и зашагал к поклаже госпожи Ардизы.
- Вот, госпожа, - промолвил Казарей и попытался поднять сумку... но не смог! К великому изумлению хаджита, сумка оказалась настолько тяжелой, что он даже с места не смог ее сдвинуть. Данмерка, тем временем, проверяла, хорошо ли держится седло на гуаре Ронала Терани. На рассвете она поручила своей управляющей подготовить верхового гуара и подходящего раба для путешествия, и так как внимательность явно не состояла в числе её достоинств, женщина пребывала в полной уверенности, что и этот гуар, и этот раб принадлежат ей. Впрочем, даже узнав правду, она вряд ли стала бы утруждать себя поисками именно тех гуара и раба, которых подготовила управляющая.
- Давай скорее там, тащи сумку сюда, я не хочу пересекаться с этим нудным типом, - поторопила волшебница Казарея и, заметив, наконец, его тщетные попытки совладать с неподъёмной тяжестью, бросила в сумку заклинанием "пёрышко". От неожиданности бедолага потерял равновесие, оступился и шмякнулся затылком прямо о лежащее неподалеку бревно, а снаряжение эльфийки так и осталось в воздухе, покачиваясь в такт прибрежному ветерку.
- Бегом, бегом, парниша, надо уехать до того, как он выйдет из башни!
Казарей совершенно одурел от происходящего. Он вскочил, изловил паривший над ним багаж и, потирая больно ушибленный затылок, подошел к Ардизе.
- Куда уехать, как уехать?.. Без хозяина?
Секунду эльфийка непонимающе смотрела на раба, затем, найдя для себя логичное объяснение его поведению, принялась навьючивать сумку позади седла гуара.
- Ты что, недавно у меня? Мне следовало чаще спускаться вниз... Я - твой хозяин, Телванни Ардиза Лертандру. Поехали уже!
Женщина подпрыгнула, уцепившись за луку седла, и с кряхтением взгромоздилась верхом, сверкнув кружевными панталонами из-под задравшихся юбок. Использовать спину раба, как подножку, ей и в голову не пришло. К чему терять время на всякие церемонные глупости, когда влезть в седло самой - быстрее и проще? Следующий поступок Ардизы ошарашил Казарея ещё больше - она протянула ему руку.
- Залезай, что стоишь? Хочешь пешком плестись? У меня нет времени на это!
За последнюю минуту на хаджита обрушилось так много странного и непонятного, что от беспомощности он сделал то, на что в здравом рассудке никогда бы не решился: схватил протянутую эльфийкой руку. Кое-как вскарабкавшись на гуара, он по инерции пихнул его в бок ногой. Гуар послушно фыркнул и повез их прочь от башни Тель Марут.
Ронал Терани, активно выпроваживаемый беспрестанно извиняющейся управляющей, в этот момент вышел на крыльцо. И уронил челюсть, от удивления даже перестав возмущаться оказанным (вернее, не оказанным) ему приёмом. Госпожа Ардиза уносилась прочь верхом на его гуаре, с его же рабом, сидящим в седле позади неё.

