Любимое снаряжение

опав в первую свою передрягу на Вварденфелле, я первым делом отобрал у какого-то бандита простое железное копье. Вскоре я научился превращать его в даэдрическое оружие, и этого мне хватало. Тренируясь с копьем, я приобрел изрядную выносливость и живучесть, но, достигнув своего «потолка», решил взять в руки меч. И с тех пор огромные двуручники являются предметом моей нежной любви. В своей крепости в Бал Исра я храню как память два великолепных двуручных клинка, хозяева которых за весь год, проведенный мной в Морровинде, были ближе всех к тому, чтобы отправить меня на тот свет. Это несравненный Умбра, и, конечно же, Хризамер, клинок паладина. С собой же я ношу менее эксквизитное, но тоже редкое оружие – даэдрическую дай-катану, доставшуюся мне в наследство от прежнего главы Дома Редоран. Демонстрируя преданность своему клану во всем, я также недавно сменил свой трофейный эбен на традиционные доспехи Дома. Будучи изначально тяжелым рыцарем, я чувствую себя неуклюжим и почти голым в средней броне, но быстро учусь. Для темного эльфа нет ничего более подходящего, чем доспехи, которые веками носили его предки, - я понял это еще когда забросил гротескную имперскую униформу и примерил фехтовальный шлем Мастера, полагающийся каждому лорду Дома Редоран. И еще, может показаться странным, но я не люблю зачарованных вещичек, от которых у меня уже ломятся сундуки. Предпочитаю всему честный удар или удачное заклинание. Поэтому из волшебных вещей ношу только амулет, восстанавливающий Ману, - родившимся под моим созвездием без этого не обойтись. Ну и конечно, никогда не снимаю перстень лорда Неревара, чтобы помнить о том, кто я есть, и дорогое мне кольцо Азуры – еще один подарок из рук богини.

Любимая тактика боя

лин клином вышибают. Противник летает, стреляет или заклинает – отвечаю огнем и молнией. Он вызывает скелета, я - атронаха. Он рычит и размахивает кувалдой – я тихо улыбаюсь и берусь за меч. Но все-таки, самое приятное – это вовсе не тактическая победа, а тупое и неоспоримое превосходство. Когда здоровенный варвар несется на меня с громовыми проклятиями и жутким топором, но падает к моим ногам, едва успев замахнуться, вот это приятно. Может, он был неправ, пренебрегая обучением и тренировкой, которые отняли у меня столько времени и сил?

Описание / История

ориды – адепты древнего воинского культа, тайно практикуемого во многих провинциях Тамриэля. За свою деятельность в качестве наемных карательных отрядов они получили название «рыцари смерти». Будучи орденом профессиональных военных убийц вне закона, Мориды оставили след на страницах истории лишь под видом закованных в черную броню беспощадных палачей. Считалось, что они, будто големы, не имеют ни слов, ни мыслей. В действительности же строгие обеты ордена просто запрещали рыцарям общение с кем-то, не принадлежащим к их культу. Помимо жесточайшей воинской подготовки каждый морид проходил обучение боевой магии, что умножало его потенциал разрушителя в десятки раз. Также поговаривают, что в культе от века практиковалось общение с сущностями из других миров, заклинание демонов и даже некромантия. Никто в точности не знает, кому или чему служат мориды уже столько веков. Но похоже, что самой Смерти.

"Чужеземец"... Этим словом меня приветствуют здесь даже близкие друзья.

Прошел ровно год с тех пор, как я ступил на землю Вварденфелла. Когда-то давно, пожалуй, в другой жизни, я был моридом. Здесь даже не знают такого слова, но там, где я рос, для многих сирот их единственной семьей и домом становились Гильдия или Культ. То же случилось и со мной, - я стал служителем древнего воинского культа, и не знал тогда ничего другого. Да и не хотел знать. Но однажды пришел день, когда все повернулось иначе.

Рыцарь Ордена Смерти, не сумевший выполнить приказ, - я был изгнан, предан и обречен. Я гнил в Имперской тюрьме, забыв о долге и чести, потеряв уважение и доверие своих братьев. Так случилось. Меня не стало, - будто умер.