Совместный пост kazarey и Lexy Lachance

Отъехав от Тель Марут на некоторое расстояние, госпожа Ардиза пустила гуара медленней. Путь предстоял долгий, а загонять животное в самом начале пути, при этом отбивая об седло пятую точку, было бы неразумно. На растерянного раба женщина перестала обращать внимание, впрочем, тот за время езды и не произнес ни звука.
Чем дольше они ехали, тем больше Казарей нервничал. Ведь он оставил своего хозяина, ушел без разрешения. И не просто ушел - увел гуара! Неслыханная дерзость! Он, однако, не решался сказать что-либо своей непредвиденной спутнице поперек и слепо надеялся, что они вот-вот повернут обратно. Но когда гуар замедлил свой ход, хаджит понял, что уехали они далеко, не выдержал и запаниковал.
- Стой... стой! Так нельзя! - запричитал раб, свалившись с гуара. - Надо вернуться! Хозяин с Казарея шкуру спустит!
Ардиза натянула поводья, вздрогнув от резкого возгласа за своей спиной, и, вспомнив о существовании хаджита, воззрилась на него с лёгким интересом.
- Не мели чепухи! Я хоть раз тебя ударила? Хотя, если будешь так вопить, я подумаю над этим. Нервные рабы какие-то пошли... Ну? Что стряслось-то?
- Ты не била, а Терани бил. Бил больно! И в ушах потом два дня звенело! Казарей так больше не хочет, нам надо вернуться!
Ардиза сдвинула брови. Что за чушь несёт этот раб? Терани, конечно, недалеко живёт и частенько захаживает в гости, но с чего бы ему бить её рабов?
- Погоди-ка... Я, кажется, поняла... Ты раб Терани! - глядя на взволнованное лицо ненароком украденного раба, волшебница вдруг покатилась со смеху, едва удержавшись в седле, - Ах-ха-ха-ха.. и гуар? Гуар тоже его? Ах-ха-ха-хи-хи... То-то, смотрю, ты дёрганый какой-то! Подумать только! Ха-ха-ха-ха...
Казарею же было совершенно не до смеха.
- Да-а-а, Терани теперь просто убьет Казарея... - констатировал хаджит, немного придя в чувство. - Ты кто, почему мы убегаем?
- Какой любопытный раб! - с весёлой улыбкой изумилась Ардиза, совладав с приступом смеха, - Успокойся ты. Никто тебя не убьёт. Считай, что твой хозяин подарил тебя мне.
Хаджит недоверчиво присмотрелся к своей "новой хозяйке". Он довольно долго пробыл рабом, и привык уже и к грязной работе, и к хозяевам-самодурам. Но он все равно испытывал унижение и бессильный гнев всякий раз, когда его перепродавали или дарили. Впрочем, Казарей был скорее удивлен, чем рассержен: впервые его передаривали при таких необычных обстоятельствах.
- Моя управляющая уж как-нибудь компенсирует утрату твоему хозяину, хе-хе-хе... - продолжала волшебница, - Надеюсь, ей хватит ума не отдавать слишком много. Впрочем, неважно. Как говоришь, тебя зовут?
- Эльфы кличут хаджита Казареем, - не сразу отозвался задумавшийся раб.
- Ну да, ну да... - всё ещё посмеиваясь, женщина оценивающе оглядела приобретение и, оставшись довольной, пустила гуара шагом, - Пошли, Казарей. Я хочу добраться до гор засветло. Помнится мне, там была очень симпатичная таверна...
Хаджит кивнул и зашагал рядом с гуаром вперед. Он все еще был несколько огорошен происходящим, но паниковать больше не собирался. Ардиза же и вовсе пребывала в необычайно приподнятом настроении. Бедный-бедный занудный Терани! Так задирает нос, что совершенно не видит того, что под ним происходит. Чего только женщина не уворовала у него за полтора века соседства! Теперь это, похоже, вошло в привычку и происходит как-то само собой. А может это Терани заплатил Мораг Тонговцам за её смерть? Нехорошо, если так - тому, кто в курсе ситуации, нетрудно будет догадаться, куда так спешно отправилась госпожа Лертандру, неожиданно бросив своё поместье. Ардиза вздохнула и бросила поводья Казарею, велев вести гуара прямо по дороге, а сама откинулась на свою здоровенную сумку, привязанную позади седла, и прикрыла глаза, погружаясь в размышления. Плотно сжатые тонкие губы эльфийки подрагивали в улыбке, словно женщина то и дело готова была снова расхохотаться.

А хаджит все пытался решить для себя, удачно ли его передарили или нет. Он чувствовал себя несколько странно: волшебница как будто не проявляла к нему особого интереса, а когда дело доходило до поручений - отдавала их кратко, ясно и без лишнего апломба. Рука, протянутая Ардизой, чтобы помочь Казарею забраться на гура, настолько сбила раба с толку, что он на какое время перестал понимать, что вокруг него происходит.
Впрочем, хаджит довольно быстро пришел в себя и подумал о том, что... да ни о чем он не подумал. Будучи и без того не склонным к самокопанию, Казарей привык, что от него по жизни мало что зависит, и больше привык исходить из текущей обстановки и нынешнего хозяина. Поводья гура в руках и ветер в спину - вполне комфортные условия. Единственное, раб на мгновение задумался, что вряд ли когда еще увидит Того-Кто-Смотрит-На-Небо, с которым вместе сменили пару хозяев и успели крепко сдружиться. Но долго Казарей не горевал: судьба каждому готовит свою участь, да и он был уверен, что такой крепкий парень не пропадет.
За последнее время Казарею никогда не приходилось так далеко уходить от хозяйского поместья - причем так, почти без контроля, без постоянной ругани и угроз. Его это несколько приободрило, хотя он и понятия не имел, куда они движутся. Да и не было до этого хаджиту никакого дела, когда ветер все набирал силу, развевая спутавшиеся космы, и начинал настойчиво накрапывать освежающий дождик, который хаджит впервые встречал на вольном просторе.

Когда земля под ногами путников уже давно стала пепельной, гуар неожиданно зафырчал и заупрямился, несмотря на тянувшего поводья Казарея. Впрочем, тот довольно быстро сообразил, в чем дело.
- Твоя сумка, - хаджит подошел к поклаже, - снова стала тяжелой. А тут еще вьюки хозяина Терани, гуар устал.

// извините за задержку, не было интернета.

Задремавшая в седле Ардиза выпрямилась и растерянно огляделась по сторонам. Горы, возвышающиеся впереди, и бороздки слежавшегося пепла, обильно исчертившие землю под ногами, давали отчётливое представление о том, как далеко успели продвинуться путники. К тому же заметно стемнело, вот только понять – виноваты в том надвигающиеся сумерки или тучи, густо застелившие небо, было сложно. Женщина вытащила из рукава свёрнутую карту и, подслеповато щурясь, уставилась на выцветший рисунок.
- Таверна должна быть где-то тут! – уверенно сообщила она Казарею, соскальзывая на землю, и подсовывая бумаги рабу под нос, - Смотри, мы вот здесь… или здесь? Нет, точно вот здесь, мы же никуда с дороги не сворачивали, так? Значит, по правую руку у нас должна быть милая рощица, защищённая горным хребтом от горячего ветра с запада. В ней и находится таверна «Край Грейзленда»!
Довольная данмерка посмотрела туда, куда взметнулась было её правая рука, ожидая увидеть там таверну, и выругалась. Несколько изуродованных временем и огнём древних коряг никак не подходили под описание «милой рощицы». Ардиза оставила карту в лапах хаджита и, подобрав юбки, быстрым шагом направилась к пепелищу. Стоило сойти с тропы, как пыль и пепел заклубились из-под изящных туфель данмерши плотными облачками. Сосредоточенно обходя колючки трамы, коварно торчащие там и тут, женщина вдруг остановилась, как вкопанная, и принялась ожесточённо расшвыривать ногой пепел. Чихнув пару раз от поднявшейся пыли, Ардиза разглядела, наконец, то, что осталось от некогда процветающей таверны – угол обгоревшего фундамента, кое-где ощерившийся сквозь пепел и сухие листья вредозобника сломанными опорами стен.
- Проклятье, – забурчала под нос данмерша, возвращаясь на тропу, - Эту карту, должно быть, рисовали во времена юности Мастера Фира! А какая дивная была таверна! Всегда пустая, никто над ухом не орёт, в номер по ночам не ломится. Скамп! – Ардиза ухватилась за лоб и подняла лицо к небу, - Это что, ещё и дождь начинается?!
Подтверждая опасения женщины, ещё несколько крупных капель упали ей на лицо.