Но она осталась. Та маленькая девочка, последняя живая душа в мятежной деревне, которую я выжег дотла. Меня учили выполнять приказы. Всегда одни и те же приказы. Найти и уничтожить, настигнуть и умертвить. Все просто. Но однажды я не смог. Я помню ее глаза, - большие, полные неизбывной синевы чистого летнего неба. Когда я поднял меч, в них не было ни страха, ни слез. Как передать это детское удивление, этот вопрос в ее взгляде? «Ты убьешь меня... зачем?» Вся прежняя жизнь пронеслась сквозь меня. И я осознал, что меня просто нет. Я сама бессмысленность. Я вижу души, которые я загубил. Они словно листья на осеннем ветру, - кружатся надо мной и ложатся на плечи. «Тебя нет...» - шелестят их голоса. Да, меня нет. Нет ни смысла, ни прощения. Есть одна жизнь, которую я пощадил, одна из сотен, убившая часть меня самого. Высшее наказание для того, кто звал себя рыцарем смерти и был этим горд. Наказание, но не искупление.

Изгнанный из ордена, я не способен был добыть себе пропитание. Я не знал, как жить среди людей. Не разбирал, кому можно верить, что и где говорить. Вскоре мне пришлось вернуться к своему ремеслу, и эта дорога привела меня в тюрьму. Не знаю, сколько времени я провел среди заплесневелых камней, слушая как пищат от голода тощие крысы, и капает где-то вода. Впрочем, время не имело значения. Ничто не имело значения. Я хотел, чтобы было именно так. Никогда больше никаких приказов. И никого не надо убивать... никогда. Но временами я видел сны. Или мне так казалось. Я вдыхал воздух, наполненный кровавым пеплом, я видел мертвые горы и чужое низкое небо. Проклятый мир. Там было страдание; там царствовали боль и страх. Не знаю почему, но я стремился туда, будучи уверен, что это мой ад. Тот самый ад, в котором я найду или искупление, или вечный покой.

И вот я здесь. В том самом аду. Для того чтобы снова выполнять приказы. Не важно чьи, - самого Императора, древних богов или просто кучки жадных проходимцев. Приказы всегда одни и те же. Но я не вернусь в прошлое, слишком сильно все изменилось. На земле Вварденфелла еще ни разу я не взял жизнь того, кто не заслуживал бы целой дюжины смертей. Или пусть одной смерти, но настоящей, последней. Заставить кого-то сгинуть в мучениях – это все, что я когда-либо умел, и продолжаю совершенствоваться в своем искусстве. Но разница огромна - теперь я не трогаю невиновных. Для них у меня лишь одно оружие – милосердие.

Оглядываясь назад, я вообще не понимаю, как случилось, что мои сны стали сбываться. Да это и не имело никакого значения. Однажды я просто сошел с борта тюремного корабля и, вдохнув солоноватый морской воздух, словно очнулся от долгого сна. Морровинд! Мое сердце забилось сильнее, я странным образом узнавал эту землю. Время шло быстро. Я пережил многое в этом диком, негостеприимном, но очень красивом краю. Что за череда жутких переделок, триумфальных побед и позорных поражений, кончавшихся бегством! Делая постоянный выбор между подлостью и благородством, отзывчивостью и равнодушием, я зрел и наливался силой. Я не разу не пал, словно чья-то рука хранила и вела меня сквозь все беды. Но когда я научился выживать, ко мне стали приходить другие сны. Моя судьба снова готовила страшные, кровавые испытания. Не скоро я нашел в себе мужество и терпение, чтобы пройти этой дорогой до конца. Но все же час настал, звезды сошлись, и я встретил Врага.

Да, я нашел кого-то худшего, чем я сам. Кого-то, кто будет застилать небо и губить души до тех пор, пока не превратит весь мир в ночной кошмар. И я убил его, надеюсь. И вместе с ним отсек ту часть себя, которая была такой же мертвечиной, как этот сумасшедший бессмертный лорд Дагот и весь его Дом.

Аминь! Я очистил небо Ввандерфелла. Оно теперь синее, как глаза той девочки, чью жизнь я когда-то пощадил. С этой синевы и началось мое спасение. Быть может, я искупил свои грехи, хотя бы часть. Я исполнил пророчество, и было сказано: «Теперь ты свободен». Свободен. Покончив с делами, я навсегда отправлюсь в Холамайан, чтобы любоваться дивными восходами и закатами на побережье Азуры. Я мечтаю, что когда-нибудь бывший рыцарь смерти и нынешний легендарный герой станет простым и тихим монахом. Пусть даже это случится не раньше, чем эта земля станет моим последним и подлинным домом. Ну а пока я слышу все тот же шепот за спиной: «чужеземец»... И снова иду убивать.