Данмер шёл по дороге, насвистывая и размышлял, куда направится дальше. Дорогу окружали высокие, могучие деревья, казавшиея ещё больше и величественней на фоне туч подсвечиваемых светом Массера, сейчас не видимого. Подножия деревьев скрывал кустарник и высокая трава, в которой шуршали лесные зверьки.Погода начала портиться, подул резкий холодный ветер, а небо скрыли тучи. Загремел гром. Начинался дождь. Решив переждать непогоду в пещере, которую он заметил неподалёку. Марайн вынул из ножен меч и вошёл.Пещера была сырой,по стенам журча, стекала вода, образуя маленький ручеёк.Пахло плесенью, грибами и гнилью. В глубь пещеры вёл коридор, виднелся отблеск пламени факела или костра, слышался разговор и грубый смех. Марайн опустил меч, на тот случай если это нормальные люди, а не бандиты и  пройдя коридор, шагнул в часть пещеры, освещаемую факелом.Войдя данмер поднял забрало шлема и осмотрелся.У стены, рядом с несколькими ящиками, на бочонках сидели двое мужчин-нордов, одетых в поржавевшие кольчуги и черпали кружками эль из небольшого бочонка, стоящего между ними. Кроме них, и вошедшего Марайна больше никого в пещере не было. Они оторвались от своего занятия и уставились на вошедшего.
-Опа, глянь Вульфгар! Кого к нам занесло. Ушастого.- захохотал один из них, с лицом украшенным синей татуировкой медвежьей лапы.
Второй, огромный похожий телосложением больше на огрима, которых Марайн видел когда был маленьким, человек, с переломанным носом и серьгой в ухе, придвинул к себе ростовой щит, казавшийся маленьким по сравнению с ним, и прогудел низким голосом:
- Это, эльф. Красивый шлем. Дай примерить, а? - Извини, нет. Это подарок. - сказал Марайн, крепче берясь за рукоять меча, и прикидывая, как вести бой.- Давайте без драки. Погреемся, выпьем. У меня закуска есть.
Первый бандит привстал и обратился к гиганту Вульфгару:
- Ты себе шлем хотел? На день рожденья вроде?
Вульфгар отпил из кружки и кивнул:
- Агась, прям такой.
- Щас будет. - сказал тот, что с татуировкой, вскочил и выхватив саблю, бросился на Марайна. Но совершил ошибку, слишком высоко задрав оружие, он зацепил торчавший из потолка пещеры камень, и замешкался. Марайн разбежался и резко затормозив крутнулся вокруг своей оси, чтобы использовать инерцию рабега, ударил , держа меч горизонтально на уровне пояса. Сталь описала сверкающий круг и с противным звуком вошла в тело бандита, почти разделив его надвое. Зазвенели упавшие звенья от кольчуги, перерубленной мощным ударом, бандит упал. Вокруг растеклась алая лужа, отливая в свете факела на стене, чёрным цветом.Второй бандит заорал что-то, и загородившись щитом бросился в бой. Его огромная булава казалось была везде, и Марайн еле успевал парировать удары мечом, уворачиваясь от особо опасных. Данмер всё таки получил несколько увесистых ударов, не успев должным образом парировать выпады противника, рёбра болели, возможно одно сломано.Наконец ему удалось победить. Обшарив тела и пещеру, и не найдя ничего ценного, эльф прихватил пустой ящий для растопки и вышел из пещеры.Набрав немного не промокших от начавшегося дождя веток, Марайн разжёг костёр, решив ночевать под деревом, а не в пещере, которая после его драки с бандитами стала ещё более неюутной.Немного отвернувшись от огня костра,чтобы не терять чувствительность ночного зрения, данмер точил лезвие двуручного меча точильным камнем. Наплечники от доспеха лежали рядом с ним на земле, уже починенные, насколько Марайн мог это сделать, не имея нужных инструментов и потому нуждавшиеся в знающем своё дело кузнеце.-Никогда не любил булавы.- ворчал Марайн, прислонив меч к дереву и вынимая кусок вяленого мяса из своего мешка с припасами. - Все наплечники помял, хвала Альмалексии что заклинание лечения помню.Насадив мясо на прутик, он стал разогревать его у костра.- Угораздило же меня сунуться в эту пещеру, хорошо что бандитов всего двое было. Подлечившись заклинанием, которое немного сняло боль в рёбрах и некоторые синяки, Марайн перекусил, прислонился к дереву и стал ждать когда кончится дождь. Данмер решил когда кончится дождь идти в ближайший город, чтобы отдохнуть и починить снаряжение. Может подвернётся более интересное занятие, чем скучная зачистка пещер близ ферм от нежити и бандитов.

Совместный пост kazarey и Lexy Lachance

Раб с любопытством поглядел на кусочек оставшейся таверны. Ардиза выглядела весьма раздосадованной, а Казарей, в отличие от нее, и не надеялся встретить в округе хоть что-то обитаемое: местность, похоже, была дикой, и вряд ли последнее время здесь кто-то надолго останавливался.
Гуар фыркнул от поднявшейся пыли. Он все еще ерзал от тяжести поклажи, хаджиту пришлось перехватить поводья.
- Давай-ка, разворачивай скотину назад, - распорядилась данмерша, недовольно поглядывая на небо, - Ночевать под дождём среди пепла и голых камней я не собираюсь. Вон там, вроде бы деревья...
Гуар жалобно замычал, и Ардиза наконец вспомнила о немалой тяжести его поклажи.
- Терпи, животное, - женщина погрозила гуару пальцем и, сконцентрировавшись, наложила новое заклинание. Взбираться в седло не стала, а пошла пешком, бодро перебирая ножками. По мере того, как усиливался дождь и сгущались сумерки, Ардиза ускоряла шаг, и Казарею пришлось едва ли не бежать, волоча за собой усталого гуара, чтобы не отстать от разогнавшейся данмерши.
Гуар тяжело фырчал. И не мудрено, подумалось хаджиту: дождь переставал быть дождем, и становился настоящим ливнем, заливавшим водой и без того увесистые вьюки. Буквально на секунду Казарею подумалось, что было бы любопытно глянуть, что определил с собой в поездку Терани, раз он больше не был его хозяином.
Гуар вдруг запнулся о пень, торчавший посреди пепельного поля, и потерял равновесие.
- Куда! - воскликнул Казарей, со всей силы потянувший поводья. Гуар удержался и вновь недовольно фыркнул.
Ардиза остановилась в далеке и заозиралась в его сторону. Окликнула Казарея, хотя тот даже не разобрал слов.
- Здесь! Иду! - отозвался хаджит и вдруг осекся на полуслове. - Сзади! Госпожа, сзади! Обернись!
- Что?! - Крикнула в ответ данмерша, не расслышав раба за шумом дождя, но рычание и топот за спиной заставили её резко развернуться. Поднимая веера грязных брызг с земли, на женщину мчался здоровенный кагути. Ардиза взвизгнула, и повинуясь первому порыву, попыталась отскочить, но запуталась в мокрых юбках и шлёпнулась на землю. Однако, прежде чем кагути успел до неё добраться, данмерша вскинула руки и исчезла под Хамелеоном, оставив зверя в недоумении, и поползла прочь от опасности на четвереньках.
Кагути принялся метаться на месте, пытаясь отыскать ретировавшуюся чародейку, и внезапно остановился. Его морда была направлена в сторону раба и гуара, что тот держал за поводья. Кагути медленно зашагал в сторону путников, и так же медленно Казарей отступал назад, пытаясь притянуть к себе вьючное животное. Хаджит не верил, что сейчас произойдет что-то хорошее. И окончательно его убедил в этом гуар, который почувствовал опасность и поднял такой гул, что кагути немедленно перешел на бег.
Он нацелился прямо на гуара. Казарей, который был в опасной к нему близости, отпрыгнул в сторону, и кагути на всей скорости сблизился с гуаром - но тот успел отойти на достаточное расстояние, чтобы не принять на себя всю мощь бивней. Тем не менее, кагути все же задел его своим костистым корпусом, и мешки, которые были навьючены на гуара, порвались. Из них посыпались не то пожитки госпожи Ардизы, не то украденное добро Терани: какие-то книги, свертки, блестящие свитки, и - сияющий посох, за которым при падении протянулся яркий сапфировый след, на миг разрезавший полотно кромешного мрака вокруг.
Казарей сразу понял, что это такое, благо его хозява часто пользовались при нем магическими посохами и жезлами. Долго не раздумывался, он кинулся в сторону упавшего посоха, едва не поскользнувшись на скользкой от дождя грязи, схватил его и резко взмахнул, целясь оголовьем в сторону разворачивавшегося кагути.
Ардиза, которая в этот момент перебирала в уме арсенал известных ей заклятий в поисках чего-нибудь полезного, забыла обо всём на свете, когда местность вокруг внезапно озарило ярчайшей вспышкой света, ударившей из магического посоха. Свет был настолько мощный, что ослепил и кагути, и несчастного гуара, и данмершу, и тем более – самого раба, державшего посох. Чувствительные глаза хаджита пронзила резкая боль, и выронив своё оружие, раб закрыл их лапами. Упавший в лужу посох моментально потух, но ослеплённые животные продолжали метаться в ужасе, ревя и мотая тяжёлыми мордами. Ардиза, находившаяся дальше всех от эпицентра вспышки и успевшая хоть как-то заслониться от неё ладонью, пришла в себя первой. Поняв, что ещё немного, и взбесившиеся звери затопчут Казарея, застывшего на месте и ожесточённо трущего глаза лапами, данмерша, наконец, решилась действовать. Собрав в пальцах столько волшебной силы, сколько смогла, волшебница наградила гуара и кагути таким мощным заклинанием Обузы, что обоих животных буквально прибило к земле, не оставляя практически никаких сил на то, чтобы дёргаться и реветь.
С трудом поддерживая насквозь промокшие юбки, женщина подбежала поближе к своему спутнику.
- Эй, ты там как? Не три глаза, хуже будет! Угораздило ж тебя активировать мой Посох Пронзающего Света!
- Ай-яй-яяй, оо-ёй-ёй! - только и вымолвил Казарей, не отнимая лап от лица.
Боль в глазах была такой острой, словно вспышка света пронзила их маленькими иглами, которые продолжали дергаться на месте. Он пытался вымести их с глаз, выцарапать, в конце концов, - но боль только раззадоривалась. Хаджит ничего не видел. Но хуже того - из-за бури вокруг он вдобавок ничего не слышал, а комья грязи на ногах, руках - а теперь и на лице - лишили его осязания.
Чувство беспомощности, что зародилось в хаджите через пару мгновений, было невыносимым, и Казарей издал совершенно звериный ожесточенный звук. Он вдруг перестал тереть глаза, хотя их все еще закрывали руки. Так он и стоял - согнувшийся, порыкивающий не то от злобы, не то от боли, ошеломленный, жалкий. Не зная, что с ним делать, Ардиза тоскливо оглянулась на разорённый мешок. Сменная одежда тоскливо мокла в луже по соседству с окончательно испорченными книгами и свитками. Спасать их было уже бесполезно, в отличии от такой данмерской собственности, как подвывающий от боли раб. Без книг в пути можно было и обойтись, а вот без раба пришлось бы туго...
Женщина нашла среди разбросанного повсюду добра флакончик лечебного зелья и, с опаской приблизившись к страдающему хаджиту, осторожно положила ладонь на его вздрагивающие лопатки.
- Тааак, спокойно, - умиротворяюще замурлыкала она, подсовывая флакончик Казарею под нос, - Будь хорошим рабом и выпей лекарство, чтобы хозяйке не пришлось вливать его в тебя силой...
Хаджит вздрогнул еще сильнее, почувствовав прикосновение, но узнал голос своей владелицы. Из флакончика пахло цветочным, очень душистым запахом. Он отвлекся, и даже осторожно перехватил флакончик в руках Ардизы своей лапой, но не прекращал порыкивать, как будто он делал это непреднамеренно, невольно. Звуки утихли, лишь когда он поднес бутылек к губам и в пару глотков его осушил.
Зелье было удивительно теплым, и это тепло вмиг начало разноситься по всему телу Казарея. Во рту у него оставался сладковатый привкус, который хаджиту терять не захотелось, и он какое-то время не размыкал губы.
Он осторожно открыл расцарапанные глаза.
- Казарей ничего не видит, - тихо уведомил он Ардизу, его слова были едва слышны из-за шума дождя. - Казарей не видит тебя, хозяйка.
Данмерша приободрилась, поняв, что буянить хаджит не собирается, но его слова заставили её вновь растеряться.
- Как это, не видишь? Даже если бы тебе вовсе глаза выжгло, они должны были восстановиться! - женщина взяла Казарея за подбородок и приблизилась, внимательно рассматривая морду, - Царапины затягиваются, глаза в порядке. Так что не морочь мне...
Но она не успела закончить фразу, потому что Казарей вдруг резко отмахнулся, больно ударив волшебницу. От неожиданности она выпустила подбородок хаджита из хватки, а тот продолжал размахивать руками.
- Что... это... такое?! - испуганным, но отчетливым голосом воскликнул раб. Он также неожиданно взял себя в руки, прекратил отмахиваться и заозирался. Глаза его были полны ужаса. - Что это было? Ты где? Откуда хозяйка говорит?!
- Эй! - недовольно взвизгнула Ардиза, собирая на пальцах заклинание Паралича, на случай, если буйство раба разрастётся сильнее, - Угомонись же наконец!
И хотя женщина была неразличима под Хамелеоном, о чём сама благополучно успела забыть, зелёные огоньки Паралича в ладонях полностью выдавали её местонахождение. Данмерша нервничала. Она истратила почти весь свой немалый магический резерв, устала и промокла до нитки. И даже будучи уверенной, что рабы - вещи чувствительные, нуждающиеся в уходе и некоторой человеческой заботе, чтобы работать максимально продуктивно, с этой конкретной бестолковой особью она уже начинала терять терпение.
- Хозяйка стоит там, - тем же голосом произнес Казарей, чьи чуткие глаза были направлены на свет заклинания в ладонях волшебницы. Его сердце стучало часто и громко. - Хаджит слышит хозяйку, и хаджит видит свет. Но хаджит не видит хозяйку.
Ардиза оглядела себя и шумно выдохнула, гася не пригодившийся Паралич.
- Потому что я под Хамелеоном, глупое ты существо! - беззлобно обругала Казарея женщина, снимая заклинание. Имея в наличии несколько зелий восстановления магической силы, она вполне могла потратить последние имеющиеся у неё крупицы на то, что вскоре пройдёт само собой. Устало вздохнув, Ардиза убрала с лица прилипшие к нему пряди мокрых волос, выбившиеся из растрепавшейся причёски. Давно ей не приходилось так много колдовать в один день.
- Теперь, если ты в порядке, будь любезен добить этого монстра, - она жеманно указала пальчиком на прибитого к земле кагути, - у нас не так много времени на это. А потом поможешь мне собрать весь этот бардак. Ох, мои бедные свиточки... - Ардиза подняла с земли размокший лист бумаги, и нижняя его половина под весом пропитавшей его воды оторвалась и звонко шлёпнулась в лужу, - Этот я взяла у твоего бывшего хозяина, когда последний раз была у него в гостях...
Нежно улыбнувшись приятной ностальгии, волшебница стала собирать разбросанные вокруг предметы, вернее, те из них, что не боялись сырости. Дождь почти закончился, но сгустившиеся сумерки заставляли женщину сильно напрягать глаза.
Хаджит быстро расправился с кагути, а потом помог хозяйке с её вещами. Книги, переплетённые сухожилиями, разбитые склянки с вонючим желеобразным содержимым, банки с аргонианскими зубами - Казарей безропотно подавал, что находил, Ардизе, а потом так же молча помог хозяйке разбить небольшой лагерь на ночлег. Если бы эльфийка приказала ему сброситься с ближайшей скалы в реку, он бы так и сделал, не раздумывая: хаджит был словно одурманен, за происходящим он мог следить лишь с большим трудом.

Дождь,превратившийся практически в ливень,вынудил Марайна прервать свой отдых,так как костёр залило и под деревьями не было сухого места.
Данмер встал и чавкая ногами по грязи двинулся вперёд,решив поднятся на какой-нибудь высокий холм с которого можно будет увидеть огни фонарей города или деревни.Внезапно он услышал неподалёку рёв кагути и ночь осветила яркая вспышка магического света.
-Хм,интересно.Надо посмотреть.Марайн побежал туда,откуда доносился шум и слышался непонятный из-за шума падающей с неба воды разговор.

Одинокий путник брел в ночи, ведя под уздцы уставшую лошадь. Одет он был весьма не броско, по крайней мере черный дождевик скрывал всю одежду. Дождь в этих краях лил как из ведра. Пилигрим  спрятался под одно из ветвистых деревьев, открыл вещь-мешок, достал оттуда карту и, сверяясь, пробормотал:

- Странно. Тут должна была быть таверна. Карта не настолько старая.

Но таверны не было. Промокшие ветви деревьев гнулись под тяжестью падающей с небес воды, по раскисшей дороге неслись грязевые потоки. Должно быть, неистовый ливень смыл и унёс прочь всё, на что рассчитывал усталый путник. Не было ни густого, оранжевого каминного тепла, ни миски с наваристой горячей похлёбкой, ни кружки ароматного пенного эля, ни раскрасневшегося усатого трактирщика, ни бойкой подавальщицы с большими... глазами, ни галдящей на все лады подвыпившей компании гостей. Не старая ещё карта бессовестно врала